Когда это было?
Ева долго не отвечала, смотрела почему-то на мой подбородок.
Года два назад. И вот еще что: этого белого короля я тоже видела.
Где?
В игровой, рано утром. Все шахматы с доской были убраны в шкаф. А король один лежал на столе. Я взяла его и положила в коробку к остальным фигурам. Это тоже давно случилось.
И что все это значит?
Кажется, я начинаю догадываться, пробормотала Ева. Пойдем-ка на крыльцо, проветримся.
На улице было прохладно. Уже подбиралась осень, и на березах оголились ветки. Желтая листва покрывала дорожки и давно пустующую скамейку. Тучи на небе скрутились и стали похожими на огромные темно-синие кулаки, грозящие нам сверху.
Он перемещает их во времени, не глядя на меня, сказала Ева. Знаю, звучит фантастично, но иначе объяснить не могу.
Должно быть другое объяснение.
Какое? усмехнулась она. Этот Виктор каким-то образом отправляет предметы в прошлое и возвращает их назад. Я увидела яблоко в те минуты, когда оно пропадало здесь. Только я видела его два года назад. А этот белый король Виктор отправил его в прошлое на некоторое время, там я его нашла и переложила в шкаф. Потому-то он и не появился на доске. Он появился в нашем времени уже в коробке, в шкафу.
Может, это какой-то фокус?
Да, проделанный сумасшедшим Фокус, который никому не демонстрируют, разве такое бывает?
Я затянулся и отчего-то подумал, что, обладай я способностями Виктора, выпустил бы сейчас дым в минувшее столетие, а там появившаяся в воздухе струйка кого-нибудь бы напугала.
Он сейчас там, сказала Ева и решительно затушила окурок. Пойдем! Поговорим с ним.
Я не был в восторге от этой идеи, но последовал за Евой. Виктора мы и вправду нашли в игровой. Он в полном одиночестве сидел над очередной партией и никак на наше появление не отреагировал. Ева поставила два стула, и мы присели.
Скажи, Виктор, как ты это делаешь?
Он продолжал сосредоточенно глядеть на доску, где остатки белых фигур я с первого взгляда понял весь расклад гоняли черного короля вокруг черной же пешки, а та пыталась пройти поле и обернуться ферзем.
Виктор, я знаю, что ты слышишь нас и понимаешь. Просто ответь, как ты это проделываешь. Нам все известно. Скрывать не надо.
Он дернул щекой, точно отогнал досаждающую муху. На лбу его быстро, как волдыри, взбухли крупные капли пота.
Я тронул Еву за руку и тихо сказал:
Нам лучше не беспокоить его, если не хотим проблем.
Она отдернула руку и с презрением глянула на меня.
Что значат проблемы, когда тут настоящие чудеса открываются? А если мы узнаем, как это делается, представляешь, что тогда?! Удивительные перспективы!
Какие, например?
Удивительные! Будем послания в прошлое отправлять, предметы перемещать. Может быть, и в будущее есть способ попадать. Мы же всего не знаем.
Неожиданно Ева протянула руку и с силой ущипнула Виктора за кожу на запястье. Он вздрогнул и еще пристальнее уставился на шахматную доску.
Ева, что ты делаешь? прошептал я. Его нельзя тревожить. Бреус нас накажет.
Плевать мне на Бреуса. И на тебя плевать, если у тебя и грамма любопытства нет.
Она снова ущипнула Виктора и на этот раз сжимала кожу долго и сильно так что пальцы ее побелели от усилия. Он терпел, затем высвободил руку и спрятал ее под столом.
Говори! зашипела на него Ева. Все равно тебя растормошу. Как ты это делаешь? Скажи, и я отстану!
В его горле зародился утробный звук, который стал нарастать.
Хотя бы покажи нам! напирала Ева. Сделай это сейчас, чтоб мы видели! Давай, перемести что-нибудь, и мы уйдем. Пешку вот эту перемести.
Утробный звук из горла Виктора пробивался наружу. Я понял, что скоро раздастся крик, а дальше ничего хорошего дальше не будет.
Ева, хватит! Я поднялся. Так мы ничего не добьемся. Пойдем, обмозгуем все.
Она нехотя встала со стула.
Да, ты прав. Придумаем, что делать.
Но в тот вечер мы так ничего и не придумали. Выпили по три кружки чая, съели полкоробки подаренных кем-то Еве конфет и разошлись.
На следующий день, когда я дома отсыпался после дежурства, Ева мне позвонила.
У тебя далеко запись с исчезновениями? спросила она.
А в чем дело?
Я протер глаза и взял стоящий рядом с кроватью ноутбук, открыл его.
Мы кое-чего не замечали, говорила Ева, а все потому, что смотрели на исчезающие предметы. Теперь взгляни на его лицо, на лицо Виктора.
Я запустил видеофайл нарезку из всех найденных инцидентов. И понял, о чем говорила Ева: каждый раз, перед тем как предметы исчезали, Виктор едва заметно шевелил губами.
Он что-то произносит, проговорил я в трубку.
Вот именно! Но я не могу разобрать. Почему звук такой тихий?
Камера так пишет. Я попробую увеличить. Перезвоню тебе, как сделаю.
Около часа я возился в звуковом редакторе, загрузив туда файл с записью. Сначала увеличил уровень громкости, но бормотание Виктора потонуло в общем шуме комнаты. Сделав захват шума, я удалил его со всей записи и в итоге получил чудовищно искаженный голос, более похожий на голос робота. Теперь я слышал речь Виктора, но никакой ясности это не внесло. «Чьеда-чьёда всякий раз повторял пациент. Чьеда чьеда-чьёда».
Это что, заклинание какое-то? спросила Ева, когда я позвонил ей и все рассказал.
Понятия не имею. Какая-то чушь. В Интернете по этому поводу ничего вразумительного нет.
А ты точно это слышал? Чьеда-чьёда?
Определенно. Он постоянно это говорит.
Ладно, протянула она. В следующую смену всё обсудим.
Положив трубку, я представил, как сейчас Ева хватает предметы и, произнося «чьеда-чьёда», пытается отправить их в прошлое. Я посмеялся, а затем сам уставился на ноутбук и сказал:
Чьеда Чьеда-чьёда
Ничего не произошло. Ноутбук остался на столе.
* * *
Наши смены пересеклись раньше обычного. Это не было совпадением Ева специально поменялась с коллегой.
Я знаю, что надо делать, заговорщицки сообщила она. Надо добыть его историю болезни. Выведаем, как он здесь оказался, все поймем. Возможно, там про его болтовню что-то есть. Может быть, кто-то знает о фокусах со временем и специально держит Виктора здесь.
Как мы ее добудем?
Ты отвлечешь Бреуса, сделаешь так, чтоб он вышел из кабинета. Я войду туда и украду историю болезни. Знаю, где они хранятся. В электронном виде тоже есть, но там не достать. А бумажные в шкафу, ключ всегда в дверце торчит.
Он закрывает кабинет, когда уходит.
Не всегда. Если что-то срочное может и не закрыть.
Я вспомнил, как с виноватым видом сидел перед Бреусом. Не хотелось, чтоб меня снова отчитывали. Впрочем, затея Евы могла окончиться не только серьезным разговором с начальством. И не только увольнением.
Если ты не поможешь, я сделаю все сама, предупредила Ева. Но с тобой будет проще, безопасней.
Да? И как его отвлечь?
Придумай что-нибудь!
Хорошо. Но ты ее не украдешь. Сфотографируешь листы на телефон и вернешь на место.
После обеда я обошел пансионат и убедился, что все находятся в нужных местах: Бреус в своем кабинете, Ева в процедурной через стенку, дежурная на ресепшене, пациенты отдыхают по палатам. Я вернулся в комнату охраны, осмотрел мониторы, затем по внутреннему телефону позвонил Бреусу.
Владимир Олегович! сказал я тревожно. Кажется, у Шелковниковой какой-то приступ. Вижу на экране: она упала в игровой и трясется.
Где медсестра? рявкнул он. Найди ее и бегом туда!
Я положил трубку и тут же удалил последнюю запись с игровой. Заметил на мониторе идущего по коридору Бреуса. Сейчас его нужно задержать.
Я выбежал в коридор и нагнал начальника у входа в игровую. Там было пусто, даже Виктор со своими шахматами отсутствовал. Бреус осмотрелся и вопросительно взглянул на меня. Я стоял, обливаясь потом, и думал: закрыл ли он кабинет, когда вышел?
Где она? недовольно спросил Бреус.
Не знаю, может, вернулась в палату.
Бреус затопал по коридору к палатам. Я следом.
Шелковникову мы застали лежащей в кровати. Она держала в руках глянцевый журнал и с удивлением глядела на нас. Какая-то актриса в красной шляпке так же взирала на нас с обложки журнала.
С вами все в порядке? спросил Бреус.
Она кивнула.
Как себя чувствуете?
Нормально.
Мы видели, что вы упали в игровой. Что случилось?
Упала? Она недоуменно осмотрела нас. Нет, просто утром голова немного кружилась.
Хорошо, не переживайте. Бреус повернулся ко мне: Где сестра?
Не могу ее найти.
В кладовке смотрели? усмехнулся он и вышел из палаты.
Я кинулся следом за ним.
Постойте, Владимир Олегович! Я видел, как она покачнулась. Можем пойти и посмотреть записи с видеокамеры.
Он остановился, с презрением глянул на меня.
Отыщите медсестру, пусть осмотрит и давление смеряет. И прошу не беспокоить по пустякам.
* * *
Я ждал Еву около часа. В моей голове крутились всевозможные варианты неудачного развития событий. Что, если Бреус застукал ее в кабинете? Что, если ей не удалось отыскать желаемое? Или она так и не проникла внутрь. Затем я поймал себя на размышлениях о собственных чувствах к этой девушке. Особенной привязанности и тем более влюбленности я не испытывал. Почему же вечно шел у нее на поводу, словно какой-нибудь студент, связавшийся с порочницей на десять лет его старше?
Наконец на смартфон пришло сообщение: «Удалось. Все сняла. Изучаю». А вечером, когда остальной персонал пансионата разошелся, Ева заглянула в комнату охраны.
Ну как? сразу спросил я. Что разузнала?
Ева уселась на диван и некоторое время молчала будто испытывала мое терпение.
Увы, наконец произнесла она. В истории болезни ничего о его способностях. Он обычный аутист. В детстве ему поставили неверный диагноз шизофрению, но потом поменяли. Такое раньше сплошь и рядом случалось.
А про его бормотание?
Это обычная эхолалия.
Что это?
Он повторяет услышанное. Возможно, и «чьеда-чьёда» где-то слышал. В прошлом или в будущем. Кто знает, в каком вообще мире он живет. Может, для него время как кубик Рубика, который можно вертеть так и сяк.
Она замолчала, и я заметил в ее взгляде нечто неприятное будто она задумала что-то, но не решается мне рассказать. По опыту я знал, что она все равно расскажет. И не ошибся.
Знаешь, почему он все время возится с шахматами? спросила Ева.
Почему?
Это его способ регулировать эмоциональное состояние. Аутисты часто так делают повторяют одни и те же действия. Как обычные люди вертят карандаш или покачивают ногой. Так вот, Виктор всегда играет сам с собою. А что, если с ним сыграешь ты?
И что это даст?
Произойдет одно из двух. Либо ты найдешь с ним контакт. Как врач, который общается с больными при помощи карточек. Либо с ним случится мелтдаун. Это состояние, когда аутист перевозбужден. Он может бегать, падать, кричать, бить себя. Таким образом он перезагружает нервную систему. Ева вытянула шею и, не вставая с дивана, посмотрела в монитор. Он сейчас в игровой? Пошли!
Виктор, как обычно, не отреагировал на наше появление. Только после того, как я уселся напротив него и осмотрел фигуры в шахматной партии, правое веко у него дрогнуло. Ева осталась в сторонке, прислонившись спиной к стене.
Давай-ка я сыграю с тобой, как можно спокойнее заговорил я. Что тут у нас?.. Кажется, я не в лучшем положении Черному королю поставили шах, следовательно, ход за мной Хм, интересно
Подумав, я передвинул офицера и прикрыл им короля. Осторожно взглянул на Виктора. Он смотрел рассеянно, словно и не видел доски перед собою. Ходить он, судя по всему, тоже не собирался. Хотя мог бы, например, сделать очередной шах ладьей, одновременно угрожая стоящей с краю пешке. Я почувствовал, что и сам мог бы разыграть эту партию в одиночестве. Наверное, это не так уж странно играть с собою.
Чьеда сказал вдруг Виктор. Чьеда-чьёда
Черный офицер исчез с доски и не появился. Мой король опять остался неприкрытым от шаха.
Виктор, так нечестно, заметил я. Не прячь фигуры в прошлое.
Он откинулся на спинку стула и забормотал свое «чьеда-чьёда». Пропала черная пешка, затем белый конь и ферзь.
Перестань, попросил я. Хочу доиграть эту партию.
Виктор вскрикнул, поднял руки и затряс кистями. Фигуры одна за другой исчезали с доски.
Он перемещает шахматы в прошлое, сказал я Еве и только сейчас заметил, что она от испуга вжалась в стену.
И не только шахматы, прошептала она.
Повсюду в игровой пропадали предметы. Исчезали книжки на полке, пропали часы со стены, несколько раз, будто голограмма, мигнул стул и больше не появился. Погасла одна из четырех ламп на потолке. Я посмотрел вверх и понял, что лампа не погасла, а тоже исчезла. Вместе со светом.
Виктор вскочил из-за стола и замахал руками.
Чьеда-чьёда! Чьеда-чьёда! кричал он. Зи-ки-кара! Чьеда-чьёда!
Глаза его вращались, словно им было тесно в глазницах. То ли пот, то ли слезы сбегали по щекам.
Хорошо, Виктор, давай не будем доигрывать, примирительно сказал я. Главное успокойся.
Не успокаивай его, подала голос Ева. Это мелтдаун. Пускай теперь бегает и кричит. Так организм гасит гормоны возбуждения.
И тут Виктор исчез сам. Только что он стоял вскинув руки и вот его уже не стало. Я в недоумении осмотрелся, взглянул на Еву. Она стояла, все еще прижимаясь к стене, лицом белее собственного халата.
Он сбежал в прошлое! воскликнул я. Ты этого добивалась? Что, если он не вернется? Что мы скажем Бреусу?
Ева не ответила, она озиралась по сторонам. Я понял, что предметы продолжают исчезать из помещения. Тумбочки, столы, висящий на стене дартс, диванчик, массажер для стоп все это безвозвратно утекало из нашего мира в какую-то параллельную вселенную. Вдруг исчез потолок, и мы увидели звездное небо.
Бежим отсюда! крикнула Ева и кинулась к выходу.
Мы неслись по коридору, а предметы вокруг нас то исчезали, то появлялись. Уже было и не разобрать, в каком месте мы находимся. Мелькали дыры в стенах, за которыми чернела темнота. Что-то падало, трещало и взрывалось, словно пансионат начали сносить, а мы оказались внутри. Наконец мы выбежали на зад нее крыльцо, а затем в сад. Ева в страхе прижалась ко мне, я обнял ее за плечи.
И тогда я вдруг понял, что уже наступило утро. Нет, не утро. Уже был день, и солнце находилось в зените. Я отстранился от Евы и в изумлении обернулся. Никакого пансионата позади нас не было.
Он что, все утянул за собой в прошлое? мрачно спросила Ева.
Я не ответил ей. Нервная усмешка растянула мне губы, когда я осматривался. Не было не только пансионата. Пропал сад с березами и кустами шиповника, пропали плитки из искусственного мрамора. Пропал решетчатый забор и стоящие за ним коттеджи. Вместо всего этого нас окружали заросли лопухов, которые почти доставали нам до пояса. Чуть поодаль рос какой-то гигантский папоротник. Дальше начинались джунгли.
Что это? пробормотала Ева.
Я, продолжая по-идиотски улыбаться, прошелся вокруг нее. Воздух показался мне чужим влажным и вязким. Дышать им было трудно. Вдобавок сильно пахло мхом и прелью.
Виктор не сбежал в прошлое, сказал я. Он нас туда отправил. Все предметы, пансионат, сам Виктор все возвращено назад, а мы нет.
В прошлое? Мы в прошлом?
Да, и, кажется, в очень далеком. Сдается, что, кроме нас, тут никого нет.
Ева схватила меня за рукав.
Постой, Адам. Он ведь вернет нас обратно?
Кто знает Возможно, когда успокоится Но, если честно мы ведь нарушали его покой, а должны были этот покой охранять.
Валентина Богачёва
Вечерний Виндзор
Сегодня ужин у королевы-матери.
Я крашусь, ибо страшусь приходить к ней в затрапезном виде себе дороже, хотя она вполне может встретить в домашнем, ссылаясь на возраст.
Придирчиво отбираю книги помимо классики, она признает детективы и современную прозу со всеми ее выкрутасами и, кажется, втайне балуется дамскими романами. Недавно я неслабо закупилась, так что сегодня мне есть что ей предложить, к тому же она единственная, кому я уступаю порой «право первой ночи» с моими книгами.