Собеседование. В одну богатую семью требуется почасовая няня и репетитор для пятилетки. Хочу попробовать совместить обе должности. Опыть есть. Я уже созвонилась с агентством, предложила свою кандидатуру. Мне сообщили, что хозяин ждет, важно отвечаю, забирая у них надежду на горячую сенсацию. Внимание ко мне тут же потухает, а педагоги возвращаются к прерванной беседе и кофе.
Как ты все успеваешь? И в центре занятий набрала, и подработку нашла, удивленно перечисляет Анфиса. Как ты пашешь, то давно миллионершей должна стать.
Неосознанно она затрагивает больную тему. Я действительно много работаю, но деньги не льются рекой, как в сказках. Каждая копейка добывается с трудом, а тратится за секунду. И опять не хватает.
Лилия Владимировна на самолет копит, ехидно тянет Оля. Студенка, проходит у нас практику, зато гонора хватит на весь женский коллектив. Меня она с первого дня невзлюбила, потому что я не согласилась прикрывать ее прогулы и ставить отметки за красивые глазки.
Почти угадала, холодно осекаю ее. На мечту. В жизни всегда должна быть цель.
Пф, умные девушки вкладывают деньги в себя, чтобы выйти замуж за богатого, открыто дерзит она, намекая на мою простую внешность. Тогда не придется работать. Муж исполнит все мечты.
Усмехаюсь, ни капли не обижаясь на ее глупые умозаключения. Оля зациклена на красоте, а у меня другие приоритеты и ценности. Мне наоборот не хочется привлекать внимание сильного пола.
А зачем богачу пустышка? парирую я. За нашей перепалкой, затаившись, следят все присутствующие.
Тебе не понять, не подыскав аргументов, несмышленая студентка скатывается в хамство. Молодые специалисты поддерживают ее хихиканьем и перешептываниями.
Значит, ты выбрала не ту профессию, Оль. Здесь все «глупые» и ни одной жены миллионера, насколько я знаю, аккуратно подкусываю особо ядовитых змей.
В кабинете повисает тишина, в которой раздается одобрительный смех Анфисы. Она всегда была на моей стороне. Улыбнувшись ей, подхватываю сумку и прощаюсь одними губами. С остальными общаться больше нет желания.
Молча разворачиваюсь, однако взгляд скользит мимо открытого окна и цепляется за знакомых мальчишек, прыгающих по лужам во дворе.
Почему дети Воскресенского не на занятии? Что у них сейчас по расписанию? Точно не английский, хмуро уточняю. Таким тоном, будто это мои родные сыновья и я готова порвать за них каждого. Сама не понимаю, почему они вызывают бурю эмоций в моей душе и пробуждают инстинкт заботы. Чуть ли не материнский, хотя это мне чуждо.
Математика для самых маленьких. У педагога форс-мажор, и он экстренно отменил занятие. Мы узнали об этом поздно, когда их водитель уже уехал, Анфиса становится рядом, вместе со мной наблюдает за резвящимися непоседами. Неугомонные, вздыхает шумно. Нелегко с ними отцу, наверное. Деловой бизнесмен, а дома дурдом каждый день.
Обычные дети, защищаю их искренне, в то время как Даня толкает Лешу, и тот шлепается попой на сырую траву. Отбивается от брата сумкой, из которой вылетают ручки и тетрадь. По всему двору разносится заливистый детский смех. Разве что немного активнее и эмоциональнее других, тихонько добавляю, сморщившись от представшей картинки.
Маленькие забияки, не подводите меня! Ведите себя прилично. Я же на вашей стороне!
Живчики, мягко смеется логопед.
Невольно вспоминаю мокрое кресло, свою пятнистую юбку, прятки за шкафом. Действительно шалопаи, но до чего же милые.
Почему за ними не смотрит никто? Виктору Юрьевичу позвонили? уточняю обеспокоенно и жестко, а сама не свожу глаз с мальчишек, будто я лично несу за них ответственность, а не пропустивший занятие математик.
Конечно, уже сообщили. Ждем, пока заберут, чеканит Анфиса четко и быстро, словно я ее начальство. Инне поручили последить за ними, у нее как раз окно
Плохо следит, фырчу и вздрагиваю, когда Даня хватает вещи Леши и, размахивая ими, пускается наутек. Оба не разбирают пути, спотыкаются и едва не падают, разбаловавшись. Да мы же Воскресенскому двух чумазиков вернем! Думаете, он нас за это по голове погладит? повышаю голос, ненароком привлекая внимание коллектива.
На нервах я веду беседу слишком строго и требовательно, поэтому Анфиса, несмотря на возраст и педагогический стаж, теряется, как моя ученица.
А что мы? разводит руками. Не наши часы, мы не виноваты. Инна ведь рядом, просто не успевает за ними. С этими пострелами попробуй справиться!
Она права, но только отчасти. Воскресенский в порошок сотрет всех без разбора, если с мальчишками что-то случится. Но самое главное я сама себе этого не прощу. Значит, сегодняшняя встреча с потенциальными работодателями откладывается.
Я побуду с ними, заявляю неожиданно для самой себя. Надеюсь, Игорь приедет быстро, чтобы я успела на собеседование, мысленно умоляю водителя поторопиться.
Ругаю себя за то, что опять лезу в чужие дела и беру лишние обязательства, однако ноги не слушаются голоса разума, а настойчиво несут меня к выходу. Схватив в холле плащ, я накидываю его на плечи, не замедляясь ни на секунду.
Инна, свободна, бросаю по пути зевающей на крыльце коллеге. Близнецов мне перепоручили.
Аллилуйя, я спасена, бурчит она и тут же исчезает.
Вылетаю на улицу под моросящий дождик. Недовольно кривлюсь от холодных капель, окропляющих лицо и волосы. Ускоряю шаг, чтобы быстрее забрать детей. Не хватало им еще промокнуть и заболеть.
Лиля! мгновенно замечают меня и несутся навстречу. Ты опять папу позовешь? просят с надеждой. Обнимают мои ноги, нырнув между полами расстегнутого плаща, и оставляют влажные пятна на брюках. Но мне все равно, даже если испачкают. Я охотно наклоняюсь к ним, поглаживаю темные макушки. Все-таки папины дети, похожи на Виктора как будто на копировальном аппарате отпечатаны.
За вами уже едут. Я не знаю, кто именно, выпаливаю честно, потому что лгать детям не умею. И виновато улыбаюсь.
И-эх, взмахивает рукой Даня, случайно цепляет Лешу и хлопает его по затылку.
Эй, не дерись, заводится тот с полуоборота. Несмотря на сухощавую комплекцию, нападает на крепкого брата и берет его в цепкий захват.
Прекратите сейчас же, сурово отчитываю и разнимаю забияк. Вы же приличные парни! Я уйду, если не остановитесь, срываюсь в легкий шантаж. Зато прием срабатывает.
Мальчишки отскакивают друг от друга, тяжело дышат и жалостливо смотрят на меня, почти не моргая. Складывают ладошки перед собой в умоляющем жесте.
Что мне с вами делать? шепчу сквозь улыбку, которую не могу спрятать. В центре вы не хотите дождь пересидеть?
Там ску-учно, подпрыгивает на месте Даня.
Лучше гулять, вторит ему Леша.
Быстро же они помирились и встали по одну сторону баррикад. Бороться против них у меня нет сил и желания.
Не получится, дождь усиливается, протягиваю к детям руки, обхватываю их мокрые ладошки. Затихнув, мальчишки послушно плетутся за мной. Переждем непогоду в кондитерской через дорогу, киваю на небольшое здание, очертания которого видны уже отсюда, в широких просветах между коваными прутьями забора.
Е-е-ес! дергают меня за руки ребята, воодушевленно тянут к воротам и визжат так, что я зажмуриваюсь.
Среди воплей и смеха с трудом удается различить телефонный звонок. На дисплее имя, которое мигом охлаждает мой пыл, заставляет меня широко раскрыть глаза и судорожно сглотнуть.
Слушаю, Виктор Юрьевич, приветствую его сдержанно и деловито, упорно скрывая настоящие эмоции.
Каждый разговор с этим холодным, загадочным мужчиной вызывает в душе целую гамму противоречивых чувств. После личной встречи мне еще сложнее оставаться безучастной и отрешенной. Объяснить свою реакцию не могу, совладать с ней тем более. Пальцы подрагивают, сжимая телефон, а я замираю в ожидании очередной словесной стычки. Воскресенский наверняка в ярости из-за сорванного занятия, ведь у него все должно быть по графику.
Там папа? улавливают наш разговор Даня и Леша, тут же навострив ушки. Папа! Папа! хлопают в ладоши.
Они с вами, с заметным облегчением выдыхает в трубку Виктор. Слава богу.
Что? недоуменно выпаливаю. Вы мне собственных детей так доверяете?
Почему я не должен вам доверять, Лилия Владимировна? уклоняется от ответа. Вам есть, что скрывать от меня?
Разумеется, нет, но
Тогда ни к чему лишние разговоры, жестко перебивает меня. Я задерживаюсь, поэтому и решил позвонить вам и попросить, чтобы вы лично проверили мальчишек. На случай, если приставленный к ним педагог, чьего имени я не запомнил, окажется таким же бестолковым раздолбаем, как математик.
Виктор доходит до точки кипения. Его раздражение не только слышится в стальном голосе, но будто даже проникает в динамик телефона, ползет по сотовой сети и выплескивается в атмосферу, нагнетая ее до предела.
У него форс-мажор, машинально оправдываю коллегу.
Защищать других неблагодарное дело, Лилия. Никто вас за это не поблагодарит, только зря себя подставляете, поучительно тянет Воскресенский.
Человек человеку волк? хмыкаю, придерживая ворота, пока мальчишки покидают территорию центра.
Слышу шум заводящегося двигателя и автомобильные гудки. Дергаюсь, инстинктивно хватаю детей за одежду, притягиваю к себе. Осмотрев полупустую дорогу, осознаю, что звуки доносятся из трубки.
Подождите, я правильно понимаю, что говорю тише, чтобы не спугнуть момент: вы лично едете за детьми? Неужели нашли окошко в своем плотном графике? сарказм срывается с моих губ, и я тут же закусываю нижнюю. А как же Игорь?
Я дал ему кое-какое поручение хрипло говорит Виктор, будто что-то скрывает, и откашливается. Я успел бы приехать к концу занятия, если бы ваш придурок не отменил его без предупреждения, цедит зло.
Извините
Не извиняйтесь за других, вновь отчитывает меня, как глупую, наивную девчонку, чем раздражает неимоверно. Черт! Опять пробка, сигналит так, что у меня закладывает уши.
В динамике раздается целая какофония звуков и сдавленных ругательств. Пугающие гудки, визг тормозов, шум оживленной трассы. Мне становится по-настоящему страшно.
Успокойтесь, Виктор Юрьевич! взволнованно откликаюсь я. Чувствую, как сердце заходится в груди. Не торопитесь, я буду с мальчиками вплоть до вашего приезда. Мы посидим в кафе через дорогу. Вы легко его найдете по вывеске.
Зачем в кафе? удивленно переспрашивает он.
А для чего, по-вашему, люди ходят в кафе? смеюсь, взлетая по ступенькам. Толкаю дверь, чтобы впустить детей в теплое помещение. Вдыхаю сладкие ароматы выпечки. Пирожные есть. Да, мальчишки? усаживаю Даню и Лешу за круглый столик у окна.
Понял, я скоро, бесстрастно отрезает Воскресенский, и конец его фразы вновь тонет в сигналах нетерпеливых водителей.
Боже, что он делает? К нам торопится или на тот свет? Сумасшедший!
Виктор Юрьевич, ваши дети в надежных руках. Верьте мне и берегите себя, порывисто выдыхаю. По ту сторону линии воцаряется напряженное молчание. Вы нужны им. Ваша жизнь важнее, так что будьте внимательны и осторожны на дороге.
Моя очередь его отчитывать. Судя по паузе, Воскресенскому такой выпад не по душе. Я устала подстраиваться под его настроение, в нем заключены все оттенки мрачного и нет ни одного лучика света. Он сам не устал от тьмы, которой окружил себя? Видимо, ему комфортно, когда душа изнывает в тюремной камере.
Хм, жизнь. Ну да, неопределенно хмыкает он. И отключается, не прощаясь.
Растерянно убираю телефон, напоследок мазнув по гаснущему дисплею большим пальцем, и шумно выдыхаю через рот. Не знаю, чем я на этот раз задела Виктора. Что я сказала не так? Наоборот, пыталась сгладить острые грани и все равно поцарапалась.
Воскресенский слишком таинственный и закрытый. В отличие от озорных мальчишек, на которых я и обращаю все свое внимание, чтобы отвлечься от угнетающего разговора с их жутким отцом. Нас ждет как минимум полчаса отдыха, что для меня непозволительная роскошь, и я намерена насладиться каждой минутой в компании лучезарных детей.
Искренний, переливчатый смех разносится по кафе и я с удивлением осознаю, что он вырывается из моей груди. Давно я не чувствовала себя такой расслабленной и счастливой. Запрещала себе наслаждаться жизнью, да и подходящего случая для этого не было.
С мальчишками я становлюсь другим человеком, чистым, беззаботным, обновленным. Они напитывают меня наивной детской энергией, согревают душевным светом. Сопротивляться невозможно. И не хочется. Поэтому я позволяю себе раствориться в моменте и плыть по течению.
Какие вы у меня замарашки, ласково отчитываю их и тянусь за салфетками.
Стоит мне на секунду отвести взгляд, как ребята успевают еще сильнее перепачкаться кремом. Леша специально окунает пальчик в пирожное, а потом щелкает им брата по носу, оставляя жирный след. Хрюкает, изображая поросенка, за что получает затрещину от Дани. С диким хохотом они нападают друг на друга прямо за столом.
Маленькие задиры, специально привлекают мое внимание. Их борьба шуточная, не злая и направлена, прежде всего, на меня. Я зритель в театре двух актеров, которые жаждут отклика «аудитории».
Так, брейк! фырчу на них, проглатывая смешок. Разошлись по разным углам ринга! строго свожу брови.
Ай-м сорри, нараспев лепечут оба и, взмахивая угольно-черными ресничками, мило улыбаются.
Пить хочется, жалуется Леша, а Даня кашляет от смеха.
Пользуясь временным затишьем, вытираю их испачканные личики и ручки. Наливаю чай, разбавляю его водой из графина, двигаю кружки к детям. Перевожу дыхание, пока они с жадностью запивают сладости.
По спине прокатывается волна жара. Огненная сфера бьет между лопатками, разгоняя жидкий огонь по венам. Легкие взрываются, лишая меня кислорода.
Я знаю, чей взгляд буравит мою спину. Я чувствую его еще до того, как обернусь. Узнаю по тяжелым, нервным шагам. Догадываюсь, кто останавливается позади, раньше, чем мальчишки завопят в унисон:
О, папа приехал! и подскакивают со своих мест, чудом не смахнув тарелки со стола. Посуда позвякивает на самом краю.
Собирайтесь, мы спешим, доносится над самой макушкой, и я машинально запрокидываю голову. Здравствуйте, Лилия Владимировна, грудной бас окутывает хрипотцой.
Импульсивно поднимаюсь, едва не стукнувшись о волевой, щетинистый подбородок. Тяжелая ладонь вовремя опускается на мой затылок, оберегая от удара. Вторая рука ложится на плечо, осторожно сжимая. Воскресенский невозмутимо, спокойно и немного лениво делает шаг назад. Ведет себя так холодно, будто просчитывает каждый мой хаотичный рывок наперед. Двигается неторопливо, но четко.
Добрый день, Виктор Юрьевич, разворачиваюсь к нему лицом.
Кивает коротко, небрежно, жестом подзывает детей, собирается приобнять их, но отвлекается на подошедшего официанта. Улыбчивый парень протягивает нам счет. Машинально хочу взять и расплатиться, однако Виктор отстраняет меня. Не посмотрев сумму, достает несколько купюр и пренебрежительно отдает официанту, отмахнувшись от него. Молча простреливает меня хмурым, янтарным взглядом, предупреждая мои возмущения. Возможно, в другой ситуации я действительно воспротивилась бы, но сейчас, когда он так близко, предпочитаю не провоцировать его. Проглатываю все слова, что крутятся на языке, и выдавливаю из себя благодарную улыбку.
Папа, попробуй! требовательно зовет Леша.
Да, вот это вкусно, Даня отламывает ложкой кусочек своего тортика и подает отцу.
Вопреки моим ожиданиям, Воскресенский вдруг приседает к ним и послушно берет угощение. Кажется, улыбается при этом, но мне сбоку сложно рассмотреть выражение его лица. Мальчишки победно хихикают, словно достигли заветной цели. Как мало им порой надо для счастья всего лишь капелька отцовского внимания.