Ты чего тут? недоумённо поинтересовался Шаламов.
Барыгу видишь? не отводя глаз от поезда, спросил тот, выпустив струю молочного дыма.
Тимофей вгляделся в редкие фигурки пассажиров в широких окнах, но ничего не понял.
Нет.
И я нет, а он есть, усмехнулся Станислав.
Электричка, издав протяжной гудок, тронулась в путь, а на перроне остался смуглый под «бокс» стриженный темноволосый восемнадцатилетний парень, Евгений Казакин по кличке Казак. Он, быстро спустившись по бетонным ступеням с гравийной насыпи, подскочил к компании.
Ну что? Ты подмылся? вместо приветствия со смехом уточнил он у Тимофея, пожимая руку. Или только собрался?
Как прошло? перебил его вопросом Шевчук.
Казак растянулся в хитрой улыбке, блеснув золотой коронкой на резце зубов, что на его загорелом лице казались белоснежными.
Клиент доволен, ответил он. Товар уехал, барыши остались, и, переведя взгляд на Шаламова, предложил: ну, что, младшо́й, пошли в бане тебя подмоем! Получше, чем в сарае в тазике плескаться.
Тот, соблазнившись, задумался.
Давай пива возьмём, потирая в предвкушении руки, вставил Станислав.
Конечно, возьмём! ответил Евгений. Вот младшо́й и сгоняет, кивнул он, ощерившись, на Тимофея и всучил ему купюру. А мы баню пока растопим.
Сумерки охотно занялись в закоулках улицы. Закупив в сельском магазине алкоголя и снеков, Тимофей проник на задний двор большого дома в центре деревни. В хлеву справа, грузно переминаясь с ноги на ногу, не громко мычала корова. Душный запах навоза доносился оттуда. Слева асбестовая труба над кровлей попыхивала грязно-сизым дымом, а в закопчённом предбаннике характерно потрескивали дрова.
Дёшево отдали, сетовал Казакин, закрывая дверцу топки, в которую только что подкинул свежих поленьев. В следующий раз дороже скинем.
Ты прилавок что ли открывать собрался? саркастично уточнил Шевчук.
Дают бери, а бьют беги.
Вот нам по голове и дадут.
Ну, и сливайся! громкоголосо урезонил Евгений, принимая протянутую ему полторашку хмеля. И пива моего не пей!
С чего это оно твоё? возмутился Станислав, выхватив бутылку. Вместе замутили, вместе и выпьем!
Казакин, нагло ухмыльнувшись, откинулся к бревенчатой стене на широкой лавке, крыльями раскинув по-молодецки сильные руки. Он был коренаст и в меру атлетичен, но его манеры выдавали в нём того ещё гопника.
Вы вообще о чём? спросил, наконец, Шаламов.
Те молча переглянулись.
Всё те надо знать! закичился Евгений.
Да ладно, ответил Шевчук. Тимон свой.
Свой, говоришь? растянулся в улыбке тот, повернувшись к подростку. Ну, снимай трусишки. Посмотрим, какой ты свой.
И, оголив молочные в сравнении с тёмной спиной ягодицы, нырнул в парилку. Здесь, подкинув колодезной воды на камни, банщики расселись по лежанке.
Чего ты там прибеднился? ухмыльнувшись, спросил хозяин у подельника, севшего ниже.
Мне и тут хорошо, ответил Стас.
Не шаришь ты! Привык в своем амбаре мерзнуть.
Чем тебе моя баня не нравится?
Полы у тебя холодные! заявил Казакин. А тут, он указал на плинтуса, вдоль заваленки землёй просыпали. С умом делали, не то, что у тебя!
И кто же делал? сыронизировал Шевчук. Ты что ль?
Ну, не я, поправился тот, смочив от жара кончики торчащих ушей. Дя́хан строил.
Вот-вот, кивнул Станислав. Делали-то по уму, да не по-твоему́.
Ты что ль плотник?
А я и не отрицаю, дед нашу баню строил.
Фигню ваш дед построил! уверенно заявил Евгений. Кто ж из шпал парилку делает? Креозотом дышите!
Нет там никакого креозота! вытянул Шевчук. Два раза протопил нормально, все испарилось.
Ага, закичился тот, испарилось Эту баню, горделиво махнул он рукой на тёмные стены, строили, когда ещё помнили, как строить по старинке, значимо выделил парень.
Ну-ну, саркастично ощерился Станислав. Типа, раньше и брёвна были крепче и мастера ловчее
А то ж нет?
Чего ж тогда твои бравые предки бетон не лили?
Казакин завис на мгновение, а Шевчук ещё более расплылся в издевательской ухмылке.
А потому что не надо было! отрубил он, наконец. Дерево самый лучший материал, чистый, его и выбирали.
Да ни черта они не выбирали, раздражённо отвечал Станислав. Что было под рукой, из того и строили. Он, зачерпнув из кадки колодезной воды, плеснул на толстокожую бочину котла, от чего тот зашипел, как старый экспресс, насытив комнату горячим паром. Понапридумывал себе технологии древних русов. Что тогда, что сейчас, Женёк, лепят из того, что есть Чем бедны, тем и родны.
Возникла пауза, воспользовавшись которой Шаламов снова спросил:
К слову о том, что есть чего у вас там есть-то?
Евгений кичливо ухмыльнулся, смерив младшего хитрой миной.
Планта́рь2, короче, мы нашли, начал он.
Угу, иронично кивнул Станислав, особенно выделив следующее слово, «мы».
Да ты! Ты! Ты нашёл! поправился рассказчик.
На сенокос с батей гоняли, перебил его Шевчук, стирая влагу, набегавшую в глаза, я его приметил. Походу, кто-то сажал в своё время, она семена кинула, но не ослабла.
Мы её всё лето на железке3 шаби́ли4, продолжил Евгений, пару раз городских угостили, и гусь один взять захотел.
Корабль5 загнали, закончил Станислав.
В тамбуре, пока собака6 стояла, с гордостью добавил Казакин, что бы не повязали. Это я придумал.
Будет нужно, они тебя в этом тамбуре и скрутят, заявил, усмехнувшись, Шевчук.
Где?! громкоголосо возразил Евгений. Собака на расписании! Они её тормозить что ли будут?
Да никого они тормозить не будут. Выйдут и на остановке примут.
Хрен они мой за щеку примут! даже привстал с лежанки Казакин. Я тут всех в лицо знаю, левых срисую, палево скину. Докажи, что моё.
Ты даже понять не успеешь. Они на это натасканные.
Ну, и сливайся! Ссыкло! отрезал Евгений и вышел из парилки.
Станислав, усмехнулся, подмигнув Тимофею, когда они остались вдвоём.
Мы на вписке типу́ этому по синей писану́лись, что загоним, вот и замутили, пояснил он откровенно. Сказал делай, но на поток это ставить нельзя. Дело даже не в палеве, Шевчук брезгливо причмокнул, па́зырная тема барыжий движ. Одно дело угостить, и совсем другое продавать. Не уважаю я это.
Вместе с паром в воздухе повисло молчание.
Ну, так угощай, улыбнулся Шаламов.
Да, без проблем. Напомни, на обратном пути отсыплю.
О! Вы чего там зашарились? прокричал из-за двери Казакин. Яйца друг другу мылите? Пойдем бухать, я у бати самогона слил! В бане пиво, что вода, толку никакого.
Гостеприимный хозяин соорудил на лавке предбанника фуршет из переспелых огурцов, в которых семян больше, чем мякоти, а шкурка жёсткая, как каблук, и томатов, брызгавших ароматным соком при каждом укусе. Гвоздём шведского стола был душный самогон, оставлявший незабываемое амбре.
Блин, посетовал Стас, опять этом сэм
Чего ты за мой сэм хочешь сказать? с угрозой накатил Казакин.
Ну, во-первых, не твой, а бати твоего, вкрутил Шевчук, усаживаясь на скамью. А, во-вторых, я с Бородой, отцом Ленкиным, задолбался его пороть. Вот тут уже стоит, он ткнул себя в кадык.
А ты как думал? усмехнулся Евгений. Хочешь бабе засадить, надо с тестем залудить.
Он, наполнив рюмки через край, без тоста и лишних церемоний скомандовал:
Бухаем.
Спустя пол литра креплёного, когда парилка уже начала остывать от интереса банщиков, парни докатились до темы, которая рано или поздно возникает в каждой мужской компании.
Короче, шкуру одну пёр намедни, хвастливо начал Евгений. Она мне в резинку, прикиньте, косточку от вишни закинула. «Люблю, говорит, когда что-нибудь выпирает».
Фига она гейша, хохотнул Шевчук.
Ну, типа, как клин у плуга, продолжал рассказчик. Я так понял, влагалище форму члена принимает, и ты порожняком гоняешь. А если есть какая-нибудь загвоздка, она, типа, как целину пашет изнутри, и тёлка балдеет. Поняли что ль?
Ну, переглянулись парни, пошловато ухмыльнувшись.
Чего «ну»? На зоне, мне сиделец один затёр, шарики под кожу загоняют.
Под какую кожу? уточнил Станислав, округлив захмелевшие глаза.
Под телячью! передернул тот. Ты чего тупишь-то? Под верхнюю кожицу на члене. Рана заживает, и получается постоянная шишечка такая.
Нафига такие танцы с бубном? нахмурился Шевчук. Есть же там презики рельефные всякие.
Это все не то! отмахнулся Евгений. Они беспонто́вые, да и не всегда под рукой, а хочется прям отжарить так отжарить! Что бы когти ломала!
Вот ты маньяк.
И опасно, это, наверное, вставил Шаламов.
Если не по уму делать, согласился Казак. Окатыш должен быть идеально гладким. На лагерях они его за губой месяцами для этого гоняют. Ну, у них там времени полно, а я на станке полировал. ХБ-эшку вместо шкурки натянул и прогнал с десяток раз. Зацените.
С этими словами Евгений вынул из кармана спортивок маленький матерчатый мешочек, из которого явил гостям прозрачный яйцевидный камушек неизвестного происхождения.
Ну, чего? Замутим?
Парни опасливо переглянулись.
Сейчас что ли?
А чего?
Хозяин опрокинул в рот рюмку, сжавшись комком жил, сдержал накатившую тошноту, втянув носом влажный воздух, и, уняв позывы, решился:
Короче, давайте! Он вскочил и, держась о стены, вышел из бани в стоявший рядом гараж, вернувшись через минуту со столовой ложкой, край рукояти которой был хорошенько заточен до хирургической остроты.
У неё и форма овальная и ширина какая нужна, пояснил Евгений. Ну, что? он окинул взглядом парней. Стасян, поможешь?
Я синий, я не берусь, тут же отказал тот, взявшись разливать по стопке.
Значит, ты будешь бить, заявил Казакин Тимофею и, смахнув одним движением полотенце с бёдер, вывалил своё достоинство на лавку.
Может, ну, его нафиг, Женёк, опешил Шаламов. По синей кровь не остановить.
А я по трезвой очкую, признался тот. Если под самую кожицу ударить, крови немного будет. Давай.
Он, нещадно оттянув свой прибор по скамье, как жвачку, указал мизинцем:
Вот сюда бей. Только сразу насквозь! А я шарик загоню.
Шевчук плеснул самогоном на член товарища:
Для дезинфекции, с умным видом пояснил он, и ложку окуни.
Щиплется, блин! зашипел Евгений.
Тебе подуть что ли?
Примечания
1
Сэм рег. сленг. самогон
2
Плантарь сленг. плантация
3
Железка рег. сленг. железная дорога, в данном случае подразумевается, как место работы.
4
Шабить сленг. курить
5
Корабль сленг. спичечный коробок
6
Собака сленг. электричка