Стоял я, значит, на своём ложе посреди сугробов, видел внизу фигурки двух людей, бредущих по ленточке Дороги, темнеющей среди снегов. Вспомнил про контролёров неужели это они? Лиц с холма не видел, да если бы и видел, не узнал бы, но вот официозные чемоданчики у них имелись в наличии. Ясно было, как день идут по Дороге контролёры куда-то по своим делам, может быть, ко мне. Но они не свернули на тропку, протоптанную мной, прошли мимо по направлению к торговому центру и там скрылись. В мою сторону даже не взглянули.
Часы я принципиально заводить не хотел, ориентировался по солнцу тогда был приблизительно полдень. Солнце поднялось в свою наивысшую для поздней осени точку на небе и начало понемногу клониться к горизонту. Я попробовал снова забыть про контролёров, как у меня однажды это здорово получилось, но бесполезно. Чем только я не пытался себя отвлечь плескался в бассейне, ходил в торговый центр и в библиотеку, ел, читал, опять плескался в бассейне, заглядывал в лица встречающихся людей. Даже подумывал не заговорить ли с кем-нибудь первым, чего никогда не делал, и не ответить ли на чье-нибудь приветствие добрыми совами, а не хмурым невнятным бурчанием.
Получалось, контроллёры прошли мимо моего холма приблизительно в полдень. Куда и зачем они шли? Почему даже не взглянули в мою сторону, хотя я не прятался и, наверняка, моя крупная голая фигура была видна издалека? Нашли они другую кандидатуру на должность свидетеля? Списали меня со счёта или всё ещё продолжают надеяться, что я приму их предложение? Что будет со мной, если они найдут другого свидетеля? Не окажется ли так, что моё присутствие на этом участке станет нежелательным? Не спровадят ли меня с моего прекрасного холма? Не придётся ли мне отправиться вдаль по Дороге в поисках нового места для своего обитания? Вопросов была уйма и все они крутились в моей голове, не находя ответов. И, наверное, поэтому никак не хотели из неё улетучиваться.
Ночью я ворочался на камне под шкурами, плохо спал. Утром не захотел взбодриться в бассейне, не пошёл завтракать в торговый центр начал нервно ждать, наворачивая круги вокруг ложа и бассейна, истер подошвами утоптанный снег до чёрной земли. Солнце так медленно ползло к своему осеннему зениту, что можно было подумать оно делает это специально. Наконец, как мне показалось, наступил полдень, но контролёры не показывались. Я все глаза проглядел. В нетерпении спустился с холма и пошёл в сторону библиотеки. И тут появились они! Дорога проходила мимо библиотеки, делая поворот, исчезала за стеной здания вот из-за этого поворота и появились они. Шагали по-деловому целеустремленно, почти не покачивая чемоданчиками. Мне захотелось свернуть с Дороги, остановиться, повернуть обратно или спрятаться в библиотеке, но до неё было ещё далеко, добежать бы не получилось. Пришлось шагать на одеревеневших ногах, как на ходулях когда мы поравнялись, я отвернулся от них и не издал ни звука. Зашёл в библиотеку, бесцельно послонялся между стеллажами, ни одной книги в руки не взял. А когда вышел на улицу, след контролёров простыл.
Всю ночь я корил себя за малодушие и нерешительность: неужели так трудно было с ними просто поздороваться, ведь ничего плохого они мне не сделали, требований никаких не выдвинули, не угрожали, всего лишь сделали предложение интересное и выгодное, судя по всему, а я даже не удосужился рассмотреть его, с ними обошёлся грубо, хотя женщина, уж точно, этого не заслужила. Нет чтобы с ней познакомиться, узнать её имя, пригласить искупаться в бассейне интересно было бы посмотреть на неё голую! Бедра, по крайней мере, были многообещающими. Прогнать нелепого контролёра, а с ней, если согласится, разделить после совместного купания каменное ложе. Накрутил, в общем, я в своей голове невесть чего за ночь, а утром продолжил до полдня возвращаться к одним и тем же мыслям.
Но когда дошло до дела, я снова прошёл мимо, отвернулся и не издал ни звука, хотя шёл с твердым намерением на этот раз поздороваться с контролёрами и, если получится, во время беседы подробнее узнать об их предложении. И опять я почти ничего не ел и не пил. Ночью не спал, на этот раз основной темой тяжёлых раздумий стала бессмысленность существования. Есть, спать, купаться в бассейне, снова есть, спать и купаться, и так без конца по кругу неужели только в этом заключался смысл моей жизни? Так до конца, пока не состаришься и не помрёшь где-нибудь на Дороге, упав на неё бездыханным, после чего она впитает тебя без остатка, потому что в тебе не останется и капли смысла. Пока есть надежда обрести хоть какой-то проблеск смысла, Дорога тебя не трогает. Но неужели тебе неинтересно хотя бы попробовать? Вдруг это и правда твоё призвание быть свидетелем дороги? Надо просто научиться этому делу, вникнуть в него, полюбить. Это же так просто. И жизнь сразу станет осмысленной.
Но я всё равно продолжал упорствовать, проходить мимо контролёров, не заговаривая с ними и не глядя в их сторону сам не понимая, почему. Упорствовал до предела! Однажды отключился, когда в очередной раз прошёл мимо с гордым независимым видом.
Очнулся, чувствуя, что кто-то нежно гладит меня по волосам тогда они у меня были ох и длинные, соперничали с бородой! В звёздное небо, яркое-преяркое, поднимался пар не только моего дыхания кто-то лежал рядом. Прикасался своим телом к моему. Странное было ощущение я чувствовал, что волосы растут не из головы, а откуда-то из самой глубины сердца, там у них корни, потому что именно там происходил отклик на нежное поглаживание. Глубина замирала, вибрировала, колыхалась, готовая растаять и растечься теплом по всей вселенной. Помнится, тогда я подумал о том, что не будь у меня волос на голове я был бы менее чувствительный, и никто не нашёл бы ключика к моему сердцу. И ведь, по большому счёту, прав я тогда был.
В небе всё отражалось, как в зеркале, лежащем на дне глубокой реки по нему прокатывались огненные всполохи. Где-то рядом горел костёр, потрескивали дрова, пахло дымом и ещё чем-то вкусным, готовящемся на огне. Даже нежные поглаживания не смогли отвлечь меня от зверского голода, который пробудил во мне запах горячей еды и костра. Я стал беспокойно ерзать, пытаясь приподняться и выбраться из-под шкур.
Постарайтесь не двигаться, вы очень слабы, чей-то нежный шёпот вливался мне в ухо. Главное теперь для вас: полезная пища, питьё и покой. Хорошо, что вы очнулись, а то мы уже начали беспокоиться. Сейчас вас покормим.
Всё же мне удалось немного приподняться на локтях и осмотреться. Костёр оживлённо пылал метрах в десяти, лицом я почувствовал его дыхание, снег протаял ровным кругом, жухлая трава с листвой выгорели до земли, какой-то мужчина суетился возле огня, над которым на толстой ветке, лежащей на рогатинах, висели два котла, один большой, другой поменьше. Кстати говоря, этими котлами я до сих пор пользуюсь.
А ещё рядом со мной под шкурами, высунув наружу голову с распущенными волосами, лежала женщина судя по всему, совершенно голая. Умом я прекрасно понимал, что это контролёры. Кем ещё они могли быть? Мужчина готовил еду на костре, женщина согревала меня своим телом. Но во-первых, я совершенно не узнавал их, а во-вторых, с чего это было контролёрам заниматься такой ерундой? Впрочем, не было ничего удивительного в том, что я их не узнал такое уж у контролёров свойство.
Помня о том, что у женщины-контролера были довольно запоминающиеся мощные бёдра, я плотнее придвинулся к ним под шкурой. И действительно создалось такое впечатление, что я прижался к целой горе жаркой живой плоти. В памяти почему-то возник странный образ: словно когда-то я вышел из этого бедра. Именно оно родило меня, ни кто-то или что-то другое, а именно эта гора-бедро. И почему-то очень захотелось забраться в него обратно. Но я не знал и не понимал, как это сделать.
Что случилось? пробормотал я в темноту, за которой пряталось дышащее в мою сторону лицо. Принюхавшись, я понял, что это дыхание пахнет приятно как будто лесом и рекой. Вы контролёры или кто?
Контролёры мы, контролёры, шептало лицо реки и леса из темноты.
А почему тогда вы здесь? Как мы все здесь очутились?
Очень просто. На дороге мы едва успели подхватить вас на руки, поэтому вы, потеряв сознание, не упали на камни и не ушиблись. Мы принесли вас сюда. И в этот момент нам всё стало ясно. Под вашей шубой ничего нет, кроме скелета, обтянутого кожей. Вы полностью истощены. Ещё бы немного, и нам некого было бы спасать. Как вы себя довели до такого состояния? В вашем распоряжении огромный торговый центр с магазинами и кафешками. Вам что этого мало? Чего вам ещё надо? Только попросите и мы дадим вам всё. Будем привозить вам готовую еду любой кухни мира. Хотите, возведём ресторан прямо у вашего бассейна? Чего вам не хватает? Только скажите
Я пытался я высказать какую-то мысль, но она барахталась в голове, словно утопающий в болоте, не в силах выбраться. Из моего рта вырывались всхлипы и стоны.
Ничего, ничего Всё хорошо, женщина гладила меня по волосам, а бедро-мать согревало, готовое, если понадобится, принять меня в себя.
И тут меня прорвало! Я провалился весь без остатка в бескрайнюю нежную плоть женщины, не видя и не разбирая её формы. Я утонул в ней, она поглотила меня полностью и там в обволакивающей тёмной глубине я начал плакать навзрыд. Я плакал так, что, казалось, разрывался на мелкие клочки, но мои рыдания не выходили наружу, я почти не различал их они исчезали в женщине, она вбирала их в себя, а меня склеивала по кусочкам. Если бы не она, то это беспредельное, не знающее границ, рыдание уничтожило бы меня, не оставило бы от меня мокрого места.
Ничего у меня нет! всхлипывал я внутри тёплого кокона. Мне ничего не принадлежит, даже я сам Я не знаю, кто я и откуда взялся Весь этот странный мир сотворил не я. Всё, чем он наполнен, не моё. Торговый центр построил не я. Продукты произвёл не я. Ни к чему я не причастен, ничего брать не имею права. Еда чужая, одежда чужая. Я брал эти шкуры, я старался питаться скромнее, ел мало Я не вор. Я брал чужое, не своё, но я не вор Я спрашивал у людей. У разных людей Они говорили, что всё можно брать Всё бесплатно Даром. Не надо отрабатывать, платить, обменивать. Я не верил им, но брал Чужого мне не надо. Я не знаю, откуда всё это берётся, но мне ничего этого не надо. Можете всё забрать! Шкуры, шубы, штаны. Я останусь голым на этом камне. И буду лежать на нём, пока не умру.
Ты не умрёшь Это невозможно Тихо, тихо шептала женщина, и её шёпот, вливаясь в меня, исцелял понемногу. Поплачь, поплачь Ничего страшного нет в том, что ты не ощущаешь себя хозяином хоть чего-то. Это естественно. Если ты хозяин всего, то ощущаешь себя хозяином всего. А если ты не хозяин всего, то и ощущаешь себя не хозяином всего. И это ощущение естественно. Посмотри вокруг, загляни внутрь себя. Есть ли там то, что принадлежало тебе когда-то, принадлежит сейчас или будет принадлежать в будущем? Нет ничего, даже самого крохотного островка. Всё, за что ты хватался, что обретал, создавал, охранял, пестовал люди, вещи, дела, мысли, слова всё исчезло. Ничего не осталось. Кто же тогда ты такой?
Я никто, никто! рыдал я. Мыслящая пустота. Нет. Я даже не пустота. Я меньше чем никто. Разбитое вместилище для памяти. Она вылилась из меня до капли. Ничего не осталось. Как мне жить дальше? Подскажите
Кирпичик за кирпичиком, ответила женщина так уверенно, словно точно знала правильный ответ. Не хватай всё подряд. Бери только то, из чего хочешь состоять сам. Бережно складывай эти кирпичики в пустоте. Постепенно ты построишь из них дом. Этот дом и будешь ты сам. Сидя внутри него, ты сможешь сказать: "Это я! Я есть он!"
Но у меня всё опять отнимут. Я снова всё потеряю.
Не отнимут, не потеряешь, если всё сделаешь правильно.
Что значит правильно? Кто вообще решает, что правильно, а что нет? Не быть даже пустотой, не быть даже никем. Построить дом из ничьих камней. Ничьих всё равно чужих. Не существует ничего, что может быть ничьим. А это означает только одно нет такого места, которое бы стало моим и стало бы мной. И я бы мог сказать про него: "Вот, это и есть я". Все эти мысли только усугубляли мою скорбь, не помогали выбраться из тупика, погружали в него всё глубже, если у тупика вообще может быть глубина.
Знаешь, как долго я блуждала в дебрях пустоты, не находя саму себя, не понимая, где я, кто я и что должна делать? Кажется, это продолжалось вечно. Но потом я начала собирать камни, постепенно Я перебирала их один за другим, стараясь вникнуть во все мельчайшие оттенки смысла, понять, подходит ли какой-нибудь отдельно взятый камень мне или нет. Я не жадничала, не хватала всё подряд, как делала это раньше, что не могло привести ни к чему хорошему В этот раз я брала только те камни, которые мне подходят. И вот, кирпичик за кирпичиком, я возвела свой замок внутри пустоты и поселилась в нём. Теперь мне хорошо, я знаю кто я, где и зачем Чего и тебе желаю
Вы контролёры. У вас есть предназначение, цель, смысл жизни, то ли я слёзы все выплакал, то ли утешительный шёпот женщины подействовал, но я начал успокаиваться. Наверняка, быть контролёром очень ответственное дело. Возиться с такими, как я, контролировать их Представить даже не могу, насколько это тяжело.
Не тяжелее всего остального. Эта тяжесть легка. Она позволяет нам лучше понимать самих себя.
А можно мне тоже стать контролёром?
К сожалению твой путь на данный момент не пролегает в этой плоскости. Тебе суждено стать свидетелем дороги, одним из самых профессиональных свидетелей за всю историю. Если, конечно, ты сам этого захочешь и вступишь на это поприще.
А если не захочу и не вступлю?
Это невозможно. Ты можешь упорствовать и отказываться становиться свидетелем бесконечно долго. Но, смею тебя заверить, что бесконечность гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И она очень упряма. Её невозможно переупрямить. Так что всё равно настанет такой момент, когда ты захочешь стать свидетелем И когда попробуешь им стать, поймешь, что именно это является твоим призванием. Ты начнёшь отстраивать самого себя в пустоте, и увидишь, насколько это прекрасно. Все, кто уходит с предназначенного пути, рано или поздно возвращаются на него. Вот и тебе это предстоит. Впрочем, решай сам: усложнить и удлинить себе путь или сделать его короче и легче.
С каждым словом женщина становилась твёрже физически, выдавливая меня из себя. Я пробовал сопротивляться уж больно комфортно было внутри, хотелось остаться там навсегда, но женщина была непреклонна. Я понимал, что даже усилия всей вселенной будет недостаточно, поэтому прекратил сопротивление, и меня тут же вынесло на поверхность.
Все бесполезно, пока тебя нет, продолжала шептать женщина, но теперь немного по-другому, словно не лежала со мной под шкурами, а стояла снаружи. Пока ты не нашёл самого себя, не создал, не построил, ничего у тебя не получится.
Ночь продолжалась, всполохи огня прокатывались волнами по густой темноте. Женщина стояла возле моего каменного ложа полностью одетая. Вот странно! Только что мы голые с ней лежали под шкурами, и я тонул в её плоти, как в теплом океане. Когда она успела вылезти и одеться? Или мне всё причудилось?
Вам надо поесть и попить горячего, а потом хорошенько выспаться, теперь женщина-контролёр не шептала, а говорила нормальным голосом. Мой коллега приготовил на костре своё фирменное блюдо. Ничего особенного, просто тушёные овощи с грибами. И травяной чай. Но, думаю, это как раз то, что вам сейчас больше всего нужно.