По одной не продаются, отвечает она. Это же серёжки, смотри, продавщица приложила серёжки к своим ушам. Красиво? улыбнулась.
Красиво! печально улыбнулась я.
Мама не носила серёжек, у неё даже уши не были проколоты, но подарку обрадовалась. Только теперь я рассказала маме о нашем путешествии, об участии людей в наших мытарствах, о деньгах, которые нам надавали. Кстати, пончик с повидлом тогда стоил 5 копеек. Вот и считайте, какими богатыми мы стали в тот вечер благодаря участливым москвичам.
Интересно, а как бы поступили в такой ситуации современные «жители столицы» (ведь настоящих москвичей уже почти не осталось)?
Детство
«Жизнь прожить не поле перейти», гласит пословица. Я согласна с ней, но ко мне в детстве больше подходила: «Хоть кол на голове теши».
В детстве я росла вместе со своей двоюродной сестрой Зиной. Зина старше меня на два года. Два года в детстве большой срок, но взрослые почему-то не замечали этого. Я проигрывала по сравнению с Зиной. Взять, например, случай с шубой.
Когда мне было шесть лет, а Зине восемь, купили нам одинаковые кроличьи шубки с муфтами. Как я ждала зимы, чтобы надеть шубу! Знаете, почему? В соседнем дворе был забор, в котором не было нескольких досок. Получался хороший турник. Мы ложились животом на перекладину и крутились на ней, но было больно крутиться на голой планке. Примерив новую шубу, я подумала, что в ней будет мягко крутиться. Вот поэтому я и ждала наступления зимы.
В первый морозный день я надела красивую лёгкую шубку, нацепила муфту и вышла во двор. Прошлась по нашему двору и в соседний двор, к забору. Повесила муфту на забор и начала крутиться. Как мягко было крутиться, как по маслу скользила шубка. Нельзя, чтобы блаженство длилось долго. Если бы мне было больно или неудобно, я бы через пару раз бросила это занятие, и шубка была бы цела. Но я раз десять прокрутилась, и она облысела! Когда я увидела плешь на моей новенькой шубке, у меня волосы зашевелились под шапкой. Я побежала домой переодеться и спрятать шубу. Не удалось: бабушка, увидев меня, ахнула.
Что это с шубой? спрашивает, ощупывая её и стряхивая шерстинки.
Не знаю, ветром, наверное, сдуло, отвечаю, пытаясь быстрее отделаться от шубы.
А муфта где? начиная догадываться, спросила бабушка.
А я её на забор повесила, проговорилась я, сейчас принесу!
И к двери.
Муфты на заборе не было! Вообще во дворе никого не было. Я заплакала. За мной пришла Зина в новенькой шубке с муфтой на шее. Как укор мне.
Мама спасла меня от позора. Мне купили широкий шарф, который завязывали под подбородком, и ремешок, чтобы подпоясывать шубу, скрывая под шарфом огромную лысину на ней. На следующий год я носила Зинину всё ещё новенькую шубку, а из моей сделали жилетку, две пары стелек в резиновые сапожки. А из оставшихся обрезков я сделала коврики для кукол.
Зина росла правильным ребёнком, а меня всё время подбивали на какие-нибудь авантюры, и что самое главное, я тут же попадалась. Всё тайное становилось явным.
Как-то летом тётя Клава, мама Зины, дала мне ключ от дома и сказала не уходить далеко. Тётя работала в библиотеке, я часто приходила к ней, перебирала на полках книги, читала, так бы и жила в библиотеке, но меня выгоняли на свежий воздух. Вот и сейчас я гуляю с ключом у дома. Подошли знакомые девчонки.
Пошли с нами за грушами к Поварихе, говорят. Она только что на рынок ушла.
Не могу, отвечаю. Ключ от дома у меня. Сейчас тётя вернётся.
А мы туда и обратно, знаешь, какие у неё груши!
Пошли. Через забор перелезли, набрали груш, идём, едим сочные груши, радуемся, что не попались. Подошла к дому, а тётя уже ждёт меня. Я в карман ключа нет. Потеряла, выпал, когда через забор лазила, наверное.
Где ключ? спрашивает тётя.
Я начинаю искать, хожу кругами вокруг дома, зная, что не здесь ищу, а признаться боюсь.
Куда ходила? выспрашивает тётя. С кем была? уточняет.
Узнав, с кем я была, догадалась, где искать. Пошли к саду Поварихи, обошли забор вот он, мой ключик. Лежит под забором. Попало мне за мою проделку.
И ещё раз попалась. На этот раз дома. Бабушка сварила постный сахар. Целый таз! Поставила таз на пол в тёмной комнате, где у нас продукты хранились. Строго-настрого не велела она подходить к тазу, чтобы не обвариться. Мы с Зиной ждём, когда остынет, а так хочется попробовать!
Часа через три Зина говорит мне:
Сходи, отщипни кусочек, а я покараулю.
Я вошла в комнату, пощупала, не горячий ли таз, и зачерпнула горсточку из таза. Как же мы блаженствовали, облизывая ещё тёплую тянучку.
Опять всё тайное становится явным! На следующее утро бабушка спрашивает:
Кто лазил в таз за постным сахаром? А, впрочем, что я спрашиваю, кто? Сами смотрите.
Зажгла бабушка свет в комнате. На полу стоит таз с постным сахаром, а в тазу застывшая дорожка, как граблями проведённая мои пальчики, даже отпечатки брать не надо!
Бабушка не ругалась, но мне было очень стыдно. Бабушка только сказала, что можно было ошпарить руку. А я, как в рассказе Льва Толстого про мальчика, который без разрешения съел сливу, и на вопрос: «Куда ты подевал косточку?», проговорился: «Я косточку выбросил в окошко», так и сказала:
Я пощупала таз.
И, как в конце рассказа Толстого говорится: «Все засмеялись, а мальчик заплакал», так произошло и в моём случае.
Бабушка нарезала постный сахар на кусочки, нам надолго хватило его, но когда я пила с ним чай, то в каждом кусочке чувствовала горечь.
Заботы
Небо и земля жизнь современного подростка и подростка времён моего детства (19501960-х годов). Мне кажется, в то время у подростка было больше обязанностей по отношению к семье, от его действий, порой, зависело благополучие в доме. Покажу это на примере нашей семьи.
Вам приходилось стоять в очереди за мукой, хлебом, квашеной капустой, керосином, когда на руке писали химическим карандашом номера, составляли списки, делали переклички? Мне приходилось. А когда мы приезжали к бабушке в небольшой городок Умань, очередь за хлебом занимали с вечера и стояли всю ночь.
Одну обязанность я терпеть не могла топить печку. Нужно было принести охапку дров из сарая, потом сходить за ведром угля, втащить всё на второй этаж. Это ещё цветочки, а ягодки выгрести шлак из печки, положить бумагу, на бумагу щепочки, сверху дрова. Поджечь бумагу, дождаться, когда начнут гореть дрова, и осторожно, маленькими порциями насыпать уголь. Если упустишь момент, дрова прогорят или уголь задавит огонь, начинай всё сначала. Бывало так, что несколько раз пытаешься развести огонь не получается, а бросить нельзя: в комнате всего 1214 градусов! В наш дом во время войны попала бомба, и в доме появилась трещина, которая как раз проходила по нашей стене. Зато, когда печка разгорится, в комнате становится тепло, можно прижаться к изразцам, прогреть косточки. Мама приходит с работы в тёплую комнату!
Какое счастье было, когда печки перевели на газовое отопление! Чирк спичкой и горит! Нужно было только засечь, сколько часов горит огонь, потому что плата почасовая. Я замечала, что соседка записывала два часа, а печка горела три! Так что частично мы платили за соседей, но мои родители делали скидку на то, что у них четверо детей, надо как-то выживать, поэтому просили меня не обращать внимания на этот обман.
Ещё одно неприятное дело было подставлять тазы, когда шёл дождь. Потолок протекал, тазы быстро наполнялись водой, везде брызги, надо было вытирать пол. Однажды во время дождя из школы прибежал мой брат-первоклассник. Учительница потом рассказывала маме: «Идёт урок. Валерик поднимает руку и отпрашивается домой. Я спрашиваю, что случилось? А он объясняет, что дождь идёт, и он должен помочь сестре подставлять тазы. Такой ответственный!».
Я уже не говорю про магазины. Покупка основных продуктов тоже была на мне. Папа никогда не ходил в магазин, мама много работала, приходила поздно, приносила нам из университета вкусные слойки и булочки с орехами. Иногда я сама пекла пироги. У наших соседей большая семья, а работал только глава семьи, Александр. Когда не хватало денег дотянуть до зарплаты, его жена Валентина пекла пироги с капустой и картошкой. Мы уже знали: раз затеваются пироги, значит, у них кончились деньги. Валентина меня спрашивала: «Ну что, давай тесто ставить. Будешь печь пироги?». И я за компанию тоже месила тесто, лепила пирожки с творогом или вареньем. Мама приятно удивлялась такому неожиданному угощению, благодарила соседку за науку.
А проследить, сделал ли брат уроки, тоже была моя задача. Один раз он мне протягивает записку от мамы: «Галочка, если Виля сделал уроки, отпусти его гулять». Уж больно я строгая была.
И не я одна помогала по дому. Мои подруги Люба и Люся тоже ходили по магазинам, убирали. У Люси мама выпивала, поэтому все деньги были у Люси, она одна вела хозяйство. Мы были более ответственные, а ведь школу никто не отменял, делали уроки и погулять успевали.
Раньше жизнь была поделена по сезонам. Сейчас в любое время можно купить любые продукты, а раньше мы ждали, когда по радио объявят о том, что подешевели яйца и молочные продукты. Это признак того, что начинается весна. Редис и огурцы появляются в магазинах, потом ждём, когда появятся клубника, другие ягоды, помидоры, яблоки, сливы. Всегда чего-то ждали, чего-то новенького. Потом зацветали золотые шары, астры значит скоро в школу!
Мы много читали, ходили в библиотеку, в разные кружки, сами готовили маскарадные костюмы для выступлений на утренниках и вечерах, делали из дерева пистолеты и сабли, выпиливали лобзиком, вышивали, дружили. Было настоящее детство!
Новый год
Новый год в нашей коммунальной квартире мы праздновали все вместе в складчину. Готовиться к празднику начинали уже с первых чисел декабря. Взрослые закупали дефицитные продукты, а мы делали новогодние игрушки, шили, клеили, вырезали, творили.
Родители выписывали нам с братом много детских журналов: «Пионер», «Мурзилка», «Весёлые картинки», «Юный натуралист», «Юный техник». В журналах рассказывали, как сделать карнавальный костюм к Новому году, новогодние игрушки, печатали много загадок, викторин, игр у ёлки. Всё это шло в нашу копилку, поэтому встреча Нового года была яркой, незабываемой и очень вкусной!
Каждая семья отвечала за определённый участок в его подготовке: купить ёлку, напитки, приготовить еду. Мама варила студень, запекала мясо, пекла огромный сладкий открытый пирог с решёточкой и вносила «фруктовую» лепту яблоки и грецкие орехи, которые нам присылали с Украины. А мне доставалось самое трудное дело натереть на тёрке хрен к студню. Представляете, сколько слёз я пролила, проделывая эту работу? Зато потом слёзы лились из глаз того, кто отведал наш хрен (мама делала его со свекольным соком). А какой студень без хрена?
Соседский сын Мишка (его отец звал его Мишелем) точил ножи, его сестра Агнесса (Ася) отвечала за художественное оформление стола. Все блюда были украшены «мухоморами» из яиц, зайчиками с ушками, поросятами, морковными звёздочками, свекольными розочками, кольцами репчатого лука и перьями зелёного лука. Украшения были такими красивыми, что их не трогали, пока не съедали всё с блюда.
Часов в восемь начиналась весёлая предпраздничная суета: подготовка разных видов салатов и обязательного винегрета. Всё детское население (четыре девочки и два мальчика) резали горы картофеля, моркови, свёклы и других овощей, разделывалась селёдка, из неё вытаскивались все косточки, и она «отдыхала» в кольцах лука, глядя на нас сонными глазами.
А в это время по телевизору показывали самоё интересное. Мы старались найти такое место, чтобы хоть краешком глаза посмотреть телепередачу. Мне нравилась передача «Забытые мелодии из зарубежных фильмов». Показывали отрывки из фильмов, пела Дина Дурбин на русском языке про две гитары за стеной, которые жалобно заныли, мы подпевали, было очень весело.
Накрывали столы в двух комнатах: у соседки Валентины собирались взрослые (у них самая большая комната), а стол для детей был в нашей комнате. Чего только на них не было! Выражение «столы ломились от еды» это было про наши столы. Перед каждым была отдельная тарелочка с деликатесами с бутербродами с красной и чёрной икрой, с осетриной холодного и горячего копчения. Это было сделано на случай, чтобы всем всё досталось, а то вдруг кто-нибудь увлечётся икрой или рыбкой, которые мы ели нечасто, два три раза в год. Мишель всегда садился рядом со мной, так как знал, что я не любила чёрную икру, вот глупая! Мой бутерброд доставался ему.
Часы бьют двенадцать! Каждый удар часов сопровождается дружным хором, и после двенадцатого удара раздаётся такое громкое «Ура!», что дом содрогается. Мы влетаем в комнату для взрослых, чокаемся своими бокалами с «Буратино» со всеми, обходя столы, кричим «С Новым годом! С Новым счастьем!». И застолье начинается!
Вмиг опустошается всё, что на столе, начинается развязывание бантов на свёртках, рассматривание подарков, а мне уже хочется почитать моё богатство: «Сказки А. С. Пушкина» со специальными очками для чтения. Посмотришь в красные очки перед тобой Царевна-Лебедь! Посмотришь в зелёные очки на этом же рисунке видишь только злого Коршуна. И на каждом рисунке своя волшебная картинка!
А из соседней комнаты уже раздаётся хор. Всегда начинается с традиционной песни «В лесу родилась ёлочка». Мы присоединяемся к ним. Разбираются музыкальные инструменты: три гитары, мандолина и балалайка. Папа играет на всех инструментах (в зависимости от песни), Александр и Валентина играют на гитарах. Получается красивый оркестр и мощный хор. По телевизору идёт новогодняя программа, а у нас пир горой!
Спим вповалку на нашей кровати, а утром пьём чай и играем в лото. Перед каждым горка дешёвых конфет «Пуншевые». Играем на конфеты (я всегда в проигрыше: горка моих конфет тает). Потом играем в «Акульку», в «Принца Короля», выбираем тему для игры в песни. Например, поём песни, в которых упоминается какое-нибудь дерево или имя, по очереди поём куплет. Столько песен перепоём! А кто не может вспомнить строчки песни на заданную тему, тому фант. Смех всё время, пока взрослые восстанавливают свои силы. Иногда нам подсказывают, тогда звучит общий хор.
Мне кажется, праздник удаётся, когда в нём принимают участие люди разных поколений, в нашем случае от семидесяти до восьми лет, тогда и семидесятилетние становятся маленькими, дурачась как в детстве, а детям становится ещё веселее, глядя на веселье взрослых. Это объединяет всех. Такие праздники запоминаются навсегда. А особенно предвкушение праздника.
Авантюристка
Приближался Новый, 1951 год! Папа и мама уже купили билеты на «Новогоднюю Ёлку». Мы с братом пойдём в Колонный зал Дома Союзов, в Почвенный институт, где работал папа, в Театр юного зрителя, в Дом Культуры имени Зуева, что рядом с домом, где мы тогда жили. Сколько будет подарков!
А моя подружка Таня работает на «Ёлке» в Кремле. Таня ходила в театральный кружок при Доме пионеров, и весь декабрь их обучали быть массовиками-затейниками, помощниками Деда Мороза и Снегурочки. Как я завидовала Тане! Побывать на «Ёлке» в Кремле недосягаемая мечта!
А давай я проведу тебя в Кремль! предложила Таня.
Как? выдохнула я. Кто же меня туда пустит без билета? Даже папа не мог достать билеты в Кремль.
А я тебя по своему пропуску проведу. Ты только надень школьную форму с белым фартуком и белые банты завяжи. У нас, массовиков-затейников, такая форма на «Ёлке». Попробуем, а вдруг пропустят? пообещала она.