Что, и тебе?
Нет, если хочешь, верь, конечно. Верь, но знай, что все, кто верят, остаются с носом, а чаще без него и без всего Таков лесной закон! Чтоб выжить, нужно врать и никому не верить понял?
Понял и сейчас?
Чего «сейчас»?
Сейчас ты тоже врёшь?
Сейчас?
Ну да
И Зёжик шёпотом ответил:
Сейчас я правду, кажется, сказал
Не открывайте эту дверь!
Медвед! Ме-едве-е-е-д!!! Медведик!!! А! Вот ты где. Чего поделываешь тут? Опять пропалываешь, да?
«Чего поделываешь тут» подумал мрачно медвежонок и так же мрачно объяснил:
Сорняк растёт без выходных.
И пусть бы, вырастет завянет
Морковь завянет, не сорняк. Сорняк вместо морковки будешь грызть?
«Лентяй», хотел Медвед добавить, но не добавил, знал, как просто правда делает из друга смертельного колючего врага.
А Аяц говорит, сорняк полезная трава
Вот Аяц твой пусть и грызёт ее.
Медвед, идея! Медвед, да стой, остановись, послушай кажется, я знаю, что нам делать
Опять?!
Ну да
Да вот и делай! Вот и делай! взревел Медвед, вставая на дыбы.
Медвед встал на дыбы, над Зёжиком навис клокочущей громадой, горой в земле и сорняках, над ним кружили комары
Ну-ну. Могу вообще уйти обиженно ответил ёжик. Вообще уйти и хоть всю жизнь не говорить.
Не можешь! прорычал Медвед. А дальше вот что он хотел сказать: «Ты ничего не можешь! Ничего! Верней, ты можешь, да не хочешь! НИКОГДА! Он знает, что нам делать, ви-ди-те ли-ли! Так если знаешь делай, делай, а не говори! Да, сделай что-то, хоть бы раз и сам! Своими скрюченными лапками, вот этими, своими, не чужими! Советы раздавать, идеи выдавать нахлебников хватает без тебя вернее, здесь всего один, ОДИН нахлебник ты!» Да, так хотел сказать Медвед и потому рот лапами зажал, прижал слова, что вырваться хотели, слова, что были хуже и обидней комаров и бесполезней сорняков. Ведь на обидные слова обидных слов всегда в ответ найдётся столько, во сколько было меньше их у тех, кто начал обижать. А после могут кончиться слова, начнётся драка, лапопашный бой, придётся ёжика держать над грядками прихваткой, на безопасном отдаленье от себя А может, вовсе за забор швырнуть его
И медвежонок носом задышал уф-пуф, поскольку больше стало нечем, ведь дверь для слов обидных рот, для воздуха ещё есть запасная нос. И главное, откроешь дверь под носом и, выпустив слова, обратно не вернёшь и дома не запрёшь. И дружба билась в глубине души медвежьей с самой собой за правду другу не сказать всё то, что правдой кажется в начале ссоры, а после и не вспомнишь, в чём она
Так хорошо быть правым в споре, ссоре, последним словом за собой. Последним словом. А после молча правым быть, но одному.
Так вот, идея! оживился ёжик, поскольку медвежонок замолчал. Идея Аяц!
Медвед сильнее рот зажал, переступил и громче носом зафырчал
Нет, даже лучше, медвежонок, Айцы! Давай их позовём вместо меня с тобой полоть траву?
Зачем дела?
Медвед! Вот прямо скучно, так прям скучно Тебе не скучно, медвежонок, а?
Соскучишься с тобой
А я вот прям соскучился, вот честно, вот прям совсем-совсем соскучился с собой
Но медвежонок без единой капли состраданья, пониманья четвёртой задней лапой подвинул с грядки с сорняками таз, передней первой выдернул пучок травы, швырнул назад, попал, второй и третьей лапой равновесье удержав, сказал:
С собой скучают, ёжик, те, кому на каждой грядке не попадаются аттракционы под названием дела. Когда для каждой лапы дело есть, без дел скучает только лень, и, так сказав, прополз ещё чуть-чуть, и снова выдернул пучок травы, и зашвырнул в сорнячный таз, но в этот раз промазал Или не промазал? Нарочно в ёжика попал? А ёжик, отряхнувшись, пропищал:
Нет, медвежонок!.. Знаешь Знаешь?! С собой скучают те, кому не попадаются весёлые друзья, а только бурые занудные медведы, что ползают на четвереньках целый день, ища дела из самых-самых-самых скучных, какие только в лете есть. Я, медвежонок, даже если так соскучусь, что усну, таких вот дел искать не буду, а если сами вдруг найдут, переползу, пусть остаются позади! Тю-тю-ю-ю А я на речку уползу
Ну-ну.
Ну-ну! И если я сейчас обижусь, не стерплю, что ты в меня швыряешься травой, и уползу скучать не к речке, а в другое место вот, скажем, к Айцам, например! Тогда тебе от скуки не помогут даже горы дел!
Иди-иди сказал Медвед и продолжал ползти.
Шух-шух-шух-шух, ещё шух-шух, но тише И наконец в саду настала благословенная, просторная такая, без всяких ёжиков, необходимая для дела тишина. Медвед прополз ещё чуть-чуть и обернулся с облегченьем никого! Ушёл? Ушёл! В калитку выполз Никто не отвлекал, не ныл, не кашлял, не чихал, не топал Ну да, не помогал, зато и не мешал! Куда он, интересно? К Айцам или к речке? Медвед ещё чуть-чуть прополз, и обернулся с беспокойством, и посмотрел вперёд
А вперёди дела, дела, де-е-ела-а-а, до самого забора, до калитки, и от забора к дому то же самое дела; дела до самого обеда, а может, и до вечера дела «Зачем они? Зачем их мне так много?!» И медвежонок, сделав вид, что за забором тоже у него дела, пошёл к калитке, открыл её, увидел ёжика, ползущего куда-то по тропинке, от дел ползущего «Уполз. Когда вернётся, даже не сказал» И медвежонок понял вдруг: дела нужны, они необходимы, много-много! Они нужны, чтоб не было так скучно весь день теперь без ёжика скучать.
Горгомыш
14 августа 2023 года умерла кошка Горгомыш.
В тот тёплый августовский день то крапал дождь грибной, то собирался в проливной, то солнышко светило, и так весь день что только до калитки доползёшь, обратно ливень.
Так вот, в тот тёплый августовский дождь за бочкой у беседки уснул и не проснулся Горгомыш. Его не разбудили. Кто не проснулся утром завтра в новый дождь тот умер. Не друг, не враг, не наш, не их, ничей, не кот, не мышь, не Зёжик, не Медвед на всех из всех похож немного, бездомный, но домашний Горгомыш. Домашний потому, что был не дикий, а дикий потому, что дома нет, одна беседка. И он там спал, и он там ел. И он там жил, но только не всегда, зато всё время возвращался.
Он долго жил, и видел много лет, дождей, людей, мышей, котов, собак, стрекоз и всяких, и выучил почти что все на небе над беседкой звёзды, и точно знал, что за зимой всегда весна, за ночью день, и нужно только потерпеть чуть-чуть когда тебе еды не дали, то, может быть, потом дадут. Напомнить о себе. Прийти с утра к крылечку споткнутся, вспомнят и дадут. Когда ты быстро забываем и незамечаем, старайся чаще попадаться на глаза, и он старался. Но выходило не всегда. Ведь у людей, верней, зверей лесных коротенькая память о тех, кто вроде есть, а после нет.
И думал так, когда осенний первый лист, кружась, спускался в миску ну вот, теперь ещё чуть-чуть и лето, или меня домой возьмут.
Потом тот день прошёл, и улетели облака, и стало видно звёзды. Но в этот раз, смотря на них, не-мышь-не-кот подумал в первый в жизни раз: я знаю, сколько звёзд на небе, а сколько здесь, внизу, огней, где могут взять меня домой, ни разу не считал, пойду и сверху посмотрю. И, видимо, огней внизу хватало, но больше было запертых дверей.
Медвед, скажи чего-нибудь?
А что сказать?
Не знаю
Бывают дни такие, вечера, когда сказать чего-то очень нужно, но не находятся слова.
Тогда спокойной ночи, ёжик, да?
Спокойной
И ёжик полежал немного тихо, но после этого, конечно же, спросил:
Медвед, а как ты думаешь, ещё вернётся Горгомыш?
Нет, ёжик, не вернётся. Привыкай.
К чему, Медвед?
К тому, что есть такие дни, после которых одни из нас не возвращаются сюда.
Такие дни?
Ну да.
Он что, попал в такой и там остался?
Да.
И это навсегда?
Ну да.
А что за день такой? Обычный понедельник, медвежонок, как и все!
Ну да, как все, вчерашний. Прожитый безвозвратный день.
Но я в нём не успел
Успеешь завтра.
Но завтра будет без него!
Медвед молчал.
Медвед! Медвед И что? И из него ни дверцы, ни калитки в завтра нет?
Медвед вздохнул.
Медвед, а если звать его погромче? На каждом дереве повесить объявленье о пропаже, вознаграждение за возвращенье обещать
Но ты повесишь объявленья в завтра, а Горгомыш-то во вчера
Он быстро бегает, Медвед! И слух хороший, зрение ночное! Услышит прибежит! Он отовсюду убегал и прибегал
Он не услышит, ёжик. Это тебе не через лес кричать, а через целый день назад, весь дождь назад, подумай сам. Как прочитает Горгомыш такое объявленье, если он в там, а ты в потом?
Но есть же способ же Какой-то способ! Медвежонок!
Нет.
«Тик-так тик-так» поддакнули часы.
Медвед А сколько времени сейчас?
Почти двенадцать, без пяти.
И тут вместо «тик-так» Медвед услышал бам! с кроватки, и быстро-быстро топ-топ-топ, цок-топ-цок-цоп И где-то в темноте ночного дома распахнулась дверь.
Ты здесь! Медвед, он здесь! на лавочке у дома сидел себе спокойно Горгомыш. И ёжик подхватил его на лапы, и в дом отнёс, и на подушку положил. Такого страшного, худого Горгомыша, какого не успел отмыть и накормить, зато успел сказать четыре раза «кыш», «уйди с дороги» и «не мешайся под ногами, Горгомыш».
Успел? спросил сквозь сон Медвед.
Успел
И ёжик обнял Горгомыша и так уснул
Но это сказка, и так случилось только в ней.
Никто
Меня никто не любит, сказал однажды медвежонок.
А кто это Никто? поинтересовался Зёжик.
Никто это никто
А где он?
Кто?
Ну, этот твой Никто?
И медвежонок огляделся. Но рядом не было Никто, и на тропинке, и даже там, где было ничего за ёлками не видно, не было Никто.
Не знаю. Спрятался, наверно.
Затаился?
Ну да и ждёт, когда я отвернусь
Чтоб выпрыгнуть?
Ну да наверняка
А выпрыгнет, и что?
И всё пообещал Медвед.
Чего «и всё»?
Ну всё
Давай тогда быстрее выпрыгнем, чем он! И напугаем так, чтоб больше он к тебе не приходил?
Давай довольно неохотно согласился медвежонок и, спрятавшись за спину ёжика, попятился назад, потом вперёд, потом ещё назад, потом вперёд и вдруг сказал:
Выпрыгивай из-за меня потом немножечко подумал и сказал: Нет, лучше ты выпрыгивай за мной
И ёжик с медвежонком вместе прыгнули туда, где прятался Никто, который медвежонка не любил.
Кто распоряжается дождём
А Зёжик собирался мысль свою, что думал до того, как недодумал, додумать до конца, и постоянно возвращался новой мыслью к ней. «О чём я думал?» думал он, и вздрагивал, и ёрзал, и мрачным взглядом медвежонка провожал, который от колодца к бочке и назад ходил с ведром и бочку наполнял, чтоб поливать, и от раздумий очень отвлекал
Медвед, ты не устал?
Я нет.
А может, сядешь, посидишь?
Мне, ёжик, некогда сидеть, засохнет всё
«Засохнет всё засохнет, всё засохнет» И ёжик вдруг внезапно вспомнил всё.
Медвед! Остановись! Да подожди, да стой же ты! Мне нужно у тебя спросить об очень важном
Подожди.
О важном-важном!
Прям таком не может часик подождать?
Совсем не может часик подождать! Ни пять минут! Совсем совсем-совсем ведь я могу потом опять забыть его
Ну ладно, спрашивай тогда.
Кто поливает лес?
Чего?
Кто поливает лес?
Чего-чего? Кто поливает лес? Ну, дождик поливает Это всё?
Не всё.
И что ещё?
Дождь поливает лес Кто распоряжается дождём?
Как это «распоряжается дождём»?
Да так, как лейкой ты. Ты распоряжаешься дождём на грядках, но там, в лесу, везде кто распоряжается дождём?
Медвед молчал.
Теперь ты догадался? Понял? и ёжик, торжествуя, повторил:
КТО РАСПОРЯЖАЕТСЯ ДОЖДЁМ?
Ты думаешь, там кто-то есть такой, который
И ёжик с медвежонком посмотрели в небо, в котором кто-то был такой, который был.
Гроза
И оба, ёжик с медвежонком, любили пироги Ужасно, даже хуже Страшно! Жутко! Страшней всего на свете обожали пироги
Смотри, пирог летит сказал однажды ёжик и лапой медвежонку показал на небо. По небу правда пролетал пирог. Пирог летел, но очень высоко. Недостижимо вкусно.
Ага кивнул Медвед и взглядом проводил пирог, который плыл себе над ним, пушистый-препушистый, мягкий, белый, свежий Плыл-плыл и улетел за лес.
Как думаешь, с чем был? спросил у медвежонка ёжик, когда пирог исчез в зубах у дальних хищных ёлок, которые росли на горизонте, поджидая пироги.
Наверное, с капустой, вслух подумал медвежонок, ведь думать вслух по-дружески, когда тебя спросили, и потому ещё, что больше, чем пирог с капустой, он, наверно, только ёжика любил. Так странно, да? То любишь пироги, то просто любишь, без всяких даже пирогов.
Нет! Он клубничный был! и ёжик так непримиримо на Медведа посмотрел, как будто можно было в небе выбирать, какой тебе достанется пирог.
Капустный был, и медвежонок тоже посмотрел на ёжика непримиримо. И стало ясно, что они вот-вот поссорятся уже. Но в небе плыл ещё один пирог
Тот мой! Тот-мой-тот-мой! и ёжик по поляне запрыгал под своим клубничным пирогом, который первым он заметил, он просто больше медвежонка сладкое любил и не хотел проспорить подлетающий пирог.
Капустный. У клубничного варенье
А у капустного капуста! Где капуста? Мой пирог!
Но небом вслед за пирогом с клубникой плыл ещё один пирог, а следом выплыл торт с безе, с ванильным кремом, который съели оба, да так, что горизонтным ёлкам не досталось ничего. А медвежонку с неба капнуло на нос. И ёжику за ним. Потом над ними серый-серый, с дождевой начинкой, зверь повис, огромный, страшный, жуткий, страшный зверь. И зарычал на них:
Тра-та-та!
Но оба так наелись пирогов, что было трудно сразу думать и бежать, а можно было только сразу испугаться, но медвежонок испугался ёжика быстрей и закричал:
Бежим!
Но ёжик не бежал. Бывает так, что, испугавшись, ноги (то есть лапы) не бегут, а только так, шевелятся едва А медвежонок побежал. Бежал, бежал и думал ёжик тоже Но ёжик не бежал.
Так началась Великая небесная гроза, и, добежав, домчавшись к дому, медвежонок дверь открыл и крикнул: «Забегай!»
Но в дверь ворвался только ветер и чашку ёжика разбил. А он её любил Зачем разбил? За что разбил?!
Ты где? спросил у дома медвежонок.
Трата-та-та! ответила гроза.
«Трата-та-та» передразнился дико, страшно, жутко, насмерть мокрый медвежонок и грозно зарычал в грозу:
Ты где? Ты где??? Ты где?!! ГЛУХОЙ ДУРАЦКИЙ ЗЁЖИК!!!
Я здесь ответил ёжик из грозы.
Не знаю, как тебя услышал. Ты что кричал?
«Я здесь» кричал а что?
«Я здесь» Ты что, совсем дурак?
А что? дрожа, передразнился ёжик.
Ты думаешь, я знаю, где ты «здесь»? и медвежонок встал Нет, он вскочил и топнул лапой, что означало он сердит ужасно, больше всех на свете, больше даже, чем гроза
Вообще-то я тебя вообще не слышал признался ёжик и сразу спрятался под плед, чтоб не смотреть на страшный гнев Медведа, который спас тебя, чтоб отругать
Невидимый снаружи и внутри
Опасно думать вслух всё то, что думаешь внутри о всём и всех так можно здорово кого-нибудь раззлить и получить за вслух озвученную мысль хорошего щелчка, пинка или в ответ подуманные мысли. Молчи и думай! Будешь как разведчик в тылу врага, среди зверей лесных.
И Зёжик это знал, и думал обо всём и всех, что думал, сам с собой, и это называлось «думать про себя», и вслух не собирался спорить с тем, о ком подумал. «Все правду знают, думал он, но только правда их всегда другая, чем моя, а правда-то одна, и как так может быть?..» Но выходило может. И каждый лапами, зубами и когтями всегда готов был правду защищать свою от правд других. А Зёжик не готов. «Когда ты маленький совсем, всю правду, что подумал, лучше под иголки, и делать вид, что у тебя внутри никто не думал ничего, что может вслух обидеть всех». Так думал ёжик про себя и верно делал: это правда, что, чтобы правду защитить свою и отстоять, нужны большие лапы, зубы, когти «аргументы», как умный Аяц говорил.
«Так вот, подумал ёжик, например, есть я, и я, когда весь день такая вот жара, беру из бочки воду, поливаю грядки»
Не ты сказал вдруг кто-то. Зёжик, вздрогнув, оглянулся, повертелся. Никого. «Наверно, это кто-то очень маленький совсем, и лапы-когти-зубы мельче, чем мои, вот он и спрятался, сказал и спрятался, чтоб я ему не наподдал», подумал он и, продолжая думать, начал ползать по траве, искать, кто это там сказал «не он»? Но не нашёл. «Сейчас ему отвечу, он ответит, и сразу же по голосу найду, схвачу, и уж тогда получит у меня» И ёжик вслух сказал: