Вброс был настолько непродуманным и ничем не подкрепленным, что поначалу вызвал у меня злой смех. Однако его подхватили в какую-то общую волну и начали раскручивать. Один-в-один дикие обезьяны, швыряющиеся дерьмом. Я видела картинки, где вокруг нас прифотошопили сердечки, дважды прочитала все посты и комментарии к ним, а обсуждалась лишь эта тема будто бы все другие преподаватели и студенты в нашем университете вымерли и о них больше нечего писать.
Одногруппница Латова попыталась заступиться: «Вы че несете? Женька такой заучка, что просто бесит! Не знаю, что у них с Анькой, но это с оценками не связано! У него реально одни пятерки, потому что ботан всем преподам жопы вылизывает». Встретилось и более мягкое мнение, где Латова назвали «умным» и сообщили, как «он всегда на семинарах руку тянет». Да только редкие проблески разума дружно игнорировались, а обсуждения переходили ко все более неадекватным предположениям. Для меня травля в интернете раньше была какой-то бедой, которая существует где-то вдалеке и случается с кем-то другим: надо дать какой-то повод, чтобы волна переросла в цунами. Оказалось, можно обойтись и без повода.
Я отходила от ноутбука, но снова возвращалась, продолжая эту пытку. И ведь ничего не заметила по реакции студентов! Просто вела пары, не улавливая какого-то дополнительного интереса. Только сегодня я видела Богдана Ярмилова общалась с ним, смотрела ему в глаза, хвалила за тщательно проработанную презентацию, даже не предполагая, что этот же человек писал позавчера: «Крамская конфетка! Я бы и сам ей вдул, даже не за пятерку, а по велению причиндалов!», на что получил ответ от другого финансиста, Антона Васильева: «У нее такой вид, как будто она сама кому хочешь вдует. Дерзай, любитель страпонов!». Два второкурсника заявили, что я активно им строила глазки и делала недвусмысленные намеки. Жалели, что не сразу поняли, как успеваемость повысить. Каждый следующий пост набирал обороты, умельцы соревновались в юморе. Вот я уже изображена в свадебном платье, а вот ту же картинку перенесли на фон моря и пальм. Зачем-то раскопали фотографию Латова с первого курса, где еще его лицо было усеяно неприятными прыщами, после чего принялись рассуждать о моем отчаянном положении, раз я даже на такого запала. Теперь-то стало понятно, как много людей раздражали блестящие успехи Евгения. Его раньше, кажется, не обижали и прямо не высказывались, а под такой чудесный повод всех завистников прорвало.
Любые попытки защиты тоже отдавали душком: «Развели какой-то балаган. Парень совершеннолетний! Ну и пусть баба старше, всякое бывает!» или «Разведенка решила немного расслабиться с молоденьким убить ее за это?». Когда я стала разведенкой большой вопрос. Но правда не волновала никого, ведь сухие факты так не веселят. Толпу охватил какой-то болезненный азарт, дарящий яркие эмоции всем участникам, а от такого наркотика мало кто откажется. Самые осторожные и воспитанные не писали вообще ничего, но, судя по просмотрам, читающих было раз в десять больше, чем активистов. А что же Латов? У парня сейчас очень трудный период в жизни, ему в это дерьмо окунаться просто нельзя. Я взмолилась, чтобы Евгений вообще не состоял в этой группе или у него сейчас не было времени на чтение каких-то обсуждений. Но ведь расскажут не сегодня, так завтра. С дружеской поддержкой или злорадством, но кто-нибудь обязательно ему расскажет.
Уже в который раз я попыталась отойти, убраться подальше от этого ужаса. Шла назад, пока не наткнулась на стену она будто напомнила, где нахожусь. Сползла вниз, зажала голову руками и тихо завыла. Меня растоптала не ложь, а тот факт, что явную выдумку, чью-то нелепую шутку подхватило так много людей, словно все разом отупели и не замечали несостыковок. Начинало трясти, стоило представить, как Евгений, отойдя от постели больной мамы, открывает интернет и видит всю эту бредятину. Они понимают, зачем это пишут? Они задаются вопросом, насколько верны их выводы? В этой тонне грязи виновата не я и уж тем более не Латов, причина в стадном желании поплясать на чужих костях. Коллективная эйфория ни с чем не сравнится, к ней хотят прикоснуться даже самые разумные люди.
Только что теперь делать? Идти на работу и изображать, что не в курсе? Осторожно ловить каждый взгляд и предполагать, какие гадости в этот момент обо мне думают? Писать опровержение?
Единственную пару в пятницу я провела в туманной заторможенности. Встречаться с друзьями наотрез отказалась наплела, что сильно простыла. У меня пока было такое состояние, что я даже с друзьями не хотела ничего обсуждать. Следовало для начала самой определиться с реакцией. В субботу от визита к родителям отделаться не удалось. Я решила, что справлюсь, просто посижу там полчаса и уеду. Но мама сразу заметила мой вид:
Анюта, доченька, что с тобой?!
Сильно устала, соврала я. Перенесли сроки сдачи курсовых, и теперь за неделю надо проверить несколько сотен работ.
Отец возмутился:
Хотят испытать тебя на прочность? Анечка, найди себе состоятельного мужчину, тогда если и будешь работать, то для души. А это совсем другое дело! Он снова без малейшей паузы переключил пластинку и уже заулыбался: Сергей, плевать на законы, бери и вторую нашу дочку замуж!
Меня перекосило. Но Золотой Сереженька проявил участие:
Аня, ты на самом деле как-то странно выглядишь. Давай завтра прокатимся в одну хорошую клинику. Не волнуйся, расходы беру на себя, хоть анализы сдашь. Не пропустить бы ничего серьезного! Отказ не принимаю, сам сейчас запишу и заеду за тобой утром.
Поскольку все заохали о здоровье, мне буквально пришлось хоть в чем-то признаться:
Я в порядке. Просто расстроена, сделала медленный вдох и зачем-то выдала правду: Узнала о неприятном слухе. Кто-то сочинил, что я сплю с одним третьекурсником и за это ставлю ему пятерки.
Я не накручивала подробностей, поэтому родственники и не восприняли это так серьезно. Но поддерживали как могли. Мама подошла ко мне и, гладя по спине, утешала:
Не обращай внимания, Анюта. Ну и пусть выдумывают! Да кто вообще поверит в то, что моя идеальная и ответственная дочь могла связаться со студентом? Умные только рассмеются, а дураки почешут языки и успокоятся.
Легко сказать «не обращать внимания», но сделать это гораздо сложнее.
В понедельник проснулась в шесть утра и сидела на стуле в ожидании времени, когда можно будет выходить. Если не приду, если хоть чем-то покажу, как сильно меня зацепило, то они победят. Нет, все будет не так. Не знаю, на какой силе воли, но я отправлюсь сейчас в университет и проведу все три пары.
Тихие бухгалтеры иногда посматривали то на меня, то на пустующее место Латова. Евгений теперь часто пропускал занятия, ничего необычного. Интересно, а они знают, что прямо сейчас он ухаживает за матерью? И если знают, если вся подоплека им известна, то люди ли они вообще?
Шумные коммерсанты сегодня вели себя спокойней обычного. Явно не меньше половины группы уже слышали сплетни, но открыто ничего не скажут. Вот пусть так до конца времен и помалкивают. Сойдет!
Финансисты не выступали, но у них и раньше бывали периоды затишья. А я, читая лекцию, постоянно думала только об одном: в тот день я видела троих из них. Кто-то сфотографировал, но для чего-то ждал бенефиса больше месяца. Чего же он хотел? Просто посмеяться? Да, смешнее я ничего в жизни не видела.
Андропова Полина, Мельников Ярослав и Жуковский Дмитрий. Парни тогда вообще сделали вид, что меня не заметили, но ведь могли и притвориться. Один из них? Все трое? Кто-то другой, на кого я не обратила внимания? Но чтобы сделать подобное, надо быть бессердечным циником, а в этой группе их рассадник.
Что? вдруг спросил Жуковский, на которого я смотрела, пока студенты переписывали с доски формулу. Да отработаю я вам эти японские свечи, не надо меня так заметно ненавидеть. Анна Андреевна, такое ощущение, что если вам сейчас дать пулемет, то мне кранты.
Качнула головой и вернулась к материалу. Даже если он сейчас внутренне ухохатывается над тем, как закатал двух живых людей в бетон, на моем лице ничего не прочитает. И Мельников с Андроповой не догадаются, как мне самой обидно, что у меня нет пулемета. Нет, я все еще не уверена в вине этой троицы, но мне хватило бы и того, что как раз они на подобное способны.
Глава 5
Я прекрасно продержалась и в начале большого перерыва собиралась отправиться домой. Если и приспичит поныть, то лучше там. Однако на кафедру вошла Вера Васильевна, наш проректор по учебной работе. Худосочную женщину, которая всегда выглядела чем-то недовольной, мы с коллегами поприветствовали нестройным хором. Но она не ответила, а сразу сделала шаг к моему столу и положила передо мной черно-белую распечатку с уже известной фотографией. Передать словами мое удивление было невозможно я не предполагала, что гнилой слушок способен достичь и ушей начальства. А оправдываться не собиралась вовсе.
Но она обычно даже на самые приятные темы выражалась будто с претензией, а уж неприятные преподносила как стихийное бедствие:
Анна Андреевна, вы ничего не хотите объяснить? У нас приличное заведение, мы входим в десятку лучших экономических вузов страны! По-вашему, такие сцены на глазах у прохожих уместны?
Я нервно сглотнула и с большим трудом выдавила:
Так потому и на глазах. Прячутся, если делают что-то плохое.
Поскольку от меня она внятного ответа не добилась, резко развернулась на каблуках в другую сторону.
Борис Захарович, вы знаете, что происходит?
Знаю, удивил заведующий, который как раз просматривал методички на предмет соответствия стандартам. Нам Наталья еще неделю назад сообщила. Он кивком указал на покрасневшую молоденькую лаборантку. И я очень порадовался, что такие замечательные и неравнодушные специалисты работают на моей кафедре. А о чем подумали вы, Вера Васильевна?
И ведь я подозревала, что в той группе не единственный тайный наблюдатель. Стало как-то дико от мысли, что коллеги давно знали и между собой обсуждали, но передо мной и словом не обмолвились. Не хотели добавлять переживаний, наверное, раз сами и не думали осуждать. Противная руководительница вздернула бровь, но добила ее Мария Игнатьевна пожилая преподавательница терпеть не могла конфликтные ситуации и почти никогда ни с кем не спорила, но в этот раз не смолчала:
Вера Васильевна, зачем вы вообще мусолите эту тему? Анна Андреевна в тот день вернулась и рассказала нам причину, почему Женечка в истерике отсюда убежал. Интересно, вы действительно считаете, что он и по моему предмету пятерку таким же образом получил? Вы же меня знаете, я никогда вашу работу не критикую, но сейчас это просто нелепо. Подождите, разве не вы у Латова на первом курсе историю преподавали? Так вам ли верить слухам?
Поскольку даже всеми уважаемая тихоня выступила, Вера Васильевна сразу сбавила обороты:
Кто вам сказал, что в ректорате поверили в эту чушь? Нет, конечно! Латов представляет вуз на конференциях и олимпиадах, мы не хуже вас осведомлены о его способностях. Но подобная грязь бьет по репутации каждого из нас. Она вновь перевела взгляд на меня и перешла на назидательный тон: Анна Андреевна, вы кандидат наук и опытный специалист, должны понимать, что нарушать личные границы студентов мы не имеем права. Для таких случаев у нас есть штатный психолог, он подобрал бы правильные слова. Но это панибратство недопустимо определенно не в нашей с вами профессии, иначе никто не будет уважать и ваши личные границы. Что, собственно, и произошло.
Я поникла, признавая в ее отповеди долю правды. Тогда я обняла Евгения не потому, что считала это абсолютно правильным, просто слов утешения не нашла, не смогла иным способом привести его в чувство. Уверена, что Борис Захарович на моем месте обниматься бы точно не полез, а значит, это было возможно. Прошептала, чтобы от меня отстали:
Этого больше не повторится.
И вдруг эта монолитная каменная глыба очень тепло улыбнулась, а человеческих эмоций мне на ее лице видеть раньше не доводилось. Вполне возможно, она настроилась на то, что я начну все отрицать или закачу ответный скандал, но признание вины сразу ее удовлетворило, после чего проректор вознамерилась успокоить и меня:
Надеюсь на это, Анна Андреевна. Вы ведь видите, как студенты все переворачивают. Профессию преподавателя и так обесценили, нельзя упрощать недоброжелателям задачу. Вы всегда должны быть на ступень выше, если хотите уважения.
Я прикусила язык, хотя выпад поняла сама дала повод меня не уважать. И несмотря на то, что согласиться с этим не могла, последствия очевидны. Уж эта грымза точно в такую ситуацию не попала бы никогда: она скорее переступила бы через страдальца, чем спустилась бы к нему с пьедестала. Зато ее оклеветать язык ни у кого не повернется. Оказалось, что Вера Васильевна еще не закончила с нотациями:
И что нам теперь прикажете делать? Написать официальную претензию администрации социальной сети пусть заблокируют этот паблик?
Нельзя! пискляво от волнения выкрикнула лаборантка. Гуще покраснела, когда на нее все уставились, но неуверенно продолжила: Закроете группу они просто откроют другую. А от злости еще и раскидают эту чушь по всему интернету. Если этот фейк завирусится, будет хуже!
Вот-вот, вновь помрачнела суровая начальница. Остается дождаться, когда само утихнет, и не давать новых поводов, она в который раз больно уколола меня в то же самое место. Но теперь успокоилась и направилась к выходу, напоследок бросив: С Латовым уже связался проректор по воспитательной работе.
Зачем?! громко простонала я. Зачем об этом знать Евгению?
Она отрезала:
Пусть лучше от официальных лиц, чем от «товарищей». Если дойдет до более серьезных последствий, то нас не обвинят в халатности и игнорировании проблемы. Вы, Анна Андреевна, делайте свою работу, а мы делаем свою.
Вера Васильевна не говорила «я» она была частью машины под названием «мы». И про какие последствия она упомянула? То есть сама прекрасно понимала, что людей в беде лучше лишний раз не беспокоить, но гнула свою линию? Лишь бы руководство вуза никак не затронуло а остальное пусть горит синим пламенем.
Я вышла из университета, не видя ничего перед глазами. На улице заметно похолодало, но я решила использовать погоду во благо: если продрогну до костей, то и мысли должны очиститься. Пошла не сразу к дому, а свернула на шумную улицу. Едва не шагнула на красный свет, но вовремя опомнилась. А на переходе через дорогу попала каблуком в решетку водостока и слишком резко дернула ногой. Каблук хрустнул и повис на соплях. Черная машина с тонированными стеклами не сигналила, водитель терпеливо ждал, когда я сделаю несколько шагов вперед до безопасного места. Но последняя капля ударила в голову артиллерийским снарядом, и уже на другой стороне ноги стали ватными. Так, сейчас надо собраться и как-то доковылять до дома. Проклятые сапоги! Какого черта я покупала обувь с этими гребучими шпильками? Кому и что пыталась доказать? Себе, тупой идиотке, что это удобно? Я вцепилась в ледяной металл высокого фонаря, чтобы не упасть и как-то взять себя в руки. Однако не получалось. Со мной случилось то же самое, что когда-то с Латовым: если эмоции копятся слишком долго, они в итоге взрываются от мелочи.