Вдруг зазвонил мой мобильник. Из глубин сумочки Мит Лоуф запевал: Id Do Anything For Love[13]. Ругнувшись, я принялась судорожно шарить рукой по дну. Звони кто-нибудь другой, я бы просто убрала звук или выключила телефон. Но эту песню я поставила на звонки от Данте. Когда он родился, песня Мит Лоуфа занимала первое место в хит-парадах.
Данте?
Мам? Голос Данте остался таким же, как в детстве, только на октаву ниже. Слегка жутковато. В нем звучит рассеянность, даже удивление, словно сын ожидал услышать кого-то другого. Ой, я нечаянно нажал. Извини. Наверное, сунул телефон в карман, а экран не заблокировал. Прости.
Ничего. Что ж, это все объясняет. Данте мне никогда не звонит. Главное, что с тобой ничего не случилось.
Да нет, все нормально. А у тебя все хорошо?
Конечно! нарочито веселым тоном ответила я. Иду домой. День выдался долгий.
Понятно. Данте не терпелось закончить. Ну
Чем занимаешься? перебила я.
Внезапно мне отчаянно захотелось, чтобы он поговорил со мной. Рассказал, как прошел рабочий день, что у него на ужин. Во что одет, куда ходил, что смотрел по телевизору. В детстве Данте был очень общительным: разговаривал сам с собой, с игрушками и вообще со всеми вокруг. Став подростком, он утратил эту черту. Теперь он человек неразговорчивый, слова его уклончивы, и каждое на вес золота.
Ничего. Буррито готовлю. Недолгое молчание. Мам, у тебя правда все нормально? Ты какая-то взвинченная.
Ничего серьезного. Ты слышал об убийстве? Через дорогу, в парке Виктории? Женщина вышла на пробежку. Тело нашли сегодня.
А, вот в чем дело! с облегчением в голосе отозвался сын. Тогда понятно, почему ты всполошилась. Слушай, все образуется. Пойди домой, отдохни. Потом перезвоню, ладно, мам?
А какие буррито?
С курицей. Ладно, мне правда пора
Конечно. Пока-по
Он отключился, не успела я сказать «Люблю тебя» или «Береги себя, Дэн». Мой сын не любит, когда чувства выражают вот так, запросто. А вдруг это моя вина? Как бы он отреагировал, если бы я признала: «Ничего у меня не хорошо. Я кое-кого поджидаю у кофейни. Наверное, схожу с ума».
Свет в «Буфетной Присциллы» погас. Внутри никого не было. Увлекшись разговором, я забыла о слежке. Дождь лил с чернильно-синего, как джинсовая ткань, неба. Мимо проехал автобус, потом еще один, подняв веер брызг. Я растерянно глядела на машины под струями дождя. По коже сороконожкой проползла липкая тревога. Неужели я их упустила? Они ушли, пока я говорила с Данте?
Может, оно и к лучшему, рассудил внутренний критик. Может, звонок Данте уберег тебя от большой ошибки.
И тут я заметила их метрах в пятидесяти от меня, на главной дороге. Айрис шагала в светлом пальто, с зонтиком в руках. Ее розовые волосы привлекали внимание даже издали. Я поспешила за ней.
Большая ошибка, повторил голос.
Я отправила его в «комнату тишины». Перешла дорогу. Торопливо зашагала по Главной улице, подняла воротник, прячась от дождя, случайная, неприметная прохожая спешит домой. Средних лет, тускло освещенная фонарями, в туфлях на низком каблуке. Вуди меня не заметил бы слишком для него стара, Айрис же вряд ли меня запомнила. Догнав их, я будто случайно увернулась от брызг дождя из-под колес и задела локоть Вуди
Снова электрический заряд, контакт. Отражения из «дома» Вуди промчались перед глазами, словно я проехала мимо на машине.
Вот и хорошо. У меня получится.
Я встала под козырек театра, притворяясь, что смотрю в телефон. Вуди с Айрис опять неторопливо прошли мимо. От Айрис повеяло чем-то легким, цветочным, домашним.
«Дом» Вуди стоял нараспашку. В гостиной приветливо горел свет. Расстарался для Айрис. Пытается ее очаровать. Словно бы издалека послышался его смех и ее короткий, вежливый ответ будто маленькой девочки на дне рождения знакомого, который ей не очень нравится.
Я смогу. И ничуть не схожу с ума.
Глубоко вдохнув, я бесшумно переступила порог.
7
Суббота, 26 марта
Ни один мужчина в глубине души не признает себя маньяком. Большинство обвинит жертву одежда не та, оказалась не там, мало сопротивлялась. Одни винят жен за неудовлетворенность. Другие матерей за воспитание. Некоторые даже убеждают себя, что следуют природному инстинкту, таким образом обвиняя в своем безволии матушку-природу. В каждом преступлении против женщин якобы виновата женщина.
Вуди, например, все беды сваливает на феминисток. Считает, что они все испортили. До них мир был прост и понятен. Мужчины и женщины знали свое место. Мужчины были добытчиками, защитниками, героями. Женщины носили платья и уважали себя. Мужчин ждали чистый дом и ужин на столе. И все жили счастливо. А сейчас даже не разберешь, где парень, а где девушка. Сплошные #MeToo, гендерные заморочки, трансвеститы и татуировки. Наверняка у нее есть татушки. И все равно косой взгляд на девушку надо ломать комедию. Говорить политкорректную дурь. А девчонка ничего, если приведет себя в порядок. Если перестанет быть такой зажатой
Его ушами я услышала Айрис:
Я немного устала. Может, в другой раз?
Наверное, пригласил ее на свидание. Она ему тактично отказала. Необязательно было заглядывать в ее «дом», чтобы все понять. Вуди для нее темная лошадка кто знает, как он может себя повести? А он говорил ей приятные слова. Она не возражала по крайней мере, в рабочее время. В конце концов, посетители должны уходить довольными. Но теперь-то рабочее время кончилось. Ее внимание уже не оплачивалось.
Всего один коктейль, упрашивал Вуди. Я ведь ради вас сюда пришел.
Я весь день на ногах. Правда не хочется.
Всего один бокальчик. Честно. Ну пожалуйста!
Мужчины! Выпрашивают, как дети. Данте в детстве был таким же. А вот меня мама воспитала иначе. «Много хочешь мало получишь». Интересно, всех женщин этому учат? Ставить желания мужчин превыше своих?
Ладно. Только один!
Он был доволен, словно предвкушал особенно вкусный обед. Отлично, крошка. Одного вполне хватит.
Я правильно сделала. Он явно задумал недоброе.
Ярко освещенная гостиная его «дома», всюду декорации, мишура. Портреты самого себя на стене. Спортивные награды, пин-ап-плакаты. Реквизит, нужный лишь для спектакля. За ним рычаги и блоки, поднимающие и опускающие занавес, потом лестница в темный подвал там реквизиторская и костюмерная. Только в этом театре вместо реквизита воспоминания, тайны, порно, журналы для качков, фитнес-тренажеры, здоровая пища, стопка фотографий самого себя рядом с теориями заговора, бытовым расизмом, сексистскими шутками, мечтами о лихих приключениях и ноткой сладкой тоски по воображаемому прошлому, где мужчин уважали, а женщины и иммигранты знали свое место.
Я почти забыла, как скучно обиталище подобных типов. Он не жестокий злодей. Он друг, брат, сын. Рассказывает дурацкие анекдоты на вечеринках. Ходит петь в караоке. Все его близкие друзья мужчины и считают его похождения на одну ночь с пьяными девицами обычной потребностью здорового мужчины. Вокруг смутно ощущалось его невезение с женщинами последние три подружки оказались «истеричками», но в целом Вуди хороший парень. Может, чуть грубоватый снаружи, зато добрый внутри.
Интересно, у убийцы Джо Перри были друзья? Тоже считали его хорошим? Люди куда сложнее, чем их профили в соцсетях. Зло не носит отличительных одежд или каиновой печати. Оно обыденно. Зло это твой знакомый. И невозможно вообразить, что он способен на ужасный поступок, ведь он твой друг, а ты хороший человек.
Мне и додумывать не надо. Все как на ладони. Я видела его подвал. Там тоже не таится зло, только старомодное порно, показушные подростковые ухаживания, смутные воспоминания о приключениях по пьяни, глубоко зарытая фантазия о матери лучшего друга, жутковатые фейковые аккаунты в «Твиттере» и напоследок гаденькая шуточка о Джо Перри:
@радфем_Бонни95: Она просто бегала.
@ДжимИзКачалки69: Видать, не слишком быстро.
На миг во мне поселилось жуткое подозрение. А вдруг надо копнуть глубже?.. Нет, Вуди едва заметил Джо и только на минутку задержался на новостях о ее смерти. Нарвалась, тупая курица, подумал он тогда, на мгновение остановив взгляд на ее фото под заголовком. Жаль. Еще и дети остались. Не надо было бегать одной. Дальнейший поиск ничего нового не показал, кроме легкого неодобрения ему не понравилась ее футболка и подсознательной мыслишки: она, скорее всего, сама напросилась.
Слава богу. Не он снился мне в кошмаре. И все же я достаточно задержалась в его «доме» и чувствовала: что-то не так. Секс с пьяными девушками, которые чуть ли не в отключке. Просьбы «не зажиматься». Фотографии после доказательства его побед. И раз за разом исполненная надежды мысль: «Не как в прошлый раз», а подле нее другая, полуоптимистичная-полусмиренная: «Возьму на всякий случай».
Он покупает на «Ибэй» таблетки. Капсулы с порошком, который очень просто подмешать в напиток. Опыта Вуди набрался предостаточно. Подумаешь, мышечный релаксант, от него никакого вреда, думает он. Они только счастливее становятся. Забывают о трудах и заботах современной жизни. Возвращаются к женской покорности и доверчивости. Сразу становятся мягче, ласковее. Вовсе это не изнасилование, глупость какая! Он же не маньяк. Это феминисткам везде изнасилования чудятся.
«А сколько еще таких? подумала я. Сколько еще среди мужчин насильников?»
Я шла за ним следом, держась чуть поодаль, и по-прежнему следила за цепочкой его мыслей. Айрис шла сбоку от спутника, как послушная маленькая девочка на празднике, с которого невежливо просто взять и уйти. Время от времени она подавала голос, в основном же я слышала бесконечный снисходительный монолог Вуди обо всем сразу: политике, режиме тренировок, юморе, правильном питании. Такие речи не требуют ответа, кроме редкого «угу» в знак согласия. «Я, я, я»
Минут через двадцать мы дошли до нужного места. Гастропаб с претензией на Тюдоров, с деревянными панелями Айрис такой не выбрала бы, а вот Вуди здесь сольется с толпой. Я прекрасно знала, что он задумал. Оставалось только его остановить. Как? «Наверное, пойду за ними, подумала я. Поймаю его на месте преступления». Допустим, но поверят ли мне? Поверит ли Айрис? Или посчитает сумасшедшей, которая на пустом месте обвиняет едва знакомого человека?
Я ждала снаружи. Уже стемнело. Намокшие под дождем волосы прилипли к голове. Я наблюдала изнутри, как Вуди заказывает напитки, а потом незаметно подмешивает содержимое капсулы Айрис в бокал. Ловко получилось. Явно много тренировался. Сегодня был далеко не первый раз. Он знал, что делает. Могла ли я о себе сказать то же?
Я уже так делала.
Да, и чем дело кончилось? напомнил внутренний критик голосом Кэти Малкин. От него сложно отмахнуться. Кэти была со мной с самого начала, Кэти забылась в день госпожи Чаровник.
Я не знала. Откуда ребенку зна
Тебе понравилось, правда же?
То-то и оно. Внутренний голос раздается из места более сокровенного, чем сердце; ложь там бесполезна, а мораль отброшена за ненадобностью. Невозможно пропустить эти слова мимо ушей, нельзя им не поверить. Порезы у него на руках. А как он вздрагивал, когда мимо проходила любая девочка
Да, мне понравилось. Очень.
И потом, он заслужил.
8
Суббота, 26 марта
Еще в «Малберри» я узнала, как Архимед предотвратил нападение греков на Сиракузы с помощью зеркал отполированных щитов. Он направил солнечный свет на корабли противника, и они загорелись. Может, это лишь легенда, но принцип за ней стоит вполне научный. Отраженный солнечный свет и правда вызывает огонь. А мысли те же отражения чувств.
Жди.
«Рогипнол» начинает действовать минут через двадцать. Я выждала пятнадцать. Потом зашла внутрь. Разумеется, Айрис и Вуди сидели в углу. Вуди предпочитает угловые столики. Оттуда лучше обзор. Айрис пила ром с колой понятный выбор, так проще что-нибудь подмешать. Сыплешь лекарство в банку газировки, а иногда прямиком в бокал. Напиток темный, льда много осадок на донышке незаметен.
Айрис почти допила. Конечно, ей не терпелось. Один коктейль, и все, как и обещала. Ей от самой себя было тошно. Ничего не поделаешь, иногда стоит немного уступить, чтобы избежать лишнего шума. Я заглянула в ее мысли, совсем чуть-чуть. Не стала трогать воспоминания, это личное. Тогда я стану не лучше Вуди.
Давай, Спящая красавица «Рогипнол» начал действовать. Внутри Айрис разлилась странная легкость, словно она превратилась в воздушный шарик. Вот Айрис еще ребенок, смотрит на желтый шарик, парящий в ясном летнем небе Безобидное милое воспоминание. Это хорошо. Теперь она не испугается и не станет сопротивляться. Айрис погружалась в мягкое, теплое забытье, которое Вуди считал «естественным для женщины». Выждав немного, я открыла дверь в комнату, где таилась опасность, где жил хищник.
Абракадабра!
Как же просто воскресают в памяти огни, зеркала, скатерть. Фокус, проделанный безупречно, в мгновение ока. Вот в чем магия. В зеркалах. Мама была права. Среди мастеров фокус госпожи Чаровник называется «Разворот стола». Для него нужны только зеркала и отраженный свет. Столу с приборами ничего не грозит. И ничего не разбивается. Даже на репетициях. А вот с людьми, увы, дело обстоит иначе. Временами зеркала для них опасны. Особенно если определяешь углы и перспективы наугад.
Порезы у него на руках.
Воспоминание меня не покидает. Крошечный осколок стекла в глазу, вечное напоминание: я плохая девочка. Ты заставила его на тебя смотреть. Да-да, упрекает внутренний голос. Ты разозлилась. Вышла из себя. Вот поэтому маленьким девочкам и нельзя играть в мальчишеские игрушки.
А госпожа Чаровник? Вспомнились ее цилиндр и сияющая серебром улыбка. Как она одним плавным движением развернула стол. Она играла в мужские игрушки. Не выходила из себя. Затмила фокусника на сцене. Оказалось, я помню запах концертного зала, библиотечный душок бархатных кресел, как у пыльных старых книг в темноте; спертый запах пудры, сценического дыма, попкорна и шоколада. Внутренний критик осыпал меня издевками. Я прогнала его в «комнату тишины». Все было в моих руках.
Взгляни на меня.
Абракадабра!
Самый подходящий момент: сонная Айрис была восприимчива, еще вспоминала желтый шарик, а Вуди пока ничего не заподозрил и сосредоточился на своем. Вуди не успел как следует удивиться, когда я вошла в бар, и приветственно поднял руку, но благодушие на его лице мигом сменилось досадой.
Опять эта!
Улыбнувшись, я потянулась к его руке и одновременно коснулась руки Айрис. На миг мне открылись оба их «дома». В обители Айрис царила мягкая, как пастельный кашемир, сонливость, а в его зловещий лабиринт, сплошь колючая проволока и горы мусора. Зрители умолкли, прогремела барабанная дробь, померк свет
А потом я зеркально отразила их. Поменяла местами. В мгновение ока. Даже руку пожать и то медленнее. Я поменяла ее вялое полузабытье на его настороженность. Бум! Не сложнее, чем сменить вкус клубничного «опальчика» на кусок пирога со свининой. Все тарелки остались на месте, ни одна тайна не выплеснулась из бокалов. Сердце билось почти как обычно. Вуди задремал как ребенок, которому давно пора в постель, Айрис же резко вскочила, светясь беспокойной энергией.
Что случилось? Все лампы в ее «доме» разом загорелись. Сознание Вуди, напротив, затемнилось. Наконец-то сработал «Рогипнол». Кто вы?
Берни, улыбнулась я. Не беспокойся. С тобой все будет хорошо.
А с ним?
С ним тоже. Честное слово.
Теперь, когда опасность осталась позади, кожу привычно защипало от волны жара. Весь воздух в людном баре внезапно испарился, стояла духота.