И Хельгу тоже разглядывали не таясь: юная красавица, ни разу не бывавшая в свете, не могла не привлечь внимания. Ее спутник также играл в этом немаловажную роль: декан инквизиции был очень значительной персоной. В щебете дам Хельга разобрала: «Повезло так повезло, а ведь дурнушка глянуть не на что» и залилась горячим стыдливым румянцем. Да, она не первая красавица страны, но зачем говорить об этом так открыто?
Мужчиной быть проще. Во всех смыслах. Пусть твоей физиономией можно пугать кошек в подворотнях, тебя все равно будут считать обаятельным, отважным и во всех отношениях интересным, а уж если обладатель некрасивого лица сможет похвастаться необычной биографией, то можно не сомневаться: мужчины будут уважать, а дамы строить далеко идущие планы.
Хельге немного взгрустнулось, но тут они с Шани вошли в бальный зал, и грусть растворилась без следа.
Бальный зал оглушил громом оркестра, оживленными голосами, шорохом одежды танцующих пар и хлопаньем пробок, освобождавших из плена южное шипучее вино. Хельга никогда не видела такого количества народа одновременно и совершенно растерялась. Шани крепко взял девушку за руку и просочился вместе с ней сквозь толпу к трону государя.
Миклуш стоял возле трона, опираясь на знаменитую палку, и негромко беседовал с пожилой дамой в настолько пышном платье, что под ее юбкой мог бы спрятаться охранный полк, не испытывая при этом никаких затруднений. У Хельги подкашивались ноги от волнения, и она едва не свалилась на паркет без чувств.
Шани что-то шепнул государю, и тот поспешил раскланяться со своей собеседницей.
Ваше величество, позвольте представить: Хельга Равиш, специальный сотрудник инквизиции и мое доверенное лицо, негромко произнес Шани и подтолкнул Хельгу к Миклушу.
Девушка зажмурилась и сделала неловкий реверанс.
Миклуш усмехнулся в усы и легко пожал кончики пальцев Хельги. Судя по тяжелому блеску, тотчас вспыхнувшему в глазах государя, девушка смогла произвести должное впечатление на былого гуляку и сокрушителя женских добродетелей.
Добрый вечер, госпожа Равиш, сказал он и огляделся. Пока жены рядом нет, замечу, что такому прекрасному лицу, как ваше, можно доверить все что угодно. Полагаю, его неусыпность декан Торн уже просветил вас относительно главных правил бала?
Нет, ваше величество, смущенно промолвила Хельга, пытаясь совладать с внутренней дрожью.
Миклуш улыбнулся и лихо ей подмигнул:
Танцевать и развлекаться, дорогая моя. Смею надеяться, что вам понравится.
Шани что-то снова шепнул ему на ухо, и Миклуш кивнул, уже без прежнего вальяжно-расслабленного выражения на смуглом скуластом лице.
Понимаю, сказал он. Действуй, как сочтешь нужным.
Шани подхватил Хельгу под локоть и повел прочь: мимо высоких витражных окон, охранцев, танцующих пар к беседующим компаниям, которые предпочитали на балу не развлекаться, а спокойно обсуждать свои дела за бокалом вина. Среди мундиров и погон военных мелькали и штатские темно-синие камзолы банкиров.
Шани окинул взглядом собравшихся и шепнул Хельге на ухо:
Высокий шатен в кавалерийской накидке. Вперед.
В этот момент Симуш как раз принял у кравчего бокал вина и собрался пригубить напиток. Шани легонько шлепнул Хельгу чуть ниже спины, и девушка, с испуганным возгласом подавшись вперед, удачно угодила прямо в объятия Симуша. Вино расплескалось еще удачнее: половина попала Хельге в декольте.
Шани довольно улыбнулся и отступил в толпу.
Итак, если Симуш еще не в курсе запущенного слуха, то половина дела сделана. В Хельге обязательно узнают описанную Гиршемом покупательницу платья и придут к соответствующим выводам: Симуш готов предать товарищей или уже предал. Улик, разумеется, ни у кого никаких нет, но разброд и шатание в рядах заговорщиков непременно возникнут. Конечно, принц не откажется от своих планов устранения засидевшегося на престоле отца, но Шани по крайней мере сможет выгадать время.
Он взял у кравчего бокал вина, чтобы занять руки, и устроился возле одного из окон в компании людей искусства. Хозяева двух столичных театров и знаменитый трагедийный автор сразу же завели очень благопристойную беседу о необходимости постановок античных драм; Шани кивал, улыбался и слушал вполуха, наблюдая за окружающими.
Семеро сотрудников инквизиционного корпуса в штатском контролировали основные входы и выходы из бального зала, двое, одетые кравчими, разносили вино, а еще один, в пестрых лохмотьях и шутовском колпаке, развлекал гостей тем, что жонглировал десятком ножей одновременно.
Владыка беседовал с супругой, порой бросая на собравшихся острые взгляды из-под седых бровей, словно пытался определить, откуда будет нанесен удар. В том, что Миклуша сегодня ждет новый несчастный случай, Шани не сомневался.
Группа шутов в пестрых плащах бродила по залу, периодически выкидывая забавные коленца. Скоморохов сопровождали такие же потешные собаки с красно-золотыми бумажными воротниками. Животные постоянно крутились и вертелись на поводках, то отплясывая на задних лапах, то вертясь колесом. Никто не знал, что и фигляры, и псы представляют собой специально обученный отряд и обследуют помещение на предмет взрывчатки: очень уж не понравилось декану инквизиции сообщение о разрыв-камне у Гиршема.
Я поражен вашей прелестью, моя госпожа.
Шани покосился в сторону и увидел, что Хельга с Симушем стоят чуть поодаль и блистательный сердцеед заглядывает в декольте собеседницы с такой алчностью, словно никогда в жизни не видел женщины. Чего-то в этом роде Шани и ожидал: буквально вчера Симуш вернулся из деловой поездки на север и натурально стосковался по общению с женским полом.
Какая бездна очарования и вкуса! Вы словно южный цветок среди всех этих репьев, продолжал заливаться весенней пташкой Симуш.
На щеках Хельги цвел румянец, она смущенно смотрела в свой бокал, словно пыталась увидеть там что-то очень важное.
Право, милорд, вы смущаете меня таким напором
Правду говорить легко и приятно, и я ни словом не грешу против истины. Признаюсь, жизнь у меня бурная, красавиц я повидал немало, но ни одна из них не стала владычицей моего сердца
Шани довольно усмехнулся. Держись, Хельга. Сейчас начнется сокрушительное наступление.
Говорят, что спешка в начале отравляет дальнейшие отношения, вздохнула Хельга и взглянула так горячо, что Симуш издал низкий горловой стон и крепко ухватил девушку за талию. Раз мы уже встретились, то куда нам торопиться?
Верно, пылко промолвил Симуш. Давайте танцевать.
Оркестр грянул народный сияк легкий и непринужденный танец. Шани отвернулся от Хельги и ее кавалера и увидел, что его богемная компания исчезла. Рядом сидел принц Луш и смотрел очень недобро. Гвель, стоявшая за плечом мужа белым недвижным изваянием, по обыкновению своему, выглядела прекрасной куклой, а суровые фавориты расположились так, словно занимали круговую оборону, отрезая декана от возможной поддержки. Со стороны, впрочем, это выглядело совершенно невинно и благообразно.
«Не будут же меня резать прямо сейчас», подумал Шани и произнес:
Счастлив видеть вас, ваши высочества.
Луш скривился, словно отведал кислого.
Твоя девка с Симушем пляшет? спросил он прямо.
Шани вопросительно вскинул брови с самым невинным видом.
Которая? спросил он и обернулся к танцующим. Та кудрявая блондинка?
Та самая, мрачно кивнул Луш. Из твоей компании?
Шани подарил ему самую очаровательную улыбку из всех возможных.
Моя компания, ваше высочество, это все истинно верующие, преданные Заступнику душой и телом. Да, эта девица из их числа. Насколько я знаю, под подозрением моего ведомства она никогда не состояла, напротив, всегда проявляла истинное благочестие.
Луш смотрел так, что Шани подобрался, ожидая удара. Фавориты, словно невзначай, дружно опустили руки на рукояти клинков.
Рано ты собственные игры затеял, процедил принц. Очень рано. Смотри, как бы боком не вышло.
Я искренне ценю вашу заботу, мой принц, с достоинством сказал Шани и отдал Лушу поклон. Если моя помощь, в свою очередь, понадобится вам, то только скажите. Я и мое ведомство всегда и всецело к вашим услугам.
Луш пробормотал что-то неразборчивое и поднялся.
Всего доброго, прошипел он и двинулся в сторону отцовского трона крепкий, неуклюжий, больше похожий на фермера, чем на принца. Алый парадный камзол выглядел на нем так, словно был натянут на мешок с картошкой.
Шани смотрел ему вслед и думал о том, что представления не имеет, откуда будет нанесен следующий удар. Он может наводнить дворец своими людьми, может перелопатить всю историю дворцовых переворотов Аальхарна и Земли, но так и не сумеет спасти Миклуша, потому что немолодой и некрасивый принц уже устал быть принцем и готов ради трона на все.
Кстати, где Хельга?
Шани встал и посмотрел по сторонам, потом неторопливо побрел по залу. Ни девушки, ни Симуша здесь не было. Шани чертыхнулся и поманил одного из замаскированных кравчих.
Где заместитель министра охраны короны?
Ушел вместе с дамой в северное крыло, доложил кравчий.
Шани захотелось выругаться покрепче: девчонку надо было спасать, но и бальный зал покидать не следовало.
Я ухожу, сказал в конце концов Шани. Передайте по своим: основное внимание на южное и восточное крыло, руководство у Жерка Жонглера.
Кравчий кивнул и плавным шагом двинулся выполнять задание, а Шани отправился на поиски Хельги. Северное крыло было самой старой и запущенной частью дворца, со множеством комнат, кладовых и потайных переходов. Искать здесь Симуша и девушку можно было до весны.
Неслышно шагая по коридору и заглядывая в пустые комнаты, Шани прикидывал, где именно может быть Симуш. Вряд ли он увел Хельгу куда-то далеко. Шани прикинул по памяти план северного крыла и уверенно пошел в направлении Красной спальни: эти покои содержались в относительном порядке и, что немаловажно, отапливались.
Из-за поворота выскользнула довольная хихикающая парочка, и кавалер, увидев декана, мигом придал лицу тоскливо-благочестивое выражение, а дама состроила вид такой приторной невинности, что Шани едва не скривил презрительную рожу им вслед. Да, люди даром времени не теряют, не один Симуш срывает сейчас плоды любви.
Из Красной спальни доносились шум и сдавленные вскрики. «Вряд ли это мелодия любовной игры», подумал Шани и толкнул дверь.
Он успел вовремя, и сейчас сцена напоминала скверный водевиль, когда избавитель в белом прибывает как раз вовремя, чтобы спасти нежную девицу от поругания. Нежная девица была прижата к ковру и жалобно звала на помощь. Съехавший на сторону парик придавал ей сходство с актрисой или куртизанкой, и только искренние слезы говорили о том, что Хельге в самом деле несладко. Симуш, уже успевший отбросить в сторону свою накидку, увлеченно возился с крючками и веревками корсета, и видно было, что подобное занятие ему отнюдь не в диковинку.
Шани изящным отточенным движением извлек саблю из ножен и коснулся острым концом шеи Симуша.
Сударь, я вижу, дама протестует.
Заместитель министра охраны короны встрепенулся, и на его холеной физиономии возникло такое комическое удивление, что Шани едва не рассмеялся. Хельга смотрела на своего спасителя так, словно перед ней появился первый архангел во всем блеске своей славы.
Симуш сориентировался быстро и поднялся на ноги.
А, это вы Вас не научили стучать, прежде чем входить?
Хельга проворно отползла поближе к Шани. Протянув руку, он помог девушке подняться и холодно проговорил:
Когда дама зовет на помощь, то галантность ни к чему.
Симуш хотел было кинуться на Шани, но сабля снова уткнулась ему в шею. Он опустил руки и пообещал:
Я еще преподам вам урок хороших манер.
Становитесь в очередь, вас таких много, сурово произнес Шани и приказал: А пока сядьте. Запри дверь, Хельга.
Симуш не стал спорить и послушно опустился на край кровати. Хельга задвинула засов на двери и принялась приводить платье в порядок.
Что вам нужно?
Бомба, коротко ответил Шани.
Брови Симуша взлетели вверх: он в самом деле был удивлен.
Какая бомба? О чем вы?
Да бросьте, усмехнулся Шани. Я все знаю, ваш заговор раскрыт. Гиршем рассказал о закупке разрыв-камня. Скажите, где именно в бальном зале заложена бомба, и я обещаю вам снисхождение на суде. Тело ваше уже вряд ли можно спасти, а вот за душу есть смысл побороться.
Симуш растерянно посмотрел на Шани, а потом медленно перевел взгляд на Хельгу, видимо, поняв, что все подстроено. Выражение его лица не сулило декану и его помощнице ничего хорошего.
Нет там никакой бомбы, процедил он. Вы ничего не знаете и палите из пушек по мухам. Наугад. Вдруг что-то попадется. А мой господин
Ваш господин здорово струсил, перебил его Шани и цинично ухмыльнулся. Сейчас он пребывает в твердой уверенности, что вы предали заговорщиков и рассказали мне о том, какой еще несчастный случай вы подстроили для государя. Ну? Где бомба?
Шани не мог объяснить почему, но Симуш поверил. Он растерянно провел ладонями по щекам и некоторое время сидел молча, словно пытался принять тот факт, что его жизнь изменилась навсегда и из дворца он выйдет не всесильным вельможей и фаворитом государевой фамилии, а никем предателем, навсегда утратившим доверие господина, и это притом, что на самом деле он никого не предавал. Шани подумал, что потрясение оказалось действительно серьезным, к нему стоило привыкнуть.
Лучше грешным быть, чем грешным слыть? мягко сказал Шани и, убрав саблю в ножны, сел рядом с Симушем. Расскажите мне правду, и я обещаю вам защиту.
Симуш взглянул ему в глаза, и Шани понял, что дело сделано. Он и сам не ожидал, что все произойдет настолько легко и настолько быстро.
Естественно, никакую бомбу сторонники принца не подкладывали, хотя такая мысль у заговорщиков и появлялась. Владетельный сеньор Павло Лекеш, например, предлагал нанять человека, который спрячет взрывное устройство под одеждой, подойдет как можно ближе к государю и приведет заряд в действие. Шани, бежавший в бальный зал следом за Симушем, вспомнил, что на Земле в новую эру бывало что-то подобное. Дурные замыслы, судя по всему, одинаковы везде во Вселенной.
Государя собирались устранить во время фейерверка. Огненная потеха была излюбленным развлечением аальхарнцев, и ни один праздник, а уж тем более государев бал, не обходился без запуска ракет, что плевались в небе разноцветными искрами, и пламенных колес, которые рассыпали во все стороны пестрые потоки весело трещащего огня. Для запуска ракет на крыше дворца и внизу, в парке, были расставлены специальные пушки, возле одной из которых, заряженной не холостым, а малоразмерным боевым снарядом, состряпанным как раз из Гиршемовой посылки, дежурил верный друг принца Эглер. По знаку он должен был отправить заряд не в сторону и вверх, а в направлении третьего окна бального зала.
Уроды! рявкнул Шани. Сколько людей погибнет, вы не подумали?!
Из зала уже неслись смех и аплодисменты: в парке включили первые пламенные колеса, и люди столпились возле окон, стараясь не упустить ни одной детали. Возле третьего окна был трон, Миклушу не пришлось идти далеко
Шани толкнул дверь и увидел веселые разноцветные отблески на стенах. Значит, по традиционному протоколу фейерверка, до запуска первой ракеты оставалось не более трех минут. Он окинул усталым взглядом толпу, с ужасом понял, что не успеет прорваться к нужному месту, и вскинул руки в заранее отрепетированном жесте «Красная тревога».