Мы с мамой тебе желаем только добра. Тебе необходимо окончить институт, выйти замуж (этот тонкий вопрос мы проработаем!) меморандум бабушки.
Тебя к телефону!
Да, папа
«Сандрина, деточка, думаю нереально. Я не могу убедить твою маму, это кремень. Будь моя воля, я бы позвонил дедушке Джеку»
Мне жаль, папа
Что плела она Володе Одинцову Тот в ответ, мол, рыбы полно и в Оке.
Идя от метро, видит на заборе яркую картинку: рыбак, одетый в красный штормовой капюшон, в двух руках большая золотая рыба Отрывает клочок с телефоном
Главное: билет бесплатный. Родные люди не дают денег на рыбалку у дедушки. Но к чёртовой бабушке или прямо к чёрту на рога будет бесплатный проезд. Надо только в Чертаново для оформления договора.
В МГУ пишет заявление на академ-отпуск. Если б можно было заявление на смерть, то в таком настроении
Далее истерика для мамы и бабушки (хотите, чтобы я повесилась или отравилась выбирайте!) и аргументированный диалог с папой. Она так нацелена, так тверда, что они отступают. Твёрдость, о какой они не подозревали. Папа ей оформляет командировку, делая вид, что верит: она и дальше будет твёрдой, взрослой, наговорив этих банальностей, немного разбавив ими их, в целом, небанальное общение. Он внял её, опять-таки, твёрдой просьбе не идти на вокзал.
Мама и бабушка, будто ждут, что она в последний миг выпрыгнет из вагона; им придётся компенсировать деньги на билет и суточные, которые ей выдали. Они нагло спекулируют на Веруньке: «Уговори не уезжать». Но сестрёнка на перроне не ревёт (на это рассчитывают сценаристки), а говорит с милым доверием: «Возвращайся скорей».
У Сандры бравада, какой не бывает у покойниц на пути в крематорий; лица бабушки и мамы вполне для ритуала. Дома они будут плакать, обвинять папу в неправильном воспитании, мама будет ему звонить на эту тему, и он чаще будет курить, хотя, вроде, чаще невозможно.
Вот вам! Уедет! Так уедет, как вам и не снилось! И уехала!
5
Пока мы дрыхли, девчонки говорят, студентов привезли! Настя рада!
За окном смех не только женский. Доски тротуара гудят от грубых ног. Увы, теперь и в темноте не вымыться на колонке.
Их вон в те, где койки в два этажа, ликует Настя.
Свет горит в окнах, раньше тёмных. Шум, беготня. Как много их Одеты одинаково, не отличить, где девушка, где парень.
Парней у них много, вздыхает Настя. Танцы будут, а нам в ночь.
И какое ей дело до танцев: юбка ниже колен?
На конвейере опять дикая битва. Две бабы дерутся, а как они бранят друг друга, не передаваемо.
Ненормальное явление: ей нормально работать на рыбе. Тупой однообразный труд. Выработка автоматизма. Она и работает, и думает вопреки рекомендации академика Павлова о синхронности рук и головы.
Неотвязно: мама, Верунька (эта чаще других), папа, бабушка. О маме много. Об этой мощной Инге Ивановне. Она моторная! Она делает и делает. Всё доводит до конца. Было нелегко, но она «пробила» клинику новых методов лечения наркозависимых.
О папе не думает. Он не моторный. У него двадцать книг с закладками на первых страницах покрыты пылью. Пыли много в его «берлоге». Когда она ночью в цехе укладывает в банки холодную мокрую рыбу (маленькие ломтики «цветочком» в банке), думает о маме. Она видит её в ярких туфлях, в ярком жакете на сеансе психотерапии перед группой пациентов, которые превращаются из наркозависимых в полностью зависимых от Инги Ивановны. Руки хватают сайру, кладут в банки, которые одна за другой брякают на металлический поднос.
Выжмет три нормы. Настя делает пять. Она вновь кроет матом Тоньку. Тонька с огромным дуршлагом (из отверстий бьёт вода) мимо Насти, и ненароком льёт ей в сапоги. Та кинулась, цепко держит края этого тазика и вырвала бы, не вмешайся полусонная (уколотая наблюдение Настя) учётчица Аля. Рыбу делят. Тонька ревёт.
Сайры нет, на транспортёре в ледяной воде редкие ломтики.
Не то с резкой, предполагает Настя.
Они бегут к началу цикла. Разделка работает: кишки летят. А вот порционка в режиме ожидания. Настя хватает какое-то корыто. Агрегат врублен! За ними хвост; у всех ёмкости. Рыба льётся с водой, падает в бак, и оттуда её ловят. Один дуршлаг, второй, третий Сандра, вернее, энергичная туповатая Саша входит в азарт. Их корыто немного и доверху. Рыба серебряная, будто холодные продолговатые камни для какого-то великаньего ожерелья.
И тут Тонька:
Рыбу захапали, так вас и так!
А Сандра, правильнее Саша, ловит и ловит Наберёт корыто доверху! Рядом мокрые Настины руки, мокрое Настино лицо, фартук, сапоги, халат. Настя Тоньке в ответ:
Сама, так тебя, так, всё хватаешь, так и так
Тонька никнет, и вся очередь с тазами терпеливо клонит головы перед Настиным криком, перед её матом, да и перед физической подготовкой Сандры, вернее, Саши
Порционка хлещет ледяной рыбой. Опять корыто. Укладывают, а другим укладывать нечего.
Утром сапогами в тёплой воде, которая откуда-то течёт, разливаясь на бетонном полу. Ест отбланшированную, но не залитую маслом и не запечатанную рыбу, которую крадёт с конвейера Настя. Если так каждую смену, ликует коллега, то она не только матери и детям, но и себе купит, например, «импортный купальник».
Тут негде плавать!
Поеду в Одессу, пойду на пляж
С этим моряком Славкой?
Да, нет, он не любит пляж Он загорает на палубе «Христо Ботева», на котором ходит из Болгарии
Девушка-подружка умолкла. Сандра следователь, на допросе у которого врёт подследственная. Хоть ни о чём не говори с ней, кроме, как о рыбе.
Если так пойдёт путина, детям куплю и зимние куртки. Матери надо бы элегантную В Малокурильске есть.
Наверное, и Сандре надо ликовать. Явится приодетой Яркие туфли на высоких каблуках; у неё нет таких. На низких есть, дома, дорогие. Она будет высокой на каблуках. Она и так не маленькая. И юбку эффектную, чтобы ноги
Музыка! Танцплощадка под фонарями. Опять наблюдают, будто в театральном бельэтаже, но с цунамной лестницы.
А нам в смену, говорит Настя.
Темнеет. Тёплый ветер летит с музыкой, а они грубо топают литыми сапогами в цех, к рыбе, к Тоньке, к драке, к пяти нормам.
Утром в барак, падают, как мёртвые. Мыться теперь нельзя на колонке, только в комнате за печкой, которую нагревают, чтобы сушить халаты, рукава мокрые, да и сапоги в тепло. Для дров неновый ушат с двумя ручками. Нагружают, тащат вдвоём. Топят, когда отдохнут.
Ну, вот и превратилась в полу-дебильную Сашу, и такой ей быть. Мыслей во время работы нет. Автоматизм подталкивает к одной «идее»: натащить много рыбы, не дожидаясь, когда её притащит транспортёр: можно и не дождаться. Идеальный вариант караулить у порционки. Правда, уборщица отгоняет наиболее ретивых к конвейеру (явно инструкция начальства) и для убедительности шланг с ледяной водой, которым она моет пол, называемый «палубой». Это слово от новеньких.
Они не с большой земли, а откуда-то неподалеку, будто с моря. И они вербованные так тут говорят, но не уехали домой, а кочуют по островам Курильской гряды; на некоторых и круглый год работают рыбозаводы. И на кораблях такие предприятия, плавучие.
Вот бы на корабль! улыбка Насти.
Эти две девицы на конвейере неподалёку. Самоуверенные. Морячки. И опять думают уйти в море. Вот тут схлынет, и они схлынут. Приливы и отливы.
«Останов». Выходят во двор. Бывалые курят, рядом пассивные курильщицы. Настя ненавидит дым с Одессы. Сандра от папы (болезненный курильщик). Но на Курилах многие курят не меньше, чем папа в Москве. «Вернётся она оттуда пьяницей и курякой» накануне отъезда бабушкино напутствие. «и беременной» добавляет мама как врач.
Одна бывалая, будто самка гамадрила: нет шеи, лба, лохматые брови и коротко стриженая голова. Голос наиболее хриплый мат на конвейере. Других никаких слов от неё, кроме этих.
Её подруга мелкая, не вдруг и поймёшь, это девушка, а не подросток. Но лицо у неё миловидное. Да и фигура женская. И у неё нормальная речь. Кроме мата, такого наглого, какого нет ни у Тоньки, ни у Насти.
Уборщица, б, там палубу поливала, сука, и меня на х, облила! ребячливый голосок, которым вопит, ни с кем не ссорясь.
Нормальные фразы у неё за двоих: за себя и за Навалову. Имя этой Наваловой спросить? Но и так ладно: Навалова и Навалова Старше (хотя выглядит наоборот) Стенька. У этой пока только имя. Полное Степанида. Так уважительно её звать никто тут не будет, но она не претендует.
Примечания
1
Шум, скандал (арго преступников).
2
Тошниловка столовая (арго преступников).