Обиделся? девушка попыталась заглянуть в мои глаза.
Еще как, не стал я уверять ее в обратном. Спрошу с тебя как-нибудь компенсацию за моральный вред.
Хорошо, спроси, прикусив губу, она улыбалась.
Подожди, не слезай, остановил я ее. Сейчас туфли подам.
Грачева посмотрела вниз и только теперь увидела раскиданные по полу осколки от вазы.
Это мы ее разбили? потрясенно спросила комсорг.
Ага, в порыве страсти, я ухмыльнулся.
Девушка смутилась. Поэтому расставание вышло скомканным. Грачева спешила покинуть гнездо разврата.
Закончив приводить себя в порядок, я занялся кабинетом. Открыл окно на проветривание, достал веник и приступил к уборке.
Скрыть следы успел вовремя.
Зашла Журбина, окинула кабинет всеподмечающим взглядом, к чему-то принюхалась, с подозрением осмотрела меня с ног до головы, поморщила лоб, слегка тряхнула головой и, наконец, пришла к выводу, что ей показалось.
Ты уже знаешь, что тебя поставили десятого на дежурство? спросила она.
Теперь знаю, не особо радостно отозвался я. Опять мною закрыли дыру, прям, повторяю судьбу Кривощекова.
Так вот, Альберт, Журбина придала голосу строгости. Очень тебя прошу ни во что не вмешивайся. Не устраивай в городе погонь, ни в кого не стреляй и по возможности не покидай пределы здания, а еще лучше, своего кабинета. Решается вопрос об утверждении меня в должности и мне не нужны новые проблемы. Ты меня понял?
Вполне, кивнул я. Обещаю, что дежурная смена будет выковыривать меня из кабинета. По собственной воле я отсюда ни за что не выйду.
Тааак! в голосе начальницы прорезались гневные нотки. Вот этого не надо! Не смей доводить мою просьбу до абсурда! Я просто прошу тебя отдежурить в кои-то веки спокойно!
Людмила Андреевна, расслабьтесь, все будет хорошо, я приложу к этому все усилия.
Несмотря на мои искренние заверения, начальница застонала.
Глава 2
Напряжение вчера сбросил и теперь спокойный сижу, жую котлету. Из кабинета, как и было обещано Журбиной, не выхожу. Оформил принесенные мне за утро материалы и теперь под бубнеж радио обедаю.
На днях в паре кварталов от дома случайно наткнулся на кулинарию и с удивлением обнаружил, что в ней продавали не только выпечку, но и полуфабрикаты и даже готовую еду.
Сам я готовить не особо люблю, тем более заниматься этим изо дня в день. Поэтому с ходу затесался в ряды постоянных клиентов. Моя необычная для этого времени приветливость оказалась полезна и в общепите. Вчера, задержавшись на работе, я пришел в кулинарию, когда там уже все раскупили. Можно было разворачиваться и уходить, но тут передо мной явилось чудо. Продавец, суровая баба в теле, расцвела при моем появлении и, проворковав грудным голосом «Минутку, молодой человек», вынесла из подсобки специально для меня собранный набор продуктов. Я аж обалдел от такого сервиса. Успел уже поотвыкнуть и вот нарвался. Пришлось благодарить и делать комплименты, от которых продавщица вся зарделась, а я под обстрелом призывных взглядом начал пятиться к выходу.
По радио закончился концерт, и дикторы, мужчина и женщина, вновь принялись поздравлять сотрудников милиции с их профессиональным праздником, но в это раз зачитывали слова благодарности уже не от руководителей страны, а от простых советских тружеников: ткачих, сталеваров и далее по списку.
Минут десять и с поздравлениями закончили, но вместо продолжения концерта началась передача о детско-юношеском туристическом клубе с непонятным названием Чергид.
Я как раз доел последнюю котлету, вышел из-за рабочего стола и собрался прогуляться до туалета.
Расшифровывается очень поэтично «Через реки, горы и долины», задорным голосом продолжала вещать ведущая. Вот уже десять лет, как участники клуба, юные пионеры ходят в походы по Ставропольскому краю, где их учат ставить палатки, разводить костер и готовить на нем еду. А руководит этим замечательным клубом мастер спорта по горному туризму Сливко Анатолий Емельянович. Товарищ Сливко является членом коммунистической партии с 1973 года
Возле самой двери я словно завис, пытаясь выудить из памяти что-то глубоко в ней засевшее.
Сливко, Сливко, проговаривал я, начав расхаживать по кабинету. Да это же маньяк! я резко остановился.
На криминологии мы изучали серийные убийства и психологию лиц их совершающих, а Сливко, наряду с другими маньяками, был одним из наших учебных пособий.
И что мне с этим знанием делать? Поделиться с кем-то или самому отрабатывать? Вот только законных оснований влезть в расследование убийств у меня не было. Служу я не в Ставрополе, где живет Сливко и я не прокурорский следователь.
Чертово радио, сплюнул я и вновь принялся наматывать круги по кабинету. И без того проблем выше крыши, еще и это. Лучше бы не слушал его.
Сгонять что ли в Ставрополь? Хотя Сливко вроде не из столицы края. Впрочем, узнать его местожительство не проблема. Больше волнует, как я объясню местным правоохранителям свои знания. И как их убедить провести у него обыск и найти киноматериалы, которые маньяк наснимал за десять лет истязаний и убийств? Прикинуться случайным свидетелем его зверств тоже не выход. Я банально не помню точных дат совершения им преступлений.
Неожиданно заработала громкая связь, следственно-оперативную группу вызвали на кражу и мысли о маньяке пришлось отложить.
То, что дело сильно запутано, я понял, как только мы прибыли по адресу. На первый взгляд ничего необычного коммунальная квартира, куда мы вошли, в себе не таила. Но так думалось ровно до того момента, как старуха, что нас вызвала не подвела к своей комнате.
Мы со Скворцовым и экспертом-криминалистом Котляр в недоумении уставились на дверную ручку, что была опутана нитками.
Это что? первой спросила о непонятном Инна.
Пряжа. Я из нее носки вяжу, охотна пояснила старуха-божий одуванчик. Маленького роста, сгорбленная, с морщинистым лицом и седыми волосами под головным платком. Кроме цветастого платка на ней был старый потертый плащ. Опиралась Лукерья Матвеевна Прошкина на тросточку, а на пол возле ее комнаты была сгружена заполненная продуктами холщовая сумка.
Вернулась я, значит, из магазина, принялась она объяснять дребезжащим от старости голосом, а узелков-то не десять, а всего восемь! посмотрела она на нас со значением. Я давно Катьку подозреваю, что та у меня вещи ворует, старушка обвинительно качнула тростью в сторону соседской двери.
Та мгновенно открылась и на пороге материлизовалась дородная женщина лет пятидесяти с накрученными на бигуди волосами и в домашнем, длиною до самых тапок, халате.
Да что вы слушаете эту ненормальную?! Она уже всех замучила с этими узелками! Вы у участкового нашего спросите, сколько раз он с ней их пересчитывал. Уходит завяжет, приходит считает. Жизни совсем от нее не стало! последнее соседка уже кричала.
Узелки я завязываю, чтобы точно знать, лазила ты в мою комнату или нет! Вот сегодня я завязала десять, а пришла узелков восемь. Значит лазила! Чего украла, говори!
Ничего я у тебя, ненормальная, не крала! выпучив глаза, закричала соседка.
Товарищи милиционеры сейчас разберутся! в ответ победно крикнула старуха.
А мы втроем стояли и хлопали глазами, смотря на эту перепалку.
Лукерья Матвеевна, что у вас пропало? вспомнил я о том, зачем мы сюда приехали.
Так я, милок, не знаю, неподдельно удивилась старуха моему вопросу.
Вы позвонили в милицию и заявили о краже, терпеливо напомнил я ей.
Да, звонила, и не подумала она отпираться. Я же вам объясняю, посетовала старуха на нашу несообразительность, когда я уходила, завязала десять узелков, а пришла их уже восемь! А значит в комнату опять эта прошмандовка лазила! потерпевшая ткнула в сторону соседки основанием клюки.
По-моему она не в себе, к моему уху наклонился Скворцов.
А то я не вижу. Но просто так уйти тоже не могу.
Лукерья Матвеевна, открывайте дверь. Будем устанавливать, была ли кража, не обращая внимания на вытянутые лица коллег, попросил я старуху.
Да, я тоже не в восторге от того, что вместо разоблачения маньяков, должен какими-то узлами на нитках заниматься. Но, если начал, то надо доводить дело до конца.
Провозившись с мифической кражей больше часа, мы наконец покинули нехорошую квартиру и вышли во внутренний двор, где царила вечерняя тишина. Еще бы куривший рядом с машиной сержант Крапивин не загрязнял воздух, было бы совсем умиротворяюще.
Заработавшая рация прервала короткий отдых, и пришлось возвращаться к работе.
Какая баба? Ничего не понял, водитель пытался дознаться до сути сообщения. Голая? По улице бегает? Ну а мы тут при чем? Патрульных к ней посылай. Ясно. Едем, Крапивин матюкнулся, но уже не в прямой эфир, Все машины заняты, а мы ближе всех, огласил он нам результат переговоров с дежурной частью.
Ну хоть на голую бабу посмотрим, отозвался с заднего сидения Скворцов.
Ага, больше с этой гребанной работой голых баб и увидеть негде, поддержал его хохотом Крапивин.
Ты же женат, напомнила ему Котляр.
Жена с крохой к теще уехала. Сказала, что ноги ее в этой общаге больше не будет. Так что мне кровь из носа надо малосемейку получить. А то буду как Скворцов каждой голой бабе радоваться, вновь заржал сержант.
Котляр, поморщив носик, уставилась в окно.
Минут через пять мы увидели, ту, которую искали. В глубине квартала из пятиэтажек по второстепенной дороге бежала девушка. Преследующие ее двое парней, играя с жертвой, то и дело хватали бегунью за руки, дергали за косу, пихали в спину, от чего девушка спотыкалась, но упорно двигалась вперед. Абсолютно голой она не была. Но не считать же за полноценную одежду разодранный свитер, что едва закрывал ее бедра. Обувь у нее и вовсе отсутствовала, и по стылому асфальту она бежала в носках.
Позади странной процессии на малой скорости ехали белые жигули, светили фарами и время от времени подавали сигналы, заставляющие девушку вздрагивать и ускоряться.
Откуда-то с обочины раздавались возмущенные женские крики, но из-за темноты самих женщин, что требовали прекратить безобразие, видно не было.
Они что охренели? Крапивин резко затормозил, а мы со Скворцовым выпрыгнули из автомобиля.
Милиция! Всем стоять! Вадим двинул наперерез странному трио.
Какие-то проблемы, ментяра? один из парней, в причудливом мексиканском пончо с бахромой дернулся в сторону Скворцова и тут же напоролся на точный удар в солнышко. Хекнув, он сложился пополам. А Вадим уже разбирался со вторым, который начал замах незатейливо пробил ему в подбородок, и подельник «мексиканца» поплыл.
Вот только праздновать торжество правопорядка было пока рано. Тачка, что катила позади девушки и преследующих ее парней, резко затормозила и оттуда выпрыгнули еще двое. Такие же молодые и наглые, в модных джинсах-клеш. И с ходу принялись качать права, угрожая нам расправой.
Стоять, бояться! это уже я достал пистолет и выстрелил в воздух, сетуя про себя, что опять придется отписываться за применение оружия.
Модники затормозили, не спуская взглядов с наставленного на них ствола.
Да ты знаешь кто мой отец?! восстановив дыхание, «мексиканец» сразу же принялся угрожать Скворцову, который как раз паковал его в наручники. Завтра же на улице окажешься!
Не с теми вы, ментяры, связались! брызгал слюной один из тех, кто был у меня на прицеле. Мой батя лично с вас погоны сдерет!
Сержант, подкрепление вызывай! крикнул я, не оглядываясь, чтобы не выпускать никого из местных мажоров из виду.
Уже! сзади отозвался водитель.
Я Сергей Пахоменко! не унимался закольцованный.
Крапивин подошел со вторыми наручниками, и они со Скворцовым надели их на того, что словил удар в челюсть.
В это время подъехал наряд ППС, и только тогда я убрал ствол.
Рассказывайте, что случилось? подошел я к потерпевшей. Но та меня словно не видела и не слышала.
Да она пьяная, фыркнула Котляр, что вылезла из служебного авто.
В больницу ее надо, принял я решение. Сержант вызывай скорую, повернулся я к нашему водителю, что уже курил возле уазика.
Тот кивнул и полез в салон за рацией.
У вас у всех будут проблемы! Я вам это обещаю! местные мажоры все никак не желали утрамбовываться в служебную машину патрульно-постовой службы.
Чего с ними делать? подошел ко мне старший наряда.
В отдел вези, оформлять будем, отвечая, я смотрел на приближающуюся к нам парочку женщин. Это именно они кричали, требуя отстать от девчонки.
Ну смотри, старший-то ты, напомнил мне сотрудник ППС.
Помню, помню, моим вниманием полностью завладели подошедшие свидетели. Те как раз принялись выливать на меня свое возмущение за творившиеся на улицах города бесчинства.
Девчонка из их машины на ходу выпрыгнула, показывала одна из свидетельниц на белые жигули. А эти за ней погнались, ткнула она пальцем в служебную машину, куда запихивали мажоров.
Вы ее знаете? спросил я свидетельниц.
Обе женщины потерпевшую не опознали, как и преследовавших ее парней.
Не наши они, пришлые, уверенно заявили они и вновь начали причитать о падении нравов у молодежи.
Заявление о нарушении общественного порядка будем писать? включил я на полную свое обаяние.
Это заявление от неравнодушных граждан понадобится мне, чтобы отбить первый удар начальства. А он обязательно на меня обрушится, как только с Моховым свяжутся папаши местных «золотых мальчиков».
Нафига мне потребовалось злить городских бонз? На то у меня было сразу три причины. Первая, она же официальная, то есть для широких масс служебная. Сотрудники милиции должны пресекать нарушения общественного порядка. Вторая личная. Я услышал знакомую фамилию. Ту самую, что была в заявлении эмигрировавшего на историческую родину Олейника. А третья причина была напрямую связана с Шафировым. Чтобы выстраивать с ним отношения мне было нужно понимать, реально ли тот настроен на борьбу с коррупцией или ограничится лишь теми мздоимцами, что мешают ему или его дружку Свиридову. У меня ведь тоже есть свои планы, и чтобы их осуществить мне придется тщательно просчитывать все свои шаги. А для этого надо знать с кем я имею дело. И желательно к тому моменту, когда мы с ним начнем обговаривать условия нашего сотрудничества. Тот разговор в парке был лишь предварительным. Тогда полковник, по идее, лишь вербанул меня. А вот предметно мы с ним пообщаемся чуть позже. Шафиров обещал организовать встречу после праздников. На ней, по его задумке мы должны будем обсудить работу будущего подразделения по борьбе с коррупцией.
Когда вернулись в отдел, я первым делом проконтролировал, чтобы дежурный зарегистрировал заявление от гражданки Мальцевой. Одну из свидетельниц хулиганства, я сделал потерпевшей. Описал ее моральные страдания от увиденного на половину листа. Вторая половина была посвящена перечислению преступных действий представителей золотой молодежи, а заканчивалось заявление требованием привлечь виновных лиц к уголовной ответственности.
Затем засадил всех сотрудников, участвовавших в задержании писать рапорта. После чего отозвал Скворцова в сторону.
Вадик, дуй в больницу, куда потерпевшую увезли, озадачил я его. Нужны хоть какие-то медицинские документы о ее состоянии. Даже справка об ушибах подойдет.
Может лучше я с этими поработаю? он кивнул на клетку, куда запихали мажоров. Те спокойно не сидели, бесновались и грозились всех уволить.