Я оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, что рядом не было никого, кто мог бы услышать то, что я планировал сказать дальше, а затем наклонился к нему поближе:
С каких пор это стало иметь для тебя значение? Не начинай разыгрывать свой статус как козырь. Это тебе не идет.
Лука, казалось, стал еще довольнее.
Мы уже так давно ничего не проворачивали. Я буду нем, как призрак, клянусь в этом богам.
Их там не будет, не услышат, сказал я.
Лука говорил об интригах и махинациях, которые мы частенько проворачивали, будучи детьми, но что он подумает, скажи я ему, что не могу вспомнить фактически ничего, что было до того проклятого маскарада?
Пекло, Кейз, он нервно почесал лицо. Я практически вымаливаю у тебя капельку веселья. Сделай это в качестве ответной услуги за то, что я спас тебя от Сабэйна.
Немного подумав, я вздохнул.
Ладно. Этим утром я все равно только наблюдаю. Но ты для этого слишком возбужден.
Ты в последнее время не в себе, мне просто приятно снова видеть прежнего проходимца, которого я знаю и люблю от и до, Лука хлопнул меня по плечу. Что ж, друг мой, веди меня к тому бедному, невезучему ублюдку, которого заприметил.
Глава 6. Повелитель теней
Найти цель было несложно. Этот фейри перебрался из Южного королевства в Хемлиг много лет назад. Он был громким, хитрым и частенько бахвалился талантом, благодаря которому ни разу не проигрывал за игровым столом. Скидгарды годами за ним следили. Он посещал один регион за другим, но Клокглас был его любимой остановкой перед хемлигскими берегами.
Если Леди Магнат требовалась информация о местоположении ее целей, укрывшихся где-то в Хемлиге, то Нидхуг, несомненно, будет о нем знать.
Проблема в том, что этого человека было легко заметить на открытой местности, но, когда он хотел исчезнуть, то сливался с тенями, пока снова не решал показаться.
Заметив его, кланяющегося торговцу минералами, который выглядел недовольным той сделкой, что они завершили, я шел за ним следом всю дорогу до каменного здания, использовавшегося народом для богослужений.
Лука умел ходить быстро и бесшумно. Он не поднимал головы, чтобы его больше не останавливали горожане, но когда я понял, что этого будет недостаточно, то задержался у скамейки, стоящей возле дороги, ведущей к дому богослужений. Какой-то пьяница отсыпался на ней после веселой ночки.
Подожди минутку.
Кейз, нет запротестовал Лука, когда я тычком разбудил мужчину.
Пьяница медленно приоткрыл свои усталые глаза, застонав от того, что его сон потревожили, но при виде моих чернильных радужек он испуганно вскрикнул.
Сколько за твои пальто и шапку? спросил я, понизив голос.
М-мои что?
Я наклонился поближе и вцепился в весь тот страх, что сочился из его пор, покуда мой взгляд не скрылся за чернотой настолько, что я видел все вокруг в серых тонах.
Твои шапка и пальто. Нам они нужны. Сколько. Стоят.
Мужчина дрожал, цену мне не назвал и быстренько стащил свои потное пальто и дырявую шапку. Я их взял, наслаждаясь тем, как они воняли старым элем и немного рвотой. Поделом Луке за то, что сует нос не в свое дело. Я бросил мужчине три медных пенге и затолкал Луку в рощицу тонких осин, растущих возле дороги.
Прячься.
Кейз, это пахнет, будто он вытирал свою
Мне плевать. Нельзя, чтобы тебя узнали. Если хочешь пойти со мной, надевай.
Лука нахмурился.
А ты довольно противный, когда никто не видит, он заворчал, но натянул на плечо вонючее пальто, растрепал волосы и надвинул шапку низко на лоб.
Я подобрал две пригоршни грязи и размазал ее по его лицу.
Пекло, да что ты делаешь? Лука выплюнул облачко пыли.
Нельзя, чтобы тебя узнали, беспечно повторил я.
Я тебя ненавижу.
По моему лицу расползлась улыбка, когда мы вновь вышли на дорожку и закончили свое путешествие к сокрытому дому богослужений. Сокрытому только лишь потому, что он был весь увит лозами плюща и заслонен разросшейся живой изгородью, да еще и стоял посреди осиновой рощи.
Я замер возле двери, когда Лука взмахнул рукой. Почти как если бы он подавал кому-то знак не подходить.
Что? спросил я, оглядываясь назад, на деревья. Там никого не было.
Ничего, эм, одна из этих желтых ос тут летала.
Я пожал плечами и шагнул в дом. Мой пульс тут же быстро забился в черепе. Меня накрыла волна адреналина, словно я был рожден для того, чтобы следить за людьми, покуда не узнаю все их слабости.
Там, где должны были находиться алтари и купели для подношений, теперь стояли ряды узких игровых столов. Руны на могучих колоннах, что прежде рассказывали саги о богах, теперь были покрыты крючками для сумок, пальто и шляп.
Вокруг столов сидели мужчины и женщины, они курили травяные сигарки и бросали деревянные фишки с рунами, делая ставки на игры. Хитро придумано: проводить свои подпольные игры при свете дня. Меньше скидгардов, и судя по всему, завсегдатаи, входящие и выходящие из здания, будут выглядеть верующими, а не игроками.
Сидя за дальним столом, Нидхуг зажег старую пробковую трубку и, раскурив свои травы, довольно улыбнулся товарищам по игре.
Сотня пенге, прохрипел позади нас прокуренный голос.
Женщина, одетая в черное платье с серебристой каймой, облокотилась о прилавок, вмонтированный в стену. Ее волосы были присыпаны сединой, а лицо несло на себе морщины жизни, проведенной в трудах под открытым небом. В бедро женщины упирался деревянный поднос с небольшим кувшином и двумя рогами для питья с плоскими донышками. Ее лоб наморщился, когда мы не ответили.
Сотня пенге, или выметайтесь.
Сотня пенге за что?
Складка между бровями стала глубже.
За игру, кивнув подбородком, она указала на несколько столов. Это не бесплатно.
Лука рядом со мной переступил с ноги на ногу. Он, конечно же, думал о том же, о чем и я. Эти столы были противозаконны и стояли у всех на виду. Игорные залы были в Клокгласе обычным делом, но брать с игроков деньги за игру никто права не имел. С выигрышей взимали налоги, прежде чем игроки могли пойти домой, а затем эти налоги поступали в Черный Дворец, в распоряжение Ивара.
А вот плата за вход, однако, до Черного Дворца никогда не добиралась. Эти пенге окажутся в кармане того, кто игру проводит.
Повернувшись к столикам спиной, я нагнулся к женщине и понизил голос.
Вот как все будет, женщина: мы не будем платить, ты усадишь нас за дальний столик слева, а мы не расскажем Ивару, какое у тебя тут заведеньице.
Ты ты злоносец. Слышала слышала, что ты вернулся.
И слухи не врут.
Дверь распахнулась, прежде чем я ответил, и позади нас в зал ввалилась пьяная парочка. Темные волосы мужчины были собраны под фуражкой. Его женщина висела у него на талии, хохоча так, что два серебряных гвоздика, украшающих ямочки на ее щеках, поймали блеск солнца, льющегося в окна.
Мужчина поднял свои темные глаза на меня и подмигнул.
«Ты утаил кое-что, что может изменить жизни нас всех, что-то, что может изменить судьбу самой этой земли. Не лги мне».
«Никлас, я убивал людей за то, что они знали еще меньше, чем ты. Оставь это. Прошу».
Грудь словно сдавило тисками, я не мог глубоко вдохнуть. Слова, воспоминание, что-то овладело мной, словно вид этого мужчины выманил из памяти какой-то отголосок разговора, которого я не понимал. Он мелькнул и исчез к тому моменту, как мужчина накрыл своим ртом губы женщины, снова позабыв про меня и Луку.
Я терял свой чертов рассудок.
Не стучи на нас, злоносец, хриплый голос женщины выдернул меня из ступора. Она сложила руки, будто в молитве. Мы не могли прокормиться на те пенге, что нам оставлял Черный Дворец.
Держать Клокглас на плаву обходится недешево, мне было мало дела до того, отдавала ли она часть заработка Ивару, но нам пойдет на пользу, если она будет считать иначе.
Подбородок женщины задрожал.
Занимай столик, злоносец. Для нас будет честью, если ты присядешь.
Человек получше меня сейчас почувствовал бы себя виноватым за слезы, выступившие на глазах женщины. Я никогда не притворялся, что я хороший. Чьи-то нежные чувства, что я мог мимоходом задеть, ничего для меня не значили, когда мне требовалась информация. Конечно же, эта женщина невинной не была. Она обкрадывала Черный Дворец, таким образом незаконно зарабатывая себе на жизнь.
Я чуть высокомерно цокнул языком и занял место за столом хемлигского фейри. Лука сел со мной рядом, все еще не поднимая головы.
Мужчина, проводящий игру, кивнул мне и Луке, когда мы уселись, держа в руках игровые фишки.
Вэлкомна вэннер, добро пожаловать, друзья, вы выбрали не тот стол. Сегодня у нас Нидхуг.
Я бросил взгляд на фейри. На Востоке увидеть чистокровного фейри редкость. Его глаза напоминали мне козлиные, золотые с угловатой черной щелью по центру. Из его густых рыжих кудрей вырастали два бугристых рога. Цвет волос напоминал только разгорающееся пламя. Не насыщенный, глубокий огонь заката над Воем, как
Я помотал головой. Треклятое пекло. Чертова воровка пролезала мне в голову в самые неподходящие моменты.
Я вновь перевел взгляд на Нидхуга, наблюдая, как он раскладывает свои фишки. Аккуратные движения, аккуратные паузы. Он играл умело. Но у всех свои демоны. Хитрость заключается в том, чтобы вытащить их наружу и использовать эти постыдные кусочки человечности, чтобы получить то, что хочешь.
Когда я начал так плохо думать о людях понятия не имею.
Возле двери в игорный зал пьяный мужчина спорил с женщиной из-за платы за вход. Он матерился и кричал, но цену заплатил.
Я почти вернулся к игре, как вдруг мое внимание привлекло движение его руки.
Я фыркнул. Его женщина задала хозяйке вопрос, и пока та отвлеклась, мужчина ловко сунул руку в боковой карман ее передника и забрал тот кошель, что сам же туда и положил мгновение назад. Чтобы компенсировать вес, он ухитрился подменить кошель камнем и все одним движением.
Будто почувствовав мой пристальный взгляд, мужчина посмотрел на меня через зал. Он вновь подмигнул, а затем убрал кошель в карман.
Если бы я в самом деле хотя бы немного гордился своим положением во дворце, то доложил бы об этом воре. Но я ничего не сказал и снова принялся следить за Нидхугом, предпочтя активно игнорировать того мужчину и его хорошенькую спутницу. Они меня нервировали, и я хотел поскорее от них отделаться.
Мы с Лукой сыграли три раздачи. Лука ни разу не поднял головы достаточно высоко, чтобы хотя бы кто-нибудь за столом разглядел его лицо.
Будь он типичным гипнотиком, мог бы сотворить иллюзию, которая скрыла бы его лицо, и избавиться от вонючего пальто. Но месмер Луки здесь бы не помог. Он граничил с аномальным родом гипнотиков, так как его месмер брал иллюзии у других. Почти как если бы он одалживал воспоминания, которые люди хранили о самих себе, а затем он мог создавать полный, мать его, образ, даже находясь за лиги от них.
Сейчас это было не важно. Я увидел, что хотел, и мог избавить его от необходимости сидеть, не разгибая спину. Я ткнул его локтем под ребра, а затем бросил фишки на стол.
Я спустил все, что мог.
Нидхуг рассмеялся глубоким смехом, идущим словно из живота, перекатывая между большим и указательным пальцами серебряный пенге.
Продержался дольше, чем большинство новичков. Возвращайтесь, как залижете раны, друзья мои.
Я встал и пошел к выходу из игорного зала более длинным путем, чтобы случайно не посмотреть еще раз на тревожащего меня вора и его женщину.
На улице Лука сбросил шапку с пальто и размял шею.
Ну? Увидел то, что хотел увидеть?
Лгать смысла не было. Он знал, что я ищу рычаг, которым мог бы воспользоваться против фейри.
Он мухлюет.
Лука поднял брови.
Не заметил. Почему ты так уверен?
Он делает это очень быстро и практически незаметно, если не знаешь, куда смотреть, я продемонстрировал то, что фейри, как я подметил, делал за столом.
В конце показа Лука хохотнул.
Пекло, Кейз. Если бы ты захотел, думаю, из тебя бы вышел отменный вор.
Я не был таким, как мерзейшая грязь королевства, как та женщина или Хаген Штром. Но ощущал странно кружащее голову желание таким быть.
Теперь что? спросил Лука.
Ничего. Я сделал то, за чем пришел.
Это было не все, что я намеревался сделать, но к следующему этапу при Луке я перейти не мог. Я ожидал, что он станет меня расспрашивать, но он просто пожал плечами и двинулся в сторону торговой площади.
Ну, тогда пойдем, сказал он. Давай немного осмотримся. Стоит, пожалуй, купить моей maj что-то симпатичное, раз я вот так исчез. Может, тогда она не будет орать на меня так, будто я еще писаю себе в штаны.
Мы маневрировали меж торговых тележек. Я держался на шаг позади, тихонько посматривая, не выйдет ли фейри из игорного зала раньше времени. Если я правильно оценил пятна на кончиках его пальцев, оставленные чернилами с рунных фишек, то Нидхуг обычно сидел в зале по меньшей мере до темноты.
Лука остановился возле тележки резчика по дереву и похвалил его работу над новой моделью драккара с зауженным килем. Сквозь дымку в голове я припомнил, что Лука Грим крепко любил все связанное с мореходством.
Пока они разговаривали, мой взгляд сместился на соседние прилавки. Через две тележки от нас торговец позвонил в маленький серебряный колокольчик, привлекая мое внимание к своему прилавку. Когда я его заметил, он поставил одну ногу на табуретку, усмехнулся и зажег цигарку.
В его тележке не было ничего особенно интригующего, но мной овладело странное желание подойти к нему. Я оставил Луку с резчиком и переместился к тележке.
При моем приближении торговец отшвырнул свою самокрутку и расправил тунику. Рядом с ним стоял еще один мужчина, осматривая ряды амулетов на кожаных ремешках или медные медальоны на полированных металлических ободках. Я встал в стороне от второго покупателя и принялся изучать амулеты.
Пока я их рассматривал, уличный торговец разогнал рукой дым, оставшийся от его цигарки, и поправил свой не по размеру большой холщовый плащ.
Хорошее качество, сказал он, когда я поднял белое ожерелье. Собрано из раковин с фуренских пляжей.
Я сомневался, что хоть что-то из этих жалких украшений было завезено аж из-за моря.
Торгаш все переводил свои бледные глаза с тележки на меня. Моего языка коснулся острый вкус страха, но боялись не меня. Его растущий страх был со мной связан, но он словно боялся за меня.
Какого пекла?
Что еще хуже, чем дольше я разглядывал торговца, тем больше его лицо раздражало мой мозг. Будто мы с ним уже пересекались, но мне не удавалось вытянуть воспоминание из дымки.
Это вот интересная вещица, герр Хоб, сказал первый покупатель, оборачиваясь.
Мое сердце подпрыгнуло, и я тут же с уважением склонил голову.
Лорд Штром. Я вас не узнал.
Йенс Штром был благонадежным аристократом. Его скулы покрывали руны, а по центру черепа спускался плотный гребень тонко переплетенных косичек.
Многие не понимали, почему Дом Штромов оставался на столь хорошем счету у Черного Дворца.
Мне казалось несправедливым отмахиваться от такой силы, как Дом Штромов, лишь потому, что старший сын родился с гнильцой. Йенс оставался верным, пусть даже его сын, Хаген, стал причиной всего этого столкновения на маскараде. По правде говоря, именно Йенс выдал имя своего сына, признался, что его дочь убили, и потребовал, чтобы Хагена привлекли к ответственности.
Его глаза просияли при виде меня.
Кейз, какой приятный сюрприз встретить тебя здесь.
Торгаш фыркнул, как будто что-то знал, но умолк, когда Йенс бросил на него быстрый взгляд.