Как особа педантичная и в высшей степени пунктуальная, миссис Терилл-Диксон ожидала нас в гостиной в компании франтоватого юноши с копной непокорных каштановых волос, вероятно сына или племянника. При нашем появлении дама поднялась. Я на миг ощутил себя этаким Ватсоном из любительской постановки детективов сэра Артура Конан Дойла, явившимся вместе с Великим Сыщиком раскрыть очередное запутанное преступление.
Мадам, Джулиус изобразил легкий поклон. Позвольте напомнить, мы здесь с неофициальным визитом, и не стоило все же
С меня довольно! внезапно воскликнул юноша, вскакивая. Я ухожу!
Он промчался мимо, как ветер, хлопнув на прощание тяжелой дверью. Повисла неприятная пауза.
Прошу его простить, справилась с собой хозяйка, потемнев лицом от сдерживаемого гнева. Невоспитанный мальчишка.
Джулиус подмигнул мне, уже вовсю строя в голове гипотезы, постичь которые я пока не мог.
Нам показали дом и познакомили с малочисленной обслугой. Очень хотелось произвести впечатление на компаньона, поэтому я старательно фиксировал в блокнотике мельчайшие детали, независимо от их важности.
Нашему вниманию представили галерею портретов славных предков миссис Терилл-Диксон и предметы исключительной художественной и исторической ценности, на мой любительский взгляд. Однако ковер потерял краски и местами был затерт, пахло пылью, которую редко убирали, доски пола возле входа скрипели под нашим весом. Без преувеличения можно сказать: жилище и его обитатели знавали и лучшие времена. Что поделать, годы летят, сминая все, раньше казавшееся важным.
Олдридж достал из кармана жилета старомодные серебряные часы на цепочке:
Будет лучше, если мы вернемся вечером и постараемся засечь ваш феномен. Это вас устроит?
Женщина боролась с собой. Я посмотрел на Джулиуса и увидел в его взгляде превосходство. Он знал, что́ услышит.
Я прикажу, чтобы открыли комнаты для гостей, не очень-то гостеприимно выдавила миссис Терилл-Диксон. Чем скорее разгадаете эту загадку, тем скорее я смогу спокойно заснуть.
Такое решение устраивало обе стороны. Сославшись на предписание врача, хозяйка удалилась в свою спальню, и мы остались предоставлены сами себе.
Что скажете, Филипп?
Вылизанная до неприличия полукруглая прихожая упиралась в беломраморную лестницу, устланную чуть потертой, но тщательно вычищенной ковровой дорожкой. Открытая галерея взирала вниз глазами с потемневших старинных портретов, а из открытых дверей первого этажа тянуло сыростью, свежими цветами и золой. По вечерам, вероятно, в каминах разжигали огонь, несмотря на летнее тепло. Все было так аккуратно, чисто и на своих местах, заботливо протерто от пыли и расставлено в строгом порядке, что походило на музейную выставку. Словно законсервировано во времени отголосок умирающей эпохи.
Не знаю, Джулиус, мне как-то не по себе.
Он кивнул, соглашаясь то ли со мной, то ли с собственными мыслями.
Вы что-то записывали? Давайте посмотрим на наши комнаты и обсудим план действий.
Молоденькая горничная, почти ребенок, как могла, привела комнаты в жилой вид, но запах плесени и гнилой воды неприятно ударил в ноздри.
Господи, что это за жуть?!
Олдридж невозмутимо прошествовал в комнату и безошибочно указал на забытую на подоконнике вазу. Позеленевшая вода источала гнилостные флюиды.
Какая преступная забывчивость, тихо пробормотал Джулиус, и сложно было понять, имеет ли он в виду вазу или что-то другое.
Сквозняк скрипнул дверью в глубине комнаты. Наши спальни оказались смежными и сообщались между собой. Я почувствовал облегчение от того, что не буду совершенно один перед лицом неизвестной опасности. И тут же устыдился. Что бы это ни было, оно не сможет навредить нам при свете дня впрочем, еще никто, кроме хозяйки, не сталкивался с трудностями. Я почти убедил себя, что имею дело с фантазиями пожилой викторианской леди с чудинкой, однако что-то упорно твердило мне: Олдридж не ошибается, а он точно что-то подозревал.
Джулиус посоветовал мне прогуляться по дому и записать все, кажущееся любопытным. Не совсем поняв суть поручения, я добросовестно заносил в блокнот буквально все, что видел и слышал.
Вечером мы снова встретились.
«Слишком много роз», «горничная подозрительно смотрит», «с кухни пахнет паленым». Джулиус захлопнул блокнот. Чем, позвольте спросить, вы занимались весь день, Филипп? строго спросил он. Бродили вокруг кухни и подглядывали за горничной? Может, подсчитывали розы?
Краска стыда обожгла щеки я не краснел так с тех времен, когда учитель математики драл меня за уши. Я был посрамлен и пристыжен, слова оправданий не лезли в голову.
Неужели совсем ничего полезного? робко спросил я, стараясь придать голосу хоть каплю твердости, а интонации уверенности. Джулиус еще сердился, однако мне показалось по нахмуренным бровям, плотно сжатым тонким губам и взгляду, направленному куда-то сквозь мой несчастный блокнот, мысли его уже занимало что-то иное.
Так вы подсчитали розы или нет?
Я оскорбился:
Не считайте меня дураком, Джулиус, я
Так идите и запишите, где и сколько букетов расставлено, в каком они состоянии и как часто их меняют. Времени у вас час. Идите же!
Подобные розыгрыши были совсем не в стиле моего компаньона, потому я уныло побрел проводить «расследование».
Вернувшись, я застал Олдриджа пребывающим в глубокой задумчивости.
Ах, это вы Милейшая миссис Терилл-Диксон пару минут назад покинула кабинет. Возьмите с собой спички, свет может пригодиться.
И ни слова о злосчастных розах!
Пустой дом, погруженный во тьму, что может быть более пугающим и будоражащим фантазию, щекочущим нервы? Все звуки, услышанные днем, всплывают из глубин подсознания, приобретая причудливые формы. Гул автомобильного двигателя может показаться вам органной музыкой, шорох одежды бестелесным шепотом, а скрип половиц лязгом цепей. Ночь волнует, ночь рождает фантомы.
Мы, вооружившись свечой в простом подсвечнике, брели по пустым темным коридорам, словно две тени. Я старался анализировать ощущения, но даже собственное прерывистое дыхание пугало до мурашек на коже. Я зябко повел плечами и понял вдруг, что действительно замерз.
Джулиус, свистящим шепотом позвал я. Вы это чувствуете?
Он ответил одним взглядом: глаза стали большими и черными от расширившихся зрачков. Меня пробила дрожь.
Мы вышли на галерею. Портреты точно ждали этого, уставившись маслено поблескивающими глазами, зло и дико, прямо в упор. Так, как бывает только ночью.
Часы пробили полночь. Налетевший откуда-то сквозняк задул пламя свечи, и дом погрузился во мрак.
Джулиус, не останавливаясь, покинул галерею, войдя в темный тоннель узкого коридора. Я последовал за ним и увидел, с трудом преодолевая черноту, как он указывает на что-то пальцем. В конце коридора сиял крошечный огонек. Я подался вперед, выглядывая из-за плеча рослого компаньона, и в этот момент тьма раскрасилась множеством пылающих голубым огнем пятен. Свет струился из стен, сливался и сворачивался в туманные кольца. И туман пел.
Я стиснул голову ладонями, пытаясь заглушить заунывный гул, будто звенела туго натянутая струна. Джулиус потянул меня за локоть, крича прямо в ухо:
Скорее! Миссис Диксон!
Мы побежали прочь, через галерею, на лестницу и оттуда в главный коридор. Из-под двери спальни хозяйки сочился голубоватый свет. Я невольно отшатнулся, однако Олдридж без колебаний вынес хлипкую преграду и исчез внутри. Все, что я увидел, это удивительно блестящую поверхность зеркала прямо напротив входа, а спустя секунду Джулиус загородил его спиной. Я же не нашел в себе сил пойти за ним
* * *
Я не смел показаться Джулиусу на глаза. Пережитый ужас и позор ведь я повел себя как последний трус! буквально приковали меня к постели.
Срочно вызванный доктор обследовал миссис Терилл-Диксон, которую, по словам Олдриджа, некая невидимая сила едва не задушила в постели, однако не обнаружил никаких следов удушения! Мне ужасно хотелось присутствовать при разговоре с доктором, однако чувство вины прочно удерживало на месте.
Дверь соседней комнаты скрипнула.
Филипп! Прекратите убиваться и идите сюда!
Я принял приглашение с радостью. Джулиус стоял у окна вполоборота, опершись локтем о подоконник. Заметив меня, он криво улыбнулся:
Не стоит так себя корить, все живы и относительно невредимы.
С последним утверждением можно было поспорить, впрочем, оно того не стоило.
Советую выспаться как следует, завтра нас ждут долгий день и бессонная ночь.
Последовать совету оказалось совсем не просто. Я беспрестанно вздрагивал во сне, куда-то бежал, кажется, даже звал на помощь и рассвет встретил сидящим на груде смятого постельного белья, невыспавшимся и мокрым от пота.
* * *
Первым делом мы посетили комнату вспыльчивого юноши сына миссис Терилл-Диксон, которого, как выяснилось, звали Ричардом. Имя вполне подходящее для отпрыска старой влиятельной семьи, коей Диксоны когда-то были. Он ночевал вне дома и еще не вернулся.
Посмотрите, какая милая девушка, Джулиус, не глядя, сунул руку под подушку и извлек салонный снимок белокурой красавицы с сияющей улыбкой. На обороте подпись «Мое сердце твое навеки». Он так и эдак покрутил фразу на языке и сморщился, будто съел слишком много сладкого. Смею предположить, тайная возлюбленная, иначе зачем прятать снимок?
Он тем же образом положил фотокарточку на место и замер в охотничьей стойке, уже мне знакомой:
Тут что-то еще.
На свет появилась тонкая мягкая книжечка в черной обложке. Личный дневник, предположил я и ошибся. Мне приходилось сталкиваться с подобными изданиями, и от них был только один вред: взять хотя бы чтиво, с помощью которого адвокат Картер оборвал жизни сразу двух девушек.
Мальчик увлекается магией?
Джулиус не успел ответить. Дверь едва не слетела с петель, и в проеме возник сам Ричард Терилл-Диксон:
Какого черта?! Что вы здесь делаете?
В отличие от меня, Олдридж сохранил спокойствие в сложившейся неприятной ситуации:
Это ваше? А матушка знает?
Юноша нервно выхватил книжку и как был, в ботинках, растянулся на кровати, всем видом выражая презрение:
Можете рассказать, мне плевать. Мне на всех вас плевать, слышите?
Я не умел вести беседы с трудными подростками, однако Джулиус не был настроен на долгий разговор:
Вы хотели отомстить матери за то, что она пытается разлучить вас с дамой сердца?
Щеки Ричарда вспыхнули.
Откуда вы Потом догадался о фотографии. Может, и хотел, вам какое дело?
И отомстили?
Юный Диксон опустил глаза, вдруг растеряв боевой задор:
Нет Не смог.
Джулиус кивнул и вышел.
Такое случалось, сказал он мне позже. Люди легко прибегают к помощи сил, им неподвластных, дабы удовлетворить свои низменные желания. Кто-то желал мести и творил ее. Бедный парнишка выбрал неверный путь.
Джулиус поприветствовал поднимающуюся по лестнице незнакомую женщину. Она была невысокой и крупной, с округлыми чертами лица и пухлыми белыми пальцами, цепляющимися за перила. Несмотря на кажущуюся мягкость, в женщине был характер, он чувствовался в цепком взгляде, коим она нас наградила.
Доброе утро, господа. С кем имею честь?
Мы представились и, в свою очередь, узнали имя дамы. Ею оказалась Хелен Ларсен, сестра миссис Терилл-Диксон. Джулиус высказал желание немедленно побеседовать.
А, детективы, протянула миссис Ларсен насмешливо. В таком случае пройдемте в мою комнату, чтобы вы лично убедились, что я не прячу там дамский пистолет или крысиный яд.
Лишним будет даже упоминать, насколько непохожими оказались сестры сухая и чопорная Генриетта и саркастичная волевая Хелен.
Миссис Ларсен поведала нам в характерной насмешливой манере, как после смерти мужа сестра приютила ее у себя, «поделилась кровом и пищей», как высказалась сама Хелен.
Можно сказать, я живу здесь из милости, слежу за домом, руковожу прислугой, веду бухгалтерию, но я благодарна Генриетте за доброту и понимание.
Я по-иному взглянул на чистый дом и ухоженный сад. Оказывается, вся эта красота дело рук совсем не той сестры, что нам думалось.
Вы только что вернулись, прервал Джулиус. Позвольте спросить, где вы были?
Ночевала у старой школьной подруги. Она тяжело заболела, и за ней некому ухаживать, кроме меня.
Часто гостите у нее?
Довольно часто в последнее время. Это все?
Уточнив имя подруги, Джулиус пропустил служанку с охапкой свежих роз и откланялся. Я поспешил за ним.
Вы видели эти розы, Филипп? спросил он до странности жизнерадостным голосом.
Конечно видел, я же говорил, их часто меняют.
И вы, конечно, заметили, что время не совпадает с указанным вами в записях?
Я начал злиться:
К черту розы, Джулиус! Подумайте лучше, что скажете миссис Терилл-Диксон о ее сыне.
Что вы имеете в виду?
Как это что? я изумился непонятливости компаньона. Ведь именно он повинен во всех покушениях.
Олдридж невозмутимо ответил:
Не будем торопиться, мой друг, подождем утра.
Ожидание было мучительно. Я не видел Олдриджа с тех самых пор, как он зашел к миссис Терилл-Диксон и после, так ничего и не объяснив, вызвал такси и уехал. Несомненно, в его странной голове созрел план, однако посвятить меня в подробности он вновь не счел нужным.
С каждым часом мне становилось все тревожнее, к ужину я едва притронулся, гипнотизируя взглядом пустой стул Джулиуса. Часы безжалостно отсчитывали минуты.
Миссис Терилл-Диксон закрылась в кабинете мужа, и, когда я мерил шагами гостиную, появился Джулиус.
Какого черта вы творите?! Ярость буквально клокотала во мне. Это нечестно! Вы исчезаете на весь день, будто так и надо, а потом выставляете меня дураком!
Вспышка гнева обессилила меня, к тому же я чувствовал, что перегнул палку: в конце концов, никто не пытался выставлять меня дураком, кроме, пожалуй, меня самого. Я одними губами прошептал:
Простите
Джулиус прошествовал к миниатюрному диванчику и тяжело сел. Я только сейчас заметил, как он устал.
У нас есть два часа, насколько я могу судить по предыдущим случаям. Надеюсь, вы хорошо отдохнули, иначе нам всем несдобровать. А пока расскажите, что происходило в доме в мое отсутствие.
Мне нечего было сказать, кроме того, что миссис Терилл-Диксон не далее как четверть часа назад закрылась в своей спальне, а ее сестра ушла к подруге.
А юный Ричард?
Его я не видел с ужина.
Что ж, тогда предлагаю начать. Джулиус энергично подскочил с диванчика, но я преградил ему путь:
Одну минуту, компаньон, вы забыли посвятить меня в ваш гениальный план.
Ах, это, он недовольно прищурился. Ваше любопытство не знает границ, Филипп. Объяснения могут подождать до утра?
Нет!
Как донести, что это не просто любопытство, а инстинкт самосохранения? Я должен знать, что нам предстоит, чтобы быть полезным и в случае чего суметь за себя постоять.
Джулиус приблизился и доверительно взял мои руки в свои:
Филипп, мы много пережили вместе за эти несколько месяцев. Неужели вы настолько не доверяете мне? Без нужных доказательств грош цена нашему расследованию. Вы понимаете? Я согласился. Вы мой маяк и опора, я уже говорил.
Постойте, но вы не говорили почему.
Разве это имеет значение сейчас? Вы готовы играть свою партию вслепую? Делать то, что я скажу?
Мне такой план был не по душе, но я еще не выработал такую силу воли, чтобы отказать проникновенному взгляду умных карих глаз, блестевших так близко, что отвернуться не было возможности. Это чистой воды манипулирование и шантаж.