Коридор тоже был пуст, за исключением нескольких высоких ваз с цветами, только множество дверей расходились в разные стороны. Тайфун молча шел по коридору, и, конечно, радовало, что повел он меня не в подвал. То есть реально пожертвовал, если можно так выразиться, целую спальню. Но плюсиков в его карму это все равно не добавило.
Даже вид красивый, все для тебя. Надеюсь, ты будешь помнить мою гостеприимность, птичка, усмехнулся мужчина, открыв дверь одной из комнат.
Мне интересно, каким образом в тебе помещаются все твои роли? Думаешь, сможешь избежать ада?
Не думаю, резко отозвался он, там мы точно встретимся, бросил он, а затем оставил меня посреди коридора, заставляя смотреть на его удаляющуюся спину. Аарон Гонсалес полон противоречий и загадок, вызывал много вопросов, ответов на которые у меня пока не было. И я не знала, хотела ли я их искать.
Я вошла в комнату, пользуясь тем, что дали. Все могло быть намного хуже. Меня могли определить в подвал, на цепь или того хуже, в круг мужчин без тормозов и принципов. А так у меня оказалась большая светлая комната с двуспальной кроватью, и Гонсалес не соврал, с шикарным видом: внизу волны разбивались о большие камни, обрыв зарос ярко-зеленой травой, а вокруг пролетали кричащие чайки. Какое-то изощренное единение с природой, от которого становилось жутко и спокойно одновременно.
Кровать так и манила, поэтому я, не теряя времени, растянулась на белоснежных покрывалах, закрыла глаза, чувствуя, как усталость наваливалась на плечи и пригвождала к месту. Вот только тело устало, а мозг все еще работал, судорожно обрабатывая информацию. Это ощущалось слабым давлением на голову, а затем воспоминания, подобно горной реке, потекли друг за другом. Генри, кровь, на стеклах и в салоне, его замерший взгляд, медленное падение в сторону. Я зажмурилась, пытаясь не пускать эти образы в голову, но они все равно проникли внутрь, разнося преграды в виде времени и психотерапии в хлам.
Я снова окунулась в кошмар, стремительно уменьшаясь в размерах и ощущая только захлестывающий, словно морские волны, страх. Мне было до ужаса страшно. Маленькие ладони испачкались в крови, а по лицу, перемешиваясь с красным, текли потоки слез, заставляя захлебываться в кружащем вокруг ужасе. Мама
Пальцы стирали кожу до жжения и покраснения, а кровь все еще не хотела смываться с рук. Почему она не оттиралась? Почему я не могла ее смыть? Почему я видела картинки самого худшего своего кошмара? Мама Генри. За что?
Я была готова визжать от накрывшей паники. Казалось, кровь была повсюду, ее металлический привкус ощущался на языке, а я не могла от него отделаться. И мне было так страшно, что сил кричать не осталось. И я снова осталась одна.
Глава 7. Аарон
Я просто ушел, оставив посреди коридора напуганную гостью, если ее можно так назвать. Пленницей, похищенной, жертвой она точно не являлась. Луиза Перес привыкла стоять на ступеньку выше остальных. Возможно, так сказывалось воспитание, возможно, в этом крылась схожесть ее характера с характером отца. Я не копал так глубоко, чтобы знать. Но каждый вопрос, почти каждая реплика выводила из себя. Кто дернул ее за язык, спросить про роли? Про ад и веру?
Как я совмещал это все в себе? С трудом. С огромным трудом, голосом совести и внутренними демонами, требующими крови и пепла.
Кабинет встретил пустотой и оглушительной тишиной кто-то закрыл окна, поэтому привычного плеска волн и крика чаек не было слышно. Но сейчас, наверное, это не так уж и важно. Мне хотелось выдохнуть. Впервые за несколько суматошных дней, которые помотали по всему городу, сесть за рабочий стол и погрузиться в бумаги, неважно какие: из участка, счетные книги или досье, главное, упаковать мысли по подписанным коробкам.
Но когда я опустился в кресло, в глаза бросилась рамка с фото, на котором радостно улыбалась женщина. Была ли она счастлива на самом деле? Существовало ли счастье в ее жизни или все отведенное ей время на земле она жила в страхе? Почему такую чистую душу, судьба свела с жестоким, беспринципным человеком, каким был мой отец? За что ее срок на земле оказался столь коротким?
Я знал только то, что женщина с фото моя мать, от которой мне достались черные глаза и вера в Бога. Она до конца жизни оставалась преданной тому, во что верила. Бог жил в ее сердце, одаривал любовью, и эту любовь она отдавала мне. И так я чувствовал, что мне все по плечу, что Он рядом. Но Он оставил меня, когда забрал ее.
И вера единственное, что до сих пор соединяло с матерью, с воспоминаниями о ней, с любовью, с нежностью теплых рук.
Моя жизнь, правда, состояла из противоречий. Ради матери я хранил крупицу света и посещал церковь на холме, которой она всегда помогала. Ради отца взял управление над бизнесом. Ради самого себя служил в полиции. Мне нужно было знать, что моя душа еще не прогнила так сильно, что слава жестокого человека, бегущая впереди, не была правдой на сто процентов. Может быть, где-то глубоко внутри я жаждал искупления, и вопрос Луизы попал в ту точку, о которой мне не хотелось размышлять.
Я откинулся назад, запрокинув голову на спинку кресла. Дым струился в потолок, мысли толпились внутри, разрывая голову, а я не мог двинуться с места, чтобы хоть что-то сделать. Досье Луизы Перес лежало прямо под левой ладонью. Там же находились папки о ее брате, сестре и отце. Информацию об их матери не нашел ни Хорхе, ни Дэни, что, по моему мнению, очень интересный факт биографии их семьи. Куда могла деться женщина, мать троих детей, часто мелькающая на публике? Может быть, стоило прошерстить новости. Но разрыв откажется слишком большим. Нужна ли мне эта информация вообще? О моей матери тоже нигде не осталось ни строчки, ее словно стерли из памяти других, из истории, из жизни. Хотелось бы и мне так легко стирать воспоминания, как в этом мире избавлялись от людей и любых упоминаний их существования.
Но такой привилегии у меня не оказалось, поэтому я докурил, затушил сигарету и подумывал после встречи с Перес отправиться в церквушку. Душе требовалось спокойствие и былая решимость. Особенно, когда семья Санчес поджимала сбоку, а Фелипе казался слишком нерешительным и задумчивым. Возможно, его одолевали все те же мысли, что и Луизу. И я не мог винить их в подозрениях, учитывая, что по делу Санчес я работал уже давно. Устранение этого клана освободило бы дорогу Перес, мне, очистило бы улицы города. И я надеялся, что мне удалось обойти его в этой гонке за расположение Фелипе. Хотя похищение Луизы вряд ли добавило мне плюсов в его списке.
Но это несущественные детали, потому что Луиза Перес уже завтра вернется к привычной жизни, снова начнет сорить деньгами направо и налево, и ничто не потревожит ее покой. Наверное, легко жить, когда весь мир у ног, а тебе для этого не нужно ничего делать. Хотя я бы не назвал эту девушку той, кто бездумно пользуется тем, что дают. Впрочем, у меня было слишком мало сведений для того, чтобы составить полноценный портрет Луизы Перес. Она любила внимание и привыкла получать его разными способами, вряд ли отец заботился о проблемах дочери его больше интересовал сын. Луиза резка, уверена в себе или делает вид, что это так, а за фасадом скрывается напуганный ребенок, который на половом органе вертел всю эту сложную, страшную жизнь. Девушка явно умела держать эмоции под контролем, даже в таком случае не растерялась, не заплакала, не запаниковала. Не первое похищение? Не первый труп?
Интересно, почему информацию о младшей дочери никто не нашел?
Что еще скрывала семья Перес? Как все это время им удавалось обходить расследования?
Луиза. Лу-и-за. Почему ее имя так знакомо? Что-то крутилось в памяти, постоянно уплывая, словно я пытался поймать рыбу за хвост голыми руками, а она все ускользала и ускользала. Казалось, ответ лежал на поверхности, а я все никак не мог его найти.
Пальцы отбивали ритм по подлокотнику, мысли сменяли друг друга, но ни одна не задерживалась надолго, оранжевый кончик сигареты мелькал в темноте, освещая на несколько секунд серьезное, задумчивое лицо.
Этой ночью я так и не смог уснуть, не поднимался даже из кресла и не выходил из кабинета. Утром меня на этом же месте нашел Хорхе, впихнул кружку с кофе и, обронив короткое «встречаемся через десять минут», направился за той, кто всю ночь мелькала в голове бесконечным ворохом вопросов.
Выглядела она ничуть не лучше, чем я: глубокие тени под глазами, помятая одежда, растрепанные волосы, потерянный взгляд. Девушка даже ни разу не кинула в мою сторону ни одной язвительности. Впрочем, я не особо настроен на разговоры по утрам.
Дорога до дома Перес тоже прошла в полной тишине. Луиза почти растеклась по сидению, я все еще крутил в голове разные теории и список вопросов, которые интересовали больше остальных.
Когда желто-красный дом оказался в зоне видимости, девушка заметно оживилась, лихорадочно стала поправлять волосы, расчесывая растрепанные кудри пальцами.
Не могла бы ты сорить своими волосами в своем доме?
Мог быть более гостеприимным.
После тебя придется загонять машину в мойку.
А после тебя придется выкинуть этот костюм, огрызнулась Луиза в ответ.
Просишь купить новый?
Я бы предпочла смотреть на то, как ты его стираешь, а затем, даже не дождавшись, пока Хорхе заглушит машину, выпрыгнула из нее, быстрым шагом направившись к дому. Я вышел следом, догнав девушку уже около крыльца. Пальцы сомкнулись на локте, останавливая. Луиза дернула руку, пытаясь вырваться из хватки.
Вроде бы я уже не твоя пленница, не поворачиваясь, произнесла она.
Все еще моя, отозвался я, сильнее сжав локоть, пока подпись твоего отца не появится на договоре, ты моя гарантия, и только попробуй что-нибудь выкинуть. Надеюсь, знание того, что дом окружен моими ребятами, остудит твой пыл, девушка зло нахмурилась, собираясь что-то сказать, по моему лицу расплылась усмешка, не скрывающая превосходства. Это не гарантия безопасности, это гарантия, мать его, моей жизни. А жить я очень хотел.
Луиза! Перес дернулась, затем медленно развернулась, вынуждая выпустить руку. Я повторил ее движения, замечая заплаканную женщину, чье отчаяние ощущалось повсюду, заражало. Луиза дернулась от неожиданности, но всего через секунду сжала ладони в маленькие кулачки и вздернула подбородок.
Анабель, еле слышно прошептала Перес.
Ты довольна?! Довольна тем, что живешь? Довольна тем, что он мертв? выкрикнула она, шагнув к Луизе, которая, кажется, отрешилась от мира и наблюдала.
Что я сделала, Анабель?
Да как ты смеешь! ярость, звучавшая в голосе женщины, была такой сильной, что на секунду показалось, что она ударит Луизу. Ты спала с ним. Генри везде ходил за тобой! Как ты посмела отнять его у меня? Он умер из-за того, что ты была рядом! Ты убила его! Ты! И знаешь что, Луиза Перес? Будь проклята. Ты не заслужила того, чтобы жить, яд все срывался и срывался с ее губ, женщина сорила проклятиями, а затем шагнула к Луизе, цепляясь тонкими пальцами в предплечья Перес мертвой хваткой. Луиза отшатнулась назад, сбрасывая ее руки со своих и при этом сохраняя каменное выражение лица, словно она вышла послушать.
Живи дальше, Анабель. Его работа была опасной, и он знал обо всех рисках.
Что я скажу ребенку? она вмиг успокоилась, едва не свалившись на землю, но я успел ее поймать. Луиза дернулась, как от пощечины, будто только сейчас ее стальная защита пробилась словами Анабель, которые ударили под дых и отрезали воздух. Девушка подняла взгляд полный боли на Луизу, но та лишь сильнее выпрямила спину, смотря свысока. Ты будешь гореть в аду, Луиза.
Почему вы обвиняете ее? Разве она виновата в том, что он убит? Она просто была рядом.
Спросите у нее сами, почему жизнь Генри была сложна зло хмыкнула Анабель, отпуская мою руку и отходя в сторону.
Виноват тот, кто убил.
И кто же это?
Я, коротко отозвался я, складывая руки в карманы. Женщина удивленно хлопнула ресницами, растерявшись, но и в итоге ничего не сказала. Он был взрослым человеком и осознавал все риски. Работа такая, я пожал плечами, а затем, взяв Луизу за локоть, повел к дому. Перес послушно шла рядом, не вырываясь, не оборачиваясь. Лишь только около дома она выдернула руку, поправила жилет и стала подниматься по ступеням, оставляя меня позади.
Спасибо, прошептала девушка.
Это не ради тебя.
Мне плевать, отозвалась она, продолжив подниматься. Дверь открылась, когда Луиза оказалась в нескольких сантиметрах от нее. Нас встретила пожилая женщина в длинной серой юбке и фартуке.
Я рада, что вы вернулись, мисс, поприветствовала она. Хозяин уже ждет вас, женщина впустила нас внутрь.
Подожди в гостиной, кинула Луиза мне, а затем повернулась к домоправительнице.
Ваша квартира уже готова к переезду, донеслось мне вслед. Интересно все обстояло. Не хотела жить с отцом? Сложные отношения это видно, но чтобы настолько признаться, не ожидал.
Отлично, собери мои вещи на завтра. Водителя предупреждать не нужно, поеду на своей машине, выдала Луиза, словно минуту назад ее не обвиняли в смерти и не пожелали сгореть в аду. Неужели она ничего не чувствовала? Неужели ей не жаль?
В гостиную шагнул Фелипе, бросил взгляд в коридор, на дочь, затем вернул внимание ко мне.
Она никого не убила?
Нет, усмехнулся я, отвечая на рукопожатие. И ее тоже никто не тронул.
Луиза, позвал мужчина, указав мне на диван. Девушка мгновенно повернулась, отвлекаясь от общения с прислугой, приведи себя в порядок, через десять минут в кабинете. Проговорил он и, дождавшись, когда дочь кивнет, сел напротив меня. Кофе?
Глава 8. Луиза (Лу)
Я спешно поднималась по лестнице. Звук каждого шага казался таким же сильным, как удар кирпичом по голове, как тиканье настенных часов, отсчитывающих время до важного события или похорон.
Шаг. Ты виновата.
Шаг. Будь проклята.
Шаг. Довольна тем, что живешь? Нет, нет, нет, не довольна. Почему Бог постоянно забирает жизни тех, кто меня окружает? Что, если я уже проклята? Что, если это мое наказание жизнь и бесконечная череда потерь?
Еще шаг. Ты не заслужила того, чтобы жить.
А затем еще несколько десятков шагов, пока стук каблуков не заглушил ковер в комнате. Я закрыла дверь, прислонилась спиной к холодному белому дереву, медленно скатилась вниз. В глазах потемнело, покрывая сознание багровыми пятнами, возвращая воспоминания и ощущение грязных, стянутых от крови ладоней. Пальцы снова стирали кожу до красноты, пытаясь оттереть то, чего там уже давно не было.
Паника сдавливала горло, хватала за волосы, будто бы делала все то, что хотела сделать со мной жена Генри. Дыхание прерывалось, руки тряслись, а глаза лихорадочно бегали по комнате в поиске спасения.
Что я скажу ребенку?
Как я могла ответить на ее вопрос? Прости, твоего отца убили из-за того, что однажды он переспал не с той девушкой. Потому что она была рядом?
Зачем я вернулась? Зачем принесла с собой боль, сожаления и смерти? Зачем я приехала?
Я зажмурилась, делая глубокий вдох. Нет, я не дам ей обвинить меня в этом. Никто не сможет винить меня сильнее, чем я винила саму себя. Сейчас не время для эмоций. Не время поддаваться панике и жалеть себя. Отец и Тайфун ждут внизу.
Черт отец и Тайфун. Что за смесь.
Ноги еле держали, слабость была такой сильной, что кровать казалась самым привлекательным местом на земле сказывалась бессонная ночь и перебор с чувствами. Но вместо того, чтобы поддаться желанию уснуть, я стянула с себя грязный костюм, который теперь оставалось лишь выкинуть, потому что никакая стирка его просто-напросто не спасет. На душ времени не оставалось, поэтому я завязала волосы в высокий хвост, наспех замазала синяки под глазами, надела брюки и черный лонгслив.