К несчастью матери, ее муж Дэниэл редко помогал с домашними делами и воспитанием сына. Он до позднего вечера корпел над своими отчетами. Мама тоже работала, но все же всегда находила время на семью и быт. Откровенно говоря, мне ни капли не было ее жаль. Она сама выбрала этого мужчину и захотела еще одного ребенка.
Надо отметить, мама практически никогда не просила моей помощи. Кроме нелегкой ситуации, в которую попал сын Тайлера Гудмана.
Следующим вечером приехала в госпиталь ровно в восемь вечера. На входе мне повстречался молодой мужчина лет тридцати в медицинском халате. Он пристально посмотрел на меня и подошел ближе.
Здравствуйте! улыбнувшись, поздоровался он.
Приветственно кивнула в ответ.
Мистер Гудман ждет вас у себя в кабинете, оповестил незнакомец. Но прежде чем пойдете к нему, вам следует переодеться и надеть халат.
Мужчина жестом указал на одну из дверей. Я недоуменно покосилась на него и пошла в указанном направлении.
Это комната для персонала, сухо произнес он. Вот ваша одежда.
Он протянул медицинский халат и обувь. Блондин оглядел меня заинтересованным взглядом и вышел из комнаты.
Переодевшись в предложенную форму, поправила прическу и спешно покинула помещение для персонала.
Кстати, меня зовут Александр, представился он.
Вивьен.
Красивое имя.
Я улыбнулась и смущенно отвела взгляд в сторону.
Я провожу вас.
Мы дошли до кабинета заведующего хирургическим отделением.
Александр открыл дверь, приглашая войти внутрь.
Спасибо! поблагодарила я, переглянувшись с мужчиной. Дальше я сама.
Он растянул тонкие губы в улыбке. Недолго постояв, ушел.
Увидев меня, Тайлер Гудман вышел из-за стола и подошел ко мне. Он прошелся по мне оценивающим взглядом и удовлетворенно кивнул.
Тебе идет медицинский халат, отметил он.
Он удобный, протянула я, прикоснувшись к хлопковым штанам. Правда, кобальтовый цвет мне не нравится.
Мисс, вам очень сложно угодить, сказал доктор, растянув коричневатые губы в улыбке.
Мужчина взял со стола толстую папку с какими-то документами. Он прошелся быстрым взглядом по кабинету и поправил свое кресло.
Можем идти.
Быстрым шагом добрались до лифта, который приехал спустя полминуты ожидания. Вышли на четвертом этаже и миновали длинный коридор. Доктора и медсестры, проходящие мимо нас, бросали в мою сторону заинтересованные взгляды. Некомфортно. Я поежилась, мечтая как можно скорее оказаться в другом месте.
За последним поворотом показалась белая дверь. Тайлер Гудман отворил ее, заходя в палату.
Заходи, Вивьен.
Глава вторая
Канадский пациент
Небольшая палата поприветствовала противным запахом моющих средств. Прикрыв нос ладонью, осмотрелась по сторонам.
Большую часть квадратных метров занимала белая кровать, обладающая несколькими режимами регулировки высоты. Позади нее находилась кнопка вызова медсестры и десятки розеток. Рядом с кроватью стоял монитор, отображающий пульс и давление пациента. Напротив черный плазменный телевизор и стулья для посетителей. Слева туалет с душевой кабиной. Около входной двери висела информационная доска, на которой написаны имена и номера телефонов медсестер, ухаживающих за пациентом.
Особое внимание я обратила на множество трубок, которые торчали непонятно откуда. Закончив разглядывание палаты, взглянула на парня, лежащего на кровати.
Его зовут Томас, подал голос мистер Гудман, прикасаясь к бледной руке сына.
Томас внешне совершенно не похож на своего отца: бледно-розовые губы, заостренный нос, бледная кожа, худощавое телосложение, широкий лоб, острый подбородок и волосы шоколадного оттенка.
Он лежал с закрытыми глазами, поэтому я не могла увидеть, схожи ли они с отцовскими. Но интуиция подсказывала, что глаза у Томаса темные, а не серые.
Он не похож на вас, заметила я.
Внешность досталась ему от матери, неохотно пояснил Тайлер Гудман. А вот черты характера схожи с моими.
Я неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, что мне делать. Пора приступать к лечению, но я не могла набраться смелости. Не было желания делать это при свидетелях. Понятно, что мистер Гудман уже в курсе моей тайны, но он никогда не видел, как происходит процесс исцеления.
Ты готова, Вивьен? спросил мужчина, пристально посмотрев в мои глаза. Не стоит медлить.
Вы будете наблюдать? поинтересовалась я, выгнув брови.
Да.
Шумно выдохнула, приглаживая ткань медицинского халата. Вероятно, бессмысленно просить его выйти из палаты.
Закройте дверь палаты на ключ, потребовала я тоном, не терпящим возражений. Лишние глаза нам не нужны.
Тайлер Гудман кивнул и выполнил мое пожелание. Мужчина встал справа от кровати, молча глядя на впалое лицо наследника.
Зашла в ванную комнату и, посмотрев в зеркало, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. Затем наклонилась к раковине и вымыла руки.
Села на край кровати и потянула больничную рубашку пациента наверх, открывая обзор на множество синяков, ссадин и открытых ран. Мне стало не по себе. Я не могла без отвращения смотреть на кровь и раны различной степени. Боязнь крови преследовала меня уже много лет.
Какие части тела и органы пострадали? спросила я, спешно переводя взгляд на хирурга.
Черепно-мозговая травма, повреждение обеих почек и печени. Сломана правая голень и бедренная кость.
Работать придется много, безрадостно заключила я.
С чего начнешь?
С первого раза проходят только синяки и ссадины. Начну с них, уведомила я.
Что насчет головы и органов?
На лечение органов и устранения последствий черепно-мозговой травмы уйдет много времени. Думаю, потребуется месяц на то, чтобы полностью вылечить Томаса.
Понятно.
Мы оба замолчали и переглянулись. В серых глазах доктора я увидела страх. Страх за сына. Кадык мужчины нервно дернулся вверх-вниз.
Я почувствовала, как на мои плечи ложится ответственность, которую прежде не ощущала.
Только сейчас осознала, что я единственная, кто может спасти этого парня.
Подержите, пожалуйста, его рубашку, попросила еле слышно, сглотнув слюну.
Мистер Гудман послушно выполнил просьбу. Он снова взглянул на меня и кивнул, давая разрешение прикоснуться к искалеченному телу.
Давай, отчеканил он. Продемонстрируй мне талант, о котором рассказывала твоя мама.
Я заглянула в горящие глаза напротив, прикусила щеку с внутренней стороны и медленно опустила левую руку на грудную клетку Томаса, где можно было заметить огромные фиолетовые синяки. Моя ладонь на протяжении нескольких минут продолжала касаться бледной кожи.
Спустя пять минут, показавшихся вечностью, убрала руку и радостно вскрикнула.
Да! торжествующе захлопала в ладони.
Мистер Гудман затаил дыхание, и перевел взгляд туда, где секунду назад находилась моя ладонь.
Поразительно! вымолвил изумленный мужчина, хватаясь за сердце.
Я тоже в шоке, призналась я. До сих пор не могу к этому привыкнуть.
Я едва не лишился дара речи, Вивьен.
Тайлер Гудман удивленно ахнул, прикрыв рот ладонью. Доктор с трудом выдавливал из себя слова. Он снова опустил взгляд на грудную клетку Томаса, где теперь нет ужасных гематом. По щелчку пальцев кожа стала чистой и гладкой, как у младенца, словно никаких увечий и не было никогда.
Твои руки по-настоящему волшебные, Вивьен, с придыханием проговорил мужчина, посмотрев на меня так, будто видел перед собой человека с другой планеты.
Я залилась краской и нервно потеребила цепочку на шее.
Как давно в тебе проснулся этот дар? полюбопытствовал отец пациента, постукивая пальцем по подбородку.
Прикусила нижнюю губу, переводя задумчивый взгляд в окно, за которым открывался вид на соседнее кирпичное здание.
Ровно в десять лет, ответила, вспоминая тот самый день. На календаре было первое марта. Мой отец порезался, когда резал праздничный торт. Я подбежала к нему и случайно коснулась пореза на пальце. Спустя пару секунд он магическим образом исчез.
Невероятно! обескураженный мистер Гудман качал головой, забывая моргать.
Мы продолжили лечение Томаса. За полчаса удалось устранить все видимые увечья, кроме открытых ран. Их мы отложили на другой день.
Синяки и ссадины исчезли, сообщила я. Думаю, на сегодня достаточно.
Обычно такие синяки проходят за несколько недель. Тебе удалось это сделать за тридцать минут.
Мой отец удивлялся так же, как и вы сейчас, улыбнувшись, проронила я.
Я не видел подобного за все семнадцать лет работы хирургом, изрек Тайлер Гудман, потирая ладонью потный лоб.
Он поправил медицинскую рубашку, укрыл сына одеялом и погладил его по голове. Я почувствовала себя здесь лишней. Семейные отношения это глубоко личное дело. Потеребив пуговицу на рукаве халата, отвела взгляд к плазменному телевизору, а затем аккуратно последовала к двери.
Тихо потянув на себя ручку, я вышла из палаты, оставляя Тайлера с сыном. Ждать мистера Гудмана долго не пришлось. Он вышел в коридор через две минуты.
Не хочешь поужинать, Вивьен? предложил хирург, натянув вымученную улыбку.
Я согласно кивнула и последовала за мужчиной на первый этаж, в кафетерий.
Что будешь есть? спросил мужчина.
Шоколадный кекс, фрикадельки, овощной салат и кофе, облизываясь, перечисляла я.
А я возьму бутылку воды и омлет со шпинатом.
Вы на диете?
Поздним вечером есть не особо хочется.
Мистер Гудман медленно поедал свой омлет, изредка бросая на меня недоуменные взгляды.
Достаточно быстро расправилась с шоколадным кексом и перешла к фрикаделькам.
Я забыла пообедать, объяснилась я, смущенно понурив голову.
Обычно все, кого я знаю, сначала едят основное блюдо, а потом только десерт.
В первую очередь всегда ем самое вкусное.
Мистер Гудман улыбнулся во весь рот, но поспешил стереть улыбку с лица.
Знаю одну женщину, которая такая же нетерпеливая и всегда в первую очередь берет самое лучшее.
И кто же она? поинтересовалась я с набитым ртом.
Тебе не понравится ответ.
Я прокашлялась, опустив взгляд на полупустую тарелку.
Тайлер Гудман уже второй раз упоминал мою мать и заводил о ней разговор. Дважды переводила внимание собеседника на что-то другое, давая понять, что не желаю говорить о маме.
Каждый раз пыталась убедиться в том, что я на нее не обижаюсь, но обманывала себя. Я держала обиду, прочно засевшую в сердце. Интуиция подсказывала, что простить маму будет очень сложно.
Причины злиться на нее были, и они весомые. Мама подло поступила с моим отцом. Он помогал ей в работе, с домашними делами и не забывал уделять внимание в других сферах семейной жизни. Но матери этого было недостаточно. В итоге папа устал терпеть обесценивание его стараний и подал на развод. Мама была в откровенном шоке, когда он сообщил ей об этом. Развод прошел болезненно для обоих: родители начали делить имущество. Большой дом пришлось продать и поделить деньги пополам. На эти средства папа купил трехкомнатную квартиру, где мы сейчас и живем.
Позже мать начала со мной общаться не так дружелюбно, как раньше: кричала, отвечала на вопросы сквозь зубы, огрызалась. Меня это сильно задевало.
Три дня назад она лишила меня шанса обучаться в Париже и забыла про мой день рождения. К сожалению, основания обижаться на нее действительно были, есть и будут.
Сейчас в наших отношениях есть небольшой, но все-таки плюс. Мама понимала, что мы теперь не близки, и перестала вмешиваться в мои дела.
Месяц назад я была у нее в гостях. Мама обрадовалась моему приходу, хоть и выглядела тогда жутко уставшей: синяки под глазами от недосыпа, растрепанные волосы, впалые щеки. Причину плохого внешнего вида угадать было несложно. Мать посвящает все свое время работе и уходу за маленьким сыном. Неудивительно, что она едва держится на ногах.
Мама умоляла пообщаться с ней подольше, но я отказалась, поскольку торопилась на встречу с друзьями.
В тот день мне показалось, что она жалеет о своем тогдашнем поведении, но я не придала этому особого значения.
Проснись, Вивьен, услышала знакомый скрипучий голос мистера Гудмана.
Вздрогнула, почувствовав табун мурашек, пустившихся по телу.
Извините, задумалась.
Кофе остывает.
Кивнула, сделав один глоток.
Мистер Гудман вызвался подвезти меня до отеля. Тратить деньги на такси не очень хотелось, поэтому я согласилась.
Спасибо большое, Вивьен! поблагодарил он. Твоя помощь моему сыну неоценима.
Будем надеяться, что Томас скоро выздоровеет.
Мистер Гудман любезно выделил мне один выходной. Появилась долгожданная возможность погулять по городу. Я не придумала ничего лучше, кроме как побаловать себя новыми вещами, и устроила поход по местным торговым центрам.
В одном из бутиков купила теплую куртку с мехом, шапку любимого изумрудного цвета и вязаный шарф такого же оттенка.
В соседнем павильоне продавали сувениры с символами Канады и картины, где были изображены достопримечательности страны одноименного клена. Я купила три небольшие картины: один себе, второй бабушке, третий подруге из университета. Продавец уговорил меня взять красно-белую толстовку с кленовым листом.
Взяв в руки увесистые пакеты, вышла из торгового центра и устремилась к ближайшему парку. Посетителей было немного. За полчаса мимо меня прошли всего семь человек.
Я готова была взвыть от скуки. Отдыхать любила, но только не в одиночестве. Жаль, что в Оттаве у меня нет друзей.
Нужно исправлять ситуацию, если я планирую задержаться в этом городе на месяц.
Вечером созвонилась с отцом. Он радостно сообщил, что через неделю ему должны вернуть деньги, которые папа отдал за мое несостоявшееся обучение в Париже. Я обрадовалась, услышав хорошую новость.
Теперь точно могу забыть про Париж. На данный момент этот город ассоциировался с чем-то плохим. Вряд ли захочу полететь туда ближайшие пять лет.
Как ты? поинтересовался папа.
Все нормально. Правда, иногда накрывают одиночество и скука.
Папа шумно выдохнул и пробормотал что-то невнятное. Если бы отец был сейчас рядом, то я точно не тосковала бы, отсиживаясь в пустом номере. Он порывался поехать со мной, но оставить Вулкана было не с кем. Большинство соседей заняты своими делами. У них нет времени на прогулки с собакой.
Как Оттава? полюбопытствовал папа.
Красивая, но холодная.
Одевайся потеплее, мягко сказал он.
Так и делаю, ответила я, успокаивая заботливого отца.
Как сын Тайлера? с нескрываемым интересом в голосе спросил он.
Ситуация очень тяжелая, но мы сделали первый шаг к его выздоровлению. Думаю, через пять дней очнется, а через две-три недели будет ходить.
А что с ним случилось? уточнил папа.
Сорвался со скалы, безжизненным голосом проговорила я.
Как это произошло?
Мистер Гудман сказал, что его сын с юных лет занимается альпинизмом.
Опасное увлечение, однако.
Как видишь
К счастью, меня никогда не тянуло к таким экстремальным видам спорта. Я с детства избегала всего, что связано с высотой.
Однажды подумывала профессионально заняться художественной гимнастикой, но что-то пошло не так. Спорт не конек нашей семьи. Отец известный фотограф. Мама рисует иллюстрации к детским книгам. Бабушка тридцать пять лет проработала офтальмологом. А я шью одежду, но пока что только для себя и своих друзей.
***
Проснулась в десять утра. Встав с кровати, подошла к окну и изумленно ахнула. В Оттаве шел снег. Белые хлопья летели вниз, оседая на деревья и дороги.