Белинда вдруг тихо говорит он. Прости. Не стоило этого делать. Не надо было следовать никакому плану.
Я мотаю головой и отвечаю:
Все в порядке. Я знала, на что шла.
Глава 3
Пролистнув очередную порцию комментариев под нашими снимками, я читаю:
«Отлично. Гребаный педофил!
> Она не ребенок, черт возьми.
>> Это смешно, когда вы говорите, что она не ребенок, когда ей НЕДАВНО исполнилось 18, а ему 33.
>>> Если ты говоришь это, когда совершеннолетний встречается с совершеннолетней, то какой возраст считается законным, умник?
>>>> Мозг не развит полностью до 25 лет. Если бы ей было 25, а ему 40, вопросов бы не было. Но в их отношениях огромный дисбаланс власти, когда ему за 30, а она едва стала совершеннолетней.
>>>>> Она дочь его продюсера, какой еще дисбаланс власти?»
«О, да. Молодая девушка, смотрящая на мужчину в два раза старше нее восхищенными глазами, когда тот совращал ее с самого детства. Браво! Отличный пример для малолетних фанаток.
> Боже, он был женат на другой женщине, ему было плевать на нее. Она взрослая и может сама решать, встречаться с ним или нет.
>> Ему нужно быть аккуратнее со своими фанатками, которые посмотрят на это и посчитают, что встречаться со взрослыми мужчинами, когда ты очень молода, это нормально».
«Я точно знаю, что взрослый мужчина не может знать маленькую девочку с самого детства, а потом начать встречаться с ней, когда ей исполнилось 18.
> Он совершенно точно совратил ее.
>> Он был женат в то время, вы все просто ненормальные
>>> Старики не имеют права встречаться с людьми, которые еще даже не могут пить алкоголь».
«Она выглядит крайне высокомерно, если она думает, что встречаться с ним это круто, то я могу ее расстроить, он ей в отцы годится, это отвратительно».
«Плиз, скиньте их видео, не могу найти».
> НАПИШИТЕ, КОМУ НУЖЕН ВИДОС, СКИНУ ССЫЛКУ».
«Марта была лучше #вернитеМарту».
> #вернитеМарту».
«Я не знаю, почему, но она мне не нравится.
> Потому что она смотрит на всех, как на говно?».
«Лицо, не обремененное интеллектом».
> Лицо реально какое-то тупое».
«А ему вообще есть о чем с ней поговорить?»
«Посмотрел их видео, почему все о нем говорят? Оно же никакое, девчонка плоская, и ничего толком не видно».
«Она слишком тощая для такой одежды».
«Ну уж, волосы-то можно было привести в порядок, у него что нет денег сводить ее в салон?»
Почувствовав свой предел, я блокирую телефон и откладываю подальше. Утыкаюсь лицом в ладони, глубоко дышу, пытаясь успокоить сердцебиение, и сижу так несколько минут. Ощущение, будто меня унизили. Прокричали гадости вслед и плюнули под ноги. Облили отходами и поглумились над тем, как я теперь выгляжу.
До того, как на меня посыпались тысячи таких комментариев, я и не осознавала, насколько Том известен. Казалось бы, какая разница, кто кого трахнул в туалете? Нет, оказывается, каждый, знающий Тома в лицо, имеет на это свое мнение. Каждый, кто хоть раз слышал его песни, считает важным высказаться. Сделать выводы, посмотрев на несколько фотографий, или по факту нашего порно и осудить, либо выразить свои предрассудки. Кто-то пишет, что я глупая шлюха, потому что откровенно одета и у меня туповатое лицо. Кто-то что я всех презираю, потому что якобы смотрю на людей свысока. Могут скинуть член в директ, потому что меня и так дерут на всеобщее обозрение. И даже пожелать мне смерти, аргументировав это тем, что я шалава, которая мечтает набрать популярность за счет публичного секса.
За ночь на меня подписалось около ста тысяч человек, а хэштег с обсуждением нашего секс-видео вышел в тренды Твиттера. Прошли миллионы лет эволюции, общество стало гуманным и высокотехнологичным, но самым интересным для людей по-прежнему остается секс. Если бы человечество высадилось на Марс параллельно с новостью об этом скандале, я уверена, мы были бы популярнее.
Вздохнув, я встаю с кровати и подхожу к своему чемодану. Сегодня утром Том уехал по каким-то делам, связанным с новым альбомом. Я не спала всю ночь и под утро слышала, как он собирался. Интересно, он видел, что происходит в интернете? Мне попалась пара комментариев, где его назвали педофилом. Ему тоже пишут гадости или достается только мне, потому что я девушка?
Откинув ворох вещей (которые я до сих пор не разобрала), я достаю толстый ежедневник с плотной кожаной обложкой и магнитной застежкой, его купил и привез отец, когда в рехабе мне понадобился блокнот. В нем я отмечала пункты программы реабилитации «12 шагов», а еще считала дни трезвости.
Открыв нужную страницу, я следую глазами за числами, которые записывала: от первого дня и до сто девяносто второго, вчерашнего. Взяв ручку, прикрепленную к обложке, вписываю сегодняшнюю дату и номер: сто девяносто три.
Каждый раз, когда мне тяжело или я хочу сдаться, я говорю себе: возьми ежедневник и посмотри, какая ты сильная, как много прошла и какую работу проделала. Сто девяносто три дня, Белинда. После такого ты способна на что угодно.
Ты справилась с собой, Белинда, а значит, справишься и с травлей. Победить себя намного сложнее, чем чьи-то предрассудки, поэтому тебе ничего не стоит это сделать.
* * *
Немногим позже к нам с Томом в номер заваливаются только что приехавшие в Лос-Анджелес «Нитл Граспер». Они окружают журнальный стол, оккупировав диван и кресла, раскидывают на столешнице бумаги, какие-то рисунки, фотографии. Я сажусь поодаль от них и наблюдаю.
Том закидывает ноги на край стола и с характерным пшиком открывает бутылку колы, взятую из мини-бара. Марк, басист, тянется к стопке фотографий, берет их со стола и, нахмурившись, пристально изучает.
Как тебе эта? говорит он и протягивает одну из фотографий Тому.
Тот отпивает газировки, внимательно изучая изображение.
Безусловно, красивая, но это не она.
Том передает фото сидящему напротив гитаристу Джеффу, и тот меланхолично кивает, соглашаясь без пререканий.
Но из всех вариантов по твоему описанию она подходит больше всего, не унимается Марк.
Развернувшись к нему, Том говорит:
Мне нужна не просто модель, понимаешь? Мне нужна та, которая поймет и прочувствует то, что я имел в виду, та, которая станет частью альбома, сольется с ним, станет им самим и просто одним взглядом передаст все, что мы вложили в тринадцать песен.
Отец, стоящий около дивана, складывает руки на груди и закатывает глаза.
Проще вообще не выпускать этот альбом, чем сделать обложку, которая тебя удовлетворит! взрывается он.
Том смотрит на него исподлобья.
Это не вопрос моего удовлетворения, это вопрос целостности альбома! Это произведение, сплетенное из миллиона разных нитей, и если хоть одна из них порвется
Если ты не определишься к сегодняшнему вечеру, будем снимать с этой девушкой, папа кивает на фотографию, которую обсуждали парни. Уверен, она хорошо справится.
Пока все разговаривают, Бен, барабанщик, носится по комнате из угла в угол не в силах усидеть на месте. Он несколько раз подмигивает мне, играя бровями, а потом пальцами растягивает улыбку на своем лице, как бы говоря: «Улыбнись». Я пытаюсь, но, кажется, получается оскал. Настроение ни к черту, потому что я не могу забыть те комментарии в интернете и постоянно прокручиваю их в голове. Неужели у меня, правда, тупое лицо? Почему никто и никогда не говорил мне об этом раньше? Я даже не думала, что так выгляжу, но десятки одинаковых мнений потихоньку заставляют поверить в это.
Я вдруг замечаю, что Марк и Том о чем-то тихо переговариваются, поглядывая на меня. Нервно поежившись, я начинаю выдумывать, что и они обсуждают мое глупое лицо.
Так пусть Белинда снимется, вдруг кидает Бен, от чего у меня все внутри сжимается.
Ч-что?.. не понимаю я.
Том и Марк поднимают на него глаза, отец тоже смотрит в нашу сторону.
Да ладно, ни для кого не секрет, что этот альбом о ней, значит, логично, что для обложки лучше всех подойдет она?
Я вжимаюсь в кресло. Что Бен вообще такое говорит? О чем он, черт возьми?
Раньше это было невозможно, но теперь она здесь, с нами, так почему нет?
Мы с Томом встречаемся взглядами, и я пытаюсь найти поддержку, мысленно умоляя объяснить, что происходит.
Я против, отрезает отец.
Да, Бен, ты прав, тут же отвечает Том в противовес, я уже говорил, что Белинда подойдет лучше всех.
Поддавшись панике, я отрицательно мотаю головой.
Я? О чем вы говорите? Почему я? Я не подойду, я
Том перебивает:
Ты слушала альбом?
Еще нет. И почему это он про меня?
Тогда послушай и все поймешь.
Я растерянно оглядываю людей в комнате, но никто не спешит объяснить или хотя бы сказать, что это шутка.
Она не может сниматься, протестует отец, она не профессионал, не знает, как это делать, и усложнит всем работу.
Я хмурюсь. Почему это он считает, что я не могу сниматься? Что сложного в том, чтобы просто сделать фотографию? Папа думает, что я не справлюсь с такой простой задачей?
Том вскакивает с дивана, чтобы быть с отцом на одном уровне.
А с чего ей не знать, как это сделать? Это ее жизнь, ее история, и уж она точно знает, что я имел в виду. Да и зачем искать кого-то, похожего на Белинду, если можно попросить саму Белинду?
Все в комнате обращают взгляды на меня. Папа мотает головой:
Дочь, не стоит. Ты не знаешь, как это сложно.
Пап, останавливаю его, я понимаю твою заботу, но буду решать сама.
На лице Тома я вижу улыбку, которую он сдерживает, и сразу пресекаю его радость:
Но это не значит, что я согласна.
Неловко встав с кресла, я оглядываю людей. Надеющегося Тома, недовольного папу и выжидающих участников «Нитл Граспер». Отец думает, что я не справлюсь, но я почти на сто процентов уверена, что смогу. Я бы без колебаний согласилась, не поступи это предложение от человека, который игнорировал меня полгода, а теперь ведет себя так, будто ничего не было. Если я и соглашусь, то только для себя. Сегодня сотни человек написали, что у меня тупое лицо. Получив такой негатив в свою сторону, любой обзавелся бы комплексами, но только не я. Мне всегда было плевать, что говорят другие люди, и пусть их слова ранят, я хочу доказать самой себе: они ничего не значат и никаким образом на меня не влияют.
Так что жду не дождусь возможности обрадовать всех хейтеров своим «тупым» лицом на обложке. Пусть брызжут слюной, а я посмотрю на них с высоты музыкальных чартов, когда треки из нового альбома начнут покорять весь мир и завоевывать премии. Посмотрим, что в таком случае они скажут. Хотя, мне плевать.
* * *
Отец берет меня за локоть и наклоняется к лицу:
Мне нужно тебе кое-что сказать.
Это по поводу обложки, да? Пап, я все решила, уже сказала
Отец оглядывает «Нитл Граспер», которые продолжают обсуждать альбом, но теперь по другим вопросам. Том украдкой поглядывает на нас с папой, явно переживая за то, что тот заставит меня передумать.
Спустимся в ресторан. Чтобы нам никто не мешал, заметив обеспокоенность Тома, говорит папа.
Я успокаиваю в себе дикое желание поспорить с ним и соглашаюсь сходить на обед. Я все равно не передумаю и, что бы он ни сказал, останусь тверда в своем решении.
Заняв столик в самом углу, мы напряженно изучаем меню. И я, и он готовимся к разговору и ожидаем чего-то плохого. Мы ведь хорошо друг друга знаем и понимаем, чем все закончится. Сделав заказ и подождав, пока официант отойдет, отец делает глубокий вдох и начинает:
Бельчонок
Я смотрю на него исподлобья.
Я не против обложки как таковой. Я против того образа жизни, который влечет за собой эта творческая работа
Пап, я уже в том образе жизни! Я играю роль девушки Тома и, между прочим, это твоя идея!
Роль этой девушки под моим контролем! рявкает он. Здесь, рядом со мной, ты защищена, и никто не в праве заставлять тебя делать что-то лишнее или помыкать тобой! Здесь ты моя дочь, и никто ничего не скажет против! Но если ты идешь дальше и выбираешь какую-то стороннюю деятельность Белинда, там я не смогу тебе помочь.
Я глубоко вдыхаю, успокаиваясь, и говорю:
Пап, во-первых, со мной будет Том
Я не доверяю Тому, когда дело касается тебя.
А во-вторых, я никогда не стану делать того, чего не хочу. Ты ведь меня знаешь
Он кивает, прекрасно понимая, о чем я.
Да, но есть вещи, которые ты хочешь, но тебе нельзя.
Я резко поднимаю на него глаза.
Я боюсь за твое здоровье. Боюсь, если тебе понравится такая жизнь он морщится и отмахивается. Ты снова вернешься к зависимости, потому что наркотики и алкоголь будут всегда где-то рядом.
Я поджимаю губы, вдруг понимая, что он, действительно, волнуется за меня и что это вполне оправданно. Официант приносит нам еду и пока расставляет тарелки на столе, я собираюсь с мыслями.
Пап говорю, когда мы остаемся наедине. Я не вернусь к зависимости, мне не нравится такая жизнь. Просто послушай, ты видел, что происходит в интернете? Все считают меня никчемной. Я хочу, чтобы люди увидели меня на этой обложке и заткнули свои гнилые рты. Я просто хочу утереть этой массе нос. Они не имеют права так себя вести.
Нахмурившись, отец приступает к обеду. Немного помолчав и обдумав мои слова, он говорит:
Хорошо, Бельчонок. Я понял тебя, но все же пожалуйста, будь осторожна. И не подпускай Тома слишком близко. Он не принесет ничего хорошего в твою жизнь.
Натянуто улыбнувшись, я киваю, удержавшись от ответа, что я лучше знаю, что делать. Это зыбкое позволение сфотографироваться с его стороны важнее, чем отстаивание своего мнения.
* * *
Вечером, когда все дела закончены, Том стучится ко мне в комнату и тихо заходит. Я оборачиваюсь на него, отвлекаясь от раскладывания вещей по шкафам. Становится неловко и неуютно, мне до сих пор странно находиться с ним наедине. Как будто что-то не так, как будто меня что-то грызет.
Белинда Том застревает в дверях. Хотел сказать спасибо.
Аккуратно сложив футболку и засунув на полку, я пожимаю плечами.
Не за что. Если бы мне самой не было интересно попробовать, я бы не согласилась. Так что преследую исключительно корыстные цели, хихикаю и улыбаюсь я.
Том тоже улыбается и расслабляется.
Ты не послушала альбом?
Я не взяла с собой диск, прости Слишком много всего случилось, и я очень торопилась.
Я могу отправить тебе треки в «аймесседж», чтобы ты поняла, что там за настроение.
Я тянусь за следующей футболкой, мну ее в руках и все же не выдерживаю:
Ты, правда, написал обо мне альбом?
Том замолкает, а потом говорит:
Я посвятил его тебе.
У меня загораются щеки, горло сжимается, а дыхание сбивается. Что все это значит?
Понимаешь, то время Том делает несколько шагов по направлению ко мне. Наше время оно оставило неизгладимый след в моей душе. Я не мог это отпустить и написал альбом. То есть многое я написал, когда был в отношениях с тобой. Все эти эмоциональные качели меня очень вдохновляли.
Я горько усмехаюсь. Так вот чем это было для него эмоциональными качелями.
Там все о тебе, каждая нотка, каждое слово. Я так долго держал твой образ в мыслях, что в какой-то момент это стало невыносимо, и мне захотелось освободиться. Это получился отличный альбом. Мы прыгнули выше головы, и я не думаю, что когда-нибудь сможем лучше.
Я закусываю губу, продолжая мять футболку.
Рада за вас, коротко говорю я, а внутри остается миллион невысказанных слов.
Том останавливается, словно боится ко мне подойти. Достает телефон, а потом я чувствую вибрацию в кармане.
Я только что скинул тебе свою душу. Надеюсь, когда ты услышишь ее, то не отвергнешь
* * *
Вытерев слезы со своего лица, я вытаскиваю наушники из ушей. Чувствую себя буквально растерзанной на кусочки. Альбом получился настолько проникновенным и восхитительным, что мелодии залезли мне под кожу, а слова просочились в кровь. Это было о нас. Не только обо мне. Тут были все его эмоции: непонимание, бессилие, вдохновение, вожделение. Гнев, любовь, отчаяние, страх. Я словно посмотрела на то время со стороны Тома. Поставила себя на его место и поняла, как ему было нелегко. Что для него все это не было игрой, и какую боль я ему причиняла. Это была ужасно мучительная, но нужная мне ретроспектива.