Вы необычная женщина.
На самом деле нет. Многим тысячам женщин хватает ума и характера, чтобы заниматься медициной, однако здесь, в Англии, женскому полу доступ в медицинские школы запрещен, поэтому-то пришлось учиться и проходить практику во Франции. Мне еще страшно повезло, что удалось получить сертификат для работы врачом до того, как Британская медицинская ассоциация прикрыла эту лазейку, чтобы не дать другим женщинам сделать то же самое.
Что ваш отец сказал по этому поводу?
Сначала он был резко против. Он считал, что для женщин такое занятие неприлично: обследовать раздетых людей и все такое, однако мне удалось убедить его, раз уж мы созданы по подобию Божьему, что не может быть ничего дурного в том, чтобы обследовать человеческое тело.
И он передумал?
Не сразу. Но когда услышал, как мои друзья и родственники нападают на меня из-за этого, в нем взыграл темперамент. Он терпеть не мог, когда кто-то указывал мне, что я могу и чего не могу делать, поэтому и решил меня поддержать.
Улыбнувшись, Рэнсом подошел и встал рядом. На его недавно выбритых щеках лежала тень. Он осторожно забрал трость у нее из рук.
Нам она больше не понадобится.
Гаррет кивнула. Пульс лихорадочно забился на запястьях, у горла, под коленками.
Перчатки тоже снять? Она попыталась говорить самым будничным тоном.
Если хотите. Положив трость на пол, Рэнсом повернулся к ней и мягко сказал: Для вас это не составит труда. Вам это даже понравится. Через несколько минут я позволю вам швырнуть меня на пол.
Гаррет не выдержала и рассмеялась.
Вы больше меня в два раза. Как мне это удастся?
Я покажу, но начнем мы с самого простого. Вы помните, что я рассказывал о самом распространенном способе нападения на женщин?
Их душат, нападая спереди.
Верно. Обычно прижимая к стене. Рэнсом осторожно взял ее за плечи и заставил шагнуть назад.
Гаррет почувствовала, как ее лопатки коснулись стены. Большие руки передвинулись ближе к горлу. У Рэнсома были такие сильные пальцы, что могли бы гнуть медные монеты. Ощущение тревоги побежало вниз по спине, и она замерла.
Рэнсом тут же отпустил ее, его брови озабоченно сошлись на переносице.
Нет, замотала головой Гаррет. Я со мной все в порядке. Это от того, что меня еще никто не брал за горло.
Его голос был мягок:
Меня не надо бояться. Никогда!
Конечно. Она помолчала, прежде чем добавить с кривой улыбкой: Когда я упомянула о вас отцу, он сказал, что вы были очень опасным человеком.
Могу таким быть и сейчас.
Гаррет посмотрела на него свысока.
Каждому мужчине нравится думать, что в его натуре сохранились остатки необузданности и непокорности.
Вам ведь все известно о мужчинах, не так ли? Его вопрос прозвучал почти как насмешка.
Мистер Рэнсом, мужской пол перестал представлять для меня нечто таинственное после первого курса практической анатомии, который включал в себя вскрытие трупов.
Это должно было поставить его на место, однако Рэнсом тихо засмеялся.
Я не сомневаюсь, что вы, доктор, можете покромсать мужчину, как зайца на рагу, но это не означает, что вы понимаете о нем главное.
Вы считаете меня наивной? холодно осведомилась она.
Рэнсом покачал головой.
Я не вижу в вас никаких недостатков.
И то, как тихо и искренне он это сказал, сбило Гаррет с толку.
Теплые мужские пальцы снова коснулись ее шеи, и она почувствовала шершавость мозоли на его указательном пальце. Это было как прикосновение кошачьего язычка. Контраст между брутальной силой этих рук и немыслимой нежностью прикосновения оказался таким поразительным, что у Гаррет по всему телу моментально побежали мурашки.
А теперь, тихо проговорил Рэнсом, и его глаза сосредоточились на беззащитном горле, у вас есть всего несколько секунд, чтобы дать отпор.
Да. Гаррет не сомневалась, что он чувствует ее дыхание, слышит, как лихорадочно бьется пульс, ощущает, как она делает глотательные движения. Если надавить на трахею и пережать сонную артерию, это грозит быстрой потерей сознания. Она неуверенно взяла его за локти. Что, если я повисну у него на руках, вот так
Нет. Если он будет такого же роста, как я, вы не сможете сдвинуть его с места. Опустите подбородок, чтобы защитить горло, сложите ладони, как для молитвы, и быстро проденьте их сквозь кольцо рук Хорошо, еще выше вот так. Нужно заставить мои локти раздвинуться в стороны. Теперь чувствуете, что захват ослаб, что вы на свободе?
Да, обрадовалась она своему неожиданному открытию.
Теперь хватайте меня за голову.
Сбитая с толку, Гаррет озадаченно посмотрела на него.
Ну же, подбодрил Рэнсом.
К ее досаде, у нее вдруг вырвалось нервное хихиканье. А ведь она никогда не хихикала! Откашлявшись, Гаррет сначала дотронулась до его скул, потом ее ладони легли ему на ушные раковины, и она ощутила под пальцами плотный шелк его вьющихся волос.
Возьмите меня за лицо, приказал он, так, чтобы большие пальцы лежали на глазных яблоках.
Гаррет нахмурилась.
Вы хотите, чтобы я выдавила человеку глаза?
Да! Никакой пощады мерзавцу, ведь он не станет вас щадить.
Она с сомнением примерилась и прижала подушечки больших пальцев к внешним уголкам глаз, где кожа была тонкой и горячей. Очень тяжело было встретить его взгляд. Цвет глаз Рэнсома был такой насыщенный, что Гаррет показалось, будто они затянут ее в свою синеву и она утонет в ней.
А теперь, продолжил Рэнсом, откиньте голову назад, а потом резко ударьте меня лбом в нос. Прежде чем Гаррет выполнила команду, он быстро отстранился. Спокойнее. Нос у меня уже сломан.
Как это случилось? Она уже представила ситуацию, опасную для жизни. Успокаивали нарушителей общественного порядка? Пытались предотвратить ограбление?
Перелетел через ведро, криво усмехнулся Рэнсом. На глазах у двух констеблей и полудюжины арестованных, сидящих в камере предварительного заключения.
Бедняжка! проговорила Гаррет с сочувствием, хотя с трудом удерживалась от смеха.
Оно того стоило, сказал Рэнсом. В этот момент арестанты выясняли между собой отношения, но сразу уставились на меня и загоготали, забыв о своей драке. Он быстро сменил тему и заговорил по-деловому: В реальной ситуации притяните голову противника ближе к себе и молотите ему по носу своим лбом до тех пор, пока негодяй не отползет.
Я сама-то сознание не потеряю?
Нет, это место очень крепкое, как раз для таких целей. Рэнсом осторожно постучал костяшкой пальца по ее лбу, словно по деревянной панели. Противник пострадает больше, чем вы.
Он вновь обхватил ее шею руками, а Гаррет осторожно стала притягивать его голову к себе, пока не почувствовала, что его губы и нос коснулись ее лба. Контакт длился всего мгновение, но это было как удар током. Мягкое прикосновение его губ, теплое дыхание и острый запах мужского тела вызвали новый прилив чувств. Теперь Гаррет сама словно излучала жар.
Рэнсом медленно отодвинулся и посоветовал:
После этого можете нанести удар коленом в пах. Если, конечно, ваши юбки не очень тяжелые или не очень узкие.
Вы хотите сказать, что мне нужно воспользоваться коленом, чтобы Ее взгляд скользнул к тому месту, о котором он упомянул.
Примерно вот так. Рэнсом показал неуловимое движение коленом.
Мне кажется, что в платье для прогулок такое вполне возможно.
Тогда сделайте так. Это самая разрушительная цель на теле мужчины. Боль моментально растекается по всем внутренним органам.
В этом я не сомневаюсь, задумчиво сказала Гаррет. В мошонке находится нервный узел: сперматик плексус, ответвления от которого уходят в брюшную полость. Заметив, что Рэнсом отвернулся, она произнесла извиняющимся тоном: Я поставила вас в неловкое положение? Прошу прощения.
Рэнсом посмотрел на нее, и она увидела, что его глаза смеются.
Совсем нет. Просто я еще ни разу не слышал, чтобы леди изъяснялась на таком языке.
Как вы уже знаете, я не леди.
Глава 4
Занятие, которое последовало затем, не могло не отличаться от ее уроков с месье Бужаром, который неизменно подчеркивал необходимость придерживаться дисциплины, хранить молчание и отрабатывать движения до совершенства. Занятие с Рэнсомом скорее походило на схватку, драку, где не было места шуткам. Ежесекундные скручивания, захваты и толчки требовали от Гаррет столько внимания, что она совсем забыла о времени. Прикосновение мужских рук было для нее совершенно непривычным, но Рэнсом делал это так деликатно и с такой осторожностью, что она быстро доверилась ему.
Он терпеливо показывал различные приемы и предлагал ей повторять их раз за разом, пока не убеждался, что Гаррет освоила их полностью. Рэнсом хвалил ее за прилежание, называл воительницей и амазонкой, не единожды радовался ее энтузиазму. И как и обещал, научил, как бросить мужчину на землю. Для этого надо было обхватить его ногу своей и, воспользовавшись ею как рычагом, лишить его равновесия. Каждый раз, падая на пол, Рэнсом откатывался в сторону каким-то текучим движением и уже через секунду снова стоял на ногах.
Где вы этому научились? спросила Гаррет.
После того как я ушел из дивизиона К, меня отправили на специальное обучение.
Это куда?
Рэнсому явно не хотелось отвечать на этот вопрос.
В Индию.
В Индию? О боже! И надолго?
На полтора года. Заметив ее интерес, Рэнсом, осторожно подбирая слова, объяснил: Со мной занимался восьмидесятилетний гуру, который был гибок и подвижен, как шестнадцатилетний мальчишка. Он преподавал мне бойцовскую систему, основанную на движениях животных, например, тигра или змеи.
Потрясающе!
Внезапно Рэнсом повернул ее голову в сторону и произнес:
А вот так надо делать, если кто-то вдруг зажмет вас медвежьей хваткой. Он заколебался. Я должен обхватить вас руками.
Гаррет доверчиво кивнула и осталась смирно стоять, оказавшись в его объятиях. Захват был сильным, но не сокрушительным. Он слегка приподнял ее так, что пятки начали отрываться от пола. Гаррет словно оказалась в кольце его силы, вдыхая исходящий от него жар и пот результат физических усилий. Одновременно до нее доносилось его ритмичное дыхание.
Медведи и вправду так хватают? спросила она, задохнувшись.
Не знаю. Его веселый голос раздался у нее над самым ухом. Я никогда не подходил к ним близко, чтобы проверить. А теперь вам надо сделать так, чтобы я вас не подхватил и не уволок. Толкайтесь бедрами назад, используйте весь свой вес, чтобы твердо встать на землю. Он подождал, пока она выполнит команду. Прекрасно! А теперь сделайте шаг в сторону и развернитесь это даст вам возможность со всей силой ударить нападавшего в пах. Он посмотрел, как она сложила пальцы, и возмутился: Не так. Неужели никто вас не научил, как правильно сжимать кулак?
Мне не показывали.
Он развернул Гаррет лицом к себе, взял ее руку в свои ладони и начал показывать.
Сожмите четыре пальца, а сверху прижмите к ним большой палец. Не засовывайте его под пальцы, иначе сломаете его, нанося кому-нибудь удар. И не сжимайте кулак до предела, потому что в таком положении мизинец провалится внутрь и сломается. Он провел подушечкой большого пальца по костяшкам, проверяя, насколько сильно она сжала кулак.
«Сейчас он отпустит мою руку», подумала Гаррет, но вместо этого кончики его пальцев начали поглаживать небольшие углубления между костяшками, потом полированную поверхность ногтей, потом нежную подушечку в основании большого пальца. А когда он коснулся запястья с внутренней стороны, где все чаще и чаще бился пульс, Гаррет затаила дыхание.
Почему вас назвали Гаррет? вдруг услышала она вопрос.
Мама была уверена, что родит мальчика. Ей хотелось дать ребенку имя одного из своих братьев, который умер совсем юным, но она сама скончалась, рожая меня. Не обращая внимания на возражения родственников и друзей, отец все равно назвал меня Гаррет.
Мне нравится, тихо произнес Рэнсом.
Оно мне подходит, хотя я не уверена, что мама согласилась бы дать мужское имя дочери. И после паузы неожиданно для себя с горячностью заявила: Иногда я представляю, как возвращаюсь в то время, чтобы остановить кровотечение, которое убило ее.
Вы поэтому стали доктором?
Слегка нахмурившись, Гаррет поразмыслила.
Я никогда не думала над этим. Мне всегда казалось, что, помогая людям, я раз за разом спасаю ее, но потом я вдруг обнаружила, что медицина потрясающа сама по себе. Человеческое тело это поразительный механизм.
Поглаживая тыльную сторону ее ладони, Рэнсому казалось, что он гладит шелк носового платка.
Зачем вы пошли в правоохранительные органы?
Мальчишкой мне всегда нравилось наблюдать за констеблями, которые каждое утро привозили в тюрьму арестантов. Большие сильные парни, одетые в синюю форму, в начищенных до блеска черных ботинках. Мне нравилось, как они приносили с собой ощущение порядка.
Что заставило вас захотеть стать одним из них?
Отец зарабатывал пять фунтов в неделю. Это была хорошая зарплата, особенно учитывая, что мы жили в служебном домике на территории тюрьмы. Но даже так временами денег не хватало. Когда мамой овладевало беспокойство, что у меня неделями нет никакой еды, кроме картошки и молока, или когда накапливались неоплаченные счета, она тихонько ускользала из дома, чтобы встретиться с одним женатым джентльменом. У них была договоренность. Потом, когда отец вдруг замечал новые подметки на моих ботинках или пополнившийся запас свечей и угля в доме он бил ее, не говоря ни слова, а потом меня за то, что пытался его остановить. И пока бил, плакал. А на следующий день мы все вели себя так, словно ничего не случилось. Но забыть об этом я не мог и не переставал говорить себе, что настанет день, когда у меня будет достаточно сил, чтобы остановить отца или любого другого человека, который посмеет обидеть маму. До сих пор, когда у меня на глазах обижают или бьют женщину, я вспыхиваю как порох.
Наконец до Рэнсома дошло, что он все еще держит Гаррет за руку, и он резко отпустил ее.
Я был слишком мал, чтобы понять, чем мама занималась с тем джентльменом, или почему отец, который просто боготворил свою жену, бил ее, или почему мама слова дурного о нем не сказала. «Все мужья бьют своих жен, оправдывала она его. Такова мужская натура». Но она надеялась, что я таким не стану. И я пообещал ей, что никогда не ударю женщину, и никогда этого не делал. Лучше руку себе отрубить.
Я вам верю, тихо сказала Гаррет. Ваша мама ошибалась. Дело вовсе не в натуре тех мужчин, которые поднимают руку на женщин, а в том, что у них ужасный характер.
Хотелось бы так думать, буркнул он. Но я видел слишком много зла, чтобы говорить об этом с уверенностью.
Я тоже, просто сказала Гаррет. И тем не менее я знаю, что права.
Завидую вашей уверенности. Рэнсом улыбнулся так, словно камень упал с его души.
Гаррет еще никогда не говорила о таких вещах ни с кем из мужчин. На первый взгляд разговор был самым обычным, но в глубине Она испытывала ощущение, похожее на то, которое возникло у нее в тот день, когда она в первый раз вошла в аудиторию Сорбонны. Гаррет был напугана и одновременно испытывала душевный подъем перед тем таинственным миром, который ей открылся.
Нам пора заканчивать, неохотно сообщил Рэнсом. Мы и так перебрали время.
Правда? удивилась она.
Прошло почти два часа. Повторим последний прием, и на этом закончим.
Не сомневаюсь, что мне еще многому надо научиться, сказала она. Когда мы увидимся в следующий раз?