Итак? спросил он, дав ей спокойно дожевать ломтик ветчины.
Я хотела сказать вам, что собираюсь вернуться к тетке.
Чтобы работать в «Нью-Йорк таймс»?
Я говорю серьезно.
И вы вот так сдадитесь? Именно сейчас?
Илария пожала плечами.
Может, буду писать детские книжки.
Детские книжки?
Я не знаю, но, может быть, это более легкое занятие.
Оно совсем не такое легкое. Я знаю людей, которые этим занимаются. И потом, если сразу начинать искать легкие пути, можно пустить жизнь под откос.
Илария сосредоточилась на пунтареллах, чтобы не смотреть ему в лицо.
Так в чем все-таки дело? настаивал Безана. Скажите мне. И перестаньте, пожалуйста, нести всякую чушь.
Илария медленно подняла голову, и по ее глазам было понятно, что она сама не верит в то, что собирается сказать.
Думаю, криминальная журналистика не для меня.
Чушь собачья! Это у вас в крови. И не спрашивайте, по каким признакам я это понял.
Илария отчаянно замотала головой.
Не верю. Я считаю, что она невыносима. И знать о ней не желаю.
Она протянула ему руку.
Спасибо за все, что вы для меня сделали. К сожалению, это было бесполезно, но все равно спасибо.
С этими словами Илария встала и вышла из ресторана.
18 декабря
Марко в смятении вышел на улицу и вынужден был немного пройтись пешком, чтобы унять разгулявшиеся нервы. Он в лепешку расшибался, чтобы помочь этой девчонке. А она взяла и вот так его бросила. Почему? Что он сделал не так? Ну ладно, он то и дело ей грубил, так ведь это шутя. Безана никогда ни с кем не подписывал статьи, а теперь ему придется расплачиваться и за это удачное исключение. Нет, люди воистину не способны на благодарность. Но Илария, кроме всего прочего, обладала незаурядным талантом, и это его сердило больше всего. Талант-то зачем выбрасывать?
Безана шел по направлению к садам Монтанелли [26], и стоило ему миновать статую, как нервы разошлись еще пуще. Бедный Монтанелли, он такой смешной в своей позолоте. Никакого уважения к грязному ремеслу газетного журналиста: скульптор так ничего и не понял. Здесь он похож на буддистского монаха. Но как отважен и яростен Монтанелли был в своих статьях! Какая, к черту, нирвана!
Безана яростно топтал ногами дорожный гравий, испепелял взглядами голые ветви деревьев, уже почерневшие от мороза. Очистившееся небо вызывало у него отвращение. Он ненавидел слишком яркое, самоуверенное освещение, лишенное сомнений. И небо Милана нравилось ему, когда было серым и смешивалось с его дурным настроением.
Какое разочарование эта Пьятти Безана поддал ногой жестянку, кем-то брошенную на мостовой. Вот дикари Ведь есть же урны! И вдруг резко остановился. Пьятти? Почему это имя ему о чем-то напоминает? Он присел на скамейку, вытащил из кармана телефон, чтобы проверить, и тряхнул головой. Ну и дурак же он! Какой дурак!
Через час Безана уже был возле дома Иларии и стал как сумасшедший трезвонить в домофон. Илария открыла дверь, но предупредила, что лифт опять не работает и ему придется подниматься пешком. Ничего не поделаешь.
Безана, сильно запыхавшись, дошел до лестничной площадки.
Хотите стакан воды?
Безана вошел, обессиленно махнул рукой и на секунду присел на диван. Но ему не сиделось на месте. Он вскочил, догнал Иларию и схватил ее за руку.
Дело Пьятти, верно? Как вы думаете, с кем имеете дело? С сочинителем детских сказок?
Илария резко обернулась, и стакан упал в раковину.
Я этим делом не занимался, но помню его хорошо, продолжал Безана. Сознаюсь, что сначала не связал его с вами. Но вы меня заставили это сделать. Вы взяли фамилию матери?
Илария застыла на месте.
Сильвия Пьятти. Ваша мать. Официально она признана пропавшей. Ее тело не было найдено. Понадобилось пять лет, чтобы оформить свидетельство о смерти. И еще семь, чтобы вынести приговор убийце. Вашему отцу.
Илария не могла найти ни единого слова, чтобы ответить.
Вам было тогда шесть лет. Теперь вам двадцать шесть. В общей сложности прошло двадцать лет. Ваш отец был приговорен к пожизненному заключению и находится в тюрьме Оперы. Именно это вас пугает?
Илария пошатнулась и тихо сказала:
Возможно.
И вдруг обняла его. Безана крепко прижал ее к себе.
Вы должны продолжать, Илария. Должны следовать своему инстинкту, своему чутью. Именно чутье нас оберегает. Ведь мы всего лишь животные с хорошей способностью к выживанию. Если следовать чутью не ошибешься.
20 декабря
Дана протерла кушетку дезинфицирующим средством и выбросила салфетку в корзину. Потом прошла в ванную помыть руки. Сегодня она очень устала и теперь за это расплачивалась: не может ни на чем сосредоточиться. Ну, и потом, в косметическом салоне она действительно занималась всем подряд. Ее день начался в девять: наращивание ногтей, две депиляции, один минет, полный маникюр, антицеллюлитный массаж и обнаженный массаж, который она проводила больше для себя, чем для клиентов, одна мастурбация и одна чистка лица. Дана тихонько рассмеялась: сегодня она ни в чем себе не отказывала. Она помахала рукой такой же вымотанной Кончите, которая уже собиралась уходить, и та предложила:
Дана, может, тебя подвезти?
Было бы здорово: я одолжила машину сестре. Но я еще не закончила уборку. Поезжай, доберусь на автобусе.
Когда Дана выбрасывала мусор, ей пришло сообщение по Вотсап: фотография складного ножа.
Кончита! крикнула она. Кончита!
Но коллега уже ушла. Дана испугалась: это была очередная угроза от бывшего парня. Рано или поздно, но он действительно ее убьет. Дане захотелось плакать. И сразу же пришла еще одна фотография: на этот раз японская катана. А на третьем фото красовался серп.
Дана со стуком поставила мусорное ведро и проворно натянула пальто. Лучше уйти сейчас. Она быстро опустила раздвижную решетку и огляделась вокруг. Больше всего Дана боялась, что он неожиданно возникнет у нее за спиной. Карабинеров она предупредила, но никакого результата это не дало. Однако ей удалось найти адвоката, и теперь она готова заплатить любую сумму, только бы этот кошмар прекратился.
Дана позвонила сестре, но телефон у той был выключен: наверное, занималась. И тут ей на плечо внезапно легла чья-то рука. Дана резко обернулась.
Уже закрываешь?
О господи! Меня чуть удар не хватил!
Почему?
Я только что получила кучу странных сообщений от бывшего. Фотографии ножей, мечей и серпов. Он просто чокнутый. Хорошо, что ты пришел. Ты на машине? Можешь отвезти меня домой? Мне страшно идти одной.
В машине Дана болтала без умолку. Ей надо было выговориться хоть кому-то. Но он в этот вечер вел себя как-то странно: не говорил ни слова, только молча крутил руль. В какой-то момент Дана посмотрела в окно и заметила, что он поехал совсем другой дорогой и везет ее не домой. Попытается к ней пристать? Тогда почему не приставал раньше в магазине? Он заказывал только обычные массажи, обертывания, маски для лица в общем, всякую дребедень. Дана улыбнулась. Строил из себя робкого мальчика.
Куда ты меня везешь? лукаво спросила она и подмигнула.
Но он не ответил и продолжил ехать в направлении Адды [27], к песчаному карьеру.
Эй, ты в порядке?
Молчание. Он даже не повернулся.
Все это было совершенно непонятно. Ну, он же не из тех, кто будет требовать странных вещей? Дана начала понемногу волноваться.
Внезапно он резко затормозил. Что-то стремительно проскочило по дороге перед самым капотом. Машина потеряла управление на льду и пошла юзом. Дана вцепилась в ручку над дверью.
Что это было?
Куница.
Они остановились на небольшой стоянке. Дана помассировала шею, которой досталось при резком торможении.
Слушай, отвези меня домой, а? У меня сейчас все болит. Лучше увидимся завтра?
Но он ничего не ответил.
Тебе тоже досталось?
Никакого ответа. И тут Дана испугалась уже всерьез. Он столько лет был их клиентом. Всегда спокойный, всегда вежливый. Что на него нашло? Одна надежда, он не из тех, кому для возбуждения надо применять силу. И в этот момент ей пришел на ум серийный убийца. Нет, нет, не может быть. Дана повернулась, чтобы открыть дверцу, но тут почувствовала сильный удар по затылку. Перед глазами все почернело, словно кто-то выключил свет. В эти несколько секунд перед потерей сознания секунд, которые сравнялись с вечностью, Дана подумала, что в жизни только и делала, что ошибалась, даже в том, кого надо бояться.
20 декабря
На этот раз Роза была очень недовольна визитом Безаны. Может, потому, что он заявился в десять вечера. Роза уже надела домашний халат и громко зевала. Джорджо попросил ее не беспокоиться и идти спать, а сам пригласил Безану и Пьятти в излюбленную тавернетту [28].
Только тихо, а то ребенка разбудите, предупредила Роза, помахав им с лестницы.
Джорджо разлил по бокалам «Лимончелло». Безана терпеть не мог ни лимонный ликер, ни маленькие забегаловки, но от алкоголя никогда не отказывался.
Я выдернул тебя в такой час начал Джорджо, но это очень важно. И, само собой, я не мог сказать тебе это по телефону.
Будь спокоен, ничего страшного, ответил Безана.
Вимеркати внесли в полицейскую базу. Сегодня после обеда провели совещание совместно с дорожной полицией, и зампрокурора дала разрешение на взятие у него пробы ДНК под предлогом обычной проверки на алкоголь. Как будто это самая обычная случайная проверка, понимаешь? Как только получим результаты, я сообщу тебе первому.
Они считают, что он действовал один или с сообщником?
С сообщником.
С тем самым другом, который устроил ему алиби?
Тем самым. Пикарьелло тоже внесли в базу. Они хотят получить его ДНК тем же путем. Устроить сплошные пробы на алкоголь. Вроде как объявили войну ДТП, спровоцированным опьянением, рассмеялся Джорджо.
Ух ты, надо быть осторожнее, а то у меня могут отобрать права с минуты на минуту, заметил Безана.
Тут зазвонил телефон, и Джорджо, нахмурившись, встал, чтобы выйти и поговорить.
Извините, это из центрального управления.
Спустя несколько минут он вернулся бледный, а его бритая голова блестела от пота.
Безана вскочил на ноги.
Можно, мы тоже поедем?
Илария, застыв от ужаса, смотрела на него вытаращенными глазами. Она не была уверена, что выдержит картину места преступления. Особенно того преступления, которое себе представляла.
Сомневаюсь, что я готова к такому зрелищу. Можно, я подожду вас в гостинице?
Безана кивнул. Илария заволновалась еще больше. Мысль, что придется остаться одной в мрачном мотеле, когда на воле разгуливает убийца, приводила ее в ужас. Она шумно вдохнула.
Давайте мы проводим вас в комнату консьержки, и вы закроетесь там на замок. Никому не открывайте: преступник очень опасен.
20 декабря
Илария толком не знала, что такое страх. При каждой мелькнувшей тени, при малейшем шорохе сердце у нее подпрыгивало и начинало колотиться. Не мешало бы забаррикадироваться, но в комнате было два выхода, а закрывался и открывался только один, ведущий на улицу. Второй вел к черному ходу, но к нему не было ни ключа, ни цепочки. Любой, у кого имелся универсальный гостиничный ключ или простая отмычка, мог свободно войти и так же свободно выйти. О господи Ей вдруг захотелось позвонить Безане и сказать: «Слушайте, я, пожалуй, сменю гостиницу. В этом мотеле слишком мрачно». Но выйти на улицу, вызвать такси, а потом ехать в темноте ей тоже было страшно. Пришлось подтащить к двери черного хода письменный стол.
Она включила телевизор: может, человеческий голос сможет ее успокоить и создать ощущение, будто в комнате есть кто-то еще. Илария выбрала кулинарный канал. «Сколько груш надо положить в ризотто?» И сразу же выключила: за дверью послышались шаги, потом женский смех. Наверняка это постояльцы мотеля. И что она дергается? Илария снова включила программу. «Подгоревший лук немного горчит. Ты все время мешаешь?» Снова выключила. Может, принять душ? Из крана в ванной потекла мутная красноватая вода, и она выскочила обратно в комнату. Вот идиотка, это же ржавчина.
А потом раздался крик, громкий и свирепый. Шел он из соседнего номера. Илария ринулась к телефону и позвонила портье.
Крик был ужасный, ужасный задыхалась она.
Синьора, мы находимся в мотеле, ответил портье.
Я знаю, но все же
Но тот уже повесил трубку, и линия перестала работать. Сколько бы она ни нажимала на кнопки телефона, в ответ шли только короткие гудки. Потом Илария услышала шум в коридоре: кто-то толкал перед собой тележку. В дверь постучали. Ни за что. Ни за что не откроет никому. Но стучали очень настойчиво. Илария подошла к двери, затаив дыхание и пристально глядя на стол, который ее заслонял.
Кто там?
Молчание.
Кто там? повторила она громче.
Обслуживание номеров, отозвался мужской голос. Вы забыли взять полотенца.
Она побежала в ванную, проверить, на месте ли полотенца. Ясное дело, их не было. Илария сердито сплюнула.
Оставьте их перед дверью.
Вы не сможете ее открыть, это смогу сделать только я универсальным ключом.
В этот момент Илария услышала, как в замочную скважину вставляют ключ. Письменный стол был легкий, он без труда сдвинулся с места и поехал по полу. Она уже собиралась закричать, но тут дверь открылась. За ней стоял парень, державший в руках полотенца. Илария осторожно взяла их дрожащими руками.
Спасибо.
Она попыталась быстро закрыть дверь, но парень придержал ее рукой.
Зачем вы сдвинули письменный стол?
Илария, не двинувшись с места, смущенно тряхнула головой и очень тихо сказала:
Здесь бродит опасный убийца.
Портье посмотрел на нее с двусмысленной улыбкой, словно она была сумасшедшая или пьяная.
Понимаю, ответил он. Будьте спокойны, я здесь, с вами.
У Иларии не было сил даже поблагодарить его. А вдруг это он? Но портье быстро вышел и захлопнул дверь. А она буквально рухнула на кровать. Ей хотелось плакать. О том, что страх заставляет плакать, она тоже не знала. Илария с надеждой посмотрела на телефон. Девушка отдала бы сейчас что угодно, лишь бы услышать голос Безаны.
Но телефонный звонок раздался только через полчаса:
Вы правильно сделали, что остались в гостинице. У нас блевали все, в том числе и Джорджо.
Ее убили так же, как Элизабетту Паньочелли?
Да. Внутренности наружу, икроножная мышца отрезана. Задушили веревкой.
Господи И иголки тоже были?
Три штуки. Воткнуты в спину.
Кто жертва?
Пока неизвестно. Документов при ней не было. Женщина лет сорока.
Одна и та же разница в возрасте, что и у Паньочелли с Мотта. Тринадцать-четырнадцать лет.
Да, но тут есть кое-что новое.
То есть?
Надпись на стене, сделанная кровью: «ViVe».
И что это значит?
Не знаю.
Вы еще долго там пробудете?
Вам страшно?
Да. Тут люди какие-то странные. Не нравится мне это место.
Успокойтесь, я сейчас приеду. Буду у вас через десять минут.
Спасибо, Марко.
Вам нельзя больше оставаться одной.
21 декабря
В три часа ночи Безана решил отвезти Пьятти в Милан. Когда он вошел в номер мотеля, она была в довольно плачевном состоянии. Ее всю трясло, и она с трудом говорила. Безана поискал в Гугле круглосуточные аптеки, где есть успокоительные, и нашел одну в Суизио.
Дверь была заперта, но звонок работал. В маленьком окошке показалось лицо пожилой докторши в сиреневых очках, которые на ней смотрелись довольно дерзко. Мазок яркого цвета словно разбивал сплошную белизну медицинского халата и седых волос. У Безаны возникло впечатление, словно он где-то ее видел, но где, вспомнить не мог. Ах да, это та самая женщина, которая сидела с ними рядом в пиццерии и видела Вимеркати вместе с Альбу возле мотеля.