Александр Плетнев
Проект «Орлан». Выход на «бис»
© Александр Плетнев, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
* * *
Часть первая
Пролог
И если жить, не бахвалясь, не жалясь,
Что-то растратив, что-то обретя
Лишь может сетуя, что сроки подужались
В шкале «жил-был развязка бытия».
Рисуя бескрайние во́ды океана (где бы ни было когда бы ни было), убегающую полосу кильватера и высокий серый силуэт 15-тысячетонного крейсера проекта 1123 «Кондор»
это можно было бы подать как отдельную историю, если бы всё, что предшествовало, и всё, что последует, не тянуло за собой какие-то и даже более чем определённые «хвосты» и некоторые моменты, каковые и упоминать было бы не обязательно, но и не сказать нельзя.
Включённые в повествование «пространства событий» и «времена́ событий» те, которые «там», «здесь» и, возможно, «где-то ещё», скорей перекликающиеся, нежели подвластные центробежной силе множащихся вероятностей, произвольно-неожиданно прорисуют новые сюжетные линии. И факты, ставшие таковыми, обретут любопытные интерпретации.
Переход ТАРКР[1] «Пётр Великий» через «прокол реальностей» спонтанным, но отнюдь не случайным образом не мог не туманить (и беспокоить) головы военно-политического руководства страны. И умы учёных мужей тоже не мог, бередя горизонтами новых открытий.
И, собственно, не стоило удивляться, что они попытаются повторить, непраздно считая: «Где раз там и два! И почему бы не воспользоваться этим пока пусть неизученным явлением?! Если не больше приложив ум, знания и технологии, приручить и поставить на службу».
Другое дело, что «природа феномена» писала свои правила, поиск «аномалии перехода» привёл изыскателей в Индийский океан, привязав и к месту, и ко времени не на своей территории, в открытом море, в международных водах. Где близость военных баз НАТО (американской Диего-Гарсия и французской на острове Реюньон одним ближе, другим немногим дальше, но всё в доступности для их базовой патрульной авиации) всегда допускала появление чужого разведчика поглядеть: «чего это тут русские?..»
Этим объяснялось ограниченное количество судов, задействованных в операции, дабы меньше привлекать внимание: это примелькавшееся в данных акваториях океанографическое судно «Академик Лаврентьев», ведущее научную разведку и указавшее «главные маркеры места»; а также выделенный перестраховками всегда бдящих военных СКР[2] «Рьяный», оказией отстаивающийся на рейде порта Виктория столицы Сейшельских островов.
Но на первом месте главный и непосредственный участник эксперимента крейсер «Москва». И было бы вполне обоснованно (так как речь идёт о главном герое) на всё взглянуть с точки зрения и эмоциональным восприятием его командира капитана 1-го ранга Скопина Андрея Геннадьевича.
Для него
Природа эксперимента захватывала дух и в какой-то степени пробуждала упрятанные в чулан черепной коробки уже ставшие ностальгическими сожаления:
Уйти. И вернуться
«Во всех случаях это могло бы стать эпохальным событием, и даже торжественным как первый полёт в космос, задумывался в короткие урывки перекура Андрей Геннадьевич, не являйся это строго секретной операцией, где имена и звания в особом или закрытом доступе. Ко всему с неизвестной переменной: получится нет?.. без оглядки на обещания товарищей из НИИ в расчётной адресности перехода и какой-то там высокой, однако далеко не стопроцентной вероятности успеха.
Что ж, Гагарина тоже забрасывали на орбиту с готовностью при провале миссии наглухо закрыть любое упоминание о попытке и о прямом исполнителе соответствующим грифом. Но это так, к слову. Тут другой по масштабу случай. И там, где затронуты большие стратегические и геополитические замыслы, афишировать лишним никто не станет. Ставки здесь на самом высочайшем уровне».
Ещё за сутки до подхода к Сейшельским островам командиром корабля будет вскрыт секретный пакет, содержащий чрезвычайный приказ Генштаба.
Свои инициирующие инструкции получит находящийся на крейсере офицер особого отдела полковник КГБ, назначенный в предстоящей миссии ни много ни мало официальным делегатом от высшего управляющего органа СССР.
И на данном этапе непосредственно на самом корабле в курсе всего дела будут только они двое. Для остального личного состава, включая старших офицеров боевых частей, старпома и заместителя командира по политической части, ситуация будет доведена уже по факту произошедшего.
Я бы даже сказал свершившегося! заметит тогда «просевший» в глубоком раздумье и, что уж в прострации, Скопин, и весь экипаж, получается «играть втёмную». Оставляя в неведении до последнего момента «здесь», и только по успешному переходу «там» Представляю, каково им это будет осознать и принять «переход». Переход во времени, пространстве и кто его знает, с каким ещё эффектом.
Эпопея-опупея, флегматично поддакнул особист.
Капитан 1-го ранга лишь склонил голову
Поначалу, будучи повязанным стереотипами (гэбня и прочее), он воспринимал назначенного на крейсер офицера особого отдела очень так, предвзято. Затем немного, как говорится, обтёрлись, и отношения в целом сложились почти доверительные. Конечно, больше вызванные общими секретами. Ещё каперанг подозревал, что непринуждённость полковника была порой искусственной. Но это уже тонкости
Так или иначе, планируя, организаторы операции-эксперимента учитывали и такого рода шероховатости, как реакция участников на стресс.
Во-первых, экипаж в этот поход комплектовался с особым тщанием подбирали людей с устойчивой психикой, не обременённых семьёй и наличием детей. Уж насколько это было возможно.
За этой предусмотрительностью командир корабля видел два оправдания: радикально в штабе планирования не исключали «дороги в один конец». Вместе с тем был здесь и иной здравый смысл: по примеру пришельцев с ТАРКРа «Пётр Великий» всех людей после перехода «туда обратно» однозначно придётся на неопределённое время поместить в социальный карантин. И (или) отправить в отдалённые и закрытые гарнизоны мест службы. Как неугодные источники запретной информации.
Совсем интересным и, верно, творческим показался ход с психологической подготовкой личного состава к самой «фантастической» сути дела.
Оказалось, что на крейсере читали!
Наличие каких-то художественных книг в корабельной библиотеке «попаданческого» жанра Скопин, разумеется, не заметил. Попросту не захаживая туда. Чего он там не видел. В каюты к офицерам, кубрики к мичманам «в гости» также никогда не стремился. А на постах, на пультах в томительные вахты старши́ны и матросы, да и офицеры при появлении командира всегда дисциплинированно предпочтут держать под рукой какую-нибудь регламентную методичку. Может, только по уходу начальства снова достав что-то развлекательно-увлекательное. И то не факт служба.
«Глаза ему раскрыл» полковник особого отдела в его служебном ведении была реализация этой темы:
Взгляните-ка. Ничего не напоминает?
Пролистав несколько экземпляров, что называется, «по диагонали», узнал явно списанное с того, что они привезли из «двухтысячных» в электронном виде: в основном классика попадания в роковой 41-й, круша немчиков-фашистов. Не обошлось и без другой классики «русско-японской 1905 года». Здесь уж, несомненно, обработанное советскими писателями-редакторами, сводя в итоге к революционно-ленинским преобразованиям.
«Короче, руководящая и направляющая и тут влезла, оценил он не без кривой иронии, кто бы сомневался».
Особист между тем акцентировал:
Эти так, для массовки. Они и в общедоступной советской печати появились, кстати. А вот исключительно для нашего случая главный агитационный ресурс, должный сложить у экипажа правильное мнение. Сюжет попадания в будущее, где силы капитализма подточили Страну Советов изнутри злокознями диссидентов и прочих деклассированных прозападных элементов. Обрисовывается Россия, очень напоминающая ту, вашу.
А не рискованно описывать развал СССР? Попади такой намёк к господам из ЦРУ, тем, которые в теме «корабля-пришельца», могут выводы сделать
Во-первых, там всё далеко не однозначно, внесены умные закладки, имеющие двоякое толкование. Ко всему концовка: северный материк за океаном в полном ядерном пепелище. Как итог: пусть подумают, прежде Но прежде всего, книга не выйдет за пределы корабля. Мини-тираж в мягкой обложке.
Политрук наш, когда читал, поди, очумел от таких литератур? глумливо хмыкнул Геннадьич.
Как есть очумел. Как есть, говорит, западная провокация. Как допустили?! Кто позволил?! подыграл особист, зная о неприязни кэпа к замполиту. Я его остудил. Он-то нужный спрос и создал, дав задачу комсоргам провести на собраниях разгромное обсуждение и осуждение, показав полную несостоятельность подобной альтернативы. Ну и мои подчинённые интерес подкрепили. Чтоб очередь стояла, чтоб ажиотаж создать. Чтобы кто из экипажа если не любитель (в нашей самой читающей) тем в кубриках непременно пересказали, за обсуждениями и травлей баек. В целом произведение прописано исключительно художественно, но в ходе приключений, боевых стычек, шпионских игр параллельно показывает весь негатив той вашей ударившейся в капитализм России. Жратвы-де навалом, но химия. Платная медицина. Гомосятина. И то, как олигархи народ нагнули. И то, как американцы страну нагнули при власти продажных демократов и прочих эффективных менеджеров. В общем, мне ли перечислять. А всё для того, чтобы, когда попадём «туда», наш личный состав не шибко питал иллюзии и заранее понимал, что скрывается под глянцем и цветными картинками.
Контр упреждающая агитка, с пониманием кивал каперанг, только ерунда всё это, я думаю. Как только мы там «вынырнем» в две тыщи каком-то Свяжемся с Морским штабом, затем с правительством Нас мигом в отстой в закрытую акваторию отведут, за ноздрю к кнехтам привяжут И усё! Стои́м, ждём. Экипаж будет видики-шмидики смотреть до усрачки, чипсами давиться, и никаких экскурсий. Тамошнему руководству советские моряки нафиг не впали. А потом, как уж там, и когда уж там, и если уж, надеюсь, договоримся с кремлёвским истеблишментом так сразу обратно сюда в 1985-й
А что, если мы вообще не попадём в ваш мир? после молчаливой паузы вдруг спросил полковник. Что, если время линейно, и линия эта одна. И мы уже безвозвратно изменили реальность.
Став убийцами истории, задумчиво откликнулся Скопин, хм, и создателями нового «светлого» будущего. Вот и узнаем
* * *
И об этом о книжках альтернативных историй, можно было не упоминать, если бы далее в повествовании к одной из ему, А. Г. Скопину, не предстояло обратиться.
Пока же
Рисуя раскинутые безбрежные во́ды океана, убегающую полосу кильватера и высокий серый силуэт корабля, он проецировал его крылатого «Кондора», неизбежно уходящего в одиночное плавание, в самом большом смысле слова в странствие.
И чем ближе был «момент истины» время, когда предстоит нажать кнопку, любые, как это обычно бывает, ранние мнительные перестраховки теперь казались очень даже обоснованными.
Сейчас он уже не оспаривал, соглашаясь с резоном отправки в подобное экзотическое путешествие не гражданского, пусть и научного судна, а боевой единицы. Военный корабль всяко более устойчивая, могущая постоять за себя платформа.
Правда ПКР «Москва» на «бойца-одиночку» тянет не очень
Памятуя по аналогии «перепрыг» «Петра Великого» из вполне себе мирного Баренца прямиком в зону Фолклендской войны, каперанг не исключал какую-нибудь подобную каверзу и в этот раз:
Выкинет где-нибудь в Средиземке под прицелы бомбящих Сирию или Ливию (где перманентно «горячо») американских АУГ или израильских F-16, и изворачивайся как хошь!
А вчера в дурном сне вообще нарисовалась картина советский вертолётоносец в озере Мичиган посреди Соединённых Штатов! Вот картина-то!
Потому в решении командования «обеспечить корабль б/к[3] сверх штатного расписания, по всем имеемым видам вооружения» видел здравую предусмотрительность. Которая, если по-честному, наводила и на далеко не спокойные мысли.
«Может, эти а вдруг волновали и вышестоящих отцов командиров? И лишние мускулы, уж какие бы ни были, не помешают?! Доводя комплекты, особенно на пэвэошку, практически до двух бэка: ЗУРы[4] к Шторму, снаряды к АК-725 у СССР, типа, много[5]».
Всё это добро (или частично) можно было, между прочим, загрузить ещё в Севастополе. А не тащить вдогонку. От того сложилось впечатление, что решение о дополнительных боеприпасах принималось в Генштабе или поэтапно, или едва ли не спонтанно, в последний момент.
Ещё более неожиданным стало распоряжение, касающееся «приблудившегося» на палубе «Москвы» штурмовика вертикального взлёта-посадки Як-39.
Там, за тысячи километров у себя в кабинете главком флота вдруг хлопнет по столу ладонью и, ничего не объясняя, руководствуясь одному ему ведомыми соображениями, просто скажет:
Пусть будет! «Як» оставьте!
Спецрейсом на Сейшелы пригонят Ан-22 военно-транспортной авиации, который доставит необходимое эксплуатационно-техническое и ремонтное оснащение для «вертикалки» и не менее избирательно подобранное подвесное вооружение.
Похоже, в штабе подкинули мне самолёт из соображений «на всякий пожарный». Как потенциально дополнительный инструмент, делал свои выводы Скопин.
Конечно, боевая ценность одиночного «Яка», «формально» входящего в состав авиагруппы вертолётоносца, была сомнительна. Ко всему, летательный аппарат, который нельзя убрать в ангар, предполагал определённые (в плохих погодных условиях) трудности с обслуживанием. Но как основной минус ограниченные возможности из-за взлёта только в вертикальном режиме СВВП[6] на сугубо вертолётной палубе, что «собаке пятая нога».
Кстати, вместе с дополнительным оборудованием на замену лётчику-строевику приехал другой пилот, из ОКБ Яковлева строгий и немолодой по виду мужик в погонах старшего лейтенанта.
Очевидно, мотивация командования здесь опиралась на расширенные навыки специалиста из ОКБ по новой (или обновлённой) машине, сравнительно недавно поступившей в войска.
* * *
В штабных приказных предписаниях о ходе эксперимента давалась далеко не исчерпывающая информация. О технической стороне, по логике, должен был поведать прибывший с «Академика Лаврентьева» сотрудник специального НИИ доктор наук. Скопин (можно я вас буду называть Док?) слушал этого упоённо вещающего товарища, уже и не пытаясь вникать во все тонкости, однако доподлинно понимая, насколько в исследовательских выкладках всё сплошь теория, тогда как практика
«Тогда как практику ждут именно от нас».
До уха донеслось:
покуда не смогли дать валидную результирующую составляющую, пришлось бродить по акватории, буквально на ощупь выискивая напряжённости в линиях магнитного поля. Ха-ха!.. в общем, не Ньютон лентяй под деревом, подбрасывая яблоки вверх, но на обусловленной фазе, буквально ткнули пальцем в небо и угадали.
Неужели настолько всё каперанг неопределённо повёл в воздухе рукой, эту самую неопределённость и выражая.
Ну у нас и прицел и палец хороший про-ткнём, где надо.
Главное, чтоб сверху ничего не полилось.
Увлечённый собеседник как и не услышал. А потому, уже в который раз обыграв дурным воображением самые вычурные варианты, Геннадьич счёл попытать учёного:
И всё же, по вашим хотя бы умозрительным расчётам куда нас? В Бермудский треугольник? Или вовсе подвигом безымянной подводной лодки сядем килем в степях Украины?
Пробормотав под нос, коверкая, как помнил щиру мову: