Кречетов Максим, произношу имя бывшего мужа.
Некогда родное сердцу имя выплевываю, словно старую пережеванную жвачку. Оглядываюсь по сторонам. Ничего не изменилось с нашего последнего визита сюда.
Только стены сейчас давят, становится душно, в голове звучат голоса того вечера, которые мы слышали из соседней кабинки.
Да, особенность этого ресторана в том, что все столики находятся в кабинках. Небольшие, довольно интимные места, где никто не помешает.
Ну, мы так думали
Я уж думал, ты не придешь, расслабленно говорит бывший муж, который вальяжно развалился на диване.
На столе полусъеденный ужин на одну персону и бокал красного вина.
Я не ела с утра, крошки во рту не было, и мой желудок зазывно и позорно заурчал.
А я думала, ты уже уехал.
Правильней было бы сказать, надеялась.
Злость на Кречетова зажимает меня в тиски, вдох дается с трудом, будто кислород в этом помещении заканчивается.
Проходи, присаживайся, любезно указывает на место напротив него.
Заставляю себя сделать эти шаги к столику и медленно опуститься на диван. Ладонью чувствую приятный велюр, и мозг подбрасывает нежеланные воспоминания как горсть гвоздей в лицо, царапая и задевая за живое.
Решение надеть джинсы и закрытую кофту сейчас кажется правильным, хоть мне и безумно жарко. Кожа не так подпаляется от постоянных взглядов Макса в мою сторону.
Кречетов отложил приборы и его пальцы уверенно и изящно сжимают тонкую ножку бокала.
Бросаю взгляды на бывшего мужа и снова теряюсь.
Он сидит весь красивый, невозмутимый, с изогнутыми в ухмылке губами. Меня переворачивает от него такого и что-то до сих пор екает внутри.
Ты принесла?
Опускает он с небес на землю своим вопросом. Тут же вспоминаю, почему я здесь.
Даже не предложил что-то заказать, хотя музыку моего живота он слышал и о голоде моем догадывается. А, вспомнила, я же опоздала.
Педант хренов!
Взглядом еще раз прочесывает меня, одежду, в которой заявилась, и останавливается на кожаной папке, что положила на стол.
Меня бьет внутренняя истерика, и я до сих пор не понимаю, почему пришла и позволяю так с собой обращаться. Кречетов ничего особенного мне не говорит, не делает. Только его взгляды и поведение Ух как иголки под ногти загоняет.
Где гарантии, что ты не скажешь все Оскару?
Скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку. Саму колотить начинает от этих всех вопросов, оттого, что он весь такой из себя сидит напротив меня и внаглую рассматривает.
У тебя вообще нет никаких гарантий. Только мое слово.
Которому верить ни в коем случае нельзя.
Взгляды сцеплены. По ним уже бегут поджигающие искры и раздаются микровзрывы.
Чего мне стоит забрать папку и будь что будет? Ну, узнает Оскар, насколько я ненормальная, дальше что? Судя по информации, которую я скопировала у бывшего мужа, есть люди еще более поехавшие.
Я передумала. Не буду тебе ничего отдавать! И катись ты куда подальше, Кречетов.
Под ребрами, как резинка, растягивается страх. Сплющивает все органы. С губ вот-вот слетит очередное проклятие в его адрес.
И я никуда не ухожу
Ты как ребенок, ей-богу! Который пытается быть самостоятельным, но в силу своего максимализма и неопытности начинает говорить и творить то, что в дальнейшем только пугает его.
От сказанного пальцы цепляют ближайший столовый прибор и начинают вертеть его в руке, взглядом хочу удавить бывшего мужа, а в груди образуется объемный, мешающий дышать ком.
И правда, в этой одежде, с этой дурацкой папкой и своими мыслями чувствую себя ребенком. Кречетов всегда умел одной лишь фразой раскрыть проблему. Но, черт, легче не становилось никогда. Не знаю, как он там клиентам помогал. Лично я всегда будто вылетала с колеи на встречку под большегруз.
Знаешь что?
Глаза мечутся по столу, пока не нахожу недоеденный суп. С него началась наша история, с него и закончится. С каким-то восторгом от посетившей мысли беру тарелку и выливаю на кипельно-белую рубашку бывшего мужа.
От сделанного радость длится ровно две секунды, следом захватывает ожидание расправы, потом все клетки стягивает ужас.
Знаешь, почему ты меня никогда не переиграешь? удивительно спокойно говорит, потому что я все твои шаги и мысли знаю наперед.
Он бросает взгляд на часы, берет салфетку со стола, вытирает капли томатного супа с циферблата и хмурится. Меня разбрасывает по стенам от его такого спокойствия. Потому что я думала сражаться один на один с его гневом.
Пять минут и тридцать шесть секунд, Ляль. Я думал, ты продержишься чуть дольше.
Официант вносит чистый комплект мужской одежды, вешает его на вешалку и удаляется, словно его здесь и не было.
Глава 7. Макс
Может, ну на хер этого Оскара? Давай повторим? спрашиваю, приблизившись к лицу бывшей жены.
Втягиваю ее чуть сладковатый аромат, а он дурманом забивается в нос, в рот, заполняет собой легкие до донышка.
Зрачки Оли расширены, губы чуть приоткрыты, даже замечаю, как слегка подрагивает нижняя.
Грудь почти касается моей при шумном вдохе, а при выдохе царапает. Нескончаемый момент, на котором мы зависаем. Как между мирами.
Она вспоминает наш секс здесь несколько лет назад, который был именно в этой кабинке. Не знаю, успела бывшая жена заметить или нет, но о том фееричном оргазме до сих пор барабанные перепонки лопаются.
Ольгу потряхивает от этих воспоминаний, но она очень старается скрыть это от меня. Глупенькая
Наше тело помнит многое.
Ее дыхание частое, взгляд бегает от меня к той самой стене. Могу поспорить, уже мокрая вся. Весь ее внешний вид говорит о том, что она возбуждена.
А я тащусь от нее такой
В какой-то момент все заканчивается. Картинка быстро приходит в движение. Ольга скрещивает руки на груди, чуть сгорбившись, отходит на вполне безопасное расстояние.
Бывшая жена закрылась от меня.
Больше никогда о таком не спрашивай, тихо говорит, приходится напрячь слух.
Оля берет мой бокал с вином, вертит его в руке, прокалывает меня острым взглядом и выпивает залпом темно-бордовую жидкость.
А раньше жена не любила красное сухое. Говорила, что оно кислое и невкусное.
Обхожу бывшую с другой стороны и присаживаюсь на диван. Под сердцем что-то липкое проливается и с затяжной болью притягивает к себе все то, что так долго прятал. Мутить от всей этой липкости и гадости начинает.
А о чем спрашивать? решаю продолжить разговор.
Молчит. Она конкретно от меня закрылась. Может, и правильно. Не умеешь нападать, учись защищаться. Это, кстати, тоже надо уметь делать.
Расскажи мне про своего Оскара. Ты счастлива?
Перекидываю одну ногу на другую и пристально вглядываюсь в, казалось бы, привычный образ. Ищу крошечные изменения, какие-то изъяны, которые дадут мне очередную почву для размышлений.
Вполне.
А со мной была счастлива? вдруг задаю вопрос.
Иногда наше подсознание играет с нами плохую шутку. Как бы ни противился этому вопросу, как бы ни загонял его куда подальше, он все-таки прорвал оборону.
К чему все эти вопросы, Максим?
Она обратилась ко мне полным именем. Это фиаско, брат.
Оля вроде и осталась прежней. Тот же подход к делу, когда ее что-то задевает, те же мысли. Даже тон, когда она сердится, один в один совпадает с тем, что был ранее. Никаких изменений. Видимых.
А сейчас
Что-то ломается внутри при виде нее такой новой. Или, правильней будет сказать обновленной. Но новая не всегда означает лучше.
Банальное любопытство. Мы же вроде как не чужие люди, хмыкаю безразлично.
Ошибаешься. Чужие.
Слова как острие копья вонзается куда-то в межбровье и проходит насквозь. Так больно еще не было. Руки стянуты вдоль тела, а хочется крошить всю мебель вокруг.
Это самое ужасное слово чужие. Хотя слова сами по себе всегда нейтральны. Все зависит от контекста.
Так вот ее чужие вспарывает живот, заставляя умирать в мучительной агонии.
Когда ты мне отдашь остальные папки? снижаю тон на несколько градусов севернее.
Когда получу какие-то гарантии, Кречетов, сухо отвечает.
Мы будто на деловую встречу приехали. Бывшие супруги, которые по разные стороны баррикад. Это не может не задевать, честно говоря.
После развода все, уверен, желают, спокойствия. Развод то еще мероприятие, которое накручивает нервы на вилку как спагетти.
Но у меня нет ни хрена спокойствия.
Например? Что ты подразумеваешь под гарантиями?
Ольга прищуривается, зажимает уголок губ, раздумывая над моим вопросом. Ее темная прядь выбилась из хвоста. Всегда такое было. Волосы бывшей жены непослушные и чуть кудрявые. И прядь эта, как пружинка, постоянно подскакивает от любого движения.
Она наливает себе вина из бутылки. Чуть-чуть. Делает это лишь для демонстрации, потому что, теперь я точно знаю, красное вино ей так и не полюбилось.
Или полюбилось?
Кожей чувствую ее мысли, но уже они закрыты для меня.
Через несколько мучительных минут, наконец, слышу ее ответ:
Ты поговоришь со мной как психолог. А у вас, как это правильно будет сказать, не разрешено рассказывать о клиентах кому бы то ни было. Врачебная тайна и все такое.
Я не врач.
С усилием отрываю от бывшей жены замыленный взгляд, встаю и отхожу. Стараюсь переключить свое внимание на том, что мы бывшие, чужие, нас ничего не связывает.
Не получается.
Она просит невозможное.
Голова всмятку уже сварилась от мыслей по поводу Ольги. Хоть и правда на стенку лезь от внутренних противоречий.
Мне нужно подумать, довольно резко и грубо отвечаю.
Ляля ставит бокал с вином, которое она всего-навсего пригубила, и искорка самодовольства загорается в ее глазах. Крошечная, но победа.
Цепляю за тонкую ножку бокал ровно в том месте, где еще секунду назад касались ее пальцы. Я еще чувствую тепло, которое ярыми потоками впитывается в мою кожу и стремительно двигается по венам.
Сердце получает первый удар.
А пока ты мне отдашь еще одну папку. Ты сказала, у тебя их несколько.
Делаю глоток. Ставлю обратно.
Ольга поднимается с дивана, идет в мою сторону и берет бокал и делает свой глоток. Ее губы там, где были мои. Она облизывает свои, высунув аккуратный кончик языка, глядя мне в глаза. Темный взгляд скрещивается с моим, между нами снова многовольтное напряжение до звонкого гула.
Ее запаха, вкус кожи отчетливо всплывает в памяти и прессом вдавливается в рецепторы.
Хорошо, соглашается, не разъединяя взгляда, я сама решу, где и когда тебе передать документы.
Сглатываем синхронно. Между нами какие-то десять сантиметров. Ее губы в критической близости. Яркие, влажные от вина. А еще ее вкус, непередаваемый. С наркотическими вплетениями, от которых разряд проходится по всем чувствительным местам за жалкие доли секунды.
Ольга дергается. Будто мне навстречу. Я коряво наклоняю к ней голову. Все происходит быстро. Острота момента жгучая, в грудной клетке микроразрывы, из которых кровь рекой льется.
Вам все понравилось? нагло рушит этот сакральный момент официант.
Снова. У них тут камеры, что ль? Они словно знают, в какое время нужно войти.
Нет, раздраженно отвечаю, ваша навязчивость мне не понравилась.
Открываю рот для продолжения тирады, а Ольга берет сумку и уже огибает официанта, чтобы уйти из кабинки. Снова сбегает.
Кидаю какую-то неприличную сумму на стол. Там чаевых еще на несколько посещений в этот ресторан. И убегаю за бывшей женой.
Самому не верится.
Лялька торопливо забирает куртку из гардероба, завязывает шарф, как-то причудливо завязывает его под куртку. Замороженным взглядом все смотрю на нее.
Она уже другая.
Моя Оля стала другой.
Подожди! выкрикиваю.
От отчаяния сердце через горло выпрыгивает из тела, отрывая все присоединенные к ней артерии на фиг.
Хватаю Ольгу грубо за локоть и разворачиваю к себе. Ее глаза слегка покраснели, как и кончик носа. Губы подрагивали, но жена упрямо начинает их кусать, чтобы я не понял причину ее состояния.
Блевать от себя хочется, но я ведь не сделал ничего, что могло так повлиять на состояние Ляльки.
Макс? знакомый голос доносится как из другой реальности. Но отмахнуться от него хочется. Ох, как все не вовремя сегодня.
Ксения. Ты что здесь делаешь? перевожу взгляд на сестру. Та вовсю разглядывает Олю. Хмурится, даже кривится.
Не успеваю ответить, бывшая жена выбегает из ресторана, оставляя шлейф духов, которые откидывают меня в прошлое.
Ты опять себя в ту же яму закапываешь? Забыл, что пережил? спрашивает, вгоняя гвозди прямо мне в голову, да и замуж твоя бывшая собралась.
Глава 8. Оля
Не помню, как убегала из ресторана, как доехала на такси до дома. Даже как по лестнице поднималась тоже не помню.
Все в каком-то коматозном состоянии было, плыло и вращалось вокруг, но я уверенно стояла на ногах. Хотя скорее уверенно бежала. Подальше от того ресторана, бывшего мужа и его сестры, которая теперь невесть что обо мне подумает.
Захлопываю за собой дверь и, не разуваясь, спешу на кухню. Наливаю полный бокал воды и выпиваю его жадными глотками. После вина еще очень пить хочется. Ну, и пожар под ребрами потушить, он только вряд ли тушится таким способом.
Внутри все тикает, клокочет, словно сожрать кто-то пытается. Противное ощущение, но вместе с тем усиливается непроходящая дрожь, стоит вспомнить, как на меня смотрел Макс.
Его черные, как угли, глаза прожигали мою кожу с шипением, оставляя корявые края и доходя до самых глубинных секретов.
Это пугало, завораживало и хотелось прям там кинуться ему в объятия и по-настоящему просить его о помощи. Не знаю, в чем именно она бы заключалась. Но он бы понял. Я уверена.
Стягиваю с себя ненавистную в данный момент водолазку, снимаю джинсы, колготки да, не очень романтично и сексуально и закидываю их в дальний угол.
Одежда пропиталась его запахом насквозь, до самых тонких и незаметных ниточек. Я сама пропиталась как губка, ничего от меня не осталось.
Принимаю душ и трусь очень жесткой мочалкой, стараясь смыть с себя и воспоминания этого вечера, и фантомный аромат его бессменной туалетной воды.
Ужасное состояние, болезненное какое-то. Колотит как в лютый мороз, а вода теплая, даже горячая.
Что ж так плохо-то?
На кухне завариваю крепкий чай и ловко кручу телефон в руках. Пальцы все стерла от постоянных вращений.
От простреливающих мыслей раскалывается голова. Хочется отмотать этот вечер и все-таки не ходить. А я, дура, зачем-то пошла у него на поводу.
И Ксения она же точно все неправильно поняла.
Господи, клубок снова запутывается.
Привет, Ксюш, решаюсь набрать сестру бывшего.
Нужно объясниться.
Ольга? голос, полный неожиданности.
Цепляюсь за разумные мысли, которые все-таки обитают у меня в голове и с нажимом произношу:
Ты можешь ко мне приехать? Я бы очень хотела с тобой переговорить, на одном дыхании произношу и зависаю в ожидании ее ответа.
На том конце мертвая тишина.
Под кожей скапливаются пузырьки воздуха и стремительно передвигаются по всему телу.
Ладно. Могу сейчас.
Выдыхаю и улыбаюсь. Камень с плеч еще не упал, но мне значительно легче.
Да, сейчас было бы отлично.
Не прощаясь, сбрасываем звонок одновременно. Высылаю ей сообщение с адресом и откидываю телефон.
На часах почти одиннадцать вечера. В такое позднее время еще не принимала гостей. Но ждать следующего дня не смогла бы. Меня кто-то отчаянно подгоняет сзади, спина чешется от этих жалящих касаний.
Ксения приезжает спустя полчаса в той же одежде, в которой была в ресторане. Сразу оттуда ко мне?
Сердце клокочет от волнения.
Я ненадолго, коротко говорит, разуваясь и осматривая небольшую прихожую.