Александр ВИН
Пропавший в чёрном городе
В январе сорок шестого года токарь Славка Коровкин уехал по комсомольской путёвке в бывший немецкий город Кёнигсберг и там пропал.
Успел только со станции послать домой, маме, телеграмму о том, что добрался он до Кёнигсберга хорошо, что идёт устраиваться в общежитие, прописываться.
И всё.
Больше Славку никто не видел
В тот год весна в Москве получилась неожиданно тёплой.
Черёмуха собралась цвести недели на две раньше обычного, веселее как-то получались дела у людей, на улицах смех стал слышаться чаще, казалось, что и всё остальное вокруг становится каким-то добрым и правильным.
Варька, ты уроки сделала?
Да, сразу же после школы села, вечером ещё заданную книжку почитаю. А что?
А картошку почистила?
Так она же закончилась, ещё в понедельник.
Мишка огляделся, почесал затылок.
Тогда Пошли маму с работы встречать, хочешь? Там в заводской столовой все вместе поедим, а дома вечером ещё и чайку попьём Согласна?
Ура! Я очень даже согласная!
Маленькая, шустрая Варя подпрыгнула на диване.
Пошли!
От их небольшого кирпичного дома в Тёплом переулке до шёлкоткацкого комбината «Красная Роза», где работала мама, они дошли за привычные пять минут.
Мишка шагал молча, с улыбкой рассматривая начинающие вовсю зеленеть деревья; Варя болтала, то и дело принималась скакать на одной ноге.
А ты почему всегда раньше мамы с работы приходишь?
Так положено. У нас на комбинате для учеников разных профессий предусмотрен сокращённый рабочий день.
А долго ты будешь учеником?
Пока не научусь
Скоро научишься?
Дела, Варька, дела мне предстоят, важные Как только с ними справлюсь, так и настоящим рабочим стану.
Ой! Я же тебе тоже очень важное про себя не рассказала!
Школьное?
Да!
Вокруг них всё тоже было важным: и красивые деревья, и вечернее солнце за ними, и ровные расчерченные «классики» на асфальте.
Варя ненадолго отвлеклась, умело попрыгала в «классиках».
Нас скоро будут принимать в пионеры!
Ого, здорово!
На следующей неделе будет собрание совета дружины. Ты придёшь в школу, когда меня принимать будут?
Отпрошусь.
А тебя отпустят?
Обязаны отпустить! Я потребую. У меня два отгула есть.
Варя замолчала, шевеля губами.
А у меня секрет есть. Ты никому не скажешь?
Не расскажу.
Точно?!
Точно, не беспокойся.
А то, если секрет узнают другие люди, то нашу маму могут сильно наказать.
Варя бережно достала из кармана белую тряпочку, в которую была завёрнута другая, красная.
Вот что у меня есть!
Ну и что? Обыкновенный галстук. У меня такой же был, когда меня в пионеры принимали, наш, розовский. В заводском магазине мама с отцом мне покупали, я помню.
Ничего ты не понимаешь! Этот галстук необыкновенный! Он сделан из той самой ткани, которую мама на своем станке, своими руками, выткала, вот! Мама рассказывала, что недавно у них в цеху была наладка станков, ну, и часть ткани, которую они делают для пионерских галстуков, немножко там замяло, её отрезали, вроде как она по всем правилам стала непригодная. Вот мама и отстригнула ножницами кусочек этой никому не нужной ткани, принесла домой, сама обметала мне на швейной машинке. Мой пионерский галстук сделала моя мама! Только ты никому об этом не говори это тайна!
Никому не скажу, не бойся.
Обещаешь?!
Честное комсомольское.
Варя вспомнила, нахмурилась. Порылась в карманчиках платья, нашла, достала небольшую картонку.
Вот, ещё и эту бумажку мама мне принесла, она артикул называется. Я её на торжественной линейке для всех прочитаю, когда меня в пионеры принимать будут. Нас учительница предупредила, что всех октябрят обязательно попросят рассказать какую-нибудь правдивую историю про пионерский галстук! Или героическую Я и прочитаю всем октябрятам эту бумажку, ну, артикул. И расскажу ещё как наша мама рекордно работает на множестве ткацких станков одновременно и делает самую лучшую ткань для пионерских галстуков! Мамина история самая правдивая и героическая!
Прочитай мне, пока идём.
Хорошо, слушай.
С выражением, громко, не обращая никакого внимания на прохожих, Варя начала читать.
Артикул! Пионерские галстуки! Ширина ткани сто один сантиметр! Основа нить ацетатная крашеная, номер девяносто! Уток нить ацетатная крашеная, тоже номер девяносто! Переплетение полотняное! Проборка рядовая, перевивка номер шестьсот! Вот так! Все миллионы советских пионеров должны знать, что галстуки для них делает моя мама! И что она у нас самая лучшая
Варя замолчала, отвернулась.
Ну, ну, не нюнь Ты молодец, Варька, что такое придумала. Нашей мамой можно гордиться.
Огромные старинные краснокирпичные здания ткацкой фабрики «Красная Роза» даже на расстоянии гудели движениями тысяч станков. Из высокой трубы шёл серый дым, откуда-то снизу белый, пушистый пар.
У проходной они ждали всего минутку.
Мама! Мамочка!
Нетерпеливая Варька бросилась в толпу женщин, выходящих из стеклянных дверей.
Столовая, устроенная в главном здании заводоуправления, работала для всех рабочих смен, почти круглые сутки.
Варька звонко закричала на весь просторный зал, совсем пустой в это неурочное время.
Я буду котлету и компот!
Они поставили подносы на ленту, прошли вдоль раздатки, Мишка шёл последним, задержался возле кассы, оплатил.
Мама, Мишка у нас совсем как взрослый! Получку уже получает! И талоны, и рабочие карточки! Он же тебе все деньги отдаёт?!
Да, взрослый
Мама устало улыбнулась.
Сели за свой привычный столик у большого окна.
Мишка собрал подносы, протянул сестрёнке бумажный кулёчек.
Держи, егоза! Это тебе и маме.
А что это?!
Варька спрашивала, а сама уже нетерпеливо раскрывала бумажку.
С восторгом захлопала ресницами.
Ой, пироженки! Полоски с помадкой! И тебе, мама, смотри!
Достала две простенькие пироженки из песочного теста с розовой помадкой поверху. А тебе, Мишка?! Ты почему себе не взял?
Не хочу.
Мама улыбнулась.
А ты поделись с братом, отломи ему кусочек. И я отломлю ему тоже.
Держи, Мишка! Не стесняйся. Вкусно же!
Все вместе смеялись, Варька стучала ложкой по тарелке, тараторила, рассказывала про школу и про знакомую ей серую кошку.
На вечерней летней улице было тепло и тихо.
Не спеши, пойдём помедленнее, прогуляемся, я что-то немного устала
Мишка кивнул.
В безветрии высокие тополя и сами не шумели, и хорошо скрывали далёкие звуки.
Варя умчалась по пустынному тротуару вперёд, торопясь догнать до перекрёстка грузовик с мебелью.
Ну как там, мам? Что они сегодня говорили? Ты звонила им?
Звонила.
Мама шла устало, безо всякого внимания и интереса смотрела себе под ноги, теребила в руках косынку.
В милицию?
Да, в милицию.
Ну и что?
Забежала на минутку в перерыве к себе в профком, Галина дала оттуда позвонить, по её телефону. Времени было в обрез, много не наговоришь Ну, там, в милиции, дежурный, сказал, мол, пока ничего нового. Я отпросилась у мастера, на послезавтра взяла отгул, сама схожу в отделение, поговорю с начальником подробно, может какие-то мелочи от меня потребуются, сведения
Я тоже заходил в заводской комитет комсомола, там девчонки говорят, что ещё раз запрос в Кёнигсберг написали, в парткоме согласовали, по полной форме, и послали.
С радостным криком навстречу им бежала раскрасневшаяся Варя.
Мама поспешно замолчала.
Ладно, Миша, потом, дома обо всём поговорим
Варя подскочила, запыхавшаяся, дёрнула брата за рукав.
Мишка, а ты в нашу школу больше никогда не пойдёшь? Всегда только работать будешь?
А на комбинате тоже есть школа, только она называется рабочей, фабрично-заводской. Мы теперь со знакомыми ребятами там учимся. И работаем. Ты грузовик-то догнала? А то я заговорился с мамой, не заметил.
Догнала, ещё как! Я быстрее всех в классе бегаю! И пою тоже громче всех.
Из-за угла неловко вывернулся и сразу же попал навстречу им дядька-инвалид, в пиджаке с медалью, на тележке со скрипучими подшипниками.
Он был ниже их, смотрел только на асфальт и с угрюмым молчанием толкался вперёд деревянными, обмотанными тряпками, утюжками.
Мама немного отстала от Вари и Мишки, пропуская инвалида, поднесла косынку к глазам. Вытирая слёзы смотрела на детей.
Дома Мишка сразу же уговорил сестрёнку лечь в комнате на диван с книжкой.
Я её читал, там на сто двадцатой странице будет самое интересное
Сам умылся, причесался, в майке, сел за кухонный стол, положил руки на стол.
Мама, сложила остатки хлеба в небольшую кастрюльку, накрыла её крышкой и убрала в шкафчик.
Задумалась.
Обернулась, заметила Мишку.
Ты чего это?
Мишка кашлянул, пристукнул кулаком по столу.
Мама, я всё решил
В этот день Мишка действительно всё решил и сделал огромное дело.
С самого утра он, ещё не вставая к своему токарно-винторезному станку, безо всяких лишних церемоний поднялся на второй этаж, к двери директора фабричной школы.
Их директор Иваныч был небольшеньким, крепеньким фронтовичком-здоровячком, с коротким седоватым ежиком и смышлёными энергичными глазами, полными доброжелательного любопытства.
Иваныч обращался со своей рабочей пацанвой как отец-командир со вверенным ему рядовыми. На работу он ходил в военной форме со следами от споротых погон, с колодкой наградных планок и с ввинченным в гимнастерку единственным знаком «Гвардия».
Чего тебе? Со станком проблемы?
Не-ет, со станком всё в порядке Мне уехать надо.
И в комитете комсомола Мишка действовал тоже решительно.
Дверь открыл без стука, закричал прямо с порога.
Давайте мне направление! Я тоже хочу ехать туда, куда вы послали моего брата! На тот же самый завод! Он токарь и я токарь.
Мишка заранее знал, что будет грозно ругаться на секретаря их комсомольской организации, на всех, кто будет в комитете, и станет размахивать руками.
Я никого здесь не прошу! Я ответственно требую, чтобы вы меня направили в Кёнигсберг! Там же нужны рабочие специальности, а ещё Многие здесь, на комбинате, на нашей улице, во дворе, считают, что мой старший брат Славка испугался в Кёнигсберге трудностей, скрывается от работы и занимается там нехорошими делами. Но это же совсем не так! Я поеду туда и сам узнаю про всё, что там с ним произошло! Я буду работать, буду искать в Кёнигсберге Славку и докажу, что он честный человек! Он же сильный, очень сильный, он гирю тридцать раз правой рукой поднимает! Просто с ним сейчас что-то случилось и ему нужна моя помощь. Я в этом уверен! Оформляйте мне комсомольскую путёвку. Пишите документы, я от вас никуда без документов не уйду.
Мишка решительно поставил стул на середину кабинета и сел.
Из угла испуганно пискнула знакомая девчонка.
А ваш Иваныч что? Он знает? Он согласился?
Иваныч знал.
Ещё тогда, утром, после разговора, он крепко взял Мишку за плечи.
Отодвинул от себя, посмотрел прямо в глаза.
Правильно решил, сынок! Своих бросать нельзя, ни в бою, ни в жизни Будет тебе там трудно сообщай. Поможем, чем можем, и тебе, и Славке пропавшему, и матери твоей с сестрёнкой. Делай своё дело. Успехов!
Вот так, мама.
Мишка ещё раз стукнул ладошкой по столу.
И не плачь, пожалуйста. Я уже взрослый, сам отвечаю за свои дела и поступки!
Молчи уж, взрослый
Мама тихо ревела, вытирая глаза передником.
Одного убили, второй пропал, теперь вот третьего неведомо куда своими руками отправляю Ты хоть о нас-то с сестрёнкой подумал?! Варя же ума лишится, если и с тобой что нехорошее там получится Не уезжай, Миша, не уезжай, а?!
Подошла близко, близко, обняла тёплыми руками сына, погладила по кудрявому чубу.
Упрямый.
Как отец
Два следующих дня Мишка оформлял на комбинате обходной лист.
Таскал в инструменталку резцы, сдавал их там точно по ведомости, целый час искал в своём шкафчике потерявшееся когда-то, завалившееся в ветошь, сверло на двенадцать.
Смазывал, протирал который уже раз свой токарный станок, не мог надышаться тёплой эмульсией.
Аккуратно повесил в шкафчик синий рабочий халат, берет, защитные очки.
Положил на станочную тумбочку, на самое видное место, проволочный крючок для собирания длинной, острой металлической стружки.
Все нужные документы в комитете комсомола ему оформили быстро, в тот же день. Комсомольскую путёвку секретарь парткома комбината согласовал без слов, Иваныч тоже подписал с улыбкой.
Давай, Миша, не подведи там! Все наши ребята верят в тебя!
Было ещё одно важное дело.
Вернее, даже два.
Оставалось только справиться с ними и можно было уезжать.
Тем же вечером прибежала Варя и с порога радостно закричала.
Мишка, только что сказали, что в пионеры нас не в школе принимать будут, а на мамином комбинате! Двадцать второго апреля, в день рождения Ленина! Мы торжественное обещание там прямо в шёлковом цеху, на глазах у всех рабочих, давать будем! Я слова уже наизусть учу!
Мишка к этому мероприятию готовился давно, больше месяца уже как начал.
Он знал, как трудно было после войны найти настоящий пионерский значок, как его сестрёнка хотела носить настоящий значок, но не вырезанный из картона или сделанный из какой-нибудь консервной банки, а хороший, тяжёлый, красивый. Поэтому он нашёл в газете "Пионерская правда" точный эскиз, выпросил у слесарей из своего инструментального цеха кусочек латунной пластинки, сам выпилил ножовкой по металлу правильную звездочку, обработал её бархатным напильником, точно процарапал на ней буквы «Всегда готов» и пламя пионерского костра. Всё остальное пространство на звёздочке, вокруг букв, Мишка очень старательно закрасил тёмно-красным лаком, крохотный пузырёк которого взял под самое честное слово, всего на вечер, у заводского электрика, дяди Петровича.
Значок получился очень красивым!
Мишка представлял, как Варька будет визжать от радости и как полезет его обнимать, когда он покажет ей такой хороший значок.
А потом он громко ругался в комитете комсомола, требуя себе направление в Кёнигсберг
Через некоторое время, когда уже всё решилось и Мишка сидел там, ждал, пока ему оформят нужные документы, он обратил внимание на коробочку, на столе у той самой девчонки, которая испуганно спрашивала у него про Иваныча.
А это что такое?
Мишка потянулся к коробочке, но девчонка прикрыла её ладошкой.
Пока никому нельзя Это новые пионерские значки, нам их из горкома для ознакомления прислали, всего две штуки.
Девчонка отвечала в заводском комитете комсомола за учёт, была принципиальной, но к Мишке относилась хорошо.
Я хочу поговорить с тобой, Миша, о важном Ты готов меня выслушать?
Всегда готов.
Минка ухмыльнулся.
Я же серьёзно!
И я тоже.
Обещай, что ты больше ругаться ни на кого не будешь! Это неприличный и недостойный настоящего комсомольца стиль поведения! Знаешь, один древний учёный сказал, что тот, кто доказывает грубо, не доказывает ничего. Я на себе несколько раз эту мудрость проверяла всё правильно, всё сходится! Обещаешь, что и там в своём Кёнигсберге
Он не мой, он наш, советский!
Ну, в общем, обещай вести себя там, среди других, незнакомых людей прилично, а то опозоришь всю нашу комсомольскую организацию, на весь наш прославленный комбинат тень бросишь!
Хорошо, обещаю, что не брошу тень. Так что это за значки такие у тебя лежат?
Девчонка улыбнулась.
Это новые значки для пионеров, их только в прошлом году утвердили, скоро всем уже будут вручать. Вот, смотри, костра на них уже не стало, остались только три языка пламени, которые символизируют дружбу, интернационализм, труд и готовность к защите Родины! А серп и молот такие же, какие и на государственном флаге нашей страны.