Поэтому тебе нужен дом?
Мне не нужен весь дом, Кристина, поправил он. Только студия. Она важна. Я начал здесь. Ты знаешь это лучше всех.
Я знала. Для меня его студия в подвале была важна не меньше. Я тоже начала именно там. Столько всего случилось в теплом подвале, который Мирон упрямо звал студией. Мое горло снова сжалось. Глаза защипало.
Там нет никакой студии, Мирон, поговорила я. Степа сделал из нее погреб для вина.
Мир усмехнулся.
Вино мне не помешает. Соглашайся, Крис. Я буквально позволяю себя облапошить.
И не боишься, что я вышвырну тебя, едва ты подпишешь бумаги?
Нет, ответил он смело улыбаясь. Ты слишком честная для такого очевидного подлого хода.
Очень сильно я сомневалась, кто кого облапошит в итоге. Материальная выгода в предложении Мирона была колоссальная. Но кто мне даст гарантии, что в итоге я не заплачу намного больше нервами, слезами и новой болью.
Я не знаю. Мне нужно подумать, сказала я и встала снова. А тебе нужно уйти сейчас.
Он не возражал и тоже поднялся, дошел до камина, остановился, рассматривая портрет.
Мир, тебе пора, напомнила я, потому что он как будто забыл уйти.
Она моя, сказал Мирон, указывая на картину.
Я вздрогнула.
С какой стати?
Прописано в завещании. Эта картина достаётся мне, не Наташе.
Не пойти ли вам с Наташей в задницу? завелась я в сотый раз за этот ужасный день.
Не уверен, что это хорошая причина для торга, Мирон безобразно мне подмигнул. Ты зря психуешь. Портрет здорово сюда вписывается. Я готов договориться. Если ты, конечно, согласишься на мой переезд в студию.
Я не должна была вести переговоры с этим террористом, но из чистого любопытства спросила:
И как мы договоримся о картине? Что ты хочешь?
Глубокий минет и кончать в твой рот каждое утро.
Словно со стороны я видела, как моя рука взлетает вверх, и ладонь со всей силы бьет по лицу. Громкий хлопок и тихий стон Мира.
Мать твою, Крис! Я пошутил.
Он заныл как маленький и потер щеку.
Тогда я тоже пошутила, Мирон. Ты уйдёшь наконец, или мы будем играть в этот безумный КВН до утра?
Спасибо. На сегодня хватит с меня находчивого веселья, буркнул он. Долго думать не советую. Я позвоню через пару дней.
Он вылетел пулей из дома. Я смотрела в окно, как он натягивает куртку на крыльце и поднимает воротник. Обычно я вызывала гостям такси, или сама отвозила в город. В пригороде не очень здорово с машинами. Но на Мирона мне было плевать. Взрослый мальчик. Сам доберется до отеля. Или где он там живет?
Я пошла наверх, чтобы принять горячий душ. Хотелось бы смыть с себя всю грязь прошлого и настоящего, но я не настолько наивна. Успокоиться и забыться сегодня не выйдет.
Можно было бы напиться и вырубиться, но меня слишком сильно пропитала Степина философия потребления вина. Я разучилась пить ради хмеля и забытья. Лучше и не пытаться.
На часах было совсем поздно. Я легла в кровать и смотрела в черный потолок несколько часов. Сначала пыталась не думать о Бероевых, но быстро бросила. Если я запрещала себе вспоминать Степу, то мозг подкидывал картинки из прошлого с Мироном.
Бессмысленно отрекаться от них. Закрываясь и отрицая, я страдаю сильнее. Оказывается, боль приятнее оцепенения. Мирон вернулся и напомнил мне об этом.
Мои воспоминания менялись калейдоскопом. Я надеялась, что сон под утро хоть ненадолго даст передышку, перезагрузит мой разум.
Но и во сне я видела Мирона, Степу, их родителей. Тех, кого я так сильно любила.
Прошлое
Какой красивый дом, Степан Борисович!
Я задрала голову и с восхищением смотрела на особняк в английском стиле.
Мне тоже нравится, Кристина, весело проговорил Бероев. На фоне уродливых башен соседей мы тут выделяемся.
Пока я любовалась лаконичным строгим фасадом и безупречной лужайкой, он добавил.
Зови меня по имени, пожалуйста. Я не твой препод. Сам недавно был студентом.
Я взглянула на него с опаской. Степан Борисович улыбнулся мне тепло, и все страхи улетучились. Не чувствовала я от него угрозы.
Степа, смешно представился он и протянул руку.
Засмеявшись, я пожала его ладонь и сказала:
А я опять Кристина.
Вот и отлично. Пойдем.
Степа легонько подтолкнул меня к крыльцу. Я снова занервничала.
Мне ужасно интересно было попасть в их дом, но и страшно одновременно. Я всего лишь девочка из Хабаровска, которая вырвалась в Москву и пытается хорошо учиться. Они Бероевы. Отец Степана известный архитектор. Мама бывшая балерина. Сам Степан недавно вернулся из Италии, где изучал историю искусств. Он стал агентом своего брата Мирона.
А Мирон Бероев стал темой моей курсовой. Я увидела его работы и буквально влюбилась в дерзкие цвета и бесконечные поиски формы. Мой куратор, долгих лет ему жизни и безумных богатств, помог связаться со Степаном. Как круто быть ботаником и любимицей завкафедрой. Москва город возможностей. Я сразу поняла, что знакомство со Степаном Бероевым это тот самый шанс. Вопреки всем своим комплексам я не собиралась его упускать.
Спустя неделю переговоров я здесь, на крыльце дома Бероевых, и готова познакомиться с молодым гением.
Дверь нам открыла мама Степана и Мирона.
Что же вы стоите у порога? проговорила она.
Я думала, что Светлана Бероева будет холодной, злой, худой и неприветливой. Но на меня смотрела обычная женщина. Разве что одежда была небрежно шикарной. Широкие брюки и длинная восточная туника сидели на ней идеально. Ее спина была не менее идеальной, плечи расправленными.
Кристине понравился дом, ответил за меня Степан, снова подталкивая вперед.
О, расскажи об этом Борису, доченька. Может, тогда он прекратит думать о реставрации и пристрое. Меня Света зовут.
Кристина, пискнула я.
Как и Степан, Светлана протянула руку, ласково обхватила мою ладонь и завела в холл.
В доме уютно пахло выпечкой, было очень тепло. Степан помог мне снять куртку, а Светлана сразу устроила экскурсию.
Ты должна выпить чаю в гостиной, милая. Это лучшее место в доме. Степа, отведи девочку на диванчик. Я достану сервиз.
Степа кивнул матери и предложил мне локоть в лучших традициях рыцаря без страха и упрека. Я краснела и бледнела от смущения. Никогда еще не была в гостях у таких людей, в таком доме.
Я переживала о знакомстве с Мироном, но в комплекте получила еще и чаепитие с коренными москвичами.
Я хотела только с Мироном поговорить, сказала я тихонько по дороге в гостиную. Это так неудобно.
Сопротивляться бесполезно, шепнул мне Степан в ответ. Придется выпить чашку чая и попробовать пирог. Мама без него не допустит тебя к Миру. Это ритуал. Важный. Понимаешь?
Не очень.
В любом случае советую не сопротивляться. В этом доме все происходит исключительно через капустный пирог.
Я нервно хихикала и осматривала гостиную. Она была светлой, просторной, очень уютной. Огромное окно в пол не самое английское решение, но наша система отопления допускала такое новаторство.
Степан отпустил мою руку, позволил пройти к окну. Я заметила в углу этюдник и свежий холст.
Мирон? уточнила я, обернувшись.
Степан покачал головой.
Нет, это мое рабочее место.
Ты тоже пишешь?
Немного и для души. Без особой ценности для искусства. Мне нравится свет в гостиной. Я люблю видеть краски яркими, настоящими.
Я улыбнулась ему и сказала:
Я тоже.
Светлана принесла чай и пирог. Мое скромное воспитание сработало вопреки наставлению Степана.
Знаете, я совсем не голодна.
Ох, брось меня обманывать, детка, возмутилась Светлана. Я эту мантру повторяла двадцать лет, пока танцевала. Мы все в балете были не голодны, иначе
Она махнула рукой, и я вжала голову в плечи.
Я тебя не заставляю есть первое, второе и компот. Пирог вообще диетический. Так что не сопротивляйся.
Не сопротивляйся, повторил Степа одними губами и кивнул на место рядом с ним.
Кто тут сказал про пирог? услышала я другой мужской голос, очень похожий на Степин, но громче.
Я вздрогнула, подумав, что это Мирон. Но в гостиную вошел Борис Бероев. Я видела его на фото в газетах и в новостной хронике. В жизни он был таким же: статный, высокий, очень приятный и радушный.
Вот этот человек никогда меня не подведет, радостно сказала Светлана.
Она подставила мужу щеку, и он поцеловал ее.
Степка привез подружку? Очень симпатичная юная леди. Не слишком юная, сын? Мне нужно позвонить адвокату?
Борис, как и Светлана, протянул мне руку и пожал, накрыв мою ладошку второй рукой.
Мои уши горели. И сама я пылала как алый сигнал светофора.
Она не моя девушка, пришел на помощь Степан. Это студентка Юрия Сергеевича. Она совершеннолетняя и пишет о новаторстве в живописи. Хотела познакомиться с Мироном и его творчеством.
Ох, ну и дела, Борис скривил лицо и неожиданно обнял меня. Сочувствую, девочка. Ты храбрая. Глупенькая, но храбрая.
Перестань, Боря. Ты совсем ее перепугал. Мирон твой сын, а не исчадье ада. Он талантливый, а не сумасшедший.
Знаю, Светик. Я шучу, конечно. Простите меня, милочка.
Кристина, подсказала я.
Кристиночка, извини, повторил Борис. Я человек простой, приземленный. Мне бывает нелегко в этой творческой семейке.
Простого в нем не было ничего. Разве что фасад его дома. Но эта обманчивая простота стоила дороже башенок и выдавала тонкий вкус архитектора.
Измучился, бедняга, поддела его жена, передавая тарелочку с куском пирога. Понимаете, в какой атмосфере я живу, Кристиночка? Мужчины! Юмористы! Еще и художники. Все трое.
Степа тоже взял себе пирог и сказал:
Мы стараемся тебя беречь, ма.
Ты мой золотой, Света похлопала сына по щеке. Очень мило, что говоришь за всех. Да и стараешься за всех тоже.
Я, что ли, не стараюсь? обиделся Борис.
Я начала хихикать. Они очень забавно пререкались. Семейная перепалка, такая же теплая, как запах пирога и атмосфера в доме Бероевых. У меня такого не было.
Нет, я росла в нормальных условиях. Меня любили, хоть и не баловали. Но мама с папой очень много работали. У них не хватало времени на чаепитие с домашним пирогом в обед среди рабочей недели. Если вечером не наорали от усталости и раздражения уже хорошо.
Ты стараешься, Боренька, но много работаешь, сказала мужу Светлана.
Зато Мир старается за всех вывести тебя из себя, хмыкнул старший Бероев. Мы все ему обязаны.
Брось, па, вступился за брата Степа.
И нечего бросать. Парень совсем себя угробит в этой пещере. Я не понимаю, почему ты ему потакаешь, Света.
Не надо при девочке, Боря, одернула его жена. Ты ее смущаешь.
Она все равно его увидит. Пусть готовится смущаться.
Я заерзала. Светлана заметила, что я нервничаю, и погладила меня по коленке.
Не слушай его, Кристина. Борис требователен к сыновьям. Мы воспитаны по правилам, которые нельзя нарушать.
А Мирон нарушает? догадалась я.
Степа хохотнул.
Скорее, он их игнорирует.
А заодно гробит себя в подвале. Степке лучше как следует продать его гениальное искусство, чтобы хватило денег на новые глаза и спину, Борис махнул рукой и сменил гнев на милость. А не слушай меня, Кристина. Что-то я и правда включил старого ворчуна. Сам со спиной страдаю и не вижу ни черта вблизи. Мирошка чудак, конечно, но гениальный. Завидую ему. Мой папка игнорировал мои творческие потуги и направил талант в созидательное русло. Я поем в кабинете.
Боря! возмутилась Светлана.
Но он клюнул ее в щеку, забрал чашку и второй кусок пирога.
Не ворчи, жена. Надо посмотреть фасады до вечера.
Светлана махнула на него рукой и отпустила.
Вот так всегда, проговорила она. Я думала, что мы всей семьей посидим. Боря ушел, едва поел, а Мирон и вовсе не появился.
Не обижайся на них, мама, поддержал ее Степа.
Я не обижаюсь. Но хотелось произвести впечатление на Кристину. Как будто мы большая нормальная семья.
Вы отличная семья, вмешалась я. Мне очень приятно познакомиться и с вами, и с Борисом Сергеевичем. Я совсем не ожидала, что вы такие милые и радушные.
Светлана усмехнулась.
А чего ты ждала? Что мы волки и сожрем тебя?
Я пожала плечами.
Не знаю. У меня не было до сих пор таких знакомых. Я недавно в Москве.
Провинциалка? Какая прелесть. Я тоже была такой сто лет назад. И никогда не стану вести себя в духе пафосной столичной стервы. Слишком хорошо запоминается московский снобизм.
За этими словами скрывалось, наверное, много историй из балетного прошлого Светланы. Я ужасно хотела сидеть с ней в этой прекрасной гостиной, пить чай и слушать до ночи. Но Степан очень вовремя напомнил о цели моего визита.
Мама, ты совсем заболтала Кристину. Я провожу ее к Мирону.
Проводи, конечно. А когда вернется, мы еще чайку попьем. Возможно, и поужинаем.
Светлана подмигнула мне. Не знаю, шутила она или серьезно настраивала меня на ужин. Я была готова на все.
Зато по пути к подвалу мне стало не себе. После слов Бориса о сыне я немного опасалась знакомиться с Мироном. Мне нравились его работы, но отшельничество в подвале попахивало девиацией.
Степа, а он не разозлится, что мы врываемся? спросила я на лестнице
Если разозлится, то будет это скрывать, ответил Степан. Я предупреждал его, не переживай. Папа утрирует многое. Мирон веселый парень на самом деле.
Подвал делает его немного зловещим.
Заскоки, Степан пожал плечами. У всех свои тараканы. Уверен, у тебя тоже есть.
У меня были, конечно. Но я не стала о них рассказывать, хотя Степа этого ждал.
Не получив от меня ответа, он принял молчание за окончание темы и толкнул дверь в подвал.
Я думала, это будет какая-то яма, типа землянки или погреба, как у бабушки в доме. Но подвал Бероевых был под стать дому. Просторная комната, может, чуть меньше гостиной. Темное пространство освещали лампы с теплым светом. Посередине стоял мольберт со свежим холстом. Нижняя часть уже была расписана, но я не видела деталей издалека.
Краски, палитра, кисти, вода в бутылке разбросаны прямо на полу. Никаких стульев, табуретов, кресел.
Я просканировала помещение взглядом и нашла в углу кушетку, а на ней Мирона.
Его я тоже узнала по фото. Я нашла немного в сети и затерла до дыр. Теперь до дыр я терла глазами самого Мирона.
Он валялся на кушетке, свесив ногу, смотрел в одну точку.
Мир, привет. Ты жив? крикнул Степа.
Мирон и ухом не повел. Он продолжал глазеть в потолок, но соизволил ответить.
Что со мной будет? Живой.
Работа кипит? посмеивался брат, подталкивая меня вперед. Я принес тебе мамин пирог, и кое-кто хотел познакомиться. Помнишь?
Помню. Летописец с искусствоведческого. Или журналистка?
Я курсовую пишу, пропищала я как мышка.
Молодец какая.
Мирон наконец повернул голову в нашу сторону. Я ждала то же равнодушие в глазах, что и в голосе. Но он рассмотрел меня очень даже неравнодушным взглядом. Огонь его глаз заставил меня нервничать сильнее, чем визит в дом богачей и знакомство с его родителями.
В очередной раз я ждала какого-нибудь подвоха или гениального закидона. Но Мирон разочаровал меня в самом приятном смысле этого слова.
Как зовут? спросил он.
Я открыла рот, но забыла, как говорить, кашлянула, икнула и крякнула кое-как:
Ктина.
Тина? переспросил Мир.
Кристина, подсказал вместо меня Степа.
Мне нравится Тина, упрямо повторил его брат.
Отдышавшись, я смогла проговорить более-менее внятно:
Тина это прикольно. Мне нравится. Хотя никто так меня не называл.
Значит, я буду первым, обрадовался Мир.
Он сел на кушетке, растрепал свои волосы и забрал у Степы тарелку с пирогом. Но при этом не сводил с меня глаз.
Можешь присесть сюда? спросил Мирон, указывая туда, где только что валялся сам.
Я кивнула и послушно опустилась. Мы оказались слишком близко. Я чувствовала тепло его тела и ощущала запах. По спине пробежали мурашки. Я с трудом сдерживала дрожь.