Однако сообщение мое осталось без ответа, а зеленый кружок пропал.
Глава 5
В первый раз я влюбилась в детском саду в мальчика по имени Сережа, потом в Вадика, после в Гришу. С Гришей мы даже собирались пожениться, но его мама сказала, что Гриша еще не готов к серьезным отношениям, и я решила, что тоже не готова, потому что мне уже тогда начинал нравиться Вова.
В школе я сразу влюбилась в Славика, а он в Ксюшу, но Ксюше нравился Мишка, который хотел стать Железным Человеком и которому на нас было плевать. А поцеловалась я впервые в третьем классе, не по-настоящему, конечно, но я все равно очень впечатлилась, и мы с Ксюшей, опережавшей меня в этом вопросе на два месяца, пришли к выводу, что поцелуи лучше конфет, но хуже мороженого. Правда, вскоре выяснилось, что бывают и противные поцелуи, особенно когда к тебе лезет с ними кто-то неприятный, сопливый или вонючий. Так что в своих симпатиях мы стали разборчивее.
«Школьная любовь как заноза, сказала как-то Ксюшина мама, засядет и нарывает потом».
И мы с ней согласились, но совсем не влюбляться все равно что никогда не смеяться, не танцевать, не видеть заката, звезд, не пробовать шоколадный коктейль, не радоваться подаркам, не наслаждаться горячим душем и не лежать на траве, наблюдая за плывущими облаками. Это значило иметь каменное сердце и пустую, как пересохший фонтан, душу.
На математике мы занимали предпоследнюю парту у окна, спрятавшись за спинами Проскурина и Лу. Симпатии в данном случае значения не имели. Просто за ними удобно болтать или сидеть в телефонах так, чтобы математик не заметил. Иван Сергеевич очень огорчался, обнаружив, что кто-то может не интересоваться математикой. Не ругался и не орал, а просто тяжело вздыхал и горестно качал головой. Ему слегка перевалило за тридцать, и он был нормальным, даже приятным мужчиной без перегибов.
Ашки его обожали и говорили, что он шарит. У них на уроках постоянно кипели бурные обсуждения, споры, проводились командные игры по нестандартному решению задачек и тесты на логику. Но его и брали в школу специально для маткласса, дали классное руководство и персональные допы для них три раза в неделю это называлось матклубом. С этим классом он оживал, а с нами просто возился, как с беспомощными малышами, снисходительно раздавая тройки и четверки. К доске почти никогда не вызывал, домашку не проверял и напрягал только прошлогодними базовыми ЕГЭ.
Красавцем Ивана Сергеевича сложно назвать, но на твердую пятерку он вполне тянул, а когда приходил в костюме и галстуке, то и на шестерку. Мы с Ксюшей считали его старым, но школьные училки, даже зная, что он женат, все равно вились вокруг него роем. А уж когда этой осенью прошел слух, будто его бросила жена, активизировались со страшной силой.
Однако ни на какие знаки внимания Иван Сергеевич не отвечал, сначала ходил с трагическим видом, а потом пропал на две недели. По официальной версии, взял больничный, но все знали, что у него случился запой.
Я поняла, что тебе нужно сделать, сказала Ксюша под монотонный бубнеж математика.
Как сегодня утром проснулась, так сразу и поняла. Тебе нужно его выманить! Заставить проявиться. Сделать то, что его заденет.
В хорошем смысле?
В любом. Но лучше в плохом. Пусть расстроится или разозлится.
Например?
Ну не знаю. Постригись.
Ты что?! У меня же договоренность с родителями.
Может, тебе заболеть? Не ходить в школу, чтобы он страдал.
Мне по географии и общаге трояки нужно исправить до конца года.
Ну поругайся с кем-нибудь. Пусть тебя кто-то обидит при всех, ты будешь страдать, а он переживать.
Если меня кто-то обидит, с Мартовым проблем не оберешься.
Твой Мартов достал уже.
Знаю.
Но если бы ты с ним встречалась, никакой Гудвин тебе не стал бы писать.
Кто такой Гудвин? развернувшись, Проскурин положил локоть к нам на парту.
Никто, Ксюша состроила кокетливую мордочку.
Поэтому вы пол-урока его обсуждаете?
Мы книжку обсуждаем, нашлась подруга. «Волшебник Изумрудного города». Знаешь такую?
Плечи Лу, прислушивающегося к нашему разговору, затряслись.
Мартов тоже из книжки? продолжил ироничный допрос Проскурин.
Аксенов на нас уже смотрит! Я пихнула одноклассника в плечо, но было поздно.
Девочки! математик выдержал укоризненную паузу. Уу вас очень несерьезное отношение к моему предмету. Или, быть может, вы не собираетесь поступать в вуз?
В его взгляде читалась внутренняя боль.
Собираемся, пристыженно отозвалась я.
В таком случае вам стоит хоть немного меня послушать! Учитель выдержал многозначительную паузу. И очень прошу тебя, Алиса, придумай, пожалуйста, способ убирать волосы, они отвлекают.
Кого отвлекают? не поняла я.
Тебя же саму!
Он пошел дальше, выкладывая на парты тесты, а я, глядя ему вслед, поняла, почему жена его бросила. Эта мысль возникла просто так, из ниоткуда. Я ничего об Иване Сергеевиче не знала и не испытывала к нему ни капли неприязни, скорее наоборот. Но то, что я подумала про его жену, было из области неизвестно откуда берущихся знаний, которые рождали во мне предчувствия. Порвавшийся чайный пакетик означал, что нужно перестать суетиться, рекламный звонок предвещал неприятный разговор, а найденная на улице перчатка предостерегала от собственной потери.
Странный Аксенов сегодня, сказала Ксюша, когда мы вышли на перемену.
О своих предчувствиях, знаках или видениях она, тщательно соблюдая правила Ириной прабабушки, никогда не упоминала.
Интересно, почему его жена бросила? спросила я.
Потому что он газлайтер.
Думаешь?
Он разговаривает с нами как с умственно отсталыми, словно мы ущербные или маленькие.
Математики все такие. Ромка теперь тоже.
Да нет. Он и с нашими нормально. А Веню вообще хвалит постоянно.
Может, женоненавистник?
Девчонки-ашки его обожают.
Черт! резко остановившись, спохватилась я. Я телефон на стуле оставила.
Как это?
Сунула его под попу, когда Иван Сергеевич тесты раздавал, и забыла.
Вот, блин!
Мы кинулись обратно в класс, он уже заполнился ашками, и на моем месте сидел Кеша Ершов.
Тот еще тип, с которым без должного повода я старалась не пересекаться. Ксюша считала его интересным, а я опасалась.
У него было резкое, острое лицо с большим широким ртом и длинным носом, привлекательное и непривлекательное одновременно. Когда он наклонял голову и из-под рваной стрижки вороньих волос торчал только его нос, он казался даже страшным, но стоило ему посмотреть на тебя в упор, как отвести взгляд было невозможно. Он словно цеплял на крючок и держал столько, сколько хотел сам.
Ершов был общительным, разговорчивым и обаятельным, однако по-настоящему ни с кем не дружил и существовал сам по себе.
Я оставила на стуле телефон, выпалила я до того, как он успел меня заметить.
Что, прости? медленно повернувшись, Кеша демонстративно уставился на мои коленки.
Я не возражала. Лучше пусть смотрит на ноги, чем в глаза.
У меня уже имелся плачевный опыт попасться в ловушку его взгляда, и те чувства, которые я испытала, мне не понравились. Так бывает, когда стоишь у самого края на большой высоте и предательский внутренний голос уговаривает тебя прыгнуть.
Давай быстрее, поторопила его Ксюша, у нас биология.
Какие-то проблемы? позади меня нарисовался Мартов.
Алиска забыла телефон, а Ершов не хочет отдавать, наябедничала Ксюша.
Гони сюда! Кирилл протянул Ершову руку, а тот поднял голову и впился в меня взглядом.
Я торопливо отвернулась.
Кажется, он ей не нужен, с усмешкой сказал Ершов, но краем глаза я заметила, как он сунул руку в карман.
В класс вошел Иван Сергеевич, увидел нас и неодобрительно покачал головой.
Почему вы здесь? Покиньте, пожалуйста, класс.
Покинем, только пусть сначала Ершов отдаст телефон! потребовала Ксюша.
Иннокентий, официально обратился к Ершову математик, будь добр, верни девочкам телефон. А ты, Кирилл, садись на место.
Иннокентий, не удержавшись, прыснула Ксюша, как ты живешь с таким именем?
Я тебе после уроков расскажу. Ершов перевел взгляд на нее, и я облегченно выдохнула.
Ладно, пожалуйста, отдай, а то биологичка нас не пустит, попросила я как смогла ласково, и это сработало. Достав из кармана мой телефон, Ершов выложил его на парту.
Будешь должна.
Мне очень не хотелось, чтобы Гудвином оказался Ершов.
Из всех возможных подозреваемых он сильнее остальных напоминал того, кто способен написать пугающее любовное письмо, и меньше всех того, кто вообще умел любить.
Наши мамы подружились сразу, как только Михайловы так мы называли всю их семью, хотя у Ромы и его мамы Альбины фамилия Бондарь, въехали в соседнюю квартиру. Ксюшина мама тетя Лариса была беременна ею, Роме, сыну ее младшей сестры Альбины, исполнился год, а мне только пять месяцев.
Тетя Лариса и Альбина родом из Нижнего Новгорода, а дядя Сережа из Москвы, женившись, он решил перевезти тетю Ларису в прежде пустовавшую бабушкину квартиру, но та переезжать без сестры отказывалась. Родных у них не осталось, а у Альбины был маленький ребенок без отца, и ей требовалась помощь, так что дяде Сереже пришлось забрать обеих.
Альбина с утра до вечера работала, а тетя Лариса с моей мамой постоянно гуляли вместе, ходили в поликлинику, магазины, присматривали за нами, чтобы дать друг другу поесть, помыться и поспать. Они сразу отлично поладили. Папы же сошлись чуть позже, когда у моего отца начались проблемы на работе и дядя Сережа предложил ему перейти к ним в банк.
До конца детского сада моим лучшим другом был Ромка, Ксюша же у нас считалась малышкой. Но в первый класс мы с ней пошли вместе, потому что тетя Лариса, устав от многоэтапных подготовок к школе, решила, что не в состоянии еще один год рисовать кружочки и палочки в прописях.
Теперь мы были одной семьей. Наши родители ни дня не могли обойтись без общения. Мамы по вечерам обязательно собирались минут на двадцать у нас на кухне перекинуться новостями, папы вместе смотрели телевизор или спускались к подъезду покурить.
У квартир был общий тамбур, и мы беспрепятственно ходили туда-сюда.
А по субботам в обязательном порядке устраивались посиделки. Накрывали стол, готовили или заказывали что-нибудь вкусное, играли в настольные игры, пели караоке, иногда даже танцевали. И это было здорово, потому что я не знала семей, где было нечто подобное.
После школы большую часть времени Ксюша проводила у меня, ведь они с Ромой делили одну комнату на двоих, а это доставляло немало неудобств.
Ксюшу я очень любила и привязалась к ней как к сестре, но порой ее было слишком много. Она громко разговаривала, бурно выражала эмоции, не могла молча просидеть и десяти минут, энергия выплескивалась из нее, как из переполненного сосуда.
Ксюша из тех, кто врывается утром в комнату, отдергивает шторы и кричит: «Подъем!» Она пела песни по дороге в школу, а после уроков мчалась домой, потому что дико хотела есть.
Уроки Ксюша учила так, словно вела военные действия, расхаживая по комнате, размахивая руками и комментируя каждое предложение из учебника. Сообразительности ей было не занимать, но на сложные задачки, как и на презентационные проекты, не хватало терпения, а стихи она зубрила прямо перед уроком и, с легкостью ответив, мгновенно забывала.
Единственное, что она делала с поразительной усидчивостью и энтузиазмом, писала сочинения, да такие объемные, что наш Ионыч за голову хватался.
Странное дело, с тяжелым вздохом Ксюша закрыла тетрадь, все только и говорят, что нужно сосредоточиться на учебе, мол, осталось совсем немного потерпеть, а потом отдыхай сколько влезет. Но ты не поверишь, Алис, мне никогда так сильно не хотелось влюбиться. Я просто умираю без любви, понимаешь? Солнце, трава, запахи, теплые вечера и поздние закаты все создано для любви именно сейчас. Сегодня и завтра, а не когда-то потом Кажется, я душу готова отдать за головокружительный поцелуй со вкусом лайма и рома.
Да ты даже не знаешь, какой вкус у рома! Свое сочинение я уже закончила, поэтому с чистой совестью глазела в окно.
Это не важно.
Ну влюбись, что тебе мешает?
Школа, экзамены. И потом я не знаю в кого.
Влюбись в Степу, он только этого и ждет.
Уже не смогу. Перегорело! Было что-то, но погасло.
Собираешься влюбиться в Лу? с подозрением спросила я.
Ксюша промолчала.
Не связывайся с Лу, он пофигист, и, потом, пока ты его у Марго отбивать будешь, осень наступит. Да и какой от него толк, кроме внешности?
Так мне больше и не нужно. На фотках он здорово получается, будет что оставить для истории. А еще интересно, как он целуется.
Нет. Это плохой вариант. Я против!
Прекрасно. Ну давай я зачахну под грудой учебников и навеки останусь старой девой, так и не узнавшей вкус рома.
У моего папы в баре бутылка стоит с пиратским кораблем на этикетке. Принести?
Тебе хотя бы Гудвин пишет, и Мартов докапывается, а у меня никого нет.
Ну конечно. А кого Матвей три дня назад в кино звал?
С ума сошла? Это же Матвей!
И чего?
Того! В него можно влюбиться по-настоящему и надолго. А оно мне надо?
А как же вкус рома?
Ксюша мечтательно смотрела в пространство.
Да, у него это точно есть.
Тогда в чем проблема?
Ты же знаешь в чем! Она неожиданно разозлилась. Я и в Новый год от него поэтому сбежала, и сейчас не хочу. Сегодня он с одной, завтра с другой, а я не намерена страдать.
Ксюш, ну вот, если по правде, я вообще не помню, чтобы ты хоть когда-нибудь страдала.
Потому и не страдала! Она резко встала. Я за чаем. Тебе принести?
Я кивнула, и она пулей вылетела из комнаты.
Матвей Ксюше точно нравился, и достаточно сильно. Ей не нужно в этом признаваться, мы знали друг друга лучше, чем самих себя. Благодаря азартному характеру Ксюша любое препятствие воспринимала как вызов, однако с Матвеем что-то пошло не так. Я предполагала, что в новогоднюю ночь он сделал нечто, что ее серьезно напугало, но не могла представить ничего, о чем бы она мне не рассказала.
Ксюша принесла две розовые чашки в виде разделенных половинок сердца, на одной было написано «Ме», на другой «You» мой подарок ей на шестнадцатилетие. Моя половинка называлась «You». Чай был горячий, и я отставила его в сторону.
Садись! Я похлопала по стулу, с которого она так резво вскочила.
Что такое? Ксюша насторожилась.
Кажется, я кое-что поняла.
Что? Она выжидающе замерла.
Ты что-то почувствовала, да? Что-то плохое, связанное с Матвеем? Что-то, что может случиться, если ты станешь с ним встречаться, поэтому мне не сказала?
Да, поэтому, она смотрела прямо, и сейчас не скажу.
Хорошо, согласилась я, но можешь хотя бы намекнуть?
Нет.
Надеюсь, никто не умрет? Я брякнула это просто так, полушутя, но серьезность, с которой она ответила, меня напугала.
Не знаю.
В смысле?
Все, Алис, правило номер три в действии. И давай закроем тему! Если я и стану встречаться с Матвеем, то только для того, чтобы навредить себе.
Глава 6
Сообщение от Гудвина я заметила, когда мама крикнула, что они ложатся, и попросила выключить в гостиной свет.
«Ты уже составила список желаний на жизнь?» написал он. «Ты о чем?» «Если хочешь, чтобы твоя жизнь имела смысл, нужно ее планировать».
Я улыбнулась.
«Издеваешься? Я понятия не имею, какую кофточку надеть завтра. Как можно загадывать на всю жизнь?» «Так ты ничего не добьешься. Превратишься в броуновскую частицу и будешь бестолково метаться из стороны в сторону до самой старости».
Вот это заявление!
«Эй, чат-бот, ты в себе?» «Я просто знаю, что так правильно». «Значит, свой список ты уже составил?» «Это было нетрудно». «Поделишься?» «Цель всей моей последующей жизни забыть тебя». «Если ты пытаешься меня троллить, то бесполезно. Я не стану мучиться от того, что какой-то мутный таинственный чел якобы страдает по мне». «На этот счет иллюзий нет. Ты не из тех, кто склеивает осколки».