Кондратьев, говорит, на меня не смотрит, в окно глядит, будто что интересное видит. За окном серость. В этой серости, берёза голые ветви развесила. Может, нам пора прекратить эти ночные игрища?
Что это вдруг? Тебе вчера не понравилось?
Она последнее время всё чаще эту бодягу заводит. Сейчас злиться начнет. Меня не прошибить. Сижу, посмеиваюсь.
Колбасу нарезал, на хлеб положил. Завтрак чай, один с сыром, два с колбасой.
Марина повернулась, смотрит, как я жую с набитым ртом и чай прихлёбываю. Губы поджала. Как же она меня ненавидит, когда ем! За все годы привыкнуть не смогла.
Понимаешь, Кондратьев опёрлась о подоконник. Наши постельные игры мне всё больше физкультуру напоминают. Для тебя это вроде как пробежка перед сном.
А что, говорю, в спорте плохого? Спорт это великая сила.
Спорт-то да Вот только постель к спорту не имеет никакого отношения.
Решил отмолчаться. Стою у раковины, посуду мою. На работу пора, а тут эти тёрки никчемные. Я-то для себя давно всё решил. Ей кажется, что она выше, культурнее, образованнее, поэтому что-то решить сама может. А вот хрен тебе по всей роже я буду определять, как тебе жить дальше.
Заведи на стороне какую-нибудь бабу. Вот с ней спортом и занимайся.
Ведь умная же. Зарабатывать умеет. Подать себя может. Уже под сороковник, а вон как выглядит! Что же из неё это бабское прет?
Кондратьев, слышишь? Или я со стенкой разговариваю?
Я же знаю, что это только слова. Только дёрнись в сторону, такое получишь! В самой женской сущности заложено поковырять, разбередить, чтобы набежали, приласкали, уверили, что ты единственная и лучшая. И никакая логика здесь не работает. Всё стирает это желание.
Я тебя услышал. А что ещё сказать? Но зря ты так
На меня не смотрит, в окно глядит.
Ну и ладно, думаю, может, ПМС у неё?
Женщины
Не складывается у меня с ними. Не понимаю что там интересного? Любовь напридумывали Может, она, конечно, и есть не отрицаю. Но вот только я её не чувствую. По мне, так любовь временный сбой системы, разжижение мозгов.
Нет, я придерживаюсь традиционных правил. Тут все ясно, могу объяснить. Выбрал женщину твоё! Ухаживай, береги твоя! Рожайте детей физиологическая совместимость заложена природой. Детей поднять и воспитать надо, чтобы по жизни не мыкались. Выполнили природную обязанность, удобно жить вместе живите, нет разойдитесь спокойно. В этом процессе присутствует логика.
Я не понимаю любовную дёрганку, эти метания-страдания. Женился, а через три года встретил смазливую бабёнку и переклинило. Страсти шекспировские, заламывание рук, бессонные ночи, сопли и слёзы. Съёмные квартиры, трах по углам, вечное враньё. Семья побоку, всё разваливается. Скандал на скандале. Дети заброшены.
Допустим, вырвался. Женился на этой, новой. И раз года не прошло, она на сторону ходить стала. Теперь у неё любовь, а у тебя только ненависть и ревность. Дальше? А дальше всё снова: страдания, поиск, влюблённость, обладание. Замкнутый круг.
Ну и зачем?
Слякотно на улице, серо. Спины чёрные. Обгоняешь, а новые впереди. Почему наш народ так любит чёрное?
Маршрутка до метро. Битком. В проходе, согнувшись в три погибели. Хорошо, что хоть подошла быстро. Ехать две остановки. На лица лучше не смотреть каменные лица.
Месиво у входа в метро. Еще не давка, но уже вот-вот Просочился и стекаешь вместе со всеми по эскалатору, словно в воронку засосало. В вагоне светло. Качает. Ехать двадцать пять минут. Я люблю это время. Передышка. Думать можно о чём угодно. Ты один. Люди вокруг, а один. Модель общества: вроде все вместе куда-то вперёд, а на самом деле, каждый сам за себя и на месте. В метро особенно чувствуешь отчужденность и одиночество. Вот поэтому на машине и перестал ездить. Стоит во дворе, вросла в асфальт намертво. Ну и Лёля ещё подсказала
У меня нет друзей не нужны. В детстве приятели были. Сейчас и приятелей нет. Дружба это что? Духовная близость? Враньё! Жизнь припрёт никто не поможет. Сопливое сочувствие получить? Так его на хлеб не намажешь. Вот только Лёля выбивается из этой схемы. Лёля она для меня кто? Не знаю Не пойму.
Лёля
Странно познакомились. Странная женщина. Интересно: начинаю о ней думать и сразу всплывает слово «странно».
На выставке. Случайно занесло: время пустое выдалось между клиентами в офис возвращаться не хотелось, морды эти видеть. Зашел. Современная фотография. Хожу, картинки рассматриваю.
На неё сразу внимание обратил. Одета аляповато: юбка темно-красная, длинная и ярко-жёлтая кофта с широким коротким рукавом. А главное перчатки черные по локоть. Не кожаные, а нитяные, тонкие, такие дамы в прошлом веке носили. Еще бы шляпку с вуалью решил бы: городская сумасшедшая. Только обычно это тётки, которым о-го-го сколько, а она молодая, лет тридцать, может, чуть больше. Причёска тоже странная: половина головы под мальчика острижена, на другой волна тёмных волос почти до плеча. Лицо какое-то кукольное скулы широкие, глаза распахнуты. Уже потом разглядел, что и губы у нее тоже накрашены необычно: чтобы рот маленьким казался.
Она первая заговорила.
Вы, волосы со лба отвела, пальцы тонкие, длинные, ногти фиолетовым покрашены, фотографии пришли смотреть или меня разглядывать?
Честно скажу, растерялся. Только и сумел пошлый комплимент из себя выжать:
Ничего более интересного, чем вы, я на этой выставке не вижу.
Хмыкнула и отвернулась. Ну, я и пошёл дальше вдоль стены с развешанными фотографиями.
В гардеробе столкнулись. Пришлось поухаживать. Помог надеть что-то короткое, широкое и меховое. Как это называется не знаю. Может, пелерина?
Что ж, говорит, весьма любезно с вашей стороны помочь незнакомой даме. Позвольте, в таком случае, пригласить вас на чашку кофе в ближайшем кафе, если вы располагаете временем?
Я прямо офигел от такой любезности. Не хотелось в какую-нибудь историю вляпаться уж больно видок у неё странный, но любопытство разыгралось. А уж когда в кафе за столик сели, и она мундштук длинный, костяной из сумочки достала, тут я приплыл окончательно.
Офис у нас в хорошем месте расположен. Площадь с одиноко стоящим Маяковским, перейти, вдоль Садового и во дворы. Там здание четырёхэтажное, дореволюционной постройки, грязно-жёлтого цвета. Хорошее место: метро рядом и двор тихий. Детская разломанная песочница, тополя голые ветви по небу раскинули. Мамаши с детьми здесь не задерживаются, а вот бомжи те наш двор любят. Но и бомжи свои, можно сказать, знакомые, привыкли уже к ним. Четверо. Предводительница у них баба азиатской национальности: лет под сорок, морда круглая, как блин, глаза заплывшие щелки, вечный синяк на пол лица, но мужики её слушают авторитет!
Наша контора в полуподвале, зато вход отдельный. Жильцы дома другим пользуются. Окна на уровне земли, решеткой ржавой забраны. Никакой вывески на старых, c облупившейся краской, двустворчатых дверях. Ни к чему нам светиться. Кому надо найдёт.
Внутри всё по-другому. За железной дверью пост охраны. Стоит мальчишечка молодой в белой рубашке, бейджик к кармашку пришпилен. Вежливый, предупредительный. Он, конечно, не нужен, нечего у нас охранять, но мода пошла на охранников, ничего не поделаешь. Ну, а дальше комнаты. Работники мельтешат. Столы, компьютеры, бумаги. Светло, картины по стенам. В каждой комнате мебель современная, по стилю подобрана. Словно в другой мир попадаешь. На окна только смотреть не надо там, за решётками, всё другое: грязное, враждебное.
Москва
Я Москву не люблю. Зря сюда рвался. Тёмная, грязная, холодная. Разукрасят под Новый год, попьют-повеселятся неделю и сдерут праздничную иллюминацию, как кожуру с мандарина. Снова темень, ветер из подворотен и снежная слякоть под ногами.
Центр ещё куда ни шло Красная площадь, Тверская. Помпезно, вылизано отголоски империи, которую походя развалили. А всё, что рядом, усыхает, скукоживается. Марина твердит с придыханием: «Старый Арбат, переулки, московские дворики». Это у них болезнь у москвичей такая как о Москве заговорят, так сразу арбатские слюни пускают. Конечно же, Окуджава с его троллейбусом и ну подвывать хором. Да ты зайди в любой арбатский двор разруха! Нет По мне так новостройки куда симпатичнее. Там всё понятно: бетон, стекло, широко и просторно. От центра, от метро далеко? Плевать! Зато жить, дышать можно. Хотя Этим воздухом лучше совсем не дышать затхлый.
Не верю я, что в этой стране что-то изменится. Какая к чёрту демократия? Из застойного социализма в светлый капитализм за один день. На тебе свободу! Свободу грести под себя всё, до чего дотянуться сможешь. Высокие слова с трибуны, а вокруг шуршание тащат, тащат, все что можно.
Москвичи странный народ. Глубинка, та вообще застыла, не понимает ничего, судорожно выжить пытается. А эти нет! Всё им кажется, что с переменой власти блага на них посыплются. Ха! Идиоты! Ничто их не берет. Вера вбита, что о них позаботятся. Раньше мать родная партия, теперь добрый дядя капитализм. «Чара», «Властелина», сейчас вот «МММ» пора бы уже понять, что стригут, как баранов. Так нет. На одни и те же грабли раз за разом А дефолт? Мало? Красиво! Всю страну кинули легко и непринуждённо. И это ещё не конец, что-то грядёт чувствую.
Нет, сваливать отсюда надо. Без сомнений. Семью вывезти. Там лучше. Поездил, повидал. В Канаду хочу. Городок какой-нибудь тихий, и жить спокойно. Дом свой, двухэтажный, со всеми удобствами. Чтобы лужайка перед домом. Две машины в гараже. Тихо и чисто. Главное чисто! Бомжей этих поганых нет, ларьков, возле которых алкашня толпится. Чтобы снег белый, а не грязное месиво под ногами. Осенью там клёны повсюду жёлто-красными свечками.
Только мне отсюда никак. Сейчас здесь, в этой стране, можно лёгкие деньги делать. Время такое Я чувствую. Моё время! Марину с Алиской отправлю пускай обустраиваются, а сам здесь. Если что с открытой визой всегда быстро свинтить можно.
Я в офис не вхожу врываюсь. Это у меня стиль такой спешу всё время, дел у меня невпроворот. Здороваюсь с теми, кто на пути попадается, прошу Лидусю-секретаршу чай приготовить и к себе в кабинет.
Комнатка у нас небольшая. Двое нас, так называемых менеджеров высшего звена, я и Виктор. Прошу прощения Виктор Виленович, он любит, чтобы по отчеству. Это я Алексей или просто Лёша. Так общаться проще. Его стол сейчас пустует, вот и хорошо. Опять табаком воняет! Окно нараспашку. Ведь договаривались же, что курить он в комнате не будет.
Лидуся появляется в дверях с чаем и факсами. Интересная девица. Некрасивая, с нестандартной секретарской внешностью, но расторопная, доброжелательная. К тому же ещё и набожная иконка над столом прилеплена. Я сначала не понял зачем такая? Потом сообразил молодец, генеральный! никаких заигрываний, скрытых ухаживаний, интриг, утечки информации и работник прекрасный.
Что тут у нас? закопался в бумагах. Ага просят смету прислать ожидаемо. Сдвинулось. Теперь это забота генерального, пусть ребятишек напрягает и вместе голову ломают, кого нанять и как подешевле сделать. Моё дело общение с клиентом. Определить общую сумму договора, а главное сколько назад откатить с этой суммы лично в руки заказчика.
Фирма
Рассказывают, что сначала пытались раскрутиться на простых отделочных работах: двери, окна, потолки и прочая мелочь. Я этот этап не застал. Оказалось, геморроя больше, чем заработанных денег.
Ввели в состав новых учредителей со связями, и завертелось!
Образовалась посредническая контора между крупными банками и строительными фирмами. Всё основано на личных доверительных связях с учётом интересов заказчика.
К примеру, открывает банк новое отделение. Работы море. Начиная от простой отделки до установки броне-конструкций. Заказчику (банку) проще иметь дело с одной фирмой, чем с десятью обращается к нам. Мы становимся основным исполнителем. Дальше это уже наша головная боль, как подрядить различные фирмы, которые выполнят заказ. Кажется, всё просто, но это только вершина айсберга. Самое главное теперь убедить заказчика работать именно с нами.
И вот тут на сцену выходит Его Величество Откат! Время такое каждый хочет урвать кусок пожирнее. Со стороны банка работы курирует сотрудник, которому ничто человеческое не чуждо: вот он шанс самому заработать на этом заказе. Но ведь страшно, а вдруг раскроется афера? Тут и начинается наша с Виктором работа убедить, втереться в доверие, чтобы поверил нам не кинем, всё пройдет без сучка и задоринки. Поверил? Дальше все просто.
Допустим, ориентировочная стоимость работ пол-лимона зелени, и это уже с учётом интереса нашей фирмы. Представитель банка, смущаясь, предлагает накинуть сверху ещё сотку и размазать по смете, а он будет лоббировать нашу фирму и способствовать получению заказа. Дело сделано.
На счет нашей фирмы падает шестьсот тысяч, мы обналичиваем, и я откатываю сотку налом в конверте представителю банка. Все довольны, и я в том числе, потому что только я общаюсь с представителем банка, только мне он доверяет никаких третьих лиц. А уж сколько при такой схеме прилипнет к моей ладошке не ваше дело. Главное не зарываться, и интересы всех будут соблюдены.
А вот и Виктор Виленович собственной персоной. В дорогой дублёнке нараспашку. Костюм-тройка, рубашка в тонкую полоску, галстук, дипломат Самсонайт Вальяжный, неспешный. Волосы назад зачёсаны, нос с еврейской горбинкой, губы поджаты, словно чем-то недоволен.
Руки пожали. Он на окно открытое покосился. Я промолчал к чему день с брюзжания начинать? Да и без толку, я уже понял.
Ну конечно! Вот и Лидуся с чашечкой кофе спешит. Как же Утренний ритуал Виктора Виленовича. Сначала кофе, все дела потом.
Мы не друзья и никогда ими не станем. Скорее соперники. Внешне это никак не проявляется, и понять, кто на шаг впереди, невозможно. Он работает по своим банкам, я по своим. Кто сколько получает от сделки не знает никто. Этим не хвастают. Можно только догадываться. Вот поэтому мы все время приглядываемся друг к другу, стараясь уловить малейшие нюансы настроения. Только так можно угадать, насколько успешно идут дела. И мы оба зависим от генерального и учредителей: если зарвёшься и доходы фирмы поползут вниз вылетим со свистом. Незаменимых нет. Поэтому каждое действие, каждое слово просчитаны и продуманы. Постоянное напряжение. Лёля говорит, не расслабляйся, не верь никому и главное никаких дружеских отношений. Заработаешь свой первый лимон тогда можно думать, что делать дальше.
Лёля
Лёля психолог. Пытался расспросить, где работает, темнит. Сказала, что время от времени консультирует несколько фирм по разным вопросам. Туманное объяснение. В общем-то, мне всё равно, чем она занимается.
Когда мы с ней встречаться стали, со мной что-то странное приключилось: я ей поверил. Я, который никогда и никому не верил! Почему так? Часто задумываюсь не могу понять. Как нарыв гнойный прорвался. Нельзя ведь совсем одному? Эх, надо было собаку завести.
Какое-то странное ощущение: она мне родная. Всю жизнь чурался этого слова. Глупое. Чтобы я когда-нибудь с матерью, не говоря уж об отце, откровенно поговорил? Да и о чём с ними разговаривать? Как денег достать и где винище подешевле купить? Или с Мариной? О том, что я всё время на работе, семья заброшена? А с Лёлей можно обо всём она слушает. Я, бывает, целые монологи закатываю, слюной брызжу, возмущаюсь, а она сидит и спокойно ждёт. Потом выдаст пару фраз, и всё мне ясно становится, успокаиваюсь.