Владимир Василенко
Правый ангел
Не удивляйся тому, что Я сказал тебе:
должно вам родиться свыше.
Ин. 3:7
I
Бесконечный день
(Лето 1995-го и 1987-го)
Вспорхнувший кулик, поныряв над водой, в очередной раз бросив вниз легкое тельце, казалось, всего только вытянул ножки тут же песок откликнулся оп!.. На мгновение куличок замер. Тишина. Голос воды: еле слышное захлебывание ветки, притопленной у противоположного берега. Впереди голое место с вечными рыбаками Куличок завертел клювом по сторонам.
Выбегавшая из-за поворота река, заворачивая, терлась левым боком о возвышавшийся берег, по правую руку образуя небрежно оттененную осокой заводь, обоюдно привлекательную для плотвички и сельской пацанвы. Кроме плотвички красноперка. Повезет окунек с подлещиком Дальше, за заводью, на речной стремнине идеальное место для щуки, развернувшейся против течения, поджидающей обманутую легкостью хода добычу. Эх, забросить бы с противоположного берега!.. Спиннинг Несбыточная мечта
Издеваясь, в десятке метров от разомлевших над парой удочек подростков, на границе течения и осоки вылетел из воды ерш с разинутым ртом!..
Вввидал!.. вскочив, соскользнув ногой в черный прибрежный ил, едва не шлепнулся в воду Ника. Видал?.. Я ж ггговорил: левей надо, между кккамышом и ямой ходят. Хххотел же!..
Поведя удочкой влево, он оглянулся на брата.
Робот не будет думать, сообщил тот.
Ага, ннне будет Очень даже будет, больше из чувства противоречия возразил Ника. Робот на рефлексах? А мммысли те же рефлексы: ерша увидел удочку ппповернул. Что, ннне так? Никуда не денется! рубанул он рукой по воздуху. Будет думать. Как мммиленький.
Блестевшая у берега вода не просматривалась, тогда как ближе к осоке, в тени, чудились Нике поднимавшиеся к поверхности рыбьи морды, шевелящиеся рты.
Почему это «ннне будет»?.. в конце концов не выдержал он.
Его сделают из этого, обвел брат рукой вокруг себя, а сами из большего.
Кто «сами»? Из какого «бббольшего»?..
Мошка летит над водой, как будто это не вода, а земля.
Поэтому робот не будет дддумать?.. насмешливо и одновременно опасливо оглянулся Ника на брата.
На нас с тобой из земли может что-то выскочить?.. А на мошку выскакивает. Вода мир, о котором мошка не догадывается. А оттуда на нее смерть. Ерш Может, и на нас, тоже. Оттуда. Из какой-нибудь воды. Может, смерть когда забирают главное. То, чем мы были и о чем не догадывались
Кккуда забирают?
Туда кивнул брат на заходивший ходуном поплавок.
Глядя на поплавок, на леску, гнущую к воде хвост удилища, шевеля губами и отчего-то краснея, Ника лихорадочно пытался соединить в одно целое только что прозвучавшее, сходу стараясь все увязать, понять
До семи лет, думать не думая о том, кто из них старший, кто младший (на все вопросы знакомых мама, смеясь, отвечала: «Наперегонки»), Ника с Левкой ни минутки не могли просуществовать друг без дружки! Что родня мама, впуская в дом с улицы, обхватив обоих с порога, приблизив лицо, замирала напротив на растягивающуюся, такую сладкую для всех троих секундочку, выдыхая наконец: «Ника». Или: «Лева» (чаще: «Лева»).
Первое лето здесь, в Хрипотино («Когда-то река была так широка, что, прося переправы, с другого берега кричали до хрипоты», баба Люся сказочница), первые школьные каникулы. Их и раньше привозили сюда, два-три раза в год, на выходные, и оба еще за неделю начинали ждать, как праздника, этой поездки на дизеле в «глушь» (как выражалась мама), всегда кончавшейся чудесным мгновением: звякал засов, простонавшая дверь открывала вход в волшебное царство, и можно было, бросив замешкавшихся у дверей взрослых, на бегу скинув сандалии, наперегонки пролетев через комнату за занавеску, утонуть с разбегу в прохладе и невесомости бабы-Люсиной перины, дыша уже не городским воздухом, а «хатой».
Два-три раза в год на выходные одно. На целое лето другое. Два-три раза на выходные теперь мама. А все остальное время баба Люся, Люся и Милан (Люся папина сестра).
Лежа на перине за занавеской, братья изредка поочередно толкают друг дружку, прикладывая палец к губам. Первая ночь бесконечных летних каникул. Первое надолго расставание с мамой, ожидающее назавтра. Уснешь тут
Совершенно разные слышен тихий мамин голос. Ника домашний до мозга костей. Через дорогу идем одна забота: Левку за руку вовремя ухватить (Ника уже сам вцепился). Слава богу, в деревне какие дороги Так что это только с виду, первые пару дней
Занавеска оживает, братья, схлопнув веки, старательно тянут носами
Как они?..
Без задних ног.
Еще по одной, и убираем. За мальчиков. Мама Ляля
Тишина. Слышен шорох в углу. Мышь?.. Или показалось?
Георгий загадал, рассчитал, снова мама. Вот Левка отцову волю в точности и исполнил: родился двадцать девятого февраля, тютелька в тютельку, еле за полночь, три минутки каких-нибудь, но двадцать девятого Ника на восемь минут раньше Левки. Записала обоих на двадцать девятое. Я иногда думаю: может, в этом все дело? Что такие разные. Високосный год. Восьмидесятый. Глупости, конечно Так и будете различать: во дворе Ника, за калиткой Левка.
Езжай, Ляля, ни о чем не думай. Своих уследила, твоих, что ли, не услежу?..
Тихий плач.
Чего они?.. Лёв, а Лёв, как ты думаешь: чего они?.. Лёв, а Лёв, ты что, спишь?.. придвигаясь, шепчет Ника брату в самое ухо, догадываясь, «чего»: отец, ни одним глазком не увиденный, таинственный, непостижимый. Не спишь. Я знаю. Раз я не сплю, ты тоже
Опять мышь в углу.
Это уже потом, бабы-Люсин голос, тетка Марья (еще жива была) то ли вспомнила, то ли сказать решилась про Гавриила прадеда, которого еще до первой мировой два раза во дворе тушили
Напрягшему слух Нике дальше не разобрать.
Лёв, а Лёв?.. Спишь?..
Занавеска оживает: Ника, схлопывая веки, старательно тянет носом
Я, Людмила Прокофьевна, голос матери не то что возрос, но зазвенел, хотела б, чтоб в нашей семье если мы семья так вот, чтоб мы с вами раз навсегда в покое оставили тетку Марью с Гавриилом и прадедом! Чтобы мы все, включая спящих за занавеской, знали про семилетней давности несчастный случай на станции «Хрипотино» только одно, одно-единственное: первый снег и скользкая платформа! Согласно протокола. Я не шучу. Или я их сейчас забираю и
Ляля, сядь! И ты, мам, тоже! Дура твоя Марья (господи прости, о покойнице), завистница весь сказ.
Да я разве против. Как подумаю только, что
Вот и не думай! Права Ляля. Дурь это. Выбрось из головы. А, не дай бог, еще кто памятливый найдется, я этому памятливому такое про них самих навспоминаю мало не покажется! А ты, мама, подтвердишь. Вот, я тоже не шучу.
Как уезжала мама, не видели как раз в это время, осторожно приближая лица к длинным узким стеблям, то ли спускавшимся откуда-то сверху, то ли поднимавшимся снизу, с замирающим сердцем следили за выскакивающим из воды зверьком (зверем!), вбегающим почти сюда, к ним на холм и, плюхаясь на спину съезжавшим по накатанной после дождя, скользкой дорожке обратно в речку!..
А вы не верили, когда выдра наконец уплыла, встав в полный рост, насмешливо улыбнулась Баклажана. Ну, как?..
Цимус
Вы и говорите хором? Не знала, не знала. Оказывается, есть зеркальные люди, выбираясь на ведущую к хатам тропинку, разговаривала с кем-то невидимым Баклажана (жавшиеся друг к дружке близнецы за ней). Это новость! Интересно, что будет, если украсть у них зеркало? Кошмар!.. она покачала головой, обернувшись на державшихся за руки, старавшихся не отставать братьев. Что, коротышки, ноги не идут?
Полчаса назад после нескольких неудачных попыток уже на улице за калиткой оторвать близнецов от начинавшейся биться в истерике матери, баба Люся, вздохнув, сказала дочке Люсе:
Зови Жанну.
Тю-ю минуту спустя услышали близнецы, отрываясь от мамкиной юбки. А чё-то я не пойму
Братья уже знали от мамы это выражение: «чудо в перьях».
куда это вы подевались? Ждешь их ждешь! Ну, не хотите как хотите. Смотрите потом не пожалейте.
Близнецы сами не заметили, как уже топали куда-то рядом с рыжей, на голову выше их, девицей с перьями в волосах.
Вы кто? не сбавляя шага, спросила «новая мамка».
Лодыгины.
Я остановилась она, ткнув в себя пальцем, Баклажана, а вы коротышки. Ясно?
Почему? подняли головы близнецы.
Жанна Баклажана. Лодыжки коротышки. Идет?
Шло.
Не пошло теперь, на обратном после выдры пути: потерявший где-то у речки одну сандалину, уже в виду огорода и хаты Ника разревелся в рев, поняв, как жестоко их с Левкою обманули, на ровном месте вспомнив это, им в спину, мамино, последнее: «Ноги не промочите»
Не дергай, не дддергай волновался Ника, руками колдуя над руками брата, вцепившимися в удилище.
Во взбаламученной воде уже видна была, в темных полосках, спина силача, водившего леску.
Уйдет. Ннне вытянем
На корочку надо!
Обернувшись на голос, Ника ожегся о наглую улыбочку Хорька, оседлавшего поросший травой бугорок на высоком сухом месте, в десятке шагов позади них. Гроза городских Хорько всегда появлялся тихо, как из-под земли.
Верняк, щурил Хорек глаз. Старый дедовский способ. Заходишь по колено, спускаешь штаны. Суешь в зад корочку хлеба, присаживаешься в воду. Клюет оп! штаны до горы рыбка твоя
Хорек заржал, оглядываясь на спутницу, стоявшую позади и застившую Нике солнце.
Не обращая внимания на гадкие всхлипы развеселившегося Хорька, братья в четыре руки боролись с обессиливающей добычей Минуту спустя величиной с доброе полено неизвестная рыбина, то расправляя, то складывая веер светлого спинного плавника, тяжело изгибалась в траве у ног онемевших рыбаков.
Ну, что там у вас отряхнувшись, направился к ним Хорек. Это ж щеглавль! С Красной книги. Всё, Жанка! Оформляем браконьерство.
Кккакое браккконьерство!..
Какккое?! Такккое! Еще раз щеглавля поймаете по двести тринадцатой пойдете! Как злостное! Вот кыкыкыкакое!
Холодея, Ника услышал донесшийся с высокого сухого места сдавленный девичий смешок.
Рецидивисты Коротышкины воодушевленный, прибавил Хорек, радостно глянув по направлению смешка. Скажите спасибо, что на меня нарвались. Пользуйтесь моей добротой
Наклонившись, подняв рыбу на руки, Хорек шагнул к воде и тут же, зацепившись за подставленную Левкой ногу, грохнулся вместе с рыбой в траву. Ника побелел и оглянулся на зрительницу, стоявшую выше Хорек поднялся и, вывернув физиономию наизнанку так, что и глаза и рот смотрели теперь не наружу, а внутрь, пошел на спокойно стоявшего Левку но не дойдя, отчего-то встал как вкопанный.
По двести тринадцатой так по двести тринадцатой из-за спины Хорька услыхал Ника голос брата. И два свидетеля налицо
Ладно сплюнул Хорек Левке под ноги Ладно Разберемся
Ррр Ника помотал опущенной головой, стараясь успокоиться. Ррразобрались уже
Не удержавшаяся, теперь уже в голос рассмеявшаяся свидетельница, не отвечая на Никин болезненный взор, неотрывно смотрела на Левку
А ты чего не ревешь? спросила Баклажана второго коротышку. Что ли, зеркало отключили?.. Ладно. Пойдем вперед, а то он нам всю дорогу слезами зальет.
Взявшись за руки, они устремились к дому под веселый Баклажанин щебет. Хлюпая носом, Ника провожал их взглядом Стоя в одиночестве на тропе, сквозь невыразимую жалость к самому себе, оставшемуся без мамы, он чувствовал теперь двойную беду: так, словно он без мамы остался, а Левка нет.
Прошедшая ночь пошатнула уютный мир, в котором они с Левкой существовали как две равноправные половинки целого, принадлежащего другому целому маме. Как относиться к узаконенному этой ночью его, Никиному, старшинству в дуэте с братом? И что такое это (заставляющее взрослых плакать) пространство с существующими в нем, так и не известно что в нем делающими, теткой Марьей, прадедом Гавриила, отцом? Все это, оказывается, вплотную, бок о бок с их детским мирком располагавшееся большое и смутное, не связанное с домом, начавшейся школой, детворой в городском дворе что оно? Чего от него ждать?.. Глядя на засыпающего рядом братца, Ника вдруг понял не понял почувствовал скрытую, страшную опасность, таящуюся в этих словах, вновь, теперь для него одного, зазвучавших посреди уснувшей хаты: «тетка Марья еще жива была», «Гавриила прадеда во дворе тушили», «несчастный случай первый снег и скользкая платформа» Проснувшийся Левка, наткнувшись на блеснувший рядом в темноте глаз, придвинулся и, обхватив брата руками, прижался к нему, согревая: Ника дрожал
Берег опустел, они с Левкой остались одни, не считая отвоеванной рыбины, теперь укрытой крапивой, заранее на всякий случай заготовленной братьями.
Это пппротиворечит зздравому смыслу, возразил Ника на предположение глядящего рядом с ним на воду Левки о том, что река может течь не оттого что толкают сзади, а оттого что тянут спереди.
«Здравый смысл залежи предубеждений, отложившихся в мозгу до достижения восемнадцатилетнего возраста», Альберт Эйнштейн. До восемнадцати еще три года. Подождем?..
Ты Эль Штейн, но я Исссидора Коввварубио, и не смей ссстановиться на моем пппути!.. воображаемой саблей рубанув вправо-влево, сказал Ника.
Во-во кивая, подтвердил брат. Не Эльштейн, а Эйнштейн.
Река продолжение дождя. Тоже сверху вниз. В море. Хорошо Левке, объявив здравый смысл пустым звуком, взять и сделать море магнитом. Все реки: тетка Марья, прадед Гавриила, отец, мама, баба Люся, Люся, Жанна, они вдвоем с братом и даже Хорек все жизни, согласно Левке, втекают туда, где становятся чем-то одним, безбрежным и неиссякаемым. Причем, опять же по Левке, из жизней этих забирают главное то, чем они, жизни, и были и о чем живущие не догадывались. Туда забирают, откуда полчаса назад вылетел за мошкой ерш
и откуда, размазывая последние слезы по щекам восемь лет назад вышел из леса к дому пацан в одном сандалии. Справившись с первой калиткой, миновав огород, справившись со второй калиткой, Ника оказался рядом с будкой Милана. Точней, между будкой и самим Миланом, неподвижно стоявшим к огороду задом, к дому передом. Раздавленный двойным предательством мамы и брата, не сознавая хорошенько, что делает, Ника встал бок о бок с цепным беспородным кобелем, экстерьером схожим с немецкой овчаркой, а седовато-пегим окрасом, туповатой мордой и ростом с овчаркой кавказской. Запах псины, наравне с ароматом бабы-Люсиной перины принадлежавший «хате», деревне и никогда прежде не бывавший таким близким (прямо в нос), сливался с волнующейся под Никиной ладошкой собачьей шерсткой в одно целостное, успокаивающее ощущение, понемногу вытеснявшее пережитую обиду. Собачья спина, казалось, сама уговаривала Никину руку не останавливаться Забыть обо всем. Да, забыть. Отдаться лишь этому осознанию какой-то новой, окончательной безопасности, допущенности в большое и сильное, звериное, бессловесное, но все понимающее Гладя Милана, Ника облегченно вздохнул. Ничто не огорчало и не настораживало. Даже полная неподвижность пса
Надо бы рррыбу домой ссснести, глянув на тяжело примявшую траву добычу, перевел Ника взгляд на стоявшее в зените жаркое солнце.
Снеси, отозвался брат.
Интересно, что за она Кккак называется, не зззнаешь?..
Помнишь наш разговор об информации? глядя на воду с отраженной в ней парой удочек, спросил Левка.
Ты ккк чему? пряча рыбу в холщовый мешок, поднял голову Ника.
К тому, существует ли информация без информируемого. Давай, спроси у нее, что за она, кивнул Левка на рыбу.
Шшшуточки, да?..
Почему шуточки Информация передается чем? Словом. Слово, обозначающее предмет, что? Название. Ерш. Сом. Язь Спроси-спроси. «Рыба-рыба, ты кто?» Ты же информируемый.