Возможно ли рассчитывать на столь далекий корпус? вкрадчиво возразил Трубецкой. Когда ни дня не будет лишнего, ни часа у восставших?
Бестужев-Рюмин тут же выскочил с горящими глазами:
Роль Ермолова двояка! Он противник нынешних порядков, знаем Но никто не станет спорить, что он из тех, кто подпирает трон своею мощною фигурой, а жестокостью походов ошеломляет честную Россию
Грибоедов тоже не сдержался и всё тем же учительским тоном резко ответил:
Вы и мы просто дураки, если надеемся только на себя! Удаленность корпуса, Сергей Петрович, вещь не решающая. Главное объединит ли нас фигура и будет это имя впереди нас и впереди любого действия! Не вам мне сообщать о государственном уме Ермолова, он признан всеми, и сенаторами тоже. Впрочем, неволить не уполномочен. Кто делу служит, а не трону, тот признаёт сам необходимость и значение такого вождя.
Артамон Муравьёв насмешливо покосился на Бестужева-Рюмина и тяжело предрек:
Не начнем до зимы, то нас всех перехватают по сугробам об этом нынче толки
Трубецкой запротестовал, гусем вышагивая по комнате:
Решено единодушно: двадцать шестой год начало действия, и никак не раньше! Иначе мы погубим то, чему служили столько лет Сейчас мы не готовы и легко уступим инициативу! Мало полков, а диктаторов с избытком Пестель тоже примеряет мантию Наполеона!
Инициатива с вами? насмешливо спросил Грибоедов. С такою дамой незнаком
* * *
В комнату стремительно, по-кавалерийски семеня, вошел невысокого роста человек с довольно мягкими чертами лица, но было во всей его фигуре, во взгляде нечто столь повелительное и решительное, что Грибоедов сразу смолк и привстал раньше, чем узнал в нём Сергея Муравьёва-Апостола.
Господа, дайте глоток! С юности так не скакал! Александр Сергеевич! Вошедший быстро подошел к поэту, напряженно всматриваясь в него, и раскрыл объятия. Не видались столько лет и как ты вовремя! Я и раньше ждал кого-то. Но если именно ты в такой момент значит, нечто обязательно свершится! Читали, говорили вашими стихами пушки заряжаем!
А я вот ныне, Серёжа, не стихом заряжен обнимаясь и улыбаясь застенчиво, братским тоном ответил Грибоедов.
Ужели что-то двинулось на Севере? Муравьёв-Апостол жадно отпивает теплого чая, поданного Бестужевым-Рюминым, не отрывая взгляда от Грибоедова. Кого еще заботит в хладном Петербурге боль и судьба России! Мы слышим, Моллин, повеса светский, царствует в умах, не знающих горя. Его успех на раутах и балах, шутки, кутежи вот новости, что к нам спешат донесть.
Затмил он Лунина младого! Среди гвардейской молодежи он кумир, ведь правда? спросил Бестужев-Рюмин неожиданно подобострастным тоном.
В точку, в точку! Но он жалкая пародия на наше поколенье! засмеялся Трубецкой тем же кашляющим смехом.
И Грибоедов улыбнулся столь неожиданному повороту разговора:
Тут Трубецкому не сильно доверяйте. Да, Лунин куролесил от множества талантов, обществу ненужных и неизвестных даже И нынешние от безнадежности кутят, хотя талантов много, да по-прежнему не в моде принципы и здравый смысл. Кто-то очень ловко отваживает молодежь от мыслей важных и направляет к скороспелому успеху у дам, у лживых авторитетов, набравших вес в казенных кущах. Но это на поверхности и отображено не раз Однако я уверен: зов трубы услышав, наши молодые пойдут за нами, а не за подлыми чинами. И я бы не спешил их Моллину отдать или другим, увитым светскими успехами. А нынче впрямь трубач трубу, как перед боем расчехляет. Пренебреженье к Александру вполне всеобщее и не беспочвенно. Он сам почуял, что проиграл везде, и англичанам стал не нужен Он ищет, как окончить пьесу, ну и нас примерно проучить.
Муравьёв-Апостол растерянно поставил недопитый чай на край стола:
Что же? План наш безнадежно запоздал! Вот это я и предчувствовал до осени события опередят наши решенья.
События опередят?.. Борзые они, что ли? желчно засмеялся Артамон Муравьёв. У всякого события есть авторы Es gibt mehr Hasen als Jager говорят в таких случаях немцы. Зайцев всегда больше, чем охотников. Пока мы собираемся на охоту, мня себя егерями, на нас уже спускают псов И до зимы непременно перехватают, говорю вам!..
Зависает долгая и нехорошая пауза. Грибоедов и Муравьёв-Апостол обмениваются длинными взглядами.
Трубецкой вздернул голову и трагически объявил:
Да, опаздываем. Но виновен в этом Пестель с его сумасбродными идеями, раскалывающими нас. Как можно предлагать лишить земли помещиков, освобождая крестьян?!..
Сергей, нам непременно следует переговорить с глазу на глаз, с легкой улыбкой сказал Грибоедов. Близки времена, когда охотников станет больше, чем зайцев
Бестужев-Рюмин живо и стараясь быть убедительным, возразил:
У нас не принято таиться, когда над нами общая судьба
Муравьёв-Апостол ответил поручику жестко, всем корпусом повернувшись к нему:
Нам нужны открытость и доверие Но бывает, что переговорить наедине нужнее. Вы не доверяете нам tet-a-tet?..
* * *
Кабинет Трубецкого, куда уединились Грибоедов и Муравьёв-Апостол, выглядел гораздо привлекательнее. Они оказались в богато убранной комнате, где их будто поджидали два глубоких кресла, поставленные одно против другого. Они и расположились в них, ценя минуты и понимая, что их короткая по обстоятельствам беседа должна быть неспешной и бесстрастной, потому что они оказались на лезвии неожиданно обнаженного врагом ножа, врагом давним, привычным и вот он обернулся к ним, оскалясь
Неужели мы и в самом деле опоздали, Саша? важничая и с обиженной миной спросил Муравьёв-Апостол. Нас вычислили? Предали? Или от страха задергались клевреты царского мундира?
Есть верные известия, Серёжа, что действительно царь решил покончить с тайным обществом и все реформы похоронить в одной могиле с нами. У Артамона нюх надежен. Я послан к тебе Рылеевым, чтобы его поддержку передать твоим особым планам. Теперь надежда только на удар. И Якубович в Петергофе готовится отмстить царю Но это не надежно. Подозреваю тут ловушку! Как только я услышал, что Витт да Киселёв и прочие крупные чины готовы с нами быть, я понял, что нас втягивают в некую игру, подталкивают к выступленью
Улыбаясь в тонкие усы, Муравьёв-Апостол смотрел теперь смело и азартно:
Их тайная работа таинственнее нашей? Но у нас тысячи дорог и способов, а у них только наш след!
Грибоедов не согласился с бравадой:
Охотники и подлецы в призвании, они и Павла удушили, едва в нём здравый смысл забрезжил. Травить всё, что хоть чем-то угрожает трону, это их жизнь, их цель и смысл. А мы разобщены, мы ищем, мы мечтаем о лучшей доле для народа, но трудимся ничтожно мало
Мрачная картина Но говори, говори, поэт наш главный, я хочу знать твой образ мыслей. Твой стих силен, но у поэтов слово с делом не в ладах. Потом и я скажу тебе свое
Серж, мы не видались десять лет и даже боле, но я по-прежнему в тебе уверен, как в себе. Те идеалы юности не угасают в нас, наоборот, нашел я им великое обоснованье, в веках накопленное мудрыми людьми и кровью неисчислимых жертв скрепленное как камень. Республика соборная и вечевая вот что отвечает натуре русского, его достоинству! Сколько бы народ явил добра, будь он предоставлен сам себе и управляем лучшими людьми по выбору За эти идеалы я готов отдать всего себя. Мое призвание поэзия и музыка, но их бросаю на алтарь рассвета!
Даже теперь, когда успех твой очевиден, талант замечен всеми?.. восхищенно, но с легкой иронией спросил Муравьёв-Апостол.
Именно теперь! Я много лет прохладен был к тайным собраньям по углам, к угрозам самодержавью из-под ковра. Открыто действуя, накапливая опыт добрых дел, мы бы добились большего и даже избавления от рабства, чего так жаждал Николай Тургенев. Но где сейчас наш лучший экономист! Далече. Увы! Я убедился, что Романовы пример классический тиранов примитивных, для которых цель одна сохранение династии. Плюют они на тех, кто кормит их, они обманывают и убивают, опираясь на рабыню-церковь. Россия своего рассвета может не увидеть! Что делать мне, если я это вижу, слышу, кожей ощущаю?! И знаю: есть у нее один лишь шанс, и этот шанс Ермолов. В союзе с ним способны мы хоть что-то изменить
Муравьёв-Апостол выпрямился, напряженно всматриваясь в собеседника.
Ты хочешь сказать Даже если они пустили псов на нас и западню готовят, Ермолов планы их сломает, потому что он Ермолов?
Ты умница, Серёжа, сразу понял! Ведь это очевидно, но все мешают сюда веру и недоверие к Ермолову, и прочие эмоции, тогда как иного шанса быть не может. Иначе нас переловят, как ушастых хитрецов. Не далее месяца я получил от Алексея Петровича уведомление на белоцерковский план: «Он мертв я ваш»
Глаза Муравьёва-Апостола загорелись, в них появилось нечто жесткое и в то же время пугающе страстное:
Вот! Мы готовы, Саша! Царь оскалился, и мы ответим! Передай Ермолову, что мы готовы действовать уже сейчас! Белая Церковь! И в этом году! Это дело решенное!
Грибоедов в волнении встает, будто услышал долгожданную неслыханно прекрасную мелодию, а пехотный подполковник, некогда офицер лейб-гвардии Семёновского полка, спокойно открывал всё новые доводы, что его удар будет обязательно нанесен.
Уже весной я убедился, что задержка выступления лишь ослабляет нас. Едва не на коленах я уговорил полковника Тизенгаузена не покидать заговор. Самые нужные уходят, видя нашу сырость. Мы столь разрослись, что не исключены и предательства. Южное общество сливается сейчас с Соединенными славянами, у которых с поляками тесные связи И вот вести о Ермолове! О том, что царь задумал нас опередить Совпадение? Это знак судьбы!
Кто знает о твоем твердом решении, Серёжа?
Никто. Но васильковцы, мой полк, готовы хоть сейчас. Трубецкому, Пестелю нельзя вполне доверять! У них «план действий», над которым они корпели долго, а когда соединились Дума и Директория, то передрались на радость жандармам. Такое ощущение у многих, что Трубецкой прибыл в Киев, чтобы ослабить Пестеля, критикует каждый его шаг. Но и есть за что: в Тульчинской управе господство религиозных вольнодумцев и безбожников, а это порода не революционеров, а шакалов Но возмущение в войсках всеобщее достаточно спички!..
Похищение?..
Муравьёв-Апостол бросил в ответ быстрый взгляд и тоже поднялся с кресел и прошелся.
Нет! Всё будет совершено на месте, и думано об этом сотни раз
Давние друзья пристально смотрят друг на друга.
В караул в имение графини Браницкой пойдут офицеры, одетые солдатами: царь на отдыхе себя ничем не стесняет, любит легкое веселье Момент надежный избавиться от гнуса, от правителей, не ведающих состраданья! Немчура ничтожная, они Христа забыли! (Приложив руку к сердцу.) Честно говоря, Александр Сергеевич, «республика» и прочие хорошие слова у нас имеют мало понимания среди солдат. Мы можем говорить о них часами, днями Но умирать они готовы за Христовы заповеди! Простые и понятные и так замытые. Одно держу сейчас на мушке негодяев немцев! Они, они! Вся грязь Европы к нам! Они сюда бегут и здесь почуют от тамошних порядков, а для России законов не хотят. Династия лишь по названью русская им покровительствует! Темнота народа и бесправие их воздух, а униженья пища.
Долгая пауза и очевидная борьба с комом в горле.
Ты знаешь, как измывается уродец-немец в русской армии над русским солдатом на русской земле?! В Семёновском полку я Шварца, полкового нашего, едва не пристрелил, о чём и сожалею. Но нынешнего полкового Граббе вот этими руками задушу! И это будет в высшей степени по-христиански!
Грибоедов поднял руки в предостерегающем жесте:
Надеюсь, ты не так наивен, чтобы считать это случайностью: Шварц, теперь Граббе и все измывательства на твоих глазах Какое бесовское развитие сюжета!
Ты думаешь, что крысы поднялись до мести? Муравьёв-Апостол надолго задумался. Ты мне привез окончательную определенность. Я выступлю и полк пойдет за мной: ты это твердо знай и передай Ермулле. Летом, начало осени царю конец, как и терпенью нашему Что еще нужно, какие заверенья генералу?
Достоинств много у него, и всё же человек он старого покроя: Россию без монархии не видит. Сколько слов и сил потрачено, чтобы его блестящий ум принял как действие свои же мысли. И вот наш вывод: Закон важнее и нужнее мудрейшего царя! В 1812-м народ очнулся и если ныне царей, царьков, бояр и бар, а пуще дворню не усмирить Законом и не уравнять с народом, он вечно будет горе мыкать, молиться и уповать на милость сверху.
Муравьёв-Апостол опять присел, но как-то неспокойно:
Как я мечтаю обратиться к верующим солдатам соединить православие с республикой!.. Я начал набрасывать «Катахезис православного», в нём будут непреложные истины, мое глубочайшее убеждение! Закон Человеческий без Закона Божьего невозможен. Человек слаб, ограничен и порочен, хитер и лицемерен. Даже лучшие умы не знают всё, не слышат всех, не видят дальше своего горизонта. Ведет нас только Слово Божье! И чем больше соблазнов устроить жизнь по человеческому разумению о счастье, тем сильнее заблужденье
Слово Божие всего лишь исток, великий, но Человеку, а не Богу устанавливать законы, единые для всех осторожно и мягко возразил Грибоедов.
Нет-нет, ты послушай! Для меня это главное И подполковник читает по памяти: «Отчего русский народ и русское воинство так несчастны? Оттого, что похитили у них свободу. Что же святой закон повелевает делать русскому народу и воинству? Раскаяться в долгом раболепии и, ополчась против тиранства и нечестия, поклясться: да будет всем един Царь на небеси и на земли Иисус Христос Какое правление сходно с Законом Божиим? Такое, где не будет царей, потому что Бог создал людей равными, и Христос избрал Апостолов из простого народа, а не из знати и царей. Отчего поют царям в церквах? От нечестивого приказания их самих, для обмана народа!»
Грибоедов прошелся, сдерживая волнение:
Серёжа, ты ждешь от православия и церкви исправленья и нас, и общества, и веры Так бы должно, и я согласен с каждым твоим словом Но видишь ли, церковь сама в глубочайшем упадке, в рабской зависимости от власти. Получается замкнутый круг. И в том есть историческое величие момента сделать первый шаг, дать обществу простейшее: образование, собственность, законы и свободу. Без них помутнения в мозгах не избежать и дорогу к Богу не найти! Раб он и в церкви лицемерен, как и царь-тиран: слепая вера от коварства недалека!
С тихой улыбкой ответил Муравьёв-Апостол, и в ней была необычайной силы уверенность в собственной правоте:
Этот момент, этот первый шаг и соединяет нас Но республика на законе человеческом не устоит. Да, верить легче, чем думать, и слепая вера хуже воровства, но гордость разума, тщеславие ума не дают гармонии и избавленья от пороков. Только Церковь
Какая церковь, Серёжа? Я уверен, что ты говоришь не о нынешней! Республика власть народа, и эта власть никогда не поставит себя выше церкви, власти Божьей. Если не так, то это не республика, или то не церковь. Я за оба корня процветания народа!
Но Пестель, жестко возразил офицер, хочет республики посредством диктатуры Временного правительства, я путем православного собора и Учредительного собрания, Трубецкой от конституционной монархии Но счастье народа покоится на власти светской и власти церковной! Только у меня на первом месте власть церковная! Она, и только она может сделать власть светскую праведной!
Это так похоже на позицию Ермолова Но кто-то должен сделать первый шаг! На монархов уповали, теперь еще и монахов будем ждать?
Первый шаг сделаю я, Саша Муравьёв-Апостол смотрел прямо, но с каким-то тайным превосходством, будто готов был немедленно выполнить нечто лучезарное и важное для всех, оставив остальным возможность идти следом или болтать дальше.
Они уже стояли друг против друга, и им казалось, что кроме клятв юности и этого излома судьбы, перед которым они остановились, не было ничего и нет.