Ты моя девочка, бормочет он, покрывая поцелуями мое лицо. Моя маленькая. Я скоро заберу тебя у мамки. Женюсь на тебе и увезу. Будем жить отдельно и сами решать, рожать тебе детей или нет. Мы уже взрослые, хватит ждать одобрения от старших. Ну же, прекращай плакать. Хватит, Любань. Знаешь, как мы заживем?
Он перемещается на мои губы, потом ниже по скуле на шею, а потом начинает расстегивать пуговицы моей пижамы.
Леш, ты что делаешь? наконец отмираю я. С ума сошел?
Я так хочу тебя, Люба, бормочет, пытаясь убрать мои пальцы, которые сжимают полы пижамы.
Прекрати! рявкаю на него шепотом. Мне нельзя! К тому же мама дома. Совсем ненормальный.
Фу-у-ух, выдыхает он и садится сбоку, прижимаясь спиной к дивану. Проводит рукой по коротким волосам и, откинув голову, закрывает глаза. Согнув ноги в коленях, складывает на них руки и сплетает пальцы. Крышу сорвало, извини. Бухнул немного, вот и понесло.
Я тоже прижимаюсь к дивану спиной и, положив на сидушку голову, смотрю на профиль Леши.
Где ты был?
Он поворачивается лицом ко мне и тоже смотрит в глаза. Цвета на его лице сменяются по мере смены картинки изображения в телевизоре.
Да с пацанами в гараже зависали.
Не сейчас. Тогда, когда тебя не было десять дней. Где ты пропадал?
В столице.
Это я поняла. Ты ведь не на стройке был.
Подшабашил немного.
С Лиховскими?
Нет. Я же сказал, у меня с ними никаких дел нет.
А с кем есть?
Люб, что за допрос? Мы в ментуре? хмыкает он горько.
Ты в милиции был? мои глаза расширяются от догадки.
Че мне там делать? Нет. Сказал же: подшабашил.
Не хочешь рассказывать.
Любань, ну зачем оно тебе? Я вон подарки тебе привез.
Мама сказала, что там плеер и наушники.
Ага, улыбается Леша.
Леш, пообещай, что ты не будешь ввязываться ни в какие опасные дела. Нам хватит и того, что мы вместе заработаем.
Люб, да какие дела? Я на стройке работаю. А в ту поездку просто еще вагоны разгружал по ночам. Днем стройка, ночью вагоны. Спал по три часа. Поэтому не звонил.
А что сразу не сказал?
Так ну это стыдно было. Типа это ж не престижно.
Да кому какое дело до престижа, Леш? Мне главное знать, что ты жив.
А что со мной сделается?
Забыл про Ваньку Рокотова? напоминаю про его друга, который связался с бандитами, а потом его собирали по частям по ближайшим лесопосадкам.
Та не забыл, бормочет он. Люб?
М?
А я люблю тебя.
И я люблю тебя, Леш.
Он манит меня, и я подаюсь вперед, чтобы наши губы соприкоснулись.
У нас же все нормально? спрашивает он за секунду до поцелуя.
Да, выдыхаю и наконец целую.
Глава 6
Давай, Любань, опоздаем.
Я быстро взбегаю по ступенькам, а Леша хватает меня за руку и тянет, чтобы я ускорилась. Бросаю взгляд на вывеску и густо краснею. Какой кошмар! Если бы мама узнала, что я иду смотреть Основной инстинкт, она бы, как минимум, отчитала меня. Про этот фильм уже только ленивый не говорил. Никто не упоминает сюжет, все обсуждают только эротические сцены.
Мы забегаем в кинозал уже когда гаснет свет. Наощупь пробираемся к своим местам, сто раз извинившись за то, что потревожили остальных зрителей.
В зале битком, и я радуюсь, что здесь темно, потому что мои щеки все еще горят. Фильм начинается прямо с эротической сцены. Когда женщина привязывает руки мужчины к кровати, я замираю. Все мышцы в теле напрягаются, а между ног ноет, когда она извивается на нем. Рука Леши ложится мне на колено и слегка сжимает его, усиливая ощущения. А потом замирает, когда женщина вонзает в шею мужчины длинный острый предмет.
Остаток фильма я сижу в напряжении. Эмоции сменяют друг друга. Я то возбуждаюсь, то в ужасе вскрикиваю, то восхищаюсь героиней, которая так умело крутит сознанием мужчин. Из кинотеатра мы выходим под огромным впечатлением. После десятков добрых фильмов о фермерах и сталеварах этот становится глотком свежего воздуха.
Хочу тебя, бормочет Леша мне на ухо и, схватив меня за руку, тащит в сторону парка.
Куда мы идем? смеюсь нервно, потому что и сама на взводе. На самом деле мне плевать, куда он ведет меня, только бы оказаться с ним наедине.
Забежав в парк, мы направляемся в его глухую часть, которая переходит в лесопосадку. Осмотревшись, Леша заталкивает меня за три сросшиеся дерева и набрасывается на меня с поцелуем. Жадным и голодным. Его руки шарят по моему телу. Сминают грудь, попку, пробираются под подол платья. Потом он стягивает мои трусики до колен и, развернув меня лицом к дереву, гремит поясом джинсов. Я слышу, как он рвет упаковку презерватива. Леша дышит так же тяжело, как и я. Торопится удовлетворить наше общее желание.
Слегка разведя мои ноги так, что трусики на коленках натягиваются, он медленно входит в меня. Двигается сначала размеренно, проталкиваясь все глубже, пока не проникает до конца. Мы оба шумно выдыхаем. Из меня вырывается тихий стон.
Ш-ш-ш, шипит мне на ухо и закрывает рот ладонью, начиная разгоняться.
Его толчки резкие, порывистые. Он долбит в одну точку, от которой удовольствие искрами разлетается в разные стороны, заставляя ноги дрожать. Пальцы, вцепившись в кору дерева, отрывают кусочек. Отбрасываю его и возвращаю руку, потому что без поддержки рискую угодить лицом в дерево, так быстро Леша берет меня. Обняв рукой за талию, он продолжает ускоряться, а я крепко зажмуриваюсь, мыча ему в ладонь. Еще несколько толчков и все заканчивается моим стоном и его рычанием мне на ухо. Леша легонько прикусывает изгиб между шеей и плечом, а потом аккуратно покидает мое тело.
Я разворачиваюсь с улыбкой на губах. Он заправляет член в трусы и бросает презерватив куда-то в кусты. Достает из кармана платочек и протягивает его мне, чтобы вытерлась. Краснея, я дрожащими руками вытираю промежность и быстро натягиваю трусики. Возвращаю Леше платочек, и он прижимает меня к стволу дерева, глубоко целуя.
Вот это да, выдыхаю я, пьяная от наслаждения.
Пойдем? Пацаны сегодня в гаражах шашлыки жарят.
Идем.
Взяв меня за руку, Леша выглядывает из-за дерева и резко подается назад.
Что такое? шепчу я.
Погоди, там люди.
Я тихонько хихикаю, пряча улыбку в ладошке. Чувствую себя такой раскованной. Свободной. Эта свобода кружит голову и совершенно выключает тумблер, отвечающий за мораль. Хорошо хоть Леша не теряет голову, в отличие от меня.
Наконец он кивает и выводит меня из-за деревьев. Мы быстро перемещаемся к парковой дорожке и выходим на нее, как будто прогуливались тут и пять минут назад.
Видел, за кинотеатром открылся салон игровых автоматов? спрашиваю, когда мы выходим на проспект и идем в направлении своего района.
Ага.
Хочу завтра попробовать устроиться туда работать.
С таким контингентом тебе там не место, говорит Леша. Я хмурюсь, а он касается пальцем кончика моего носа и улыбается. Ты же у меня нежная ромашка, а там отребье всякое.
Леш, ну мне нужны деньги, а на рынок я не хочу. Как подумаю о том, каково стоять там в холоде зимой, аж мороз по коже.
Не надо на рынок. Иди в магазин, в ДК, в кинотеатр. Куда угодно, но не в игровые. И вообще. Я тебе и так денег дам.
Да каких денег ты дашь? А маме твоей кто помогать будет?
И ей буду помогать. Оставь это мне, Люб. Ты это просто красивой будь, а я заработаю для нас.
Нет, я все же хочу работать.
Ладно, нехотя соглашается он. Только не в игровых, повторяет.
Да поняла я уже.
Покинув центр, мы заходим в свой район, в котором намного тише и спокойнее. Здесь знакома каждая улица, каждый переулок. А вот те гаражи, нестройными рядами выстроенные во дворах высоток, это вообще места детства. Там все исхожено и исследовано.
Слегка отодвинув покосившуюся створку старых ржавых ворот, мы заходим в гаражный кооператив. Не знаю, для чего они тут до сих пор висят. Все и так знают, что попасть на территорию кооператива можно, не напрягаясь. Может, от бродячих собак защищают. Стайка таких как раз летит нам навстречу, но мы с Лешей не боимся. Это свои, знакомые, которых мы подкармливаем еще со времен, когда они были щенками.
С другого конца кооператива доносится Дым сигарет с ментолом. Внутри что-то екает. Так люблю эту песню. Под нее хочется то плакать, то обниматься с Лешей. Но чаще танцевать, хоть мой любимый никогда не танцует. Девчонки нестройным хором подпевают Нэнси, а я улыбаюсь.
Ого, да тут целая компания, радостно произношу я, сжимая ладонь Леши.
Ага. Только нас не хватает.
Леша подхватывает меня за талию и кружит. Не в такт музыке, а просто так, но я представляю себе, что это мы так танцуем, и смеюсь, обняв его за плечи. И мне кажется, это счастье будет длиться вечно. Сердце просто не может вобрать всю ту любовь и весь восторг, который я испытываю в эту секунду. От того, что Леша кружит меня, смеется, целует мои улыбающиеся губы. От пьянящего запаха свободы и шашлыков. От звука смеха друзей и не попадающих в ноты подруг, которые громко и фальшиво выводят Хоть не люблю, но целую, а когда я ее обнимаа-а-аю Моя голова кружится, а сердце переполняет любовь к жизни. И пусть будущее смутно, туманно и тревожно, здесь и сейчас я счастлива как никогда раньше.
Глава 7
А ты в курсе, что твой Лешка связался с рэкетирами и ездит в столицу лохов разводить? Юлька надувает большой розовый пузырь из жвачки, он лопается, залепляя ее губы. Я чувствую фруктовый запах и смотрю, как она зубами счищает остатки с губ.
С чего ты взяла? Он на стройке работает.
Ой, наивная ты, Любка, вздыхает подруга. На стройке не заработаешь на все те подарки, что он тебе таскает.
Кто тебе такое сказал? Про то, что он связался с рэкетирами? Врут ведь.
Не врут, Люб. Это Лешик тебе твой врет, а ты и рада верить, потому что получаешь от этого выгоду.
Юль, он мне не врет, произношу так твердо, как могу, потому что ее слова сеют во мне зерно сомнения.
Ну-ну, философски изрекает она и снова надувает пузырь.
Перерыв закончен, рявкает за нашими спинами Клавдия Степановна, и мы с Юлькой встаем с раздолбанной скамейки.
Три дня назад мы с подругой устроились на работу на овощебазу. Перебираем овощи и фрукты, раскладываем по ящикам, отсеивая некондицию. Зарплата такая себе, но можно забирать овощи, которые не годятся на продажу. Это не всегда гнилье, чаще просто продукты нетоварного вида. Так что нам с Юлькой и двумя другими девочками много чего остается. Часть мама продала на рынке вчера, а часть мы пустили на еду. На выходных будем даже консервировать.
Возвращаемся к работе, болтая обо всем на свете. От предстоящей на выходных дискотеки до нового киоска на рынке, где продаются только импортные товары. Владелица постоянно челночит и привозит из Польши и Турции самые крутые товары.
Говорят, у нее очередь выстраивается еще перед домом, когда она только приезжает.
Это типа она из дома тоже торгует? спрашивает Галя, одна из наших коллег.
Ага, отвечает Юлька, бросая пару луковиц в ящик и засовывая руку в мешок за новыми. Узнать бы, где живет.
Да там цены, наверное, качает головой Галя. Надо сначала в ее киоске прицениться, а потом уже идти домой. Говорят, она Мальвины продает втридорога.
Девочки продолжают болтать, а я, услышав про Мальвины, возвращаюсь мыслями к Леше. Ну не может он действовать так опрометчиво. Знает же, насколько опасна вся эта незаконная деятельность! Неужели встрянет в такое? Да нет, не мог он. Сказал же, что по ночам разгружает вагоны.
Эх, Люба, как тебе не стыдно? Твой парень старается ради вашего будущего, а ты подозреваешь его в нелегальной деятельности.
Вечером я бреду вдоль дома, едва переставляя ноги. В руках два пакета с фруктами и овощами. Поднимаю голову и возле своего подъезда вижу Лешу. Он о чем-то переговаривается с сидящими на скамейке старушками, а потом, словно почувствовав мой взгляд, оборачивается. Срывается с места и подбегает ко мне, забирает пакеты из рук.
Что ж ты тяжести такие таскаешь? спрашивает он, а я улыбаюсь. Заботливый мой.
А ты почему так рано? спрашиваю, когда мы двигаемся к моему подъезду.
Получилось сегодня раньше освободиться.
Здравствуйте, здороваюсь, проходя мимо старушек.
Здравствуй, Люба, отвечают они, оценивающе глядя на пакеты.
Мы поднимаемся в мою квартиру, и Леша ставит пакеты в прихожей.
Мам! зову, но в ответ тишина.
Разувшись, прохожу на кухню и вижу на столе записку: Я ушла на молокозавод, буду к семи.
Что там? спрашивает Леша, водружая пакеты на стол.
Мама на молокозаводе.
Так мы одни дома, говорит он игривым голосом и обнимает меня за талию. Чем займемся?
Поговорим? предлагаю я.
Потом обязательно, а сейчас иди сюда, бормочет он и впивается в мои губы поцелуем.
Наш секс быстрый и суматошный, как будто мы куда-то спешим, хотя до маминого возвращения еще полтора часа. Но я спешу поговорить с Лешей, поэтому поторапливаю и его.
Что такое, Люб? бормочет он, когда я заставляю его скатиться с меня на кровать. Случилось что?
Просто хочу попробовать сверху, бормочу ему в губы.
Целую, а он медленно опускает меня на себя. Двигаю бедрами, устраиваясь и пытаясь поймать ритм. Но мы оба не попадаем. Когда я пытаюсь насадиться на него, Леша отступает.
Да что такое? психую я, а потом улыбаюсь. Лежи смирно.
Он тоже улыбается и закидывает руки за голову.
Не шевелюсь, произносит он. Давай сама.
Снова опускаюсь и поднимаюсь. Ловлю ритм и понемногу начинаю ускоряться.
О, вылетает из меня удивленно. В этой позе совсем другие ощущения.
О? переспрашивает со смешком Леша и кладет руки мне на бедра.
Да, выдыхаю и, прикрыв глаза, двигаю бедрами вперед-назад, скользя по его члену. Хорошо, сипло добавляю я.
Упираюсь ладонями в его грудь и ускоряюсь еще немного, а потом еще, пока моя езда не превращается в бешеные скачки.
Люб, притормози. Медленнее. Я почти. Замедлись, просит он сдавленным голосом, но я не слушаюсь, и через секунду Леша кончает.
Я падаю ему на грудь, приподнимаю бедра, чтобы он выскользнул из меня, а потом скатываюсь ему под бок. Мы медленно целуемся, ласково тремся носами. Я щурюсь от удовольствия.
Нам надо одеться, наконец произносит Леша. Скоро мамка твоя придет, а мы тут в непотребном виде.
Ты прав, стону тихонько. Мне так не хочется вылезать из его объятий. В них уютно и тепло. Как же хочется прямо так и уснуть!
Но Леша правильно говорит, так что мы поднимаемся и начинаем одеваться.
Леш, мне сказали, что ты спутался с рэкетирами, решаюсь произнести то, что тревожит меня почти целый день.
Кто сказал?
Юлька. Ей кто-то ляпнул.
Вот именно, что ляпнул. И ты поверила?
Я никому, кроме тебя, не верю. Знаю, что ты скажешь правду. Скажешь ведь?
Да уже говорю, Люб, произносит он, садясь на кровать и натягивая носки. Я работаю на стройке, а по ночам разгружаю вагоны. Хочу как можно скорее перевезти тебя в столицу. Может, учиться пойдешь. Профессию получишь и будешь на нормальной работе работать. Ходить на каблуках в офис, губы красить. А не вот это.
Он протягивает руки и, взяв мои, целует ладони, истыканные занозами и с первыми мозолями.
Твое место где-нибудь в кабинете. Или в детском саду. Ты была бы классной воспеткой. Ты ж любишь детей.
Люблю, улыбаюсь, глядя в его светящиеся глаза.
Значит, решено. Еще немного подзаработаю, чтобы снять нам комнату в общаге, например, и переедем в столицу.
Леша шире расставляет ноги, притягивает меня к себе за талию и упирается лицом мне в живот. Целует через ткань шорт, а потом выше голую кожу. Я улыбаюсь, представляя себе, как изменится наша жизнь, когда мы переедем в столицу.
И она меняется. Только переехать я не успеваю.
Спустя две недели в субботу, когда мы с мамой занимаемся консервацией, ко мне приходит Юля. Я открываю дверь и впускаю подругу.
Ты вовремя, поможешь с острым перцем. Не могу уже его чистить. Заходи.
Люб, я на минутку, отвечает она серьезно.
Я уже развернулась, чтобы идти на кухню, но поворачиваюсь к подруге лицом.