Я знаю этого дядю и лучше бы ему взять свои дары и идти отсюда восвояси, пока я ему не надавал по зубам! проговорил папа.
Вовсо восово а где это? удивилась Маруська.
Это там же, где раки зимуют! окончательно сбил мою дочь с толку отец.
Вы будете торт принимать? спросил несчастный курьер, успев вклиниться в эту сцену до того, как здесь случится какое-нибудь побоище.
Будем! опять встрял Красовский.
Он быстро вытащил из бумажника пару крупных купюр, сунул в карман курьеру, даром, что торт был уже оплачен, и, взяв кондитерское чудо из его рук, спросил:
Куда нести?
Моё желание поколотить Роберта достигло апогея. Я понимала, зачем он это делает когда у него в руках настолько ценный продукт, никто его трогать не станет. Курьер же, получив деньги, исчез, словно его и не было, а я вздохнула, предполагая, что если попытаюсь отобрать торт, то Маруськин праздник будет испорчен.
Папа, проводи Машулю в квартиру к Арсению, мы сейчас приготовим свечки и её позовём.
Отец после некоторого колебания всё же ушёл, но я слышала, как Маруська спрашивает у него что-то про «доченьку».
Зачем тебе это надо, Красовский? прошипела я, когда Роберт собрался зайти в квартиру следом за моими отцом и дочерью.
Встала у него на пути и не дала ему этого сделать. Придётся чуть приподниматься на носочках и беседовать поверх коробки, но это ерунда.
Надо что? Познакомиться с моим ребёнком, которого от меня скрывали? вскинул он бровь.
Я родила её не от тебя!
А от кого? хмыкнул он. Я всё подсчитал, она появилась на свет совсем скоро после нашего развода. И почему скрывала беременность, я не понимаю!
Да господи боже, что же за болван?! Если он помнил про наши последние месяцы вместе, то сразу бы понял, что я попросту не знала!
Роберт, сказала я как можно спокойнее, хотя этого чувства во мне не было ни на грамм, давай ты отдашь мне торт, заберёшь свой подарок и я совру Маруське, что ты нам всем просто привиделся, попросила у Красовского. Я не хочу, чтобы ты баламутил тут нашу жизнь, которая прекрасно происходит без твоего участия! Ты даже не знал, что у твоей в смысле, как ты считаешь, твоей дочери сегодня день рождения! И если бы она сама тебе об этом не сказала, то ты счёл бы совершенно нормальным свой приезд в разгар детского праздника! Без подарка и с целью выяснить то, что важно только тебе. Зачем ты вообще нам такой сдался?
Чем больше я говорила, тем стремительнее менялся в лице Красовский. Сначала он помрачнел, потом растерялся, потом на лице его появилось то упрямое выражение, которое я знала досконально.
Я иду к дочери! заявил он и вдруг действительно двинулся на меня с тортом наперевес.
Пришлось действовать быстро, потому что вариантов было два: или коробка с шедевром, украшенным по мотивам мультика Моана, расплющилась бы между нашими телами, или я бы проявила чудеса прыткости и распахнула бы перед Робертом дверь.
Пришлось, как вы понимаете, выбирать второе. И вот уже Красовский входил в квартиру и нёс перед собой торт так, как будто это был бесценный бюст Ленина, а он сам отъявленным коммунистом.
Поставь его на кухне и убирайся! велела я Робу.
И не подумаю! ответил бывший муж.
Он внёс торт и установил коробку на столе, а сам зашёл за него и опёрся ладонями на спинку стула.
Я хочу поприсутствовать на чаепитии, а потом мы с тобой оставим Марусю дедушке и пойдём в кафе поговорим, проговорил Роб безапелляционно.
От такой наглости я даже забыла, где у меня лежат свечи.
Мне не о чем с тобой говорить, Роберт. Просто скажи в своём чёртовом визовом центре, что ты забыл и у тебя действительно есть дочь!
Наши взгляды скрестились. Мой, как я надеялась, прожигал в Красовском дыру, а вот что таилось в его глазах, мне совершенно не нравилось. Потому что я читала в них такой восторг, что желание придушить Роба становилось всё нестерпимее с каждой секундой. Но воплотить в реальность эти мечты мне не позволил мужской голос:
Милая, не представишь меня своему бывшему? спросил он с нотками ледяной надменности и мне на плечи легла рука Артура.
Занавес
Нет, я понимала, что это, скорее всего, затейница-Люба подослала мужа, чтобы он разыграл перед Красовским весёлую сценку Но они же вообще не знают Роба! Если он себе вбил в голову, что останется с нами пить чай, его с места не сдвинешь. Разве что папа и Артур попытаются вывести его прочь под белы рученьки, но и тогда Красовский будет драться А как вы помните, последнее, чего я хотела, чтобы день рождения Маруськи окончательно превратился в кавардак. Хотя, кажется, тот факт, что всё уже летит в тартарары и этот процесс неуправляем был неоспоримым.
Это да мой бывший муж Роберт, проговорила я, когда Артур притянул меня ближе к себе.
Красовскому это очень не понравилось. И даже если точнее, когда правда о том, что рядом со мной находится чужой муж, вскроется, сейчас я испытывала что-то вроде закрытого гештальта. Ну, или закрывающегося в данную секунду неважно.
А это Артур. И он очень не любит, когда наше пространство нарушают чужаки!
Я прижалась к мужу подруги. Делать это было весьма странно. Но раз Люба сама пожертвовала на время супругом, значит, так тому и быть.
Вот и хорошо, сложил руки на груди Красовский. Я тоже этого очень не люблю. Артур, ты видимо, не в курсе, но я папа Маруси, проговорил Роберт, глядя на мужа Любы так, что если бы взгляд мог уничтожать, Арсенька бы лишился отца.
Я не в курсе, да мне на это, собственно говоря, плевать. Маша считает меня своим папой, а мы с Ритулей скоро поженимся.
Он чмокнул меня в висок, а я в этот момент застыла статуей. Чёртов Красовский! Ну что же ему дома-то не сиделось? Или отчего он в безвиз какой-нибудь не собрался?
О, вот как? хмыкнул Роберт.
Он старательно делал вид, что воспринял всё совершенно спокойно, но я-то видела по нему, как сильно его это задевает. Хотя, с чего бы это? У нас была теперь совершенно иная жизнь вне друг друга, и если сейчас Красовский выйдет из моей квартиры и исчезнет ничего не изменится.
Да, именно так. Поэтому давай-ка ты перестанешь играть в папулю для дочери, которую не видел ни разу в жизни, и просто выйдешь вон, предложил Артур.
Теперь уже он, выпустив меня из своих объятий, опёрся руками на спинку стула и подался к Красовскому. Их разделяли лишь стол и стоящий на нём торт. И тягучее молчание, от которого у меня даже в ушах зазвенело.
Маруся! неожиданно гаркнул Роберт.
Сволочь! Гад! Решил использовать ребёнка!
Только попробуй ей выдать что-то, от чего она потом будет плакать и страдать! процедила я, бросившись в Красовского тем, что первое попалось под руку.
Ловко перехватив в воздухе кухонное полотенце, Красовский пообещал:
Я не сделаю ничего против собственного ребёнка.
Тогда просто уберись прочь и больше не возвращайся! отчеканила я.
Ответить мне на это явным отказом, который читался на лице, Роб не успел. На кухню вбежала Маруська, которая оглядела нас с удивлением.
Мамочка, а свечек не будет? расстроенно спросила она.
Едва ли не взвыв от того, что всё шло по одному известному всем месту, я вытащила из шкафчика упаковку свечей, сунула их в руки Красовскому и проговорила так, чтобы меня слышал только он:
Не справишься с этим, куплю тебе в аптеке геморроидальные и вставлю в нужное место! Сразу всю пачку!
Ты прямо так и напрашиваешься, чтобы я специально лоханулся, усмехнулся тот и окинул мои губы жарким взглядом.
Я отпрянула от несносного, после чего, взяв Марусю за ручку, увела из кухни, сказав:
Сейчас дядя Роб свечки сделает и принесёт торт, чтобы ты их задула.
Дочка же, уходя со мной из кухни в сопровождении Артура, ответила:
Хорошо, что он пока не поехал смотреть на своих раков.
Я закатила глаза похоже, Маруська весьма тепло отнеслась к Красовскому. Даром, что видела его впервые в жизни.
Оказалось, что дети уже принесли из коридора подарок при помощи деда.
Не пропадать же добру! сказал мой отец, когда мы расселись полукругом за невысоким столиком, где планировалось чаепитие. К тому же, на коробку мог помочиться Джимбо.
Я рассеянно кивнула. Увлечённо играющие с конструктором дети были наименьшим злом, притаившимся в стенах моей квартиры. Основное находилось на кухне, где чертыхалось, видимо, в попытке зажечь свечи. Хорошо, что их было всего четыре, а не четырнадцать.
И что теперь нам делать? приглушённо спросила я у Любы, которая сидела рядом. Артур и наша ложь меня, как ты понимаешь, от Красовского не избавили.
Да и ладно, пожала плечами подруга как ни в чём не бывало. Подраконить его лишним не будет. Он на тебя смотрит так, как будто умирает от жажды несколько дней, а ты источник живительной влаги.
Вышло довольно двусмысленно, я нервно фыркнула, но ответить подруге не успела. В комнату наконец-то зашёл Роберт, несущий торт с зажжёнными свечами. Одна из них уже прогорела наполовину видимо, её он подпалил первой, а с остальными пришлось повозиться.
С днём рождени-я-я, до-о-очь! С днём рождения-я-я, до-о-очь! запел Красовский, а мои глаза расширились от ужаса.
Мне на помощь пришли остальные, затянув эту песню, да так, что в словах уже было ничего не понять. Когда же мы допели и Роберт поставил торт на стол, а Маруська с восторгом задула свечки, предварительно загадав желание, я уже собралась было сказать Красовскому, что он может проваливать ко всем чертям, но он, ловко обогнув стол, подхватил мою дочь на руки и вдруг сделал то, чего я никак не ожидала.
Вклинился аккурат между мною и сидящим рядом Артуром, плюхнувшись на диван и усадив на колени Машулю.
Дочка, судя по ее виду, была немного смущена, но счастлива. А я злилась, не понимая, чего конкретно добивается Красовский. Ну, ничего, сейчас завершим праздник и действительно с ним поговорим, как он и просит. Очень, очень предметно.
Пап! Я хочу торт! бросился к Артуру Арсений.
Я мигом почувствовала на себе пристальный взгляд Роберта. Могла поклясться он смотрит с насмешкой.
Я сейчас быстро организую чай, сказала Люба и, обменявшись со мной взглядами, ушла на кухню.
Я последовала за ней, надеясь, что на этот раз обойдётся без второго пришествия Красовского.
Слушай, ты только меня не ругай, но этот твой бывший муж весьма обаятельный тип, хохотнула подруга.
А подруга ли она мне была после такого заявления? Я сложила руки на груди и хмуро смотрела на то, как Люба быстро заваривает чай и вытаскивает из шкафчика стопку блюдечек для торта.
Не понимаю таких высказываний, сообщила я Любе ледяным, насколько это было вообще возможно, тоном.
Ладно, Рит, ты не дуйся и не воспринимай меня в штыки. Просто Роберт ну, другой бы не сообразил предпринять и десятой части из того, что он сделал.
Я устало опустилась на стул, не в силах помогать подруге накрывать на дне рождения моей собственной дочери. Ну зачем он все испортил, а?
Красовский всегда был слишком умным, ага, кивнула я. И обаятельным, как ты выразилась. И именно его обаяние не позволило мне в своё время вовремя отреагировать, когда прозвенел первый тревожный звоночек. Надо было слать его лесом ещё в тот момент, когда он впервые меня подколол по поводу моей полноты.
Ну, то, что он в этом козёл не поспорю. Но про дочь он уже знает, так что в любом случае вам придётся как-то взаимодействовать.
Пожав плечами, Люба велела мне:
Давай быстро выпьем чаю, а потом вы сядете с ним и поговорите. А то, чего доброго, твой бывший муж завалится тут ночевать.
Она установила на поднос чашки и френч-пресс со свежезаваренным улуном, понесла всё это в комнату, откуда сейчас не раздавалось ни звука, я же покорно подхватила стопку блюдечек и столовые приборы и направилась за подругой.
В помещении, где «активно» проходил детский праздник, можно было смело поминать покойника настолько гнетущая атмосфера чувствовалась во всём. И тишина была тоже соответствующей.
Маруся так и сидела на руках у Красовского и, судя по всему, была весьма довольна этим фактом.
Машунь, давай ты мне поможешь тортик нарезать, сказала я дочери, потому что и дальше выдерживать вид этой картины не могла.
Она повернулась к Роберту, чуть смущённо ему улыбнулась и слезла с колен Красовского. Мы с нею быстро нарезали торт, а когда при помощи Любы стали раздавать чай и лакомство, мой бывший муж спросил:
Марусь, а ты какое желание загадала?
О, понятно! Сейчас выяснит у ребёнка всё и начнёт задаривать её дорогим барахлом! Ведь, судя по всему, финансовое положение Красовского к этому моменту стало довольно стабильным.
Прежде, чем дочь с детской непосредственностью, что мелькнула на её личике, бросилась бы отвечать, я сказала:
Желания озвучивать нельзя. Иначе не сбудутся.
Подала Артуру чай и торт, что не укрылось от внимания Роберта. Потому что когда мы обменялись с мужем Любы ласковыми улыбками, на лице Красовского появилось кислое выражение.
А может если я скажу, то сбудется? нахмурив бровки и вяло ковыряясь в торте, пробурчала Маруська.
И вдруг выдала то, от чего я так и села на первое попавшееся свободное место.
Я, как и в прошлый раз, когда писала письмо Деду Морозу, загадала папу!
О, нет! Только не это! Признание вышло очень трогательным и неожиданным. Но самое ужасное состояло в том, что его слышал Роберт. Он окинул меня пристальным взглядом и на лице его появилось выражение а-ля «Сейчас я ребёнка обрадую».
Не смей! рявкнула я, надеясь, что в глазах моих он увидит все возможные кары мира, которые я обрушу на его голову.
И по сравнению с которыми пачка геморроидальных свечей покажется Раем на Земле, даже если будет применена по прямому назначению вместе с блистерами.
Что не сметь, Ритуля? спросил меня Красовский, уплетая торт за обе щеки. Я просто хотел сказать Марусе, что у неё прекрасное желание. И Дед Мороз наверняка уже получил её письмо и вовсю готовит свой подарок.
Я растерянно окинула взглядом остальных. Люба спрятала улыбку за глотком чая, папа хмурился, а Артур смотрел кругом себя с непониманием.
Всё, давайте я быстро уберу со стола и мы все пойдём. Арсюша и Маруська погуляют на площадке, мы присмотрим сказала подруга, начиная споро забирать чашки, в том числе и те, к которым гости едва притронулись.
Сначала я разозлилась. Эта сволочь, мой бывший муж, умудрился-таки всё испортить. Но очень быстро я поняла: чем быстрее расквитаюсь с беседой, тем быстрее Красовский свалит в светлые дали своей заграничной поездки.
Через десять минут со стола было убрано, куски торта заботливо, хоть и не без спешки, разложены по контейнерам и выданы гостям с собой.
Я приведу Маруську через полчаса! громко, очевидно, чтобы его слышал Роберт, для ушей которого это и предназначалось, сообщил папа, когда дети оделись и были готовы к прогулке.
Хорошо, папуль, кивнула я ему и, присовокупив к этому полный благодарности и немого обещания не дать себя в обиду взгляд, проводила всю компанию из квартиры.
И стоило только двери закрыться за ними, а мне прислониться к её холодной поверхности лбом, как позади меня оказался Роберт.
Расставив руки по обеим сторонам моего тела, он буквально прижал меня собой к двери и шепнул на ухо:
Ну вот ты и попалась, Пышечка.
Пышечка! Он так и сказал! Назвал меня моим старым прозвищем, от которого я и раньше отбивалась, как грешник от чертей, а сейчас и подавно не выглядела, как вышеупомянутое сдобное изделие. Но я знала, зачем это делает Красовский. Он меня намеренно провоцировал, вжимаясь сзади так, что я почувствовала, насколько его возбуждает наша поза.
С трудом развернувшись в его руках и пока проигнорировав желание надавать коленом туда, куда полагалось в данной ситуации, я выдохнула в губы Роберта: