Помочь увидеть, что в любых отношениях клиент не является единственным участником и не несет ответственность единолично.
Дать возможность клиенту оценить поведение других людей по отношению к себе и принять соответствующие своим выводам решения.
Глава 2
В пятницу начальница попросила меня выйти на работу в выходные. Ну, как попросила Она была очень настойчива, тихо говорит Евгения, глядя в пол. Я не хотела. Мы о таком не договаривались, да и у меня были планы на субботу. Но я не смогла ничего сделать. Пришлось согласиться, она бросает на меня быстрый взгляд и снова прячется.
А что вы почувствовали, когда согласились?
Злость. На себя в основном. Презрение. Тоже к себе. Разочарование, говорит она сквозь кривую улыбку. Я не смогла себя защитить. И никто меня не защитит.
Когда я смотрю на нее, я невольно вспоминаю реакции зашуганных детей на родительские требования.
Евгения, я слышу вас и разделяю ваши переживания. Я очень вас понимаю. Не могу не заметить, что с самого начала сессии вы на меня почти не смотрите, хотя я готова разделить с вами эмоции. Постарайтесь здесь и сейчас быть чуткой к себе. Скажите, что с вами происходит?
Евгения замолкает. Пауза длится довольно долго.
Мне стыдно, Ольга. Мне стыдно говорить об этом. Мне кажется, что вы бы точно смогли себя защитить в такой ситуации. А я размазня. Имела полное право отказаться и не смогла. Я думаю, вы меня осуждаете. Видите, что я слабая и жалкая.
И снова стыд. Одна из главных точек фокуса в наших с Евгенией встречах.
Я ни в коем случае вас не осуждаю. Я понимаю, почему вам на этот раз не хватило сил защититься. Стыд заставляет нас чувствовать себя бессильными. Если мне стыдно, то я ни на что не имею права. Помните, мы говорили об этом? Евгения кивает. Нам начинает казаться, что мы не имеем права просить о том, чего мы хотим, или отказываться от того, чего мы не хотим. Нам кажется, что мы не заслуживаем хорошего отношения. Мне очень хочется здесь возразить и сказать, что любой человек имеет право защищать себя, всегда. Более того, лучше нас самих никто и никогда не сможет нас защитить.
Я смотрю на Евгению, и мне кажется, что она все еще очень напряжена.
Евгения, давайте поиграем? говорю я легко.
Поиграем?
Да. Вы будете собой человеком, у которого есть рабочий график. Скажите, в какие дни вы бы точно не смогли приходить на сессии?
Евгения занята в понедельник, вторник, четверг и пятницу. Отлично. Я объясняю правила игры.
Сейчас я буду провоцировать Евгению и намеренно ее подначивать и фрустрировать[6]. Ее задача попробовать отстоять себя. Нам не нужно заботиться о реализме. Мы можем показывать эмоции преувеличенно, можем звучать нарочито или наигранно. Можем баловаться. Все можно. Это всего лишь игра.
Вы хотите поиграть, Евгения?
Я не против.
Итак, Евгения, представьте, что сегодня тот самый день, когда я вдруг решила вопреки всем договоренностям перенести наши сессии со среды. Теперь пятница единственный день, когда я могу вас принимать. Приходите, пожалуйста, в пятницу в одиннадцать утра, я делаю паузу. Что вам хочется мне ответить?
Евгения замолкает, а потом говорит, что начала судорожно прикидывать, с какой коллегой могла бы поменяться сменами, чтобы прийти ко мне в пятницу.
Евгения, а вам это удобно?
Нет.
Вы хотите, чтобы вам было неудобно? Чтобы вам нужно было пройти через такое количество трудностей, чтобы встретиться со мной?
Нет, не хочу.
А как вы хотите?
Я хочу, чтобы вы оставили за мной мое время, очень тихо и робко говорит Евгения. Видно, что это дается ей нелегко.
Это стыд помешал вам сказать об этом громче?
Да.
Скажите сейчас громко, но только своими словами: «Ольга, мне неудобно, я не хочу ходить по пятницам. У нас с вами была договоренность. Принимайте меня, пожалуйста, по средам. Для меня это важно».
Евгения говорит. Я прошу сделать это еще раз. Она повторяет. И снова. Я вижу, как она расслабляется, входит во вкус, даже начинает смеяться. Я прошу повторить еще раз, только на этот раз серьезно.
Среда это мой выходной, Ольга. В другие дни я не могу. Оставьте, пожалуйста, за мной мое время, и я наконец слышу в ее голосе твердость.
Замечательно! Что вы чувствуете, Евгения?
Воодушевление! И еще гордость и радость.
А стыд?
Не стыд скорее неловкость.
Я думаю, что уменьшить тяжелое, неприятное чувство стыда, превратить его в неловкость, а попутно обнаружить радость и гордость в рамках одной игры это очень здорово, и делюсь с ней этой мыслью. Она улыбается мне, глядя в глаза.
Вам понравилось, Евгения?
Да, очень!
Как вы думаете, почему вам удалось отстоять свои границы сейчас и не удалось это сделать в жизни, в ситуации с начальницей?
Она замолкает. Я люблю, когда на сессиях возникает тишина. Она дает клиенту возможность поискать ответы внутри себя. Не хвататься за первую пришедшую в голову мысль, а взглянуть на ситуацию с разных сторон и узнать о себе что-то новое. Пауза и мне дает возможность побыть внутри себя со всем, что сейчас происходило между мной и клиентом.
Я не знаю. Может, потому, что мы с вами играли. Или потому, что я знала, что с вами так можно, а с другими, мне кажется, нельзя, говорит Евгения спустя какое-то время.
Интересно.
А как же вы поняли, что со мной можно?
Вы ведь психолог, вы более принимающая и поддерживающая, чем другие. Мы с вами на сессии, работаем. То, что происходит здесь, не может происходить между мной и другими людьми.
Евгения, давайте на этом остановимся. На предыдущих сессиях вы никогда не пробовали отстоять себя. Может быть, в этом просто не было нужды, и я вас не фрустрировала. Но знали ли вы тогда, что со мной «так» можно?
Наверное, нет. Но могла догадываться.
А когда вы об этом узнали?
Сегодня.
Но ведь я и раньше была вашим психологом. Что изменилось сегодня? Как вам удалось узнать, что в наших отношениях у вас есть право защищать себя?
Она молчит. Думает. Я не мешаю.
Я попробовала. Попробовала, и у меня получилось, она начинает улыбаться.
Мы говорим с ней о том, что никогда не сможем оказаться в голове другого человека и предугадать его реакции на наши действия, в частности, на попытку защитить собственные границы. Не стоит решать за другого человека, как с ним «можно» себя вести, а как «нельзя».
Зато мы можем решить, как можно и нельзя с нами.
На прощание я вновь прошу Евгению наблюдать за собой и отслеживать реакции в моменты, когда кто-то пытается нарушить ее личные границы.
Что происходит с клиентом
Часто случается, что мы сами наделяем людей такой значимостью, что начинаем их бояться. Причем их авторитет, как и наша робость, могут быть никак не связаны с реальным положением дел.
Нам почему-то кажется, что мы не можем сказать партнеру о том, что нам обидно или больно. Начать сложный разговор с другом. Или, как в случае с Евгенией, отказать начальнице. Мы думаем, что не имеем права высказаться, что нам не позволят это сделать. Мы будто ждем, что нас накажут: молчанием, игнорированием или хуже от нас откажутся.
Если мы задумаемся об этом, то наверняка обнаружим, что часто не можем защитить себя не потому, что люди, которых мы наделили авторитетом, очень большие, а потому что мы сами перед ними вдруг становимся маленькими и остро переживаем собственную беззащитность.
Когда-то и кто-то родители, учителя, одноклассники или любимые научили нас становиться меньше. Научили неспособности защищать себя. Каждый раз, когда мы по привычке сжимаемся и под давлением чужого авторитета становимся маленькими детьми, мы можем напомнить себе: «Я вырос, я имею голос и право говорить. Бережно, вежливо, аккуратно, но говорить. Даже о том, что другому будет неприятно услышать».
Если этого права нас вновь захотят лишить, это будет серьезным поводом задуматься: те ли это отношения, в которых я хочу быть? Те ли это люди, которых я хочу видеть в своей жизни? В любом случае, мы не узнаем, воспротивятся ли окружающие нашей попытке отстоять границы, пока не попробуем это сделать.
Важно обратить внимание
Я намеренно назвала вариант взаимодействия, который я предложила Евгении, игрой, а не экспериментом, как это принято в гештальт-терапии[7]. Нарочито обесценивая процесс, я стараюсь снизить уровень давления на клиента. Важно, чтобы мое предложение не испугало и не вызвало сопротивления.
Почему я обращала особое внимание на то, как звучит ее голос во время игры? Он может многое прояснить в состоянии клиента. Сталкиваясь с чем-то невыносимым, страшным, стыдным, ощущая сильную вину, мы затихаем. В тот момент, когда голос Евгении стал громким и уверенным, она говорила, как взрослый человек, который знает, чего хочет, и не боится сообщить об этом. Для психолога это может послужить сигналом о том, что внутри клиента начинает потихоньку выстраиваться опора, в которой он так нуждается.
Как с этим работать
Для меня важно, чтобы Евгения смогла ответить на вопрос: «Готова ли я защищать себя?» И нашла ответ внутри себя. Пусть даже тихое: «Да, готова». И тогда нам останется сформировать новый опыт, который поможет Евгении в будущем чувствовать себя увереннее.
Именно в этом и заключалась цель нашей игры сформировать опыт. Научиться отказывать, ставить свое удобство выше чужих необоснованных требований. Выдерживать стыд, страх и себя ту, которая защищается, ту, которую Евгения, может быть, раньше и не знала.
Конечно, невозможно предсказать, сколько времени на это может потребоваться. Может быть, она сможет дать достойный отпор в следующий же раз, когда это понадобится, а может, на это уйдут месяцы или годы. Тем не менее формирование нового опыта важный шаг к переменам.
С первой сессии Евгения, как делают многие клиенты с психологами, наделила меня авторитетом. Видела меня большой, а себя маленькой, боялась моего осуждения или недовольства. Теперь, благодаря нашей игре, она всегда будет знать, что однажды ей уже удалось защитить себя в столкновении со значимой авторитетной фигурой мной. А значит, она может попытаться сделать это снова, в реальной жизни с другим человеком.
Я не даю Евгении советов о том, как именно ей нужно вести себя с людьми. Если бы я предложила ей конкретную практику, попросила выучить какой-то алгоритм или составила для нее инструкцию по самозащите, я бы лишила ее пространства для самостоятельного роста.
Большая значимая фигура своими действиями может как вводить во фрустрацию[8], так и помогать из нее выбраться, но в любом случае клиент рядом с ней остается маленьким. Выбрать такую стратегию поведения для психолога было бы огромной ошибкой. Для меня важно, чтобы Евгения перестала чувствовать себя ребенком, над которым довлеют взрослые. Чтобы она сама стала той, кто без посторонней помощи решает, как и в каких ситуациях защищать себя.
Резюме: задачи терапии
Зачастую клиенты понимают, что их не устраивает, но совершенно не знают, чего они хотят. Поэтому вопрос «Чего бы вы хотели?» я буду задавать Евгении регулярно, подталкивая ее к рефлексии. Для меня важно, чтобы она чаще принимала решения, исходя из своих желаний и ценностей.
Помочь Евгении сфокусироваться на собственных желаниях и потребностях.
Ослабить ее страх перед «авторитетными фигурами».
Дать Евгении обрести уверенность и научиться отстаивать личные границы.
Глава 3
На очередную сессию Евгения приходит с боевым настроем и четко сформулированным запросом. Она хочет понять, почему, несмотря на все усилия, не может пробить свой финансовый потолок. Но для меня как для психолога разговор о деньгах в первую очередь разговор об эмоциях.
Евгения, я знаю, что вы много трудитесь, что качество работы для вас очень важно. Можете прямо сейчас представить достойную награду за труд, тот доход, который вы хотели бы иметь, но которого пока не удается добиться?
Евгения закрывает глаза.
Скажите, что вы чувствуете?
Я чувствую что не заслужила этих денег. Я не так много пашу, чтобы столько зарабатывать.
А можете вспомнить, когда вы в последний раз «пахали» достаточно?
Евгения, недолго думая, вспоминает прошлую пятницу. День выдался тяжелым: клиенты в салоне шли один за другим. Она даже не смогла сделать перерыв на обед. Вдобавок на ресепшене двух постоянных клиенток записали на одно время. Конфликт удалось кое-как решить, одна из девушек согласилась прийти еще раз этим же вечером. Из-за этого Евгении пришлось проработать на два часа больше обычного.
Я была молодцом, смогла продержаться до самого вечера! Уходила из салона последняя, почти ночью. Еле до дома дошла ноги заплетались.
Чтобы почувствовать, что вы молодец, вам обязательно нужно себя вымотать?
Евгения задумывается. Она кажется растерянной.
Не знаю.
В тот день на моем рабочем столе лежали метафорические ассоциативные карты[9]. Я вытащила из колоды одну.
Скажите, что вы видите?
На карте была женщина с грустным взглядом и мешками под глазами. Волосы собраны в неаккуратный хвост, в руках какие-то бумаги.
Эта женщина, изнасилованная во всех смыслах.
Я понимаю, что Евгения не имеет в виду никакого сексуального подтекста. Речь идет скорее о насилии над собой, о мучениях, на которые человек обрекает сам себя и позволяет обрекать себя другим.
А вы часто себя насилуете? спрашиваю я.
У меня нет выхода. Я не справляюсь.
С чем не справляетесь, Евгения?
Она молчит. Я смотрю на ее опущенные плечи и хмурые брови, и мне кажется, что ей очень горько.
Есть кто-то, кому вы хотите доказать, что вы сильная, что вы справитесь?
Своему старшему брату, наконец говорит она. Я хочу, чтобы глядя на меня, он тоже хотел расти. Меняться. Больше зарабатывать. Если я смогла, то и он тоже сможет.
А если он не сможет? Что вы почувствуете, если увидите, что он «не справляется»?
Я не смогу его уважать.
Она отводит глаза.
Вам кажется, что если вы расслабитесь, то и он расслабится тоже? она кивает. Что он опустит руки, сдастся, и тогда вы не сможете найти причину относиться к нему с уважением, восхищаться им?
Наверное, так. С одной стороны, когда я вижу, что он кайфует от жизни и особо не напрягается, я ему завидую. Я тоже так хочу. Но с другой, я понимаю, что не могу гордиться им. Нет результатов, которыми можно было бы гордиться. Поступков, за которые его можно было бы уважать. Это тупик.
Мне кажется, что, заставляя себя перерабатывать, «упахиваться», вы пытаетесь контролировать брата. Словно пытаетесь взять ответственность за его жизнь.
Да. Думаю, мне страшно, потому что других рычагов давления у меня нет.
Я спрашиваю у Евгении, какие еще чувства, кроме гордости, она испытывает или хотела бы испытывать по отношению к нему. Какие качества и черты характера она в нем ценит?
Мне сложно. Я знаю, что обесцениваю все, что он для меня делает. Между нами было много хорошего. Но сейчас не могу ничего придумать.
А если вы вдруг окажетесь в безопасном месте, где живет только благодарность? Где можно на время забыть об обидах и недосказанности? Что хорошего вы тогда могли бы ему сказать?
Я вижу, как ее лицо краснеет, а на шее выступает вена. Она очень напряжена.
Ольга, я не могу выдавить из себя ни слова. Мне стыдно неловко.
Вы чувствуете что-нибудь еще?
Волнение. Скорее приятное. Как будто внутри что-то просыпается.
Не держите в себе, попробуйте высказать.
Она медленно поднимает руку к шее, морщится, будто в горле першит. Пауза тянется.
Ты замечательный человек. Когда мне плохо, с тобой мне легче. Ты мой самый родной человек. Я люблю тебя, тихо, очень тихо говорит она. По щекам катятся слезы. Мы делаем паузу.
Вы давно это хотели сказать?
Да, так странно. Я думаю, он очень хотел бы это от меня услышать, но мне было страшно.
Сейчас, когда вы высказались, для вас что-то изменилось? Насколько важна сумма, которую он зарабатывает? Его социальный статус?