Золотая рыба - Татьяна Чекасина

Татьяна Чекасина

Золотая рыба

© Т. Чекасина, 2023

© «Издание книг. ком», о-макет, 2023

Об авторе

Татьяна Чекасина автор многих художественных произведений и нескольких книг. Так как это писатель-реалист, то всё написанное, созданное этим писателем имеет полностью реальную основу. События, описанные в книгах,  это правда жизни, правда обстоятельств и характеров персонажей. В каждой новелле, в каждой повести или романе кусок самой жизни, прожитый автором, иногда трудно прожитый, даже трагично. Но, если говорить о том, в каком направлении написаны эти произведения, то самое близкое писателю Чекасиной трагикомедия. Все её создания, все действия героев это смех сквозь слёзы, чаще смех. Именно так написана и эта новая книга под названием «Золотая рыба». Роман-дилогия «Золотая рыба» состоит из двух повестей, имеющих связь друг с другом, но по-своему самостоятельных. Первая книга называется «Остров Шикотан», вторая «Нижняя палуба».

Книги писателя Татьяны Чекасиной: «Похождения светлой блудницы», книга о любви, «Канатоходцы», роман в двух томах. Книги, изданные недавно в электронном виде: «Чистый бор», повесть. «Предшественник», роман, «Пружина», повесть о поздней любви. «25 рассказов» (сборник новелл). «Пять историй» (история это небольшая повесть). Все эти книги изданы за последние два года.

Книга первая

Остров Шикотан

И стояли они над бездной,

хохоча и смеясь

Рыба к нам приходит, рыба в сети хочет

и плывёт за нами попятам.

Нас качает днём, нас качает ночью.

А, давай взорвём Шикотан!

(Студенческая песня)

Часть 1

«Вояж, макияж, пассаж»

1

Как она угодила в эту женскую баню? Она никогда не моется в общей бане! Стыдно, будто одна голая. Хочет выйти, убежать. Выхода нет.

Сандра очнулась.

В окошках летнего домика (такие в спортивном лагере)  южное солнце.

 Позагораем?  предлагает Настя.  Я этим летом не загорала.

 Неплохо, но нет купальника

 Да тут никого.

 Ну, да, женская баня

Сандра стесняется родного тела. Но и Настя робеет. Из-за белья? Дешёвое, неприглядное. У Сандры ярко-белое, импортное.

И другие на полянку: Маргарита Трофимовна в немодном купальнике, тела Вали и Гали в уродливых платьях.

 Этот вояж мне напоминает древний, когда везли рабов на Крит.  Сандра говорит с Настей: кроме неё, никому не понять.

 Они работать ехали?  она оценивает эрудицию Сандры, но немного шутит.

 Нет,  на растерзание Минотавру, огромному быку. Их кинут в колодец, на дне которого этот бык. Знатные люди Крита будут наблюдать, как они крутятся, уворачиваясь, но бык убьёт одного, другого Тому, который не погибнет, кинут канат и поднимут наверх. Если он привлекателен, то самая богатая дама сделает его любовником. Но и он умрёт от ран.

 Ну, Саша! И в дороге, и тут байки!  У Риты (Маргариты Трофимовны) их паспорта.

 Это не байки. Это история мира. Я не вам

 А кому? Ей? Эх, Саша, какая ты юная

 Давай вверх,  Настя тайно кивает в направлении горы (они у подножья).

Одеваются, идут. В тени прохладно. Солнце лишь с одного бока горы. С другого, наверняка, тень.

Подъезжая сюда, в конце пути они видели в окна вагона много пологих гор, точнее сопок, охровых, фиолетовых Будто на картинах. Вблизи тёмный лес. Эта крутая. Они входят в лес. Они входят в гору. Тропинка, но второй шаг выше первого и так далее. Ого: домик внизу и эти тела. Загорающие. Рита глядит в небо.

Выше, выше! Деревянный домик, как игрушечный! «Тела»: где кто?

 И эти на гору?  хихикает Настя.

 Ну, уродки!

Они глядят с высоты, хохоча и смеясь.

Деревьев нет. И тропинки нет, неровные ступени, будто камень напилен неопытной рукой. Из трещин ветки, маленькие деревца

 Давай, пойду первой?  Сандра обходит Настю.

У той на распаренном лице извинение, мол, подбила и выдохлась. Одной рукой придерживает не модную тёмную юбку, другой ищет, за что бы ухватиться. Сандра ловкая, в классных джинсах, даёт руку, и вот ими преодолена круча.

Перед «скалолазками» площадка, на ней ветерок. Как хорошо! Забывается трудное карабканье. Сверху виден этот непонятный населённый пункт: столовая, контора, баня

С другой стороны необыкновенный ландшафт: зелёная долина, голубая река и город, о котором не догадывались. Дома, улицы

 Гляди: тропинка. К реке!

 Давай к реке,  тут же велит Настя.

Вот и берег. Вода кристальная. На тёплых камнях разувают горячие ноги, окунают в воду.

Сандра плещет и на лицо. У неё никакого макияжа. У Насти плотный, но на губах нет помады.

Настя болтает ногами в воде:

 Рита, наверное, подымет базлан[1]

 Да, Рита любит поднять базлан,  для Сандры слово новое, явно не литературное.

 А пошла она,  намекает Настя на ещё более не литературное.  Давай в город махнём. Вон дорога

В городе они гуляют курортными улицами. Горожан нет, как вымерло. Банальный день на юге. Настя в ларьке набирает открыток с видами, ей всё-всё нравится.

 На дерьмовый дармовой обед мы не попадём.

 Завтрак на грани выживания,  напоминает Сандра.

Они опять хохочут: каков завтрак, таков будет и обед!

 А мы отобедаем,  предлагает Сандра.  Будьте добры, где тут кафе?

 Блинная!  машет рукой какой-то дядька:  Туристки?

 Да-да, мы туристки!  выкрикивает Настя, не давая ответить.

Они входят в блинную. Внутри деревянная отделка, лавки По две порции. С маслом. Со сметаной. На улицах горячо. Тут прохладно. Блины отличные. Народа нет.

 Как хорошо!

 Как хорошо!  вторит Настя.

Они бредут улицей, которая уходит вверх.

Океан. Вернее, бухта, но огромная. И корабли, корабли Под разными флагами. Да-да-да! Океан! И порт.

 Импрессионизм,  бормочет Сандра.

 Одесса,  вздыхает Настя.

Пора обратно. Как приятно путешествовать!

У дверей Рита, глядя вдаль. Увидев их,  в домик.

На кроватях дремлют Валя и Галя. Рита шипит недовольно, но и она на кровать.

Нереальная река в нереальной долине, курортный белый город поднимается террасами вверх. И главное: морской порт. Вода океана мерцает. Вода много мелких зеркал, от каждого луч. Сталкиваясь, они делают зыбкими и воду, и корабли.

 «Летучие голландцы»,  улыбка Сандры ещё одной легенде.

2

Вечер в этом краю долго не наступает, а, придя, переходит в ночь, до того тёмный. Звёзды на бархатном богатом небе, как блёстки на платьицах кукол в театре кукол (Москва, Садовое Кольцо). Тут их много: отдаёт безвкусицей.

 Вы куда?  налетает Рита.

Отужинав, идут из «тошниловки»[2](опять выдала Настя). Грубоватый юмор определяет Сандра, но ругает Риту, Маргариту Трофимовну:

 Надоели её откровения: «Бац по морде,  фингал; бац по морде,  отёк».

 Рита давно мужем не бита!

 А Галя: «Господи, спаси!»

 Валя чёртова краля.

И они хохочут! Они идут в темноте, хохоча и смеясь. Они не верят в бога, у них нет мужей. И не надо! Детей нет, и, наверняка, не будет никогда! И это так хорошо!

Кое-как удирают. Туда, где гремит музыка.

 Давай на пригорок, оттуда видно,  предлагает Настя.

Не на танцплощадку?

Динамики гремят знакомым итальянским мотивом. Италия, будто рядом: там и тут океан.

Сандра ликует: у неё доброе, открытое общение! Она дружит по одной схеме: лучше тебя нет никого, и другие люди против нас двоих. И я буду охранять тебя, беречь, дорогая моя Настя! Но знает об этой девушке немного. Телефонистка, родилась в городе Клин. У неё маленький братик и маленькая сестрёнка. Ей целых двадцать два года! Что ещё узнала в долгой дороге? Больше никакой информации? Но она такая добрая, а, главное, внимательна к словам эрудированной визави.

А Рита в дороге, когда Настя вышла из купе: «Вы давно такие дружные?» «Нет, мы в этой конторе» «А-а»,  тянет Рита, Маргарита Трофимовна, которой они по велению начальницы конторы отдают временно в обмен на проездные билеты свои паспорта. Но это не одно удивление удивительного вояжа.

Настя отказалась выйти в танцевальный круг. Они, будто две девочки, глядят с галёрки на балет.

 Уродки!

У Сандры пара книг. Учебник и стихи (Апухтин, Соловьёв, брат теософа) В памяти и другие авторы, не только поэты. Прочла немало за долгие и трудные,  думает она,  восемнадцать лет.

Комментарий:

 Это не люди! Ишь, топают! Пыль клубится. Дарвинизм

Они, молодые и здоровые, глядят на этих уродов в пыли, хохоча и смеясь. Они-то не уродки. Настя, правда, считает себя неуклюжей. Она не любит своё имя (не Алла!), но от этой неправильной оценки её избавит новая подруга.

Итальянская музыка гремит курортным вечером:

«Мам-ма-ма, мам-ма Мария!»

 Воздух,  роняет Настя.  Ну, как в Одессе

 Да это же юг!  кивает Сандра.

Она любит Крым, Евпаторию. Она и её родня летом отдыхают в Крыму. В Одессе не была.

 А ты отдыхаешь там?  и будто натыкается на преграду.

 Я жила там. Рядом с портом. Моя мать проститутка.

 Твоя мама?!

Вот это кошмар! Сильнее того, что у Риты (муж алкоголик, её бьёт). А в дороге Настя этого не говорила. Да и вообще не говорила ничего.

 А теперь мы на сто первом километре, и она в прачечной работает. Нас выселили из Одессы.

 И давно?

 Этой зимой. Вернулись в Клин. Клин клином Но и оттуда В деревню.

 И брата и сестру в деревню?

 Да.

Надо же, на сто первый километр! Туда из Москвы выселяют не нормальных людей

«Её надо выселить на сто первый километр! Она нигде не работает, торчит у Метрополя. Проститутка она. Со мной не здоровается! Это для милиции. Распишитесь». Консьержка Антонина Егоровна говорит громко, а дверь из комнаты в прихожую открыта. Мама с бабушкой дуэтом: «Дома дети!» Уходит, а голоса кипят, бурлят, как вода, под которой выключили конфорку: «Её хоть не пускай»

Кто «дети»? Верунька, да, вундеркинд этот. Читает «Алису в стране чудес», как и полагается умной малышке в интеллигентном доме. Папа доктор наук. Но Сандра не какая-то малявка! Она знает такие слова! И это, ею не употребляемое,  «проститутка». Она не ребёнок! «Какой ты ребёнок, Саша»  глупый вывод Риты, Маргариты Трофимовны.

Настя не может быть порочной! Хотя её мама «Мать»,  говорит она.

Они глядят на танцплощадку (решение Насти). Она не умеет танцевать?

Парней полно. Откуда они в этой женской бане? Из города? Видимо, да. Некоторые на мотоциклах, вон у забора. А велики внутри ограды.

Да, этот «детский спортлагерь» для активного пола заведение. Шагнёшь с гор, с террас белого города в яму, как у Куприна (тайная литература для мамы с бабушкой). Тут на всех дам клиентов не хватает. И вон они, тихие на лавках под фонарём (не красного цвета).

«Опять повернулась». Некие «повороты»  один за другим с начала этого вояжа. Как мало времени минуло, немного более недели, а повороты Первый: отбирают паспорт в обмен на проездной билет. Второй: удивительные тётеньки-попутчицы. Риту муж бьёт, а у Вали ребёнок умер. Галя и вообще фантастика,  верит в бога! Они из каких-то отдалённых деревень! Настя казалась вполне нормальной И поворот. Её мама ночная бабочка! Удивительно: у этих мадам бывают семьи?!

 Надо вымыться до пояса, мы тут одни (женская баня).

 Ну, да,  у Насти на лице килограмм туши, румян

Рита глядит в направлении танцев. Увидев их,  в дверь.

Сандра берёт варежку, губку, мыльницу, зубную пасту, щётку А Настя, кое-как оттерев макияж, кроме полотенца (у Сандры два, не считая салфеток) обмылок. В дороге не видела этой странности, в вагоне каждый индивидуально моется в туалете.

Тут умывальник общий, на улице. Длинная труба с воткнутыми в неё металлическими гвоздями; поднимешь струйка холодной воды. Такой в спортлагере. Правда, там ещё отдельные кабинки. Её, только принятую в спортивную школу (идея папы), не отпускали мама и бабушка! Не ехать отчислят. В итоге вернулась победительницей в соревнованиях. А вот из этого вояжа вернётся ли победительницей?

На шее у неё цепочка с талисманом, «куриный бог», найденный на пляже в Евпатории, где так чудно летом. Когда плохо,  тронет пальцами: и опять нормально! Мама не одобряет: «на раковине забываешь»

Они плещутся в полутьме, полусвете. Они не дамы полусвета. Рядом такие же «дамы» гремят гвоздями.

Настя что-то говорит, но не до неё: радует изобретение, выдумка кого-то доброго. Плохие люди не изобретают. Природа творчества в тандеме с этикой, с великими ценностями. Мытьё ниже пояса в деревянном туалете, для этой процедуры у неё лёгкий пластмассовый кувшин; у домика целый бак тёплой воды, нагретой солнцем.

Они на кроватях: ни стульев, ни, тем более, кресел. Рита с Валей тихо разговаривают, Галя сама с собой.

 Ой!  Сандра к умывальнику!

Ищет нет! Под трубой жёлоб, вроде корыта, куда стекает грязная вода. Не мог уплыть? Вроде, не мог. На металлической мыльнице нет.

 Не надо было снимать,  и Настя ищет.

 Напишу объявление: кто нашёл, будьте добры, верните!

 Кто нашёл, тот не вернёт.

Они на лавке у домика.

Кому нужен её талисман? Утерян не только «куриный бог»,  фрагмент её детства, которое с ней. Начал работу механизм ликвидации детства. Будто из дыры в мешке Деда Мороза падает первая игрушка. И посыплется

3

Хохот, визг. С танцев идут. Знакомая тётенька! Она такая молодец! Напоминает беднягу Кабирию. Сандра не только читала «Яму» Куприна, тайно видела фильмы Федерико Феллини. Правда, для мамы с бабушкой она и теперь, как Верунька, но наконец-то они поймут! Месть свершена!

Тётка, напоминающая итальянскую героиню фильма,  героиня этого утра, когда Рита, Галя, Валя и они с Настей выходят на платформу какого-то дачного полустанка из вагона, в котором тряслись целых восемь суток. В станционном домике никто о них не знает.

Лицо Риты, Маргариты Трофимовны (и паспорта у неё)  пятнами:

 Обещан автобус!

На перроне эта «Кабирия». У неё жёлтые волосы, будто цветочки, которыми украшена гора у железной дороги. На «их» горе цветов нет. Кг косметики, как у Насти, у которой гладкое лицо, а у этой полно морщин. Такого увядания нет ни у бабушки, ни, тем более, у мамы.

 Мы тут целое утро. Приедут,  хрипит, курит.

Вот и машина, не автобус.

 И как туда?  Рита опять в пятнах.  Хоть кто-то поможет?  заглядывает в кабину. Вроде, ей в ответ, мол, давайте сами.  Никакой подмоги!

 Какая дорога, такая и подмога,  рифмует Валя.

 Господи, спаси!  Галя, будто бабка, в платочке. Всю дорогу в платочке! И всю дорогу: «Господи, спаси!»  рефрен их вояжа.

Сандра упёрлась ногой о колесо: р-раз,  и там! Спортсменка!

 Ну, молодец!  реагирует публика.

Из той группы, где «Кабирия», смогла так молодая девица в белых брюках. Вот ур-родка! Кто так одевается в дорогу? Вдвоём втягивают в кузов вещи, потом владелиц вещей. Ну, вот и на лавках, над ними брезентовая крыша.

Автомобиль рванул. Едут Второй рывок, и падают с лавок друг на друга, отдавливая друг другу ноги, ушибая колени и головы Крик, визг, ругань

Сандра с краю, не падает, крепко вцепившись в лавку, но, выглянув, видит, как пригорок готов опрокинуть эту коробку с людьми! Миг-другой и грузовик на двух колёсах! Но, не упав набок,  плюх на четыре колеса!

Бьют кулаками в кабину.

Рита и «Кабирия» слезают. Какие-то дебаты, и Рита одна, крикнув водителю:

 Можно ехать!

Галя молится громко, обнаглев. Едут минут пять, и, кроме её молитв, ничего. Ну, вот и «спортлагерь»! Какие ещё ямы готовы принять их на дно? Прошли по краю бездны, проехали.

Окружают спасительницу.

 А шофёр?  Сандра злая: она прямо, как Верунька против Риты, не говоря о геройской тётеньке с жёлтыми лохмами.

 Ладно, мы оба худые. Он набок через коробку передач, ну, и дрыхнет,  кивок в направлении кабины.

Днём на сопке, в южном городе с видом на порт, на «летучих голландцев», вечером над дискотекой, а в голове мелькает утро, немного и авария грузовика с людьми, да эта хрипатая спасительница

И вот она, умеющая водить автомобиль, говорит с ними, стоя у лавки:

 Дочки! Люблю танцы! Но больше танцев люблю петь!

Она уходит в темноту. И, не молоденькая (дочками назвала), громко поёт голосом прокуренным, да и пропитым:

Хохочут под умывальником, хохочут в домиках, хохочут во тьме этого удивительного населённого пункта

Какой пассаж Мама, бабушка, Верунька А папа? О, папа Трогает на груди: нет талисмана! У неё нет оберега! Ей не уйти от беды! Она готова рыдать.