После развода мы продали нашу просторную трешку, и чуть позже я купила скромную однушку в спальном районе зато не так далеко от центра.
Чай? Кофе? Есть коньяк, решаю как бы пошутить. Хотя в таком состоянии я тот еще шутник.
Несмотря на то что нахожусь на своей территории, мне неуютно, я не чувствую комфорта и власти над ситуацией.
Давай кофе. Все равно ночь не спать, безразлично отвечает, присаживаясь на стул.
Почему?
Работы много.
Помню, ты работала раньше в фармацевтике?
Хм полгода назад я уволилась оттуда. Теперь работаю в другой отрасли.
Наш непринужденный разговор о прошлом, настоящем все равно пахнет чем-то невкусным. Мое любопытство напускное, а ответы Ксении настолько завуалированы, не терпится быстрее закончить разговор.
Зря ей тогда звонила. Мне не нужно было спрашивать у нее про Макса и вообще лезть с этими дурацкими папками. Я виновата в том, что с каждым днем моя жизнь крутится в обратном направлении.
Слышала, что сейчас государство активно поддерживает заводы по производству калийно-фосфатных удобрений?
Сглатываю большой глоток чай, чуть не подавившись. Он как горькая полынь стекает по стенкам гортани, в горле першить начинает, а глаза предательски слезятся.
Странный разговор. Очень. Не то чтобы я хочу про масштабные скидки в Золотом яблоке говорить, но удобрения? Серьезно?
Семья Кречетова всегда была поехавшей, но настолько?..
Да, что-то слышала.
Оскар говорил с кем-то по телефону о таких заводах несколько раз. Но об этом умалчиваю. Мы не подруги, чтобы я стала откровенничать и упоминать своего жениха в присутствии сестры бывшего мужа.
Ну вот я работаю теперь в компании, владеющей несколькими такими заводами.
Круто! Поздравляю.
Снова глоток. Чая осталось на дне, а я никак не начну разговор.
Оказывается, это сложно говорить о том, что тебя волнует, особенно когда сложно сформулировать мысль, вьющуюся беспрестанно в голове.
Так зачем ты меня звала, Оля?
Поговори с братом, чтобы перестал меня донимать, резко произношу, истекая потом от напряжения.
В глаза ее впечатываюсь, стараясь считать реакцию и эмоции.
А разве ваши отношения не закончились два года назад? с той же резкостью отвечает мне.
Между нами вспыхивает явное напряжение. Имя ему Максим.
Послушай, чуть смягчается, ваша любовь прошла. Так бывает. Оставь его. У него девушка есть. Хорошая. Возможно, и свадьба скоро будет.
Меня режут на живую, не применяя даже легкого анестетика. Медленно разрезают все слои кожи, мышцы, доходят до кости и одним движением вонзают острие ножа.
Любовь прошла.
Девушка есть.
Свадьба.
Меня не должно это трогать. Ни на грамм.
Но я еле стою на ногах. Выдавливаю смазанную улыбку, больше похожую на движение губ человека после инсульта.
Мы просто сцепились. Макс давит на мою больную точку, я на его. Пришлось пригрозить компроматом, зачем-то рассказываю.
Чтобы как-то оправдать наши встречи? Наши слова?
Уау, всю жизнь знаю брата, и у меня нет ни одного компромата на него. Правда, есть чем припугнуть Макса?
В глазах неподдельный интерес. Какой-то ядерный, опасный. Он слепит меня, выжигая сетчатку. Передо мной картинка расплывается, лишь красные объемные круги вырисовываются. И подкатывающая тошнота в желудке, которая заставляет чуть сгорбиться.
Есть. Документы одни. Скопировала, когда была зла на него. Ну, и сохранила.
От стен моей кухни отбивается сердечный ритм. Грудную клетку стискивают ребра.
Я, наверное, сошла с ума, раз прошу о таком его сестру. Но видится с ним, пока мы не решим все безумие, которое сами и заварили, больше нет ни сил, ни желания.
Хорошо, я помогу. Но ты обещаешь закончить ваши отношения и никогда не появляться в его жизни. Дай ему свободу.
Мгновенно бросает в жар, и пот ручьями выталкивается из пор на спине. Ткань домашней футболки липнет к коже, образуя некрасивые влажные следы.
Выражение кожа пылает воспринимается теперь буквально.
Тем более, ты сама вот-вот замуж выйдешь.
Обнимаю себя руками, затравленно опуская взгляд на плитку. Моя вина перед Оскаром нарастает с каждой минутой. Он ведь просил не видеться с бывшим за его спиной. А я ослушалась.
Откуда знаешь?
Хм
Ответа нет.
Оскар Брандт довольно известная личность. Не медийная, конечно, но в бизнесе он давно. Думаю, и информацию о личной жизни в каких-то изданиях нет да нет, но публикуют.
Ксения уходит через несколько минут после нашего с ней уговора, пока я разбираюсь на кухне и тупо смотрю в окно. Уходит спешно, но уверенно. Мы даже не прощаемся.
Я теперь вдвойне глупо себя чувствую. Да и осадок после разговора какой-то тухлый, неприятный.
Глава 9. Оля
Всю неделю после нашей встречи с Максом и последующим разговором с Ксенией я сижу на иголках. Постоянно чего-то жду. Невыносимо.
Стоит телефону зазвонить, все внутренности превращаются в камень и бахают вниз с огромной скорости. Самый настоящий камнепад.
Ты даже сегодня на обед не ходила, Оль! ругает Камила, моя коллега, сидящая по правую руку от меня.
Последнее время аппетита нет, невнятно говорю, надеясь, что никто не расслышит. Вступать в диалог тоже нет никакого желания.
Может, случилось что?
Может, и случилось. Да, так и есть. Бывший муж со мной случился, после встречи с котором я сама не своя.
Как старые засохшие раны вновь повредить. Говорят, травмы никогда не заживают полностью. В какие-то моменты они дают о себе знать.
Душевная травма же тоже по праву считается травмой? Мне при расставании было очень больно. Невыносимо. Хоть с крыши прыгай от одиночества, обиды и растоптанных чувств.
Все в порядке. Устала.
Не прощаясь, забираю сумку, одеваюсь и ухожу с работы раньше положенного.
На улице вьюжит и снег залетает за воротник. Снежинки, касаясь горячей кожи, мгновенно тают, ошпаривая секундным холодом.
До метро мне идти пару кварталом. Можно было бы, конечно, и на такси доехать до дома. Но хочется чувствовать этот долбаный снег за шиворотом. Он как-то отрезвляет, заставляет держаться за реальность и не уплывать мыслями в прошлое.
Ай!
Сзади налетает какой-то парень, толкнув меня вперед. И я, падая, больно ударяюсь коленом об лед.
Искры из глаз стреляют как из мощного оружия. А еще обидно. Против меня словно весь мир.
Извините. С вами все в порядке? парень вынимает наушник и пугливо уставился мне в лицо. Отмахнуться от такой заботы хочется.
Вроде не виноват парнишка, а всех собак на него спустить желаю.
Вполне, тухло отвечаю.
Потираю пострадавшее колено и, хромая, все-таки достаю телефон, чтобы вызвать такси.
Взглядом цепляюсь за пустой экран. Ни пропущенного звонка, ни сообщения. Бывший муж исчез.
Пугает? Обеспокоена? Чувствую неладное?
Думаю, все вместе.
Или Ксения выполнила свое обещание. Интересно, как она могла заставить брата отступить и не лезть ко мне?
Дома пугающая тишина, к которой должна была привыкнуть. Сегодня, правда, от нее неуютно. Включаю везде свет, телевизор, Алису прошу найти жизнерадостные песни.
Ну, надо же как-то себя выводить из этого состояния.
Не успеваю и руки помыть, меня оглушает звонок в дверь.
Кожа натягивается на затылке от волнения, в горле распирающее чувство, ни звука не могу издать.
Господи, а если это он? Мысли тут же набрасываются на меня как стадо голодных собак и терзают, пока мучаюсь от разрывающих ощущений во всем теле.
К двери подкрадываюсь на цыпочках, как будто я не у себя дома.
Сердце проваливается вниз и мигом отскакивает на свое прежнее место. В голове снова безвкусная вата. Но вот ощущения не проходят.
Мне неспокойно.
Привет, здороваюсь, едва открыв дверь.
Ты долго, голос Оскара пропитан холодом.
Мы мало общались во время его отсутствия. Точнее, разговор всегда откладывался из-за его постоянной занятости. Разумеется, я знаю, что мой жених очень занятой человек. Но у меня не исчезало чувство, будто своим игнором Брандт за что-то наказывает меня.
Почему я так думаю?
В ванной была. Руки мыла и из-за шума воды не слышала.
Оскар никак не комментирует. Без приглашения заходит, придирчиво осматривает прихожую. Морщится как от зубной боли.
Ты не сообщил, что приедешь, жалобно говорю.
А должен? резко поворачивается ко мне.
В какой-то момент мне кажется, что я не знаю этого человека. А потом его взгляд смягчается, становится по-старому мягким и теплым.
И я гоню непрошеные мысли прочь, далеко. Туда же, куда я бы прогнала своего бывшего. И чтобы больше никогда и ни за что не показывался.
Голодный? пробую улыбнуться.
А ты умеешь готовить?
Не умею. По этому поводу часто спорили, даже ругались с Кречетовым. Тот избалованный, привык на маминых харчах жить. А я бутерброд криво режу. И честно, с голоду еще не умерла.
Можно что-то заказать, примирительным тоном отвечаю, делая крошечные шажки в сторону своего жениха.
Ну сколько можно? У нас свадьба, мы любим друг друга. А тут какая-то пропасть вдруг образовалась.
После того мероприятия и встречи с бывшим.
Хорошо, наконец улыбается.
И мы обнимаемся.
Да, вот сейчас должно все наладится. Я просто скучала по Оскару, по нашим объятиям, поцелуям. Нежности
Заказанную из ресторана еду привозят в течение часа. Все это время Оскар с кем-то долго общается по телефону. Я вновь слышу что-то про заводы, удобрения и поставки.
Мы молча ужинаем, даже не смотрим друг на друга. Не то чтобы мы всегда играли в гляделки, но такая отстраненность как-то разочаровывает.
Оскар откладывает приборы, промакивает рот салфеткой и, наконец, устремляет свой взгляд на меня. Острый и до сбившегося дыхания жуткий.
Что-то не так? осторожно спрашиваю. Голос дрожит, меня словно в холодную простыню заворачивают.
Как дела? Чем занималась, пока я отсутствовал?
Сглатываю. Пережеванное мясо встает в горле и не может провалиться в желудок. Чувствую, что начинаю задыхаться. Даже в глазах потемнело.
Работала. Ходила по магазинам. Купила новое платье. Показать?
А еще?
Увожу взгляд в сторону, в угол. Мое лицо горит в его темных глазах.
Решала кое-какие проблемы.
У тебя есть проблемы?
Как и у всех, спешу договорить. Хочется уже свернуть этот разговор. Он движется не в то русло.
Но ты не все. И о твоих проблемах мне неизвестно.
Он утверждает. Словами давит, выкручивает, сжимает.
В растерянных чувствах вскакиваю со своего места как ужаленная и убегаю в спальню. Тело колотит и бьет судорогой.
Эй, ну ты чего? стучится он спустя несколько минут.
Быстро вытираю скатившиеся слезы тыльной стороной ладони. Оскар не любит женских слез и истерик. В тот момент, когда он мне это говорил, я забыла, что значит плакать. Уверяла, что я не из тех женщин, что пускают слезу по любому поводу.
Оказывается, я хуже.
Я не могу понять причину этих самых слез.
Усталость накопилась. Ты извини меня.
Оскар фиксирует мою голову руками, заставляет смотреть ему прямо в глаза. Там еще молнии сверкают, и чувствуется опасность. Но уже нет объемной темноты, от которой хочется сбежать.
И ты. Неделя выдалась напряженной и наполненной разными неожиданными новостями.
Киваю.
Брандт смахивает пальцами слезы, трет мою щеку, словно пытается высушить ее от соленых дорожек.
И наклоняется за поцелуем.
Приоткрываю губы, и мы встречаемся языками. Я знаю его действия наперед. Уже привыкла к ним.
Рука Оскара скользит вниз и ловко развязывает пояс халата. Под ним лишь тонкая хлопковая маечка и трусики.
Я скучал, коротко говорит, оторвавшись от моих губ.
Выдавливаю скудную улыбку. Ведь я тоже скучала. Скучала?
Халат летит мне в ноги, обдавая легких дуновением. Дыхание рваное и нестабильное. Кожа в момент покрывается мурашками от ставших торопливыми касаний.
Ты же ждала меня, Ольга?
Целует шею, проводит по ней языком, всасывает тонкую кожу, пока руками цепляет край майки, чтобы снять и отбросить в сторону.
Будущий муж отстраняется резко, почти отталкивает и смотрит жадным взглядом, от которого не по себе.
Красивая. Блядь. Моя.
Дергаюсь, руки чешутся от желания прикрыть грудь.
Одним движением Оскар вновь привлекает к себе, шаря раскрытой ладонью по всему телу, жестко сминая и неприятно стягивая кожу с животным, диким урчанием.
Его дыхание у основания шеи. Оно оставляет кислый отпечаток, когда его губы вновь насильно всасывают мои.
Яркая вспышка перед глазами до помутнения рассудка и дурной тошноты.
Ночной клуб, много народа и какой-то незаметный закуток. Максим его трахательным местом назвал. Кречетов целовал меня тогда, как никогда ранее. Как обезумевший мужчина может целовать свою женщину. Языком лаская каждый уголок, впитывая в себе запах и вкус. Нам рвало крышу как при вражеских бомбардировках. А потом трахались. В том самом закутке.
Где-то звучали голоса, звуки музыки, смыв туалетного бачка. А Макс зажимал мне рот рукой и яростно толкался в меня до упора. Быстро, четко, пока не наступал мой взрывной оргазм. Глядя в глаза и выпивая все эмоции в тот момент.
Оскар, не сегодня, руками упираюсь в его сильную грудную клетку и пробую оттолкнуть.
Я словно вновь была в том клубе.
Господи, пять лет назад. Это было пять лет назад. А кожа до сих пор словно сдернутая от воспоминаний и реальных ощущений. Сердце вылетает из тела и расплющивается от оргазма, который шумит в моих венах. Сейчас! Это происходит со мной сейчас!
Почему? жестко спрашивает. Его голос ржавым металлом звучит.
Потому что хочу трахнуться в том гребаном клубе, в том закутке!
Вот что я хочу!
Плохо себя чувствую. Живот с утра болит, вру и отворачиваюсь.
Оскар вбивает кулак в стену с громким треском и уходит из спальни.
Выдыхаю с облегчением.
Как захочешь, позвони! кричит из коридора.
Я даже не иду его провожать. Просто опускаюсь полуголой на пол, прикрываю ладонями лицо и молю Бога, чтобы перед глазами перестали всплывать воспоминания с бывшим мужем.
Глава 10. Оля
Ты молодец, что не стала киснуть дома и приехала!
Да и сколько мы уже не виделись? Как встретила своего Оскара, так пропала с радаров!
Передо мной бокал игристого, а слух улавливает очередную слезливую песню о брошенной девушке, любовь которой стало чистой ненавистью. До этого была классика 90-х.
Анька и Яна мои подруги еще с института. Именно им я рассказывала о бурном романе со старшекурсником Максимом Кречетовым, они дрались за букет невесты у меня на свадьбе и заказывали торт в день моего развода.
А сейчас вытащили в караоке-клуб, чтобы развеяться.
Оскар не звонил, а прошло уже несколько дней, Ксения тоже не объявлялась, как и Макс.
И мне жутко не нравится эта тишина. Как говорится, самое темное время перед рассветом, и глухая тишина перед страшной катастрофой.
Вот и мне кажется, что надвигается какая-то буря. Не отделаться от этих искрометных ощущений.
Ну, какую песню заказываем? Яна самая безбашенная из нас. Смелая, яркая, задорная. С ней никогда не было скучно.
Цепляю тонкой шпажкой крошечно нарезанный квадратик сыра и отправляю в рот. На языке растекается сливочный вкус с послевкусием легкой горчинки.
Помню, как Макс однажды повел меня на дегустацию вина. Несколько бокалов, наполненные от светло-розового до кроваво-багряного оттенка, стояли на столах, а рядом закуски: сырная нарезка, фрукты, орехи и сыровяленое мясо.
Я думала, умру от скуки. Чуть не заснула. Опрокинула в себя первый бокал до дна, а, оказывается, нужно было его как-то во рту погонять, на языке на составляющие расщепить.
Макс злился, а я ругалась. Вечер был испорчен.
Выпиваю свой бокал и с шумом ставлю на стол, пугая подруг такой резкостью.
У вас с Оскаром все в порядке? обеспокоенно спрашивает Аня.
Подруги переглядываются между собой. Мое поведение странное, согласна. Оно не свойственно мне. Потому что я либо радуюсь и веселюсь, либо взрываюсь как петарда и крушу все вокруг. У меня только две стадии.