Бетонный желоб закончился, я прыгнул в сторону, не успел сгруппироваться и приложился ребрами о рельсы параллельной колеи. Дух вышибло, но пуховик смягчил удар, и я ничего не сломал.
Скрежеща тормозами и сигналя, мимо прогрохотал локомотив. Мелькнула мысль, что меня посадят за создание аварийной ситуации, и я по шпалам побежал к реке. Увязая в сугробах, я спускался в заросли, подальше от людей, желающих меня прикончить, от ревущих составов.
Упершись в непролазные дебри, я сел прямо в сугроб. Что со мной происходит? Это горячечный сон? Всё как будто бы пытается меня убить. В реальности так не может быть!
Только сейчас, когда я сформировал запрос, пришел ответ: задремав в поезде, я обнулил талант и активировал дебаф: стал худшим в мире смельчаком. То есть я самый трусливый человек на земле!
От осознания меня охватил ужас. Каждый звук, каждая ветка дерева и каждая тень излучали враждебность. Из сугробов на меня смотрели страхи детства, и желудок леденел и сжимался.
Чертов откат! Тот мужик в поезде просто разбудил меня на конечной остановке, а я напридумывал невесть чего! Хорошо хоть не покалечил его.
Нужно как-то попасть домой, иначе я тут или околею насмерть, или меня накроет паника по пути, и я попаду под колеса, как только что чуть не угодил под поезд.
Воображение нарисовало размазанное по рельсам тело, и меня сковал ужас, вытеснив все мысли. Несколько минут я смотрел свои жуткие фантазии и трясся, обливаясь холодным потом.
Разозлившись на себя, я ткнулся лицом в сугроб и ненадолго обрел способность мыслить ясно. В этот раз последствия отката превзошли пользу от таланта, я реально мог погибнуть! Раньше мне просто везло.
Та-ак. Что делать? Я недееспособен. Правильнее всего позвонить парням и попросить, чтобы забрали меня. Похлопав по карманам, я не нашел телефон и выругался громко и витиевато. Наверное, в поезде выпал из кармана. Черт!
Представив, как иду домой, я от страха на минуту потерял разум, а когда он вернулся, продолжил размышлять.
Ночь выдалась морозной, 5 точно есть, а на мне не сказать чтобы теплые джинсы и туфли. Ног я уже не чувствую в них нападал снег, когда я пер сквозь сугробы, и растаял.
Если останусь здесь, получу обморожение, а то и замерзну насмерть. Но стоило подняться на ноги, как перед глазами появлялись чудовищные машины с выпученными фарами, люди, поезда, и меня парализовывало.
Раз помочь мне некому, надо выкручиваться самому. Но как?
Будто подсказывая, по груди разлилось тепло. Я потянулся к нему скорее инстинктивно, желая согреться, и солнышко в груди разгорелось ярче, побежал по артериям расплавленный огонь, разгоняя липкую муть, туманящую разум.
Живу я в десяти минутах ходьбы от вокзала. Нужно пересечь пути Чернота извне хлынула внутрь, но я удержал сияющее солнце. Вытащил окоченевшую ногу из сугроба и по своим следам выбрался к путям. Только бы поезд не поехал! Не знаю, смогу ли от него не шарахнуться.
Двигался я вдоль путей, не отдаляясь от лесистого склона реки, и почти не видел, что происходит вокруг, сосредоточенный на внутренних ощущениях. Все силы уходили на то, чтобы не дать солнцу угаснуть.
Но когда я приблизился к переходу через железную дорогу и увидел на стоянке проблесковый маячок, меня снова накрыло: за мной приехали менты! Юркнув в кусты, я там неопределенное время брал себя в руки, а когда нашел силы вылезти, эта машина уже уехала, и я перебежал на ту сторону, углубляясь во дворы.
Два раза, увидев издали людей, я от них прятался, теряя контроль над собой и сбиваясь с пути. Но все-таки полуживой и замерзший, доковылял до нашего дома. Полчаса трясся, боясь войти в подъезд, потом все-таки вошел, но в лифтом воспользоваться так и не смог, взбежал по лестнице, нажал кнопку звонка.
За дверью завозились, донеслись шаги видимо, потеряв меня, парни не спали. Который, интересно, час? Распахнулась дверь, и я увидел Погосяна, за ним маячили Ромка Клыков и Микроб.
Мика очень матерно поинтересовался, где я шлялся, посторонился, впуская меня в квартиру. Помня о своей фобии, я просочился в комнату спиной к зеркалу.
Саныч все морги обзвонил, все больницы, с укоризной сказал Микроб. Он тебя распнет.
Я помотал головой, понимая, что еще немного и снова стану всего бояться.
Клыков знает, сказал я. Он объяснит, что бывает, когда я перенервничаю. В этот раз сурово накрыло. Паническая атака.
Эт че? спросил Микроб.
Видимо, в этой реальности более счастливые люди не страдали от панических атак.
М-мне спать. Санычу скажите, чтоб не трогал. Пусть отложит казнь. Реально чуть не сдох. Телефон потерял
Его уже вернули, сказал Хотеев-Микроб. Он у Саныча.
Скинув одежду, я протопал в комнату и упал на кровать. Силы закончились, и меня вырубило. Но и во сне покоя не было: сперва за мной гонялся лицехват из фильма «Чужой», чтобы отложить личинку в легкие, потом жрал спрут, и я медленно переваривался в кислоте. Наверное, я орал, потому что меня будили, но проснуться не получалось, я снова и снова проваливался в сон, один мучительнее другого.
Проснулся я по будильнику. Точнее вскочил и заметался по комнате, едва не зашибив Клыка он отошел и вжался в стенку. Вдохнув и выдохнув, я сел, сжал голову руками.
С тобой все нормально? осторожно спросил Клык.
Я помотал головой, сел, сосредоточился, пробуждая солнышко и разгоняя свет по жилам. Полегчало. Но на тренировку однозначно нельзя. Вдруг втемяшится, что мяч хочет меня уничтожить, буду бегать от него по полю и орать.
Может, скорую? предложил Клык.
В разум тотчас ввинтился вой сирены, в квартиру вбежали люди в белом, скрутили, привязали к кровати Психбольница Уколы Электрошок
Я скрипнул зубами, но удержал контроль. Встал и нашел силы, чтобы выйти в гостиную, где Сан Саныч пил молочный коктейль.
Что это было? строго спросил он, наградив меня расстрельным взглядом и поманив к столу.
Когда я подошел, он оттянул мне веко и долго рассматривал глаза.
Ты точно ничего не употреблял?
Ах вот оно как! Что ж, симптоматика похожа на перебор галлюциногенов.
Я даже не пью.
Он, конечно, не поверил, как и не поверил в нервное истощение. Прочитал лекцию о вреде наркотиков и пригрозил выгнать из команды, если такое повторится.
Я оправдался еще раз:
После сильного потрясения, или когда выложусь по полной, я истощаюсь и могу вести себя странно. Если не верите, можно ведь сдать кровь и проверить наличие психотропных веществ.
Скользнув взглядом по лицам парней, я понял, что не верит мне не только Саныч.
Саня, ну зачем ты врешь? Съешь, вон, пирожок, полегчает.
Пирожок казался безвкусным, чай тоже, потому что я держал под контролем внутреннее солнце, а на все внешнее меня не хватало.
Все через это проходили, признался Димидко. Помнится, в десятом классе друг принес упаковку галоперидола, сказал, давай мультики смотреть. Мы съели по четвертинке таблетки ноль эффекта, по половинке по целой, по две Я поехал домой, и в автобусе накрыло: у меня начал вываливаться глаз, выпал, повис до земли на нерве, я его поднял, затолкал назад, только вставил в глазницу, как стал вываливаться язык. Я его туда, а он оттуда. Длинный, сука, в руки не влезает
Клык заулыбался. Микроб и Погосян заржали, падая на маты. Отсмеявшись, Погосян сказал:
Представляю, как ты смотрелся, Саныч!
Микроб схватился за глаз и вывалил язык, и Мика снова покатился со смеху.
Подождав, пока они утихнут, Димидко продолжил:
Попал под капельницу, и с тех пор ни-ни. Надеюсь, ты выводы сделал? Хоть отпустило, или нужна «скорая»?
Отпустило, кивнул я.
Сиди сегодня дома. Какой из тебя игрок?
Что ж, его подозрения вполне объяснимы: в прошлый раз во время отката я нес лютую белиберду.
И как же здорово, что мы не на соревнованиях, и мне необязательно куда-либо ехать или лететь, самолет или поезд я точно не пережил бы. Только сейчас до меня дошло, что, применяя «лучшего в мире», я хожу по лезвию. Если не повезет, я могу убиться, подавиться насмерть, рассориться со всеми на свете, совершить непоправимый неадекватный поступок. Могу стать подлецом, социопатом, маньяком.
Представил последствия чуть не поседел. Еще и Димидко думает, что я торчок, и настроен выгнать из команды, потому что наркоман ему ни к чему, каким бы самородком он ни был.
Все разошлись. До обеда я держался молодцом, а потом в квартире наверху что-то хлопнуло, донесся легкий шелест, словно змея проползла, и в углу над кухней принялось скрести нечто неведомое. Монотонно. С определенной периодичностью.
Что это может быть? Собака не будет делать это так долго, строитель не станет выдерживать временной интервал.
Ожили детские страхи. Неизвестный бука начал менять лица, и огромных усилий стоило не броситься из квартиры сломя голову, затыкая уши.
Никогда не буду применять «лучшего в мире» просто ради любопытства! Только в крайнем случае. Какой все-таки опасный талант!
Вечером вернулись парни. Димидко поднялся к нам и рассказал мне, что с ним связался Белькевич и пригласил на товарищеский матч в Лиловск. Еще девятнадцатилетний полузащ, который ушел из-за голубого тренера да так никуда и не пристроился, вроде согласен играть в команде и завтра придет на просмотр.
На этом хорошие новости не закончились завтра же должен приехать Лев Витаутович Тирликас, чтобы поговорить с начальником команды, Алексеем Смирновым, о передаче дел.
Глава 4. Нас приглашают только тогда, когда что-нибудь горит
На следующий день на тренировку я отправился вместе со всеми, трусцой да по свежему снежку! Как же, мать его, здорово просто быть нормальным! Я думал, вчерашний день выветрится, как страшный сон, но нет. Стоило чуть напрячь память, и волосы начинали шевелиться, страхи оживали, намекая, что такой болезненный откат еще не самое страшное, что может со мной случиться.
Добежали мы за пару минут. Сбавили скорость, потому что возле стадиона «Северный», у самого входа, толпилась гопота, преграждая нам путь.
Я насчитал голов пятнадцать. Местные гопники мало отличались от привычных из моей реальности: черные шапки, штаны с полосками, пузырящиеся на коленях, сигареты и пивасик. При виде нас они загыгыкали, один запрокинул голову и хрипато изобразил петушиный крик.
С дороги они уходить не собирались.
Саныч, глянь петухи! не растерялся Микроб.
Ага, зоновскую жизнь вспомнили, сказал Матвеич, останавливаясь и готовясь принять бой.
Димидко растерянно заозирался. Гопники обернулись к нам синхронно, словно стая рыб или птиц. Нет, скорее как стая одичавших дворняг.
Ты че-то сказал, урод? Вперед вышел самый дерзкий, длинный, как карандаш.
Даже макушка у него была сплюснутой и заостренной, и шапка не скрывала дефект.
В принципе, мы могли бы вклиниться, прорвать оборону и юркнуть в ворота. Ничего бы нам они не сделали. Максимум бросили бы вдогонку снежки. Но по законам собачьей стаи, если кто-то бежит значит, это жертва, а жертву надо загонять.
Чтобы не стать объектом травли, нужно обозначить свое место в пищевой цепи, пусть на первый взгляд это и нерационально. С гопотой, у которой мышление коллективное, можно договориться, если удастся задоминировать вожака.
Ну а если все-таки придется драться Их вдвое больше, но мы в тельняшках. Гопота обычно хилая и нетренированная.
Вперед порывался выйти Димидко, но я положил руку ему на плечо и выступил на шаг, представился гопникам:
Я Саня. Какие-то предъявы, мужики?
Ты кто ваще такой? Вожак гопоты сделал шаг навстречу, надул пузырь жвачки.
Пузырь лопнул и залепил ему небритый подбородок. Гопник принялся оттирать его, но вспомнил, что надо выглядеть дерзко, бросил это дело. Было похоже, словно он ел сметану да не вытерся.
С какой целью интересуешься?
Я думал, что этот мем неизвестен разве что в яслях, однако здесь он был не в ходу и произвел нужный эффект: гопник вытаращился и завис, как устаревшая и негодная версия андроида. Робота не телефона.
Петухи это вы, выкрикнули из толпы. И тренер ваш пр!
Петухи те, кто кукарекает, так ведь? ядовито улыбнулся я. Это сделал кто-то из вас. А тренер наш Александр Димидко.
Меня собрался поддержать Погосян:
Логично, да, кукарека но я вскинул руку, заставив его замолчать.
Ни к чему накалять.
Вожак гопников отвис, витиевато выругался, сплюнул мне под ноги.
Зашквар за вас ваще болеть!
Ах, вот они какие, наши болелы! Наша опора и поддержка!
Разогнать к чертям, пусть новую команду собирают, поддержали его из толпы. Ноги переломать, нах!
Я уловил намерение, вожака: впечатать кулак мне в нос. Шагнул навстречу, смещаясь в сторону, перехватил поднимающуюся для удара руку, заломил за спину и подсечкой повалил гопника мордой в очищенный от снега асфальт. Приложился он неудачно, расквасил то ли нос, то ли губу, потекла кровь. Стая колыхнулась, готовая к прыжку. Наши встали спина к спине. Я собрался вырубить гопника, чтобы принимать остальных, и тут из-за спины донесся хриплый выкрик:
Пацаны, ша!
Стая замерла. Наши обернулись.
К воротам вразвалочку шагал молодой глазастый парень с кукольным лицом, в черной куртке и шапке, со спортивной сумкой через плечо.
Это нормальные мужики, прокричал он гопникам. Свои. Играть за город будут.
Поняв, что юноша у гопоты в авторитете, я отпустил вожака. Он вскочил, размазал по лицу кровь из разбитой губы и набычился. Ко мне вернулась вера в бескровное решение проблемы. Ну, в относительно бескровное.
Юноша протянул руку Димидко:
Здорово, Сан Саныч! Я Димон. Левашов. На треню к вам иду. Он потряс головой и улыбнулся, закатив глаза, обратился к гопникам: Пацаны, это ж Димидко! Вы че, берега попутали, а? Охренеть, я руку день мыть не буду!
Он растопырил пятерню, которую только что жал Димидко. Гопота загудела. Вожак ретировался, и вперед выступил невысокий парень с лицом, покрытым шрамами от прыщей, будто лунная поверхность кратерами. Черные глаза его сияли.
В натуре Димидко! Вы это, зла де держите, да?
Они нормальные мужики, поручился за нас Левашов. Хоть бы у меня спросили. Так нет же, роги в землю и му-у-у!
Левашов посмотрел на меня и вдруг распахнул синющие глаза еще шире, словно ему явился призрак Яшина:
Итить-колотить! Нерушимый! Ба-а-а! Па-ца-ны! Сфоткайте меня вот так, с Димидко и Нерушимым.
Он втиснулся между нами с важным видом, гопники принялись его фотографировать.
Я почувствовал себя обезьянкой с нами фотографировались, руки нам жали, у Димидко просили автограф, у меня на всякий случай тоже. Гопники окружили нас, стали жаловаться на Филимонова и желать удачи на поле. А Левашов бегал между всеми и, захлебываясь от восторга, тарахтел:
Нерушимый ваще терминатор! Я бой его смотрел. Тот ему в горло зубами! А этому хоть бы хрен! А как он того черта красиво завалил! Н-на! Он изобразил бросок через бедро. Песня! А вы, дебилы, на такого кента рыпнулись! Да он бы вас порвал! Офигеть, с кем я играть буду! Он восторженно выдал витиеватое ругательство.
Мужики, у нас тренировка, объявил Димидко, постукивая по часам, и мы направились в раздевалки.
Я издали заметил внедорожник начальника команды, Лехи Смирнова, припаркованный у основного спорткомплекса. Хотя нет, люди его ориентации Лехами себя не называют. Они Алексы и Лексусы.
Микроб кивнул в сторону машины.
О, никак Смирнов прощаться с нами приехал!
Новенький Левашов сразу сообразил, в чем дело, сплюнул и процедил:
Этот-то прощаться? Ха! Да его бульдозером с места не сковырнешь. Присосался, как клещ. Развел голубятню, а нормальные тренеры только его увидят валят. Что вы приехали ваще чудо.