Оглядевшись, Аратан нашел у стены слева от двери стул с высокой спинкой древний на вид, рассохшийся от времени. Возможно, он промахнулся с выбором, однако других вариантов не было, за исключением кресла, в котором до этого сидел отец, но тогда юноша оказался бы спиной к Драконусу. Поколебавшись, он неуверенно опустился на старинный стул.
Должен заметить, камень на твоем месте выглядел бы лучше, проворчал отец. Я не собираюсь забирать тебя в Цитадель, Аратан, и нет, причиной тому вовсе не стыд. Обстановка в Куральде Галейне накаляется. Я сделаю все возможное, чтобы умиротворить недовольных из числа Великих домов и Обителей, но положение мое куда более шаткое, чем тебе может показаться. Даже среди Великих домов меня все еще считают кем-то вроде чужака, и нельзя сказать, что мне особо доверяют. Он внезапно выпрямился и бросил взгляд на сына. Но ты ведь почти ничего об этом не знаешь, да?
Вы фаворит Матери-Тьмы, сказал Аратан.
Тебе известно, что это означает?
Нет, кроме того, что она выбрала вас, чтобы вы были рядом с ней.
Глаза отца слегка сузились, но он лишь кивнул в ответ.
Похоже, это решение поставило меня между нею и высокородными из Обителей которые все сплошь носят титулы сыновей и дочерей Матери-Тьмы.
Сыновей и дочерей но не по рождению?
Драконус кивнул.
Притворство? Или непоколебимая преданность? Кто знает?
И я для вас такой же «сын», отец?
Вопрос явно застал Драконуса врасплох. Он пристально посмотрел на Аратана.
Нет, наконец ответил он, но не стал вдаваться в подробности. Я не в силах гарантировать твою безопасность в Куральде Галейне даже в самой Цитадели. И вряд ли ты можешь рассчитывать хоть на какую-то преданность со стороны Матери-Тьмы.
Это я понимаю, отец.
Мне придется отправиться на запад, и ты будешь меня сопровождать.
Да, отец.
Я должен на какое-то время ее покинуть прекрасно осознавая, сколь велик риск, и потому не потерплю, если ты станешь задерживать меня в пути.
Конечно, отец.
Драконус немного помолчал, будто размышляя, почему Аратан отвечает ему так спокойно, а затем добавил:
Нас будет сопровождать Сагандер, чтобы продолжить твое обучение. Но мне придется поручить тебе опекать старика: хотя он полжизни мечтал побывать у азатанаев и яггутов, похоже, эта возможность представилась ему слишком поздно. Вряд ли он настолько слаб, как кажется ему самому, но в любом случае тебе предстоит о нем заботиться.
Понимаю. Отец, а капитан Ивис?..
Нет, он нужен в другом месте. Нас будут сопровождать сержант стражи Раскан и четверо пограничников. Это не увеселительная поездка. Двигаться будем быстро, возьмем запасных лошадей. Баретская пустошь негостеприимна в любое время года.
Когда мы отправляемся, отец?
Послезавтра.
Вы намерены оставить меня у азатанаев, отец?
Драконус подошел к открытому окну.
Возможно, ответил он, глядя на что-то во дворе, тебе кажется, будто я хочу от тебя избавиться, Аратан.
Вам не за что извиняться, отец.
Знаю. Иди к Сагандеру, помоги ему собраться.
Да, отец.
Встав, юноша поклонился спине Драконуса и вышел из зала.
Шагая по коридору на подгибающихся ногах, Аратан предавался невеселым мыслям. Он понимал, что во время первой настоящей встречи с отцом вел себя не лучшим образом. Он выглядел глупо и наивно, разочаровав того, кому был обязан своим появлением на свет. Возможно, так чувствуют себя перед отцами все сыновья. Но в любом случае время упущено, и того, что уже случилось, изменить никак нельзя.
Сагандер часто говорил, что нужно жить с оглядкой на прошлое и всегда учитывать былой опыт, делая тот или иной выбор. Даже ошибки что-то оставляют после себя, подумал Аратан. Если потребуется, он сумеет построить свою жизнь из сломанных палок и высохших костей. Возможно, подобная конструкция окажется непрочной, но, с другой стороны, его вес она вполне может выдержать. Ведь он внебрачный сын от неизвестной матери, и теперь отец отсылает его прочь.
«Лед тонок. Трудно найти опору. Здесь идти опасно».
Сагандер прекрасно помнил тот день, когда мальчик едва не утонул. Видение случившегося постоянно преследовало наставника, но довольно странным образом. Когда собственная жизнь задавала ему чересчур много вопросов, когда вокруг него смыкались все загадки мироздания, старику приходил на ум тот самый лед. Подтопленный снизу зловонными газами, поднимавшимися от толстого слоя навоза на остатках старой каменоломни под тридцатью локтями темной воды, после теплых не по сезону дней, а затем жгучих морозов, лед выглядел достаточно прочным, но глаза с трудом могли отличить истину ото лжи. И хотя Аратан тогда выбрался на скользкую ледяную поверхность в одиночку, Сагандер чувствовал предательский лед под собственными ногами в то прохладное ясное утро, отчетливо слышал скрип, а затем и жуткий треск, зная, что от падения в бездну его самого отделяют лишь несколько мгновений.
Ну не странно ли? Вроде бы следовало радоваться. Ему предстояло, пусть уже и в далеко не молодые годы, совершить путешествие к азатанаям, а потом еще дальше, к яггутам. Там он мог найти ответы на свои вопросы, там могли стать явными тайны, раскрыться все истины, а душа его нашла бы умиротворение. И все же каждый раз, когда мысли Сагандера устремлялись к столь желанным новым знаниям, он почему-то вспоминал тот коварный лед и его неизменно охватывал страх в ожидании ужасающего треска.
Все должно иметь свой смысл, от начала до конца, вне зависимости от того, какой выбран путь. Все должно складываться в единое целое, ибо таков дар порядка, свидетельство того, что все в твоей власти. Сагандер не мог смириться с мыслью о том, что полностью познать мир невозможно. Просто тайны надо выслеживать, подобно хищным врашанам, которыми когда-то кишел Черный лес; в конце концов были обнаружены все их темные логова, и зверям негде стало укрыться. Всех животных перебили, и теперь наконец-то можно спокойно гулять в огромном лесу, где ничей вой не нарушает милосердную тишину. Черный лес стал познаваемым. И безопасным.
Им предстояло путешествие к азатанаям и в Ягг-одан, возможно, даже в сам Омтоз Феллак, Пустой город. Но самое главное он наконец увидит Первый дом Азатов; не исключено, что даже поговорит с его служителями Строителями. А потом Сагандер вернется в Куральд Галейн, окруженный славой, имея все необходимое, чтобы восстановить свою репутацию ученого, и все те, кто высокомерно от него отвернулся, не скрывая своего презрения, снова сбегутся, подобно щенкам, и он радостно их поприветствует пинком.
Ничего, жизнь еще не закончилась.
«Нет никакого льда. Мир под ногами прочен и надежен. Понял, старина? Ничего там нет».
Услышав странный звук в дверь не столько стучали, сколько скреблись, Сагандер на мгновение закрыл глаза. Аратан. Как мог кто-то подобный Драконусу произвести на свет такое дитя? Да, Аратан был достаточно умен, и, насколько известно Сагандеру, Ивис расстарался, научив парня искусно владеть мечом. Но подобный опыт не имел особой ценности. За оружие хватались те, кому отказывал разум, или же те, кто боялся правды. Сагандер сделал для Аратана все возможное, но, похоже, несмотря на весь свой ум, юноша был обречен оставаться посредственностью. Да и какое еще будущее могло ждать нежеланного отпрыска?
Стук повторился. Сагандер вздохнул и предложил ученику войти.
Он услышал, как открылась дверь, но не оторвал взгляда от множества предметов, усеивавших его стол.
Аратан молча подошел к наставнику и встал рядом, разглядывая груду вещей на запятнанной чернилами поверхности.
Повелитель сказал, что нам придется путешествовать налегке, учитель, наконец сказал он.
Я прекрасно знаю, что мне потребуется, и это самый минимум. Чего ты хотел? Как видишь, я очень занят в идеале мне нужно три дня на сборы, но приходится исполнять приказ повелителя Драконуса.
Я помогу вам собраться, учитель.
А ты сам?
Уже.
Ты еще пожалеешь о своей беззаботности, Аратан, усмехнулся Сагандер. Подобные вопросы требуют серьезных размышлений.
Да, учитель.
Сагандер махнул рукой в сторону стола:
Как видишь, я завершил предварительный отбор, постоянно имея в виду, что мне вплоть до самого последнего момента может прийти в голову мысль что-нибудь добавить, а значит, во всех сундуках должно оставаться свободное место. К тому же я рассчитываю вернуться со множеством различных артефактов и рукописей. Если честно, не понимаю, чем ты можешь быть мне полезен, разве что спустить сундуки вниз, однако тут в одиночку все равно не справиться. Пусть лучше этим займутся слуги.
Я мог бы помочь вам освободить больше места в сундуках, учитель, поколебавшись, предложил юноша.
Да ну? И каким же образом?
Я вижу у вас пять бутылок чернил, учитель. Поскольку передвигаться нам предстоит очень быстро, вряд ли у вас будет время писать в пути
А когда мы прибудем к азатанаям?
У них наверняка найдутся чернила, которыми они поделятся с гостями, особенно если речь идет о визите знаменитого ученого вроде вас, учитель. Думаю, кроме того, азатанаи охотно предоставят в ваше распоряжение свитки, пергамент и воск, а также снабдят вас всем необходимым для письма. И прежде чем Сагандер успел ответить, Аратан продолжил: А эти карты Куральда Галейна полагаю, они предназначаются в подарок?
Есть обычай
Хотя между азатанаями и тисте уже какое-то время царит мир, у них, несомненно, бывают и другие гости, которые ценят подобные карты по совершенно иным причинам. Учитель, я полагаю, что повелитель Драконус запретит приносить карты в дар.
Обмен между учеными в интересах науки не имеет никакого отношения к приземленным вопросам политики Откуда у тебя такое высокомерие?
Прошу прощения, учитель. Возможно, мне стоит вернуться к нашему повелителю и спросить его?
Спросить о чем? Не будь глупцом. Более того, не думай, будто твой статус внезапно повысился лишь оттого, что ты провел несколько минут в обществе нашего повелителя. В любом случае я уже решил, что не стану брать карты они занимают слишком много места; к тому же эти копии сделаны твоей рукой, и качество их в лучшем случае вызывает подозрения, а порой и весьма прискорбно. Так что подарок получится, прямо скажем, сомнительный, поскольку они наверняка изобилуют ошибками. Хочешь помочь мне, ученик? Прекрасно! Тогда подумай, что подошло бы в качестве дара.
Для одного или для многих, учитель?
Недолго поразмышляв, Сагандер кивнул:
Нужны четыре достойных подарка и один крайне ценный.
Крайне ценный предназначен для Повелителя Ненависти, учитель?
Ну разумеется! А теперь убирайся, но возвращайся, прежде чем прозвонят к ужину.
Аратан направился было к двери, однако Сагандер вновь повернулся к нему:
И вот еще что. Я решил сократить число сундуков до двух, из которых лишь один будет заполнен. Имей это в виду, когда будешь думать насчет подарков.
Я понял, учитель.
И дверь за Аратаном со скрипом закрылась.
Поморщившись от неприятного звука, Сагандер вновь сосредоточился на вещах, лежавших на столе. Карты он отодвинул в сторону, чтобы они не мешали.
Наставник сомневался, что Аратан сумеет найти подходящий подарок для Повелителя Ненависти, но теперь он хотя бы не крутился у него под ногами. Сагандер заметил, что у юноши возникли новые дурные повадки, хотя и затруднялся точно сформулировать, в чем именно они заключаются. Пожалуй, это проявлялось в том, как Аратан говорил, какие вопросы задавал, и в том, что на его лице при этом появлялась маска невинности. И не просто невинности его ученик искренне старался выглядеть серьезным, что невольно вызывало подозрения.
В последнее время после почти каждого разговора с Аратаном Сагандер ощущал смутное беспокойство, и наверняка тому имелась веская причина.
Так или иначе, это путешествие должно было снова поставить парня на место, заставив широко раскрыть от страха глаза. Мир за пределами родного дома и прилегающих к нему земель велик и обширен. После того прискорбного случая на старой каменоломне Аратану строго-настрого запретили куда-либо выходить одному и даже во время коротких вылазок в деревню с него не спускали глаз.
Ну а сейчас Аратану предстояло пережить потрясение, которое этому юнцу только пойдет на пользу.
Сержант стражи Раскан стащил сапог и принялся разглядывать подошву. Из-за особенностей его походки каблуки снашивались сзади, и именно там начали отставать приклеенные слои кожи. Заметив это, он выругался себе под нос.
А ведь им и полугода еще нет. Разучились нынче делать нормальную обувь, не то что раньше.
Ринт, прослуживший семь трудных лет в Пограничье, стоял напротив Раскана, прислонившись к стене крепости и скрестив руки на груди. Он напоминал дикого кабана, готового загнать свинью в лес. Сержант мрачно взглянул на его поношенные мокасины из толстой грубой шкуры хенена и подумал, что командовать Ринтом и тремя другими пограничниками будет нелегко, а заслужить их уважение еще тяжелее. Само собой, одно с другим тесно взаимосвязано, поскольку от командира, которого не уважают, проку мало. Хотя такие, увы, в последнее время появляются все чаще. Вполне достаточное доказательство того, что титулы и звания, которые прежде надо было заслужить, теперь обесценились и стали всего лишь монетами на грязных весах. Раскан трезво оценивал свои возможности и прекрасно понимал, что может и не справиться с поставленной перед ним задачей, ведь сам он даже в сержанты выбился лишь благодаря тому, что состоял в родстве с капитаном Ивисом.
А все из-за того, что здесь сплошные булыжники, сказал Вилл, с небрежным видом сидевший возле ступеней, которые вели в обвалившуюся траншею возле насыпи у ворот. На мягкой земле обувь так не снашивается. Во время пограничных войн я не раз видел, как солдаты возвращались с разбитыми коленями и ногами в лубках такие ужасные там дороги. Чтобы ходить по камням, нужны раздвоенные копыта, как у горных козлов.
Но для этого и существуют сапоги на твердой подошве, вставил сидевший рядом с Виллом Галак. Своего рода копыта для тех, кто ходит по таким вот дорогам. Нужно только подбить их гвоздями или подковать, как подковывают лошадей.
Гвозди портят плиты полы, возразил Раскан, а мне по долгу службы часто приходится заходить в дома.
До конца похода должны выдержать. На обветренном лице Ринта возникла едва заметная улыбка.
Раскан пристально посмотрел на него:
Ты ведь бывал на западе?
Недалеко. Как и каждый из нас. Там, на Баретской пустоши, ничего нет по крайней мере, по эту сторону границы.
Тут появилась Ферен, четвертая и последняя из выделенных сержанту пограничников, родная сестра Ринта, на пару лет его старше. В отличие от крепко сложенного брата, она была худой и жилистой, с запястьями лучницы; на левой руке женщина носила защитный медный браслет, который, по слухам, никогда не снимала. Ферен двигалась с удивительной грацией, одновременно напоминавшей кошку и волчицу, как будто была готова и выслеживать добычу, и охотиться на нее. Слегка раскосые глаза намекали на то, что кто-то из ее предков жил восточнее Черного леса, однако примесь крови явно была незначительной, поскольку у брата Ферен ничего подобного не наблюдалось.
Раскан попытался представить, как где-либо на землях королевства эта женщина входит под своды главного зала любого дома, не оскорбив своим видом хозяев и не смог. Место Ферен было в диких лесах; то же самое можно было сказать и о ее товарищах. Грубые и неотесанные, они явно чувствовали себя неуютно здесь, на территории Обители Драконс, но Раскан прекрасно знал, что все изменится, как только цивилизация останется позади.