Кьярин же скакал впереди, видимо первым вскочив на лошадь. Даэв так разогнал животное, что, когда он дёрнул поводья, останавливая её, лошадь встала на дыбы, вновь громко заржав.
Див спрыгнул, умудрившись избежать удара копыт. Младший Рок сразу обнажил клинок, приближаясь к нам. При этом на его лице было написано отвращение, и он почти не дышал, сжав губы в тонкую линию.
Вонь усилилась, выплюнул он, окидывая взглядом всю площадь.
Меж бровей Люция пролегла линия.
Сезар спешился. Светлые смотрели на него как на предателя. Но, несмотря на это, в лице див ничуть не изменился.
Как дела? тем временем спросил у меня Сезар. Не нашли источник?
Я покачала головой, кинув косой взгляд на храм. А после, найдя взглядом письмо на земле, приблизилась, увидев на сургуче простую, но не слабую магическую печать. Мы использовали её с Фредериком в юности, чтобы никто не прочёл написанное
В день, когда брат научил меня этой печати, шёл дождь. Мы сидели в одной из беседок на территории обители, укрытые от всех деревьями и диким виноградом. Фредерик выводил кистью линии, складывавшиеся в замысловатый символ.
«Запомнила?» спросил он у меня, подняв голову, а я кивнула, с готовностью ответив: «Да. Запомнила!»
Сара, вторгся в сознание голос Люция. Я застыла с конвертом в руках между даэвами ордена Сорель и теми, кто пришёл в этот город вместе со мной.
Сделав первый шаг, я медленно попятилась, не собираясь поворачиваться спиной к Золотым маскам.
Глава же их отряда в ответ поклонился мне. И они просто пошли прочь. Их спины удалялись стремительно, даэвы не собирались здесь задерживаться.
Прочитаешь? спросил Сезар.
Позже, покачала головой. Они так просто ушли А как же этот городок? Их будто совершенно не волновали люди.
Старые убеждения давали о себе знать. Я знала, насколько они ошибочны. Но всё равно не могла избавится от смятения. В юности я принимала за чистую монету то, что все светлые будут защищать людей даже ценой своей жизни. Теперь я знала, что это не так. Но всё равно отчего-то удивлялась.
Сезар хотел что-то ответить, когда мы услышали хрип, будто кто-то рядом задыхался. Мы обернулись младший Рок побледнел, распахнутые глаза блестели, руками он цеплялся за Люция, едва ли не повиснув на нём.
Не могу Не могу дышать с трудом выговорил Кьярин.
Моран схватил его за спину, опуская к земле и укладывая на камень. Лицо теневого дива было напряжено, по скулам гуляли желваки он продолжал держать Кьярина за руки. Его взгляд изучал лицо больного, а после Моран поднял голову, острым взором осматривая площадь.
Прежде чем я успела хоть что-то понять, нас внезапно, оглушив, накрыл отвратительный смрад монстров, настолько сильный, что даже волосы вставали дыбом. Тошнота подступила к горлу, и я прижала рукав мантии к лицу.
Люций тем временем, оставив Кьярина, стремительно приблизился к дверям храма и дёрнул их на себя, вот только они оказались заперты. В следующую секунду на деревянной поверхности появилась кровавая печать. Она вспыхнула, обуглила дерево, и в центре преграды возникла дыра. Двери сами рывком разъехались в стороны, выпуская наружу непроглядную тьму, которая, как морская волна, понеслась над землёй. Такое количество тьмы этот город ещё не видел.
Моран вскинул руку, широко растопырив пальцы и смотря на энергию Серого мира, которую удерживал на месте. В следующее мгновение сила взметнулась к небесам высоко, к самым облакам и расплылась чернильным пятном.
Я смотрела на рассеивающуюся в небе тьму, чувствовала запах крови в воздухе и понимала, что это лишь начало.
А впереди вновь ждала чужая смерть и алая влага, пропитавшая дощатый пол храма. Её следы виднелись всюду: на деревянных лавочках, стенах, полу и даже на самих дверях. Рубиновые дорожки вели к постаменту на другой стороне зала, к фреске с ликом святой в окружении ветвей деревьев, вырезанных в стене.
Лик был не тронут ни энергией Серого мира, ни кровью. Хотя стена вокруг фрески и была заляпана красными брызгами.
Островок невинности посреди кровавой резни. Словно его не тронули в насмешку?
И тьма, и свет во мне трепетали в унисон. Магия вдруг нашла единение в одной эмоции: в гневе.
Злость и ярость росли, напоминая кипящий океан. Пока взгляд бродил по храмовому залу, ныне безжизненному, где влажные органы поблёскивали в свете свечей на полу. Многим людям просто вспороли животы, некоторые внутренности ещё сокращались, словно веря, что их обладатели живы. Застывшие взоры, свёрнутые головы и оторванные конечности. Многих стащили в центр, словно воссоздав монумент из плоти под картиной с моим ликом.
Пока мы говорили с Золотыми масками, в этих стенах происходило безмолвное убийство.
Под самой фреской виднелись залитые алой влагой изящно выведенные слова: «Во мраке достаточно одной свечи».
Ни за что на свете мастер, который писал те строки, не мог предположить, что их зальёт человеческая кровь.
Это следы от когтей твари раздался голос Сезара, указывающего на деревяную опору у входа. Он не отходил далеко от Кьярина, что лежал, уже не задыхаясь, но всё ещё бредя с закрытыми глазами и шумно тяжело дыша.
Они повсюду, низким тоном сказал Люций.
Какое существо могло бесшумно убить всех этих людей и остаться незамеченным? сквозь шум крови в висках услышала я собственный голос.
Картина перед глазами ввергла меня в шок и заставила вспомнить собственного отца с перерезанным горлом. Но выработанные за годы обучения привычки вынуждали думать и анализировать. Никому не станет легче от моих чувств.
Могу предположить лишь одно. Моран склонился над одним из трупов. У его ног лежал мужчина лицом вниз. Судя по красной одежде, он был управляющим города, тем самым аристократом, из чьего дома мы взяли лошадь. Это нечто новое. Новый вид монстров. И он гораздо умнее остальных. Люций поднялся на ноги. Его движения были резкими, взгляд тяжёлым. Ведь убили их бесшумно. Возможно, он даже изначально был среди людей.
Ты хочешь сказать, что он мог находиться на площади, а мы не почувствовали? Я заморгала, осматривая зал вновь. Вдруг взгляд уткнулся в Кьярина, лежащего прямо напротив входа.
А ведь он чувствовал Когда мы только оказались в городе, он ощутил странный запах тьмы
Но после аромат пропал и появился лишь теперь, когда существо убралось из храма. Будто эта тварь знала, что среди нас есть даэв со способностями младшего Рока.
Верно. И дар Кьярина особенный. Его не так просто обмануть. Это существо не просто разумно, оно может скрывать свою силу, а значит, управлять ею. Как даэвы своим даром.
После слов Люция повисла тишина. Я сглотнула. Взгляд упал под ноги, я нахмурилась, заметив кое-что странное. Неподалёку лежало тело человека с остекленевшими глазами, его рука была вытянута, а под ней что-то выцарапано на деревяном полу. Опустив меч, я отодвинула клинком руку мертвеца. Под ней оказались буквы, которые прыгали, словно издеваясь.
«Ещё больше крови для Святой»
Окончание последнего слова едва различалось из-за крови, залившей всё вокруг.
Я смотрела на обломанные ногти и окровавленные пальцы на руке мужчины, вдруг поняв, что он сам выцарапал надпись на полу перед смертью.
Раздался негромкий звон. Кто-то за спиной обнажил свой клинок.
А у трупа рядом со мной вдруг зашевелилась рука.
Я отрубила голову мертвеца не задумываясь. Одним движением, ощущая, как Туманный проходит сквозь плоть, сталкивается с позвоночником и переламывает его. Оглянулась, видя Сезара, который застыл на полпути ко мне с поднятым оружием. Его губы были напряжённо поджаты. Он опустил меч.
У постамента вновь раздались звуки рассекаемой плоти: Люций отрубал головы всем погибшим в эту ночь, ведь, несмотря на смерть, они стали оборачиваться в ревенантов, будто их тела перед смертью напитали тьмой.
Его чёрный клинок сверкал в ночи, совершая методичные движения.
Мы уходим, достаточно громко произнёс теневой див.
Лучше сжечь храм целиком, сказал Сезар.
Моран оглянулся на него и, помедлив, кивнул.
Мы вышли из храма и, перекинув ослабшего Кьярина через седло, быстрым шагом пошли прочь из города, а за нашими спинами пылал храм, окружённый магическими печатями, не позволявшими огню выйти за пределы круга и перекинуться на остальной город. Всё прошло практически в молчании. Собранность и отточенность действий царили в этот момент.
Я то и дело поглядывала на бледного Кьярина ему всё ещё было плохо. У дороги нас первыми заметили люди Сильфы, ожидавшей за пределами города. Лошади стояли, встревоженно фыркая, будто понимая, что совсем рядом случилось ещё одно страшное кровопролитие. А клубы серого дыма поднимались над домами.
Нечисть! Что с ним? услышала я ругательства. Регис бросился к Кьярину.
Ему стало плохо от запаха тьмы, поведал Люций. Предполагаю, он не смог вынести её вони.
Насколько же темна и отвратительна та сила, что она лишила сознания одного из нас?
Сезар с Винсентом спустили больного на землю. Как и раньше, в сложной ситуации обычно рассеянный Винсент становился предельно серьёзным. Он преображался казалось, в дива вселялась какая-то другая личность.
Регис на мгновение замер, а потом, будто озарённый идеей, воскликнул:
Ни у кого нет лаванды?
Не получив утвердительного ответа, вновь склонился над больным. Младший Рок, которому стало чуть-чуть лучше, но всё ещё ничего не понимавший, стал отпихивать от себя врачевателя. Кьярин даже приподнялся, но после, повернувшись на бок, упал, невидящим взглядом уставившись перед собой.
В эту секунду небо неожиданно засверкало. Я вскинула взор, видя, как огни разрезают ночную высь, словно тканое полотно. Звёзды стремительно падали и так же стремительно умирали. Над головой загорались и гасли десятки светил.
Это зрелище заставило всех замереть.
Звездопад ли это? Слишком много пламенных дорог возникло в небе.
В горле пересохло. Кровь зашумела в висках. И в голове неожиданно вспыхнули голоса, соцветие сотен когда-то прозвучавших молитв и я отчетливо различила фразу: «Когда рождались боги, звёзды падали на землю»
Это была одна из легенд. Я точно слышала её однажды, но где не ведала.
«Небесный огонь несёт весть о переменах» раздалось следом, и голос слился в гул вместе с другими молитвами.
Тихо Нет Голова стала раскалываться. Из носа хлынула кровь. Я почувствовала, как ладонь Люция коснулась моего лица. Моя кровь осталась на его пальцах. Глаза Морана были широко распахнуты, а скулы так напряжены, что черты его лица заострились.
Всё в порядке, прошептала я. С его прикосновением головная боль стала сходить на нет.
Отведя взор, я вдруг заметила, как лицо Кьярина накрыло облако дыма.
Регис быстро забил и закурил свою трубку с лекарственными травами и теперь обкуривал ими младшего Рока, усиленно затягиваясь и выдыхая дым в лицо диву. Кьярин встрепенулся, выпучив глаза на врачевателя, устроившегося на его животе, раскинув ноги по бокам от туловища.
Проклятье! Убери эту гадость! воскликнул он, отпихивая от себя Региса, который и не думал прекращать своё лечение. Тогда Кьярин попытался дотянуться до оружия. Но он был настолько слаб, что Регис лишь перехватил его запястья свободной рукой. Винсент же сиротливо стоял в сторонке, немного смущённо глядя на происходящее.
Сильфа коротко усмехнулась, заметив:
Главное не допустить после убийство врачевателя.
В этом я была с ней согласна.
Прошло время, прежде чем младший Рок окончательно пришёл в себя. И только тогда мы вновь отправились в путь, рассказывая о случившемся в городе остальным, пока над головой продолжали падать одинокие звёзды, а за спиной мерцало зарево от сгорающего в пламени храма.
V
Трепет
Каждый взор Сары я чувствую нутром.
В её глазах настороженность и строгость, но в сердце огонь.
А моё спокойствие зачастую требует слишком много сил.
Записки Люция Морана
Сара Сорель
Местность изменилась: почти до самого горизонта раскинулось насыщенного нефритового цвета поле. Трава колыхалась единым строем. Её умиротворяющий шелест разливался повсюду, будто сама природа играла нам на своем древнем инструменте. Наш отряд оставлял за собой полосу примятой зелени. После случившегося в городе среди нас царило молчание, поначалу навеянное трагедией, после попытками осознать и напоследок ожиданием того, кто же первый начнёт разговор. Под конец атмосфера напоминала наблюдение за работой неумелых пчеловодов в ожидании, кто же случайно опрокинет улей, выпуская опасность, таящуюся за тонкими стенами воска. Только Люций едва хмурился, и, время от времени отделяясь тьмой от его руки, в небо взлетал ворон, поднимаясь и уносясь вдаль.
Ну и какие идеи? в какой-то момент поинтересовалась Сильфа, которая задумчиво постукивала указательным пальцем руки по краю своего седла. Жду ваши оценки. Насколько паршива ситуация?
А как именно оценивать? поинтересовался Люций.
От характеристики «всё волшебно» до «мы в полной заднице»!
Ну, я бы сказал, что мы застыли где-то посередине. Уголок губ Люция дёрнулся вверх.
А посередине Это где тогда? озадаченно спросил Винсент, перекладывая поводья из одной руки в другую. Просто немного непонятная градация, тихо и несмело продолжил он.
Немного Только Винсент мог выражаться так мягко.
По мне, мы ближе к «полной заднице», хмуро вставил своё слово Кьярин. Его цвет лица стал прежним, но состояние всё равно казалось болезненным.
Когда рождались боги, звёзды падали с небес проговорила я задумчиво и, заметив на себе озадаченные взгляды, призналась: Это из легенды.
Да, я узнала, бросила Флёр, поворачивая голову. Она ехала впереди. Мы, конечно, уже не так молоды, как ты, Сара, но рано списывать нас со счетов. У меня всё ещё отличная память.
Пока она говорила, на её губах появилась широкая белозубая улыбка.
Приму к сведению. Но у меня будет ещё возможность в этом убедиться. Моя ответная улыбка была скорее любезной.
Сильфа усмехнулась, её взгляд перескочил с меня на Флёр.
Почему ты сказала те слова? О богах, спросил Сезар, лошадь которого находилась ближе всего к моей.
Я задумчиво облизала губы.
Я услышала их, когда начался звездопад.
От кого?
Ни от кого, отозвалась я, вызвав волну недоумения на лицах.
Она сказала «ни от кого»? негромко переспросил у Винсента посчитавший, что неправильно расслышал ответ, Регис, который ехал дальше всех. Старший Рок кивнул.
Они прозвучали в моей голове После того как проснулась, я часто слышу голоса. Мой взгляд упал на Люция. Я не планировала говорить этого, но сказала. Будто специально, чтобы как-то задеть теневого дива.
Как занимательно. Надеюсь, хотя бы иногда эти голоса были для тебя приятны, протянул Моран, будто налету развернув выпущенную в него стрелу.
Я же, проигнорировав его ответ, продолжила:
Поначалу я слышала голос Долорес Сорель. Долорес заботилась обо мне после того, как я пришла в орден. Но она погибла тридцать лет назад. Отец Фредерика, несмотря на разногласия, думаю, любил свою мать, поэтому спрятал светлый кристалл в её могиле. Полагаю, это светлое сердце таким образом звало меня. Я нахмурилась, думая о том, что случилось после. Но с тех пор как я коснулась кристалла, её голос больше не звучал. Его заменили другие: рык тварей у Священного озера и молящиеся люди прошлой ночью.
Рык тварей?
Рык, визг. Целая какофония звуков, уточнила я, невольно насторожившись, приготовившись уловить эти звуки вновь в любой момент. После того как я их услышала, твари напали на нас. И в последние несколько часов меня не покидает мысль, что у перерождений тьмы говорила, осторожно подбирая слова.