Фрида Шибек
Под чужим солнцем
Frida Skybäck
De rotlösa
© Frida Skybäck 2021, by agreement with Andrew Nurnberg on behalf of Enberg Literary Agency AB
В оформлении переплета использованы фотографии:
© Mardonxy, Smiltena / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
© Юченкова А., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Лидия
Глава 1
В дверь стучат. Я выключаю воду на кухне и бросаю взгляд в гостиную, где в кресле перед телевизором сидит папа. Я говорю: «Я открою» и думаю, что, наверное, Таня пришла забрать что-то из своих вещей. Она с двумя дочками живет в квартире напротив, я приглядываю за ними, пока Таня работает в ночную смену.
Но на выкрашенной серой краской лестничной площадке стоит не Таня. Это мужчина примерно сорока лет, от серьезного выражения его лица у меня внутри все сжимается.
Здравствуйте, я
Да? нетерпеливо перебиваю я.
На нем темные брюки чинос, красивый пиджак и кожаные туфли, он жестом показывает, что хотел бы войти.
Я из полиции. Можно войти?
Я думаю, что не стоит впускать в квартиру кого ни попадя, что нужно попросить у него документы, но несмотря на то, что на нем нет формы, чувствуется, что он говорит правду. Полиция всегда приходит, когда в наших окрестностях что-то происходит. Наверняка они хотят узнать, не видели ли мы с папой что-то необычное, я всегда говорю «нет», потому что не хочу ни во что вмешиваться. Но в этом мужчине есть что-то особенное. В его взгляде нет привычной усталой покорности, как у остальных, и ведет он себя не так скованно и настороженно.
Пока он достает свой блокнот, я пытаюсь угадать, что ему нужно. Он словно отмыт до блеска. Лицо бледное, даже ресницы светлые, но внешне он довольно привлекательный.
Вы Лидья Симович? равнодушно произносит он.
Лидия, поправляю я, хотя и знаю, что в реестре налогоплательщиков мое имя записано как «Лидья». Что-то случилось?
Просто хочу задать вам несколько вопросов.
Я только что вернулась с работы и ничего не видела.
Кажется, он совершенно меня не слушает. Вместо этого он изучает стоящую на полках обувь, а потом впервые поднимает на меня взгляд и смотрит прямо в глаза.
Вашего брата зовут Даниель Симович, не так ли?
На несколько секунд я забываю дышать.
Да, но он здесь не живет.
Он заглядывает через мое плечо в гостиную.
Это мой отец.
Бранко Симович, добавляет он. Вы вместе здесь живете?
Да, быстро отвечаю я, пытаясь понять, почему полиция интересуется Дани. С ним что-то случилось? Он попал в аварию? Но ведь тогда полицейский сразу же сказал бы мне об этом.
Когда вы последний раз общались с братом?
Не помню Несколько недель назад, говорю я, стараясь оставаться спокойной, но сердце бьется словно дикий зверь. Извините, а в чем, собственно, дело?
Можете вспомнить, в какой конкретно день это было?
Я достаю мобильный из заднего кармана брюк, пролистываю список звонков и протягиваю полицейскому телефон, в котором значится исходящий звонок на номер Дани в шесть тридцать пять вечером в понедельник ровно неделю назад, в голове проносятся мысли обо всех возможных катастрофах. Пару лет назад, когда Дани был подростком и вечно вляпывался в разные неприятности, подобный визит меня совершенно не удивил бы. Но сейчас он наладил свою жизнь, нашел себе квартиру и работу, которой очень гордился. Не думаю, что он решил бы рискнуть всем этим.
Полицейский записывает что-то в блокнот и кивает.
О чем вы говорили?
Я позвонила, чтобы узнать, как у него дела.
И что он сказал?
Что у него все хорошо, с раздражением отвечаю я и думаю, что все это какая-то ошибка. Но я ничего не говорю, потому что понимаю, в каком я сейчас положении.
И с тех пор вы с ним не говорили и не виделись?
Нет.
Он общался с вашим отцом?
В январе у папы случился инсульт, с тех пор у него проблемы с памятью, но я думаю, что не общался. Почему вы спрашиваете?
Кристиан Валлин откашливается.
Нам нужно связаться с Даниелем, у нас есть к нему вопросы.
Вы не пытались ему звонить?
Его мобильный телефон выключен.
Скорее всего, просто села батарейка. С ним такое часто случается. Я улыбаюсь, но выражение лица полицейского не меняется, я замечаю несколько маленьких морщин над его носом.
Можно ли как-нибудь еще с ним связаться?
Я колеблюсь. Дани, разумеется, не обрадуется, если полицейские заявятся на его новую работу, но я все-таки сдаюсь.
Он работает в кофейне Waynes Coffee. Возле небоскреба «Закрученный торс» в Вестра-Хамнен.
Полицейский делает еще какие-то пометки в блокноте и протягивает мне свою визитку, на которой указано «инспектор-криминалист».
Он часто так пропадает?
Нет, что вы.
Если вы что-нибудь о нем узнаете, пожалуйста, свяжитесь со мной. Нам нужно поговорить с ним как можно скорее.
Хорошо.
Его взгляд останавливается на распятии, которое мама и папа получили в качестве свадебного подарка, оно висит на стене. Затем он обводит взглядом загроможденные кухонные столешницы и замечает, что линолеум в углу кухни порвался, вздыбился и закрутился. Мне становится стыдно. Я знаю, о чем он думает, я чувствую его взгляд.
Закрыв за полицейским дверь, я достаю мобильный и набираю номер Дани. Я жду не дыша, но вместо сигнала слышен только монотонный голос, сообщающий, что абонент находится вне зоны действия сети. На всякий случай я звоню еще раз, потом открываю Whatsapp и пишу ему сообщение:
«Дани, где ты? Я тебя ищу. Срочно позвони, это важно. Тебя ищет полиция».
Я вижу в окно, что полицейский поворачивает за угол. Я еще раз перечитываю сообщение и стираю последнее предложение, а потом отправляю.
Папа кашляет. Я чувствую его запах даже на кухне. Ему нужно в душ, но я натаскалась тяжестей на работе, и у меня нет сил.
Я опускаюсь на табуретку возле стола, не выпуская из вида телефон. Может, Дани потерял свой мобильный или его украли? Может быть, как раз сейчас он пытается раздобыть себе новый и позвонит мне сразу же, как только его получит? Но это не объясняет, почему его ищет полиция.
Я думаю о тех преступлениях, которые Дани совершил в юности. В них виновата банда, в которую он попал, но ведь он давно с ними не общается. Пару лет назад он действительно совершал чудовищные ошибки, но ведь это все давно в прошлом.
Небо темнеет, поднимается ветер. С каждым вечером осень подбирается все ближе, в последние дни, просыпаясь по утрам, я вижу мокрые от дождя улицы. Я захожу к папе, чтобы привести его в порядок, думаю, что все так или иначе наладится. Но тревога не покидает меня, я укладываю папу спать и весь оставшийся вечер не отвожу взгляда от черного экрана телефона.
Глава 2
На следующее утро я варю очень крепкий кофе. От Дани так ничего и не слышно, и я начинаю нервничать. Разве он не понимает, что я чувствую, когда он так исчезает, как я волнуюсь? Мила тоже ничего мне не ответила. Вчера вечером я отправила ей сообщение и спросила, не знает ли она, где Дани, но она, видимо, слишком занята своей прекрасной жизнью, чтобы ответить мне.
Я открываю верхний ящик кухонного стола и вижу поблескивающий внутри нож, меня словно пронзает молнией. Видимо, я положила его туда по ошибке, когда разбирала посудомойку. Я сразу же убираю его в потайной ящик в шкафу к остальным ножам, зубочисткам и другим острым предметам. Ничего такого у нас дома пока не происходило, но рисковать я не хочу. Насмотрелась на разные ужасы на работе в доме престарелых «Рённен». Или, как говорит моя коллега, в тюрьме для живых мертвецов. Папе там точно не понравится, так что, пока он не выходит из квартиры, мы с ним справимся сами.
Папа еще спит, прежде чем уйти, я готовлю завтрак и оставляю его на столе: большой бутерброд с маслом и сыром хлебные корки я обрезаю, потому что ему трудно жевать, термос с кофе и апельсиновый сок.
На лестнице я вижу Таню. Стук ее каблуков раздается по всему дому, я чувствую запах вчерашних духов, смешавшийся с запахом ее кожи. Она подходит к окну, открывает створку и закуривает. Ждет, пока разгорится огонь, и жадно затягивается.
Все нормально?
Я киваю. Я уже отправила ей сообщение, когда заходила к девочкам сегодня утром.
Ты ведь знаешь, что я могу спать у них, если хочешь.
Все хорошо, говорит она и машет сигаретой так, что с нее слетает пепел. Ты нужна отцу.
Ладно, но обещай, что ты мне скажешь, если передумаешь, отвечаю я и закрываю за собой дверь. Обед в холодильнике.
Она выдыхает дым и тушит сигарету об оконный косяк.
Надеюсь, мои дети будут заботиться обо мне так же, когда я постарею. Кстати, я слышала, что к тебе вчера кое-кто заходил. Мне звонила Инез, добавляет она, пожимая плечами.
«Чертова Инез», думаю я. Похоже, она целыми днями просиживает возле окна. Не упустит ничего, что происходит в нашем квартале.
Ничего особенного. Очередные рекламщики.
Ага, говорит она, выбрасывает окурок и закрывает окно. Береги себя.
И ты.
Утреннее солнце отражается в окне Инез, из-за этого внутрь заглянуть невозможно, но я знаю, она там, и едва сдерживаюсь, чтобы не показать ей средний палец. По дороге к автобусу я звоню Дани, но мне отвечает все тот же монотонный голос. Чем он вообще занят? Почему не отвечает?
Эмоции кипят, я придумываю, что именно скажу ему, когда он появится. Абсолютно безответственно вот так исчезать. Потом я вспоминаю о том случае, когда Дани разнял двух драчунов возле Стуртинга и его пырнули осколком бутылки. Тревога вспыхивает с новой силой, мне становится стыдно за свои мысли. Может быть, на моего брата напали! Может, он истекает кровью где-нибудь в подворотне!
Я захожу на самый большой сайт новостей, прочитываю основные заголовки и немного успокаиваюсь. Никаких сведений о нападении на человека или поножовщине. Вместо этого в новостях рассказывают о железнодорожной катастрофе на севере страны, о политическом соглашении и о пропавшей женщине. Мой взгляд останавливается на ее фотографии. Блондинка в белой блузке, большие глаза, как у олененка. Написано, что уже несколько дней ее не могут найти. Завтра ее фотография появится на передовицах всех газет, готова ставку в тотализаторе сделать.
Я думаю о Фатиме, семнадцатилетней девушке, которая пропала в прошлом году всего в нескольких кварталах отсюда. Она шла в прачечную, чтобы забрать свою куртку, и так и не вернулась домой. Через некоторое время ее мама начала беспокоиться и пошла ее искать, но нашла только мокрую куртку в стиральной машине. На протяжении нескольких недель ее родители расклеивали объявления с ее фотографиями на столбах, я их несколько раз видела. Несмотря на то что опросили почти весь квартал, средства массовой информации не написали об этом ни строчки. Конечно, ведь у Фатимы не было светлых волос и глаз олененка.
От этих воспоминаний мне становится нехорошо, и я думаю, не стоит ли отправиться на поиски Дани, пройти мимо его дома, зайти в магазинчик на углу, куда он обычно заходит, но тут приходит автобус, и я уезжаю. Смена начинается через двадцать минут, и как бы я ни волновалась, за такое короткое время замену мне не найти.
Через восемь часов я ухожу из дома престарелых. От Дани так ничего и не слышно, немного поколебавшись, я звоню его начальнику Самиру, тот говорит, что не разговаривал с моим братом с прошлой пятницы, когда тот сказался больным.
Он потерял мобильный, выдавливаю я. Но он по-прежнему плохо себя чувствует. Думаю, грипп подцепил.
Здесь была полиция, расспрашивали о нем, говорит Самир. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Какое-то время мы оба молчим, пока я подыскиваю, что бы такое сказать.
Он был свидетелем нападения, вру я наконец. Полиция, видимо, пыталась с ним связаться по потерянному мобильнику.
О черт! говорит Самир, но я слышу нотки скепсиса в его голосе.
Он кашляет, и температура все время повышается, продолжаю врать я, потому что знаю, как нравится Дани его работа. Но он обещает перезвонить, как только ему станет лучше.
Ладно. Передавай, чтобы выздоравливал.
Я вижу, как набитый людьми зеленый автобус подъезжает к остановке. Я смотрю на часы. Нужно приготовить ужин для папы, да и в магазин хорошо бы зайти, и все-таки я поворачиваю и иду в другую сторону.
Дани снимает квартиру в неуютном многоквартирном доме. Когда-то учитель рассказывал нам, что вплоть до 1920-х годов в этом районе засеивали поля, но потом тут пришлось построить жилье для рабочих. Восемь деревянных бараков без туалетов и проточной воды. Временное жилье, превратившееся в постоянное, когда район постепенно застроился панельными домами для тех, у кого не было денег. Даже сейчас это место черная дыра, попав сюда однажды, невозможно избавиться от грибка на стенах и всевозможных насекомых-паразитов.
Я всем телом ощущаю присутствие этих насекомых. А что, если что-то произошло с Дани в его квартире? Он ведь мог упасть и удариться головой или внезапно заболеть. Я ускоряюсь и чувствую, как нарастает тревога, я начинаю злиться на полицейского, который приходил ко мне вчера. Он вообще был дома у моего брата? Он убедился в том, что Дани не лежит без сознания на полу?
Сердце колотится, мне приходится сглатывать тошноту. Я обхожу желтый дом с осыпающейся штукатуркой. На одном из балконов соседи повесили жалюзи из бамбука, но они порвались от ветра, и теперь их обломки болтаются на грязной телевизионной антенне.
Я поднимаюсь по знакомой лестнице многоэтажного дома и думаю о том дне три года назад, когда Дани переехал сюда. Как он был рад, что у него появилось его собственное жилье. Мила помогала заносить черные пластиковые пакеты с вещами и мебель, купленную с рук на сайте объявлений. Потом мы заказали пиццу и ели ее прямо из коробки, как самая обычная семья.
Когда я поворачиваю ключ и толкаю дверь, кровь стучит у меня в висках.
Дани! кричу я, но никто не отвечает.
Дверь открывается, и я вздрагиваю от того, что вижу. Замерев в дверном проеме, я оглядываю квартиру. Весь коридор завален вещами. Обычно аккуратно висящие на вешалке куртки сброшены, шкафчик для обуви перевернут, все, что лежало на комоде, валяется по всему полу. Стеклянная ваза, в которой Дани обычно держит ключи, разбилась на тысячу осколков, острые стекляшки сверкают на вечернем солнце.
Я глубоко вдыхаю, переступаю порог и закрываю за собой дверь. Дани бы никогда не оставил квартиру в таком беспорядке, он намного более организованный, чем кажется.
В гостиной все как обычно. Занавеска у спальной ниши наполовину задернута, за ней виднеется аккуратно застеленная кровать Дани с лиловым покрывалом. Одна из дверей шкафа распахнута, но в остальном все выглядит как всегда. На диване лежит книга и небрежно свернутая салфетка, а на столе стоят два стакана с водой.
Меня охватывает паника, дышать так тяжело, что мне приходится напрягаться, чтобы загонять воздух в легкие. Я пытаюсь собрать воедино картинку того, что я вижу. Я все еще пытаюсь уловить какой-то знак. На маленькой стеклянной полочке над раковиной в ванной комнате стоит стакан, но зубной щетки в нем нет, косметичка, которую я подарила брату на Рождество, тоже пропала.
Я вся дрожу, достаю из кармана визитную карточку Кристиана Валлина и мобильный телефон. Мне нужна его помощь. Кто-то что-то сделал с моим Дани, сейчас я понимаю это очень четко. Перед моими глазами предстает картина: какие-то люди в масках врываются в квартиру, вытаскивают из нее моего брата, я вижу, как он отбивается от них руками и ногами. Я набираю номер, но вдруг останавливаюсь. Смотрю на стаканы на столе почему их два? Почему исчезла зубная щетка Дани?