Квартал. Еще квартал.
Вспыхнул красный, и поток людей замер, теснясь на узком тротуаре.
Слово.
Грег обернулся.
Прямо посреди тротуара на бетонном блоке с надписью NYPD сидел Санта-Клаус в солнцезащитных очках. Рассекая пешеходный поток на два рукава, Санта смотрел вдаль на реку красных стоп-сигналов. В руке он сжимал бумажный пакет.
Сначала было слово, пояснил Санта, обращаясь к невидимому собеседнику. Отхлебнул, вытер губы рукавом и улыбнулся. Но может ли нож порезать себя? Может ли зеркало увидеть себя?
Затрещал светофор, и толпа потащила Грега через дорогу.
Может ли слово понять себя? донеслось позади.
«Груминг для джентльменов».
Барбер-шоп притаился в цокольном подвале, в щели между двумя фальш-колоннами, выглядывая на окружающий мир потрепанной вывеской. Пробившись сквозь очередь, выплескивающуюся на тротуар из дверей соседнего банка, Грег скинул капюшон и потянулся к ручке двери.
Лениво брякнул колокольчик.
Несколько ступенек вели в длинное, вытянутое помещение, кишкой уходившее в глубь подвала. Слева каскад зеркал, ряд пустых кресел. Напротив скамейка. Бубнило радио. И сквозь навязчивый запах парфюмерии и сырости, откуда-то издалека, едва-едва пробивался запах табака. «Ориентал», чуть сладкий, едва заметный пряный вкус. Да, точно «Ориентал», скорее всего «Кэмэл». Или «Рэдстэг»?
Грег чихнул.
Мы еще не открылись, сэр.
Сгорбленный старик со щеткой в руках приглядывался из-за кресла.
Радж? спросил Грег.
Старик махнул рукой куда-то в глубь зала.
Действительно, в дальнем углу, у подсобки, за стеллажами с шампунем и средствами для укладки в большом хромированном, словно трон, кресле блестела лысина. Рядом, держа в руке опасную бритву, возвышался мастер белый халат словно парил в полумраке подвала.
Он почти закончил, буркнул старик с метлой, прежде чем снова исчезнуть. Минут десять, не больше.
Грег кивнул. Снял куртку, оставшись в вязаном свитере. Сгреб в сторону журналы с полуобнаженными красотками и расположился на скамейке, вытянув ноги в проход.
Радио было едва слышно.
Он зевнул.
Вспыхнул под потолком экран, вытаскивая его из дремоты. Должно быть, старик включил телевизор.
«Греется телефон? Зоя подбирается к вашему кошельку? Еще не поздно действуйте прямо сейчас. Доказано! Антивирус МакАф-З единственный антивирус, надежно защищающий ваши криптоактивы от Зои. Скачайте прямо сейчас и получите одну тысячную биткоина скидки по промо-коду CNN. Действуйте, пока не поздно!»
Грег потянулся к рюкзаку. Достал телефон, подцепил перемотанную изолентой крышку.
Понедельник, 10:43.
«Сеть недоступна. Попробуйте позже».
Телеэкран снова вспыхнул, говорящая голова замахала микрофоном. Площадь, переполненная людьми, горящие мусорные баки. Ползла, беззвучно, строка: «Штормовое предупреждение на Восточном Побережье Зоя: уже более двадцати миллионов телефонов заражены НАСДАК упал на 12 %»
Зевнув, Грег откинулся на спинку, упершись затылком в стену. Беззвучно похрипывало радио да порой над головой оживали канализационные трубы. Шорох щетки по полу делался все тише и тише
Степь стелилась до горизонта. Она сливалась со свинцовыми облаками там, где потрескавшаяся выжженная земля переходила в небо. Два поля отражались друг в друге, словно два гигантских зеркала, и лишь колодец давал понять, что в этом мире есть верх и есть низ.
Хрустела под ногами земля.
Колодец все ближе. Уже виднелись клубы пара, и знаки появлялись над водой, из тумана, мазками кисти перетекая друг в друга. Горизонтальная линия, еще одна. Затем косая черта интеграла прорезала рваную фигуру поперек. Переменные, знаки. Формула росла, слой за слоем, трепеща в тумане.
Еще черта. Дробь. Комплексная производная. Лагранж повис в воздухе.
Грег смотрел сквозь него. Сквозь формулу, сквозь туман, туда, где по другую сторону колодца, сложив руки на груди, стояла она. Высокие скулы, смеющиеся глаза
Так близко и так далеко.
Вспышка.
Молния ударила совсем рядом, вонзившись в степь.
Грег вздрогнул, моргая, оглядываясь на ряд пустых кресел.
Г-говорила мне мама учись, Радж, донеслось из глубины зала. Мастер шел к кассе, клиент с лысиной покорно семенил следом. И что я? Балбес. Р-р-разве я ее слушал?
Мастер прихрамывал, коверкая слова, и его угольно-черное лицо сияло довольной улыбкой.
Н-нет, не слушал я маму, заикался мастер, поправляя массивные круглые очки. И вот результат С вас шестьдесят пять.
Посетитель протянул кредитную карточку, и Радж было взялся за терминал оплаты, но вдруг пристукнул себя по лбу:
Вот д-дурья башка! Терминал-то не работает. Извините, но сегодня только наличные.
Расплатившись и брякнув напоследок колокольчиком, клиент исчез за дверью. Мастер развернулся.
П-прошу, развел он руками, и в темноте подвала блеснули его ослепительные зубы. Меня зовут Р-радж.
Полки с мутными бутылочками, фото всеми забытых актрис. «Панасоник» таращился на нового клиента с верхней полки. Подушки кресла были еще теплыми. Они обхватили Грега со всех сторон, и он обмяк в невесомости. Мастер пощелкал ножницами.
Чего желаем?
Серые, бесцветные глаза уставились в зеркало.
Радж кашлянул, и он очнулся, взял себя за волосы, раздался щелчок, и Грег отложил парик в сторону. Затем выудил из рюкзака скрипт, положил его на полку, и в зеркалах задвоились, затроились интегралы. Накинув на них полотенце, Радж включил радио.
Д-дзета-функция? спросил он, оглядываясь.
Похоже на то. Какой-то ее кусок. Но я в этом плохо разбираюсь
Радж помолчал. Затем поправил очки и взялся за бутылку из-под «Джека Дэниэлса», переделанную в пульверизатор.
Т-т-тройка?
Что?
Длина волос. Тройки достаточно, чтобы парик держался?
Грег кивнул.
От черных пальцев исходил мягкий, дурманящий аромат. Чуть сладкий. Нет, это не «Кэмэл». Точно «Рэдстэг», сомнений быть не могло. Интересно, где он его берет?
Словно снег, волосы падали на пол.
Несколько минут Радж молча водил машинкой, она жужжала, заглушая радио.
Не возражаешь? Он отложил машинку и достал откуда-то из тумбочки анализатор, приложил его к скрипту.
«Грег Ра. Уровень: 4» высветил, пискнув, прибор. Радж еще раз поднес его к отпечатку пальца.
Знаешь, проговорил он наконец, честно говоря, не каждый день встречаешь альбиноса. Тем более скриптера-китайца К-к-кто тебе меня сосватал?
Сколько дашь? спросил Грег.
Хм-м-м, Радж держал лист на просвет. Формула уж очень об-б-брывиста. Это явно лишь кусок чего-то б-б-большого. А полного скрипта точно нет?
Так сколько? повторил Грег.
Сто, не больше. Фрагмент больно маленький. Да и вообще не понятно от-т-т-т От-т-т-т-т Вот блин Не понятно, от-т-т от чего он.
Двести. Нормальный фрагмент. Скорее всего, какой-то частный случай Эйлера. Двести. Нормальная цена продашь как минимум вдвое дороже.
Д-двести граммов, Грег, это большие деньги для четвертого уровня. Давай сойдемся на ста п-п-п Ста пятидесяти и пожмем руки.
Грег кивнул, и Радж, перевернув скрипт, положил его на тумбочку, придавив сверху анализатором.
Потянувшись к рюкзаку, Грег достал желтый конверт.
Вот, Грег вынул скрипт с цепочкой букв. Это геном. Один килограмм.
Килограмм? Радж выдавил из себя, не сводя глаз с пухлого конверта.
Это же геном. РНК.
Ну и что? Радж взял себя в руки и побрызгал на Грега из пульверизатора. Еще неизвестно, что он кодирует. Может, какой-нибудь мусор. И потом, это даже не ДНК. Просто обрывок РНК.
Ну и что? Он же из колодца.
Это еще ни о чем не говорит Мало ли что приносит приливом. Был бы целым, то можно было бы еще о чем-то говорить И потом, это в прошлом году все эти психи за геномом г-гонялись Радж рассматривал цепочку нуклеотидов, доходящих до края страницы и далее изгибающихся, отчаянно пытаясь уместиться на полях. Ногтем он поскреб красную печать. И потом, да пусть это будет хоть полный скрипт. Но триста граммов
Килограмм, сказал Грег.
Триста граммов за скрипт четвертого уровня это перебор. Даже для генома. Ты уж извини меня, брат
Радж примолк, изучая связку нуклеотидов.
А что это вообще такое? Издалека похоже на какую-то двунитчатую РНК.
Более того, кивнув, подхватил Грег, видишь, вот здесь оно, скорее всего, замыкается в кольцо.
Катенан сам себе сказал Радж.
Он и есть. Ну так что? Килограмм?
Триста граммов. Взяв себя в руки, Радж потянулся за анализатором. И то п-переплачиваю.
Полкило. За меньше не отдам. И можешь не проверять. Сколько РНК-катенанов ты видал?
Экран засветился зеленым, и Радж, перевернув листок с формулой, положил его на полку поверх первого скрипта. Взялся за следующий скрипт, тоже с цепочкой нуклеотидов.
Печати нет.
Сейчас.
Грег достал свой анализатор. Вынув из него тонкий цилиндр наподобие карандаша, приложил его к большому пальцу. И они оба завороженно замерли, не в силах отвести взгляд от того, как набухает капля.
Кончиками пальцев Радж взял скрипт. Помахав им в воздухе, поднес еще влажную печать к прибору.
«Грег Ра. Скриптер четвертого уровня» пискнул тот.
Хм-м, сказал Радж, пряча анализатор. З-знаешь, это, конечно, не мое дело, но как ты меня нашел? Ты ведь первый китаец-скриптер на моем веку.
Я не китаец, ответил Грег.
Нет?
Нет. Я полукровка.
Хмыкнув, Радж потянулся к следующему скрипту.
Оп-па. Этот я знаю.
Не может быть.
Точно знаю. Д-девятнадцатый сигма-фактор РНК-полимеразы. У беспозвоночных отвечает за транспортировку трехвалентного железа. Открыт в декабре 1961 года. Как сейчас помню. Секрет Полишинеля. Не пойдет. Д-давай следующий.
Понедельник, 12:19.
Все, выдохнул Грег, когда, наконец, папка почти опустела.
А те? Радж кивнул на оставшиеся несколько скриптов.
Это Так, черновики.
Ну и л-л-ладно. Черновики так черновики. Итак Радж пролистал скрипты, подсчитывая столбиком. Две триста Четыре шестьсот Вот. Итого п-пять восемьсот.
Открыв тумбочку, вторым ключом он открыл крохотный сейф внутри и достал сверток. Аккуратно, словно распеленывая младенца, развернул ветошь.
«Switzerland. Melter Assayer. 1 Kilo Gold». Слиток переливался в зеркале, бросая блики на потолок. Четыре девятки.
Килограмм. Радж причмокнул, не выпуская слиток из рук. З-з-за остальным приходи на следующей неделе.
В смысле?
За золотом. Приходи в п-п-пятницу. У меня смена п-после двух.
Не-не, так не годится. Надо сейчас.
Т-ты что, думаешь, я столько золота держу здесь? Он обвел зал руками. Я закажу. Как раз к п-п-пятнице будет.
Надо сейчас. Сегодня. Нет золота так и быть, переведи криптой. Деньгами, наконец.
Какими д-д-деньгами? Под какой корягой ты живешь? О блэкауте не слышал? До воскресенья ничего не работает. Эти придурки перезагружают систему.
Мне нужно сегодня!
Да что ж за скриптер то такой п-пошел. Радж снова открыл тумбочку, достал скрученные в ролл купюры. В-вот. Здесь десятка. Все, больше нет. Последнее забираешь. Он показал тумбочку изнутри. Затем прикрыл слиток ветошью и на клочке чека набросал расписку. Так что до пятницы.
Выключив радио, Радж взялся за машинку.
Ну что? Виски делаем п-п-прямыми?
Глава 4. Олли Фицгеральд
Хлопья снега липли на экран, превращаясь в серые капли.
Чего встал, раззява? Места получше не смог найти?
Грег поднял голову.
Он стоял на тротуаре, в самом узком месте, у бетонного блока, теснящего людской поток к грязной луже. Санта-Клауса не было.
Определенно день задался, пробормотал Грег, уставившись на сигарету в руке. Повертел между пальцами и выбросил в лужу. Забрался на блок.
Туча над головой стелилась низко, стирая шпили, поглощая рекламные щиты. Она мерцала неоновым светом, словно брюхо гигантского светляка. Огни светофоров в бензиновых разводах на асфальте. Шапки, кепки, зонты Машины едва ползли вдоль тротуара.
Он чувствовал, как немеют ноги, как холод бетона проникает все глубже. Лица, повсюду лица.
Девушка в пестром платке на миг замешкалась, готовясь прыгнуть через лужу. «Байредо». Грег осторожно вдохнул, совсем чуть-чуть, чтобы не сбить тонкий, едва заметный след. «Джипси Уотер», все всякого сомнения.
Красавица, не разрешите позвонить? спросил он. Телефон не
На ее месте уже было чье-то осунувшееся, небритое лицо.
Ну нет так нет. Можно было так и сказать.
Поток бился приливами и отливами, в ритме светофоров исчезая в каньоне там, где невидимое солнце уже начало свое падение.
Понедельник, 13:07.
Снег повалил хлопьями, стирая последние краски.
Ну что ж, вздохнул Грег. Раз другого выхода нет.
Он спрыгнул с бетона и влился в поток.
Десять минут спустя он свернул к серому стеклянному зданию на набережной Истсайда. Ржавые балки эстакады отсекали его от реки шумом покрышек по снежной каше. Прошел не останавливаясь мимо таблички «Вниманию персонала NYU LANGONE. Сотрудникам, не связанным с погрузкой, использование дока запрещено. Это создает угрозу безопасности микробиологического центра. Пожалуйста, воспользуйтесь вход на улице Смиллоу. Нарушители будут наказаны», затем стряхнул снег с парика и заглянул за угол. Обед, должно быть, только закончился, и теперь здесь, внизу, у ворот в погрузочный док, еще должно было быть людно. Ну так и есть. Сбоку, за грузовиками, пара грузчиков возилась с каким-то ящиком. Стайка лаборантов с кофе в руках шла в дальний конец дока. Там, Грег знал, были грузовые лифты. Он двинулся вперед, считая шаги. И зашел в закрывающийся лифт.
Привет, кивнул он лаборанту в толстых очках. Тот вежливо кивнул.
Лифт остановился на одиннадцатом, и Грег вышел первым. Вбежал по лестнице на пару этажей вверх, сквозь кухню, завешанную фотографиями, приказами, объявлениями о сдаче квартир студентам, к двери с фикусом у входа. Затем через крохотную приемную, к дубовой массивной двери.
Стойте!
Он толкнул дверь плечом.
Неожиданно.
Окна узкого кабинета выходили на реку, и свинцовая вода отливала сквозь стекла во всю стену. На вешалке смокинг в прозрачном кофре. Рядом за столом расположился крупный, чуть лысоватый человек в белоснежной рубашке с запонками и при бабочке. Увидев посетителя, он убрал ноги со стола.
Неожиданно, повторил он. А как насчет постучать? Я уж не говорю о том, чтобы позвонить.
Привет, Олли. Кожаное кресло хрустнуло под Грегом.
Профессор Фицгеральд, в кабинет ворвалась девушка на высоких каблуках. Я пыталась его остановить Я А он А я
Ничего страшного, Нина.
Профессор Фицгеральд присвистнул Грег, когда дверь закрылась. И с каких это пор профессорам полагаются молоденькие секретарши? Знал бы остался бы в науке.
Олли рассмеялся, достав откуда-то из недр стола два стакана.
Виски или коньяк?
Не рановато?
Олли глянул на часы.
Пока он отмерял виски, Грег осмотрел кабинет. Все как всегда. Стол, пара стульев. Стена, увешанная графиками дежурств и бесчисленными сертификатами об участии в семинарах. Полуопущенные жалюзи. Внизу на хайвее молчаливо замерла река машин. Грег перевел взгляд. На доске в центре комнаты ящерицей, кусающей себя за хвост, свернулась циклическая формула какой-то органической молекулы.
Над чем работаешь?
А, пустые бутылки собираю Олли пододвинул стакан.
Хорошее дело.
Грег пригубил виски.
Похоже на какой-то ксантин, зевнул он, глядя на доску с циклической формулой. Что, приступ ностальгии? Подняли архивы?
Нет, серьезно, рассмеялся Олли. Собираем бутылки. Очки надень сам увидишь, это обычный кофеин, лишь чуть модернизированный. А вот это, Олли кивнул на вторую доску, за спиной Грега, обычный АТФ.
Ну и в чем прикол? Решили изобрести велосипед? Это что, какая-то новая шутка тринадцатого этажа?
Грег зажмурился виски приятно обжигал небо.
Помнишь, как Евдрон нам объяснял про АТФ? Хотя откуда тебе помнить? Абсолютному чемпиону лицея по прогулам Олли встал и подошел к доске. Аденозинтрифосфат. Переносчик энергии. Энергетическая валюта любого организма на этой планете. Бла-бла-бла Состоит из аденозина Он покрутил пальцем у колец, и вот здесь три несчастных фосфора. При отщеплении каждого происходит выделение энергии. Молекула АТФ это в каком-то смысле бутылка. С энергией.