Наташ! Сердится Димка. Вы с Алёной сколько слов друг другу за полгода сказали? Пять? Десять?
Всё равно. Она же наша одноклассница!
Просто человек, который сидит с нами в одном помещении и слушает одних педагогов. У неё своя компания есть, вот они пусть и сидят без праздника, а мы
А вы золотые детки бессердечные, вот и всё!
Раз мы такие плохие, что же ты с нами дружишь?! Не выдерживаю я.
А ты ещё не поняла, чего она с нами дружит? Вскидывается Жорик. Она нас исправить пытается. Собственным положительным примером!
Я вздрагиваю и краем глаза замечаю, что Настя и Димка тоже вздрогнули и замерли. Мы растерянно смотрим друг другу в глаза, вспоминая всё, что видели от Наташи за это полугодие. Всё сходится. Жорик прав.
Потому что так, как вы живёте, вообще нельзя жить! Кричит Наташа, и взрослая вертикальная морщина прорезается меж её бровей. А ты вообще молчи, дезертирка, белоручка, трусиха!.. Думаешь, сбежала со своей целины, так тебе никто ничего не скажет?!
Я вцепляюсь руками в край парты, чтобы не расквасить Наташе нос. Жорик за моей спиной вскакивает, весь класс поворачивает к нам головы
А ты думаешь, сбежала из своего Ленинграда и тебе тоже никто ничего не скажет?! Где твой отец?! Ну, говори! Где?! Ты всё время говоришь, что он приедет, а время идёт и где он?!
Он не может приехать, говорит Наташа деревянным тоном. У него работа. Он получил заказ расписать фойе кинотеатра.
Врушка ты, Жорик наклоняет голову и щурится. Отец твой на этой неделе был в Москве. Я сам его видел.
И я вижу, как с Наташи прямо-таки сползает лицо.
Сначала она бледнеет. А потом её лицо начинает как-то странно расслабляться и опадать сверху вниз. Разглаживается морщинка, оседают веки, опускаются уголки губ, и рот беспомощно приоткрывается, чтобы схватить воздух.
Я его видел, повторяет Жорик. Я приходил поздно вечером в ресторан помочь папе. Посетители иногда сильно пьяные бывают, а их надо до такси довести В одиннадцать вечера один посетитель расплатился, пошёл в уборную и не дошёл
Наташа сжимается. Жорик припечатывает:
Это был известный ленинградский художник Комсомол Пёрышкин. Он вечно, как у него деньги появятся, приезжает в Москву и гудит по ресторанам с шалавами. Ты же Наталья Комсомоловна, в журнале написано, я видел! Он показывает пальцем на классный журнал, лежащий на учительском столе
Жорик Шепчу я и трогаю его за рукав. Ты это зря сейчас, Жорик
Погоди, дай договорить!.. Я этого Комсомола давно знаю. Мы с папой десять раз его под белы руки выносили! И если ты Марте ещё хоть слово скажешь, я про него такое расскажу!..
Последнюю фразу Жорика слегка заглушает звонок. Я смотрю на дверь класса и обмираю: в проёме неподвижно стоит Дарья Гавриловна, за её спиной жмётся к дверному косяку молоденькая русичка.
Пристально глядя на Жорика, Гавриловна заходит в класс. Подходит к первой парте и кладёт руку Наташе на плечо.
Степанов! Родителей в школу. Подонок Зинаида Львовна, я поставлю вопрос о вашей профпригодности: это ваша задача объяснять, что хорошо, а что плохо, а приходится мне!
Потом она поворачивается к Лёньке:
Вулых! Как староста берёшь Пёрышкину под защиту. И если эта компания ещё к ней приблизится, примешь меры. Понял?
Понял, кивает Лёнька, бледнея от свалившейся ответственности.
Ганин, отсядь от Вулыха. Пёрышкина ступай на место Ганина.
Ваня Ганин и Наташа начинают шумно меняться местами. Гавриловна подходит ко мне. Глядит на меня в упор и произносит:
А ты хорошо подумай, дружить с таким мальчиком дальше или нет.
Я молча протягиваю Жорику руку и чувствую, как его вспотевшие пальцы сжимают мою ладонь.
***
Поздно вечером неожиданно пришли гости. Меня уже почти сморил сон, когда в дверь нашей квартиры постучали, не позвонили, а именно постучали. Я плотнее укрылась одеялом, но тут поняла, что из прихожей доносится голос Мирры Михайловны. Я мгновенно свернулась в кровати клубком, чтобы моё ухо оказалось возле розетки.
Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, говорила бабушка. Я уже чайник поставила.
Спасибо, послышался голос Павла Николаевича. Они с Миррой Михайловной сказали наперебой что-то ещё, но я не расслышала их слов за шумом отодвигаемых стульев.
И вот Костику будет семь, и надо решать: либо он остаётся с родителями, либо мы его заберём и отдадим в школу здесь Ваш опыт, Анатолий Сергеевич, Вера Александровна?..
Наша первый класс на целине закончила, сказал дедушка. Мы, конечно, боялись, что не нагонит. Школа сильная. Будьте готовы, что если сейчас оставите там, а потом всё-таки решите забрать, заниматься с ним придётся очень упорно. К тому же надо на его здоровье смотреть мы вот свою вывезли и обнаружили у неё сильное искривление позвоночника. Конечно, потаскай на себе младенца, когда ты сама первоклашка Пришлось четыре года возить Марту в Евпаторию. Но ничего, справились.
А с тоской по родителям как справлялись? Спросил Павел Николаевич.
Да как-то не пришлось, созналась бабушка.
Неужели?
Вавка ведь сама от неё отказалась, попросила забрать не справляюсь, мол, дурной ребёнок получился, плохим человеком растёт. А Марта Марту надо знать скажи ей раз, что она плохая, потом не помиришься.
Это ваша-то плохая?! Поразилась Мирра Михайловна. Бабушка вздохнула:
У Вавы свои критерии. К тому же пунктик у неё заставить Марту вернуться на целину Ведь несчастье, которое с Мартой случилось летом, вышло из-за того, что Вава её захотела отправить в Шадринский пед. Она ещё тогда об этом говорила, когда отдавала Марту, но мы и всерьёз не восприняли: ну какой пед, ну какой Шадринск?.. А она девять лет ни словом этот Шадринск не вспоминала, а этим летом приехала и на полном серьёзе велела Марте собирать вещи Мы, конечно, возмутились. Тогда она пошла в Мартину школу и нашла её классную руководительницу Бабушкин голос дрогнул. Очень сложного, надо сказать, человека
В общем, с тоской по родителям мы не справлялись, перебил её дедушка. Не довелось. И я даже не могу на Марту за это сердиться. Знаете, я сам окончательно понял, какой человек моя дочь, когда осознал, что в слове «микроинфаркт» она слышит только «микро»
А отец Мартин? Спросил Павел Николаевич.
А отец-то у неё, кстати, ничего, сказала бабушка. Простой очень и Вавку любит, в этом вся беда Марта лет в двенадцать начала с ним переписываться, сама. Пишет не очень часто, но стабильно. Говорит, что он нормальный мужик и не виноват. Но на Шадринском педе он тоже настаивает. Он просто искренне не понимает, что здесь у Марты больше возможностей устроить жизнь как ей захочется. Он думает, что в Москве просто больше людей живёт, вот и всё
Это вам ещё повезло, невесело рассмеялся Павел Николаевич. У нас невестка вообще считает, что Москва людей портит. Из-за чего и боимся.
Но у нас всё-таки сын с правильным компасом, подхватила Мирра Михайловна. Романтика романтикой, а он понимает, что хорошее образование важней туманов и запахов тайги. И что ребёнку надо что-то показать, помимо той тайги.
Коля, сын Тишковых, был геолог. Про его жену я почти ничего не знала, лишь краем уха слышала, что это его бывшая однокурсница.
Да. Дети Вавочка маленькая была мы и предположить не могли, что так выйдет Мне казалось, девочку воспитать нет ничего проще: наряжай, заплетай косички, учи манерам, в театр её води каждый месяц, и всё само воспитается А она выросла и дверью хлопнула.
В женщине, Вера, всегда побеждает женщина. Кого полюбит, за тем и пойдёт, печально сказал дедушка. Ты вот полюбила аспиранта, а она механизатора.
Не должно так быть! Своя должна быть голова на плечах. Вот за Марту я спокойна И вроде делала я с ней всё то же, что и с Вавой, а совсем другая девочка получилась. И мальчика хорошего выбрала. Его под жизнь, а не жизнь под него А знаете, что я вспомнила? Есть такие сказки, где феи крадут ребёнка, а на его место подкидывают своего. У меня с Вавой всю дорогу было чувство, что мне её подкинули. А с Мартой будто моя настоящая дочка нашлась.
Я начала судорожно сглатывать, чтобы не заплакать. У меня было точно такое же чувство словно меня ведьма украла и на целину унесла, а через восемь лет нашлась моя настоящая мать.
Между прочим, Вера Александровна, у Марты очень хорошая новая жилетка. Где купили ткань, если не секрет?
Это, Мирра Михайловна, у Листовских надо спрашивать
Разговор плавно сошёл на покупки. Я лежала и слушала, ловя каждое слово, но ничего интересного больше не услышала. Вскоре Тишковы засобирались домой, я услышала звук отодвигаемых стульев, шаги в прихожей
Я тихо встала и распахнула шторы. В лицо мне ударил свет дворового фонаря.
Я легла и позволила фонарному лучу бродить по моим векам.
***
К моему огромному облегчению, ни на той неделе, ни на следующей, ни даже на послеследующей Иванцовых никто не тревожил. Сентябрь закончился, всё шло своим чередом. Первую половину недели я ездила в библиотеку, вторую сидела дома за книжками, по выходным ходила в кино с Жориком, Настей и Димкой. Иногда мы собирались у Димки дома, один раз ездили в Кратово. Сходили с бабушкой и дедушкой в Малый на «Лес».
Моя «Катя», заново прошитая и проклеенная, подчищенная, подкрашенная, вернулась на библиотечную полку. Лариса при коллегах очень сдержанно меня похвалила, а потом наедине сказала, что скоро я возненавижу свою работу. Я не стала уточнять, что уже её ненавижу.
В сентябре я ездила по средам на работу к обеду, но с октября решила начать отрабатывать свои законные четыре часа в первой половине дня. Вечера стали совсем тёмные, и я подумала: чем меньше вечеров я проведу в районе библиотеки, тем лучше.
Списывать сегодня было нечего, и меня усадили оформлять новые журналы. Я взяла свежий номер «Юности», открыла на случайной странице и ахнула.
И побежала в закуток коридора, где был у нас один из телефонов.
Я знала, что Жорику только к полудню на работу и что он должен услышать меня сию минуту!
Алё! Ответил он сонным голосом.
Жорик, у меня тут история!
Что случилось?
Почему сразу что-то случилось? Просто история, в журнале! Про твоего кумира и твою профессию! Слушай: «Как Райкин был официантом»!
Я взахлёб начала читать. Конечно, Райкин был официантом не по-настоящему, просто подшутил над постояльцами гостиницы, но история вышла знатная, особенно когда один из постояльцев поразился сходству и дал ему щедрые чаевые, чтобы он купил билет на спектакль со своим же собственным участием Жорик хохотал в трубку, я изо всех сил старалась дочитать, но ближе к концу тоже стала срываться на смех.
Жорка! Вот будет тебе лет сорок, и ты тоже У тебя теперь и навыки есть!
А знаешь, я тебе тоже кой-чего смешное принесу почитать. Такая книжка, я просто валялся! Там, значит, приехала шайка в Москву, типа фокусники
Да я не люблю плутовские романы, ты же знаешь, принялась мягко отнекиваться я.
Ну ты послушай! Заняли они квартиру одного чувака, то есть двух чуваков, но один из них погиб
Фу! Я поёжилась. Надеюсь, их там посадили в конце?
Не, их вся милиция искала, но не нашла. Но там даже не это самое смешное
Жора, мне такое не смешно. Честно. Всё, пока, мне работать надо.
Я положила трубку, развернулась и увидела Клавдию Петровну. Она перегородила собой проход коридора, не пропуская ко мне сердитую Ларису.
Извините, я попыталась состроить милую мордашку. Клавдия Петровна подняла уголки губ сложно было назвать это улыбкой, но её лицо на миг перестало быть постным и скорбным.
Да ничего, сказала она очень твёрдым голосом. Молодым простительно.
Мы тут не читаем, мы работаем с печатной продукцией! Напомнила Лариса. Клавдия Петровна выразительно посмотрела на неё и повторила ещё твёрже:
Молодым иногда простительно. Но теперь возвращайтесь обе, пожалуйста, к работе!
Я вернулась к журналам, радуясь, что к Ларисе меня сегодня больше не направят. Время потекло, шуршание листов успокаивало До обеда, только до обеда, потом домой
А я говорила! Раздался надо мной торжествующий голос Ларисы, и на мой стол шлёпнулась разодранная в клочья «Катя в игрушечном городе».
***
Давай, давай, с лимончиком Клавдия Петровна придвинула ко мне чашку. Потом умоешься и поедешь домой.
Я ревела так, что у меня началась икота. Теперь я пила тёплый чай крошечными быстрыми глоточками, словно бусины на нитке глотала. Клавдия Петровна закрыла дверь кабинета, чтобы никто из коллег, особенно Лариса, не лез с ценным мнением о случившемся.
И я их чистила, чинила, клеила, а потом плакала Клавдия Петровна смотрела на меня, подперев рукой щеку. Потом поняла, что это неизбежно, и надо смотреть на вещи проще. Мне доводилось приглашать сюда детских писателей, и некоторых из них я прямо спрашивала: обидно, если дети портят ваши книги? Никто не сказал, что обидно. Один, не буду называть фамилию, признался даже, что сам в детстве книги портил.
Я смогла наконец оторваться от чашки, почувствовав, что икота отступила.
И на Лариску не обращай внимания, Клавдия Петровна понизила голос. Она работник хороший, но вредная, есть такое. Жизнь обозлила. Ну всё, можешь собираться. Я тебя отпускаю.
Под неприязненным взглядом Ларисы я вышла из кабинета и сняла с вешалки пальто. Молча надела его и пошла на остановку.
И стоило мне выйти за порог, как я поняла, что мои неприятности на сегодня даже ещё не начинались.
Здорово, центровая! Серёга на этот раз был в куртке и в свитере с высоким объёмным горлом. Я смерила его оценивающим взглядом:
Здорово, коль не шутишь. Ты откуда?
Да я здесь, может, живу! А ни в какой не в Марьиной Роще.
И далеко ты едешь?
К вам еду. Билеты купить в театр.
В театр? Я постаралась эффектно приподнять бровь. Серёга нахмурился:
Обижаешь! У нас, вообще-то, самодеятельность. Может, даже театр-студия получится.
Развелось артистов! Рассмеялась я. Мой жених, между прочим, тоже собирается в артисты. Только более традиционным путём, через ГИТИС.
Ну я не артист. Я по реквизиту, по декорациям. Вот, хожу иногда, смотрю, что умные люди делают. Может, у себя воспроизведём.
Мартеновский цех воспроизведи. Слабо?
Ну ты хватила! Ефремов ради него наизнанку вывернулся!
Подошёл троллейбус. Мы зашли и расположились в самом хвосте.
А чо, жених талантливый? Спросил Серёга, понизив голос.
Лучше всех. Как Чаплин и Райкин вместе взятые.
И когда свадьба?
Какая тебе разница тебя всё равно не позовём!
Ой, больно надо! Серёга расправил плечи и отвернулся. Я сжала обеими руками ручку сумки и подумала, что ненавижу таких людей, с которыми нужно как с собаками всё время одёргивать.
Мы молча проехали две остановки.
Центровая, а жаль, что у тебя жених есть. Может, мне ему морду набить?
Ещё чего!
Не, а если я тебя в кино позвать хочу? Чо мне делать?
Ну, для начала меня спросить, пойду я или нет.
И чо, пойдёшь?
Нет, конечно. У меня жених есть.
А если я ему морду набью?
Тем более не пойду. Зачем мне куда-то ходить с человеком, который набил морду моему жениху?
Серёга рассмеялся. У него были большие, сахарного цвета зубы, и меж передними щербинка.
Ну ты это, если с женихом поссоришься сообщи, сказал он, отсмеявшись, и подмигнул мне.
Золотую свадьбу отпразднуем. Тебе назло.
До МХАТа оставалась ещё одна остановка, но я вышла. И пошла в магазин подождать, когда вернётся из института Настя: по средам у неё было три пары.
***
В первый миг мне почудилось, что Настя пьяна. Но всё оказалось хуже.
Можешь меня поздравить! Она смотрела на меня счастливыми шальными глазами. В субботу мы с Эдиком идём в парк Горького!
С Эдиком?! Я вдруг поняла, что последний месяц почти не интересовалась Настиными делами, только о своих трещала без умолку. Да, говорила она про какого-то Эдика, но кто бы мог подумать
Ну, со старостой нашей группы! Принялась растолковывать Настя. Ты бы его видела! Высокий! Красивый! С усиками! Жгучий-жгучий брюнет!