Позже, в 1589 году, Годунов в разговоре с австрийским посланником Николаем Варкочем сказал про эту ситуацию: «душеприказчики (Ивана Грозного) стремились соединить Москву с Польским государством»52. Таким образом, «измена» боярства, собственно, заключалась даже не в демарше с разводом, который послужил хорошим поводом для расправы над оппозицией царю, а в тайных переговорах Шуйских с польским королем Стефаном Баторием, готовившемся к войне с Россией. В них обсуждались все варианты мирного присоединения России к Речи Посполитой: смена одного царя на другого, полная замена династии, брак царицы Ирины (вдруг и кстати овдовевшей бы) с самим Баторием, переход бояр под власть польской короны добровольно и т. д. Все действия клана Шуйских были направлены на соблюдение в целости и сохранности своих новоприобретенных «землиц» на западной границе, которую и собиралась нарушить Речь Посполитая. Любые военные действия против Московии неизбежно разорили бы эти богатейшие торговые города и привели к уничтожению и насильственному перемещению населения на польскую территорию, что через 20 лет во время Смуты и произошло. Но в тот момент корыстные интересы Шуйских случайно совпали с государственным интересом в сохранении мира на западных границах. Уберегли от войны и разорения, впрочем, не кремлёвские «оппозиционеры», а опять же случай 12 декабря 1586 года польский король Стефан Баторий внезапно умер. В Польше наступило междуцарствие, и царь Фёдор Иванович из «легкой добычи» для рыцарства Речи Посполитой вдруг превратился в одного из трех реальных претендентов на польскую корону.
Избрание короля было делом весьма непростым, так как положение главы Речи Посполитой только обязывало и ничего, кроме постоянных проблем с сеймом и вечно отсутствующими государственными финансами, не сулило: пример «беглого» польского короля француза Генриха Валуа, бросившего королевство и тайно сбежавшего во Францию в 1574 году, даже не потрудившегося официально отречься от польского престола, был еще свеж в памяти. К тому же, ни для кого не было секретом, что польский трон отходил к претенденту, сумевшему больше заплатить, поэтому «аукцион» проводился среди персон как родовитых, так, желательно, и состоятельных русского царя Фёдора Ивановича, шведского принца Сигизмунда и австрийского эрцгерцога Максимилиана. По каким-то своим причинам Годунов не счёл присоединение Речи Посполитой к России делом стоящим серьезного внимания, и русские послы прибыли на заседание польского сейма с пустыми руками. Так же обескуражили поляков и требования царя: столицей объединённого государства остаётся Москва, на гербе польскую корону поместят ниже шапки Мономаха и царь всегда будет православным. Естественно, не подкреплённые обильными финансами, эти «кондиции» были малопривлекательны, и, в конечном итоге, на польский престол взошел швед Сигизмунд.
В Москве же 1587 год начался розысками, казнями и ссылками заговорщиков, посягнувших уже на жизнь царя. Мягкий Фёдор Иванович не мог казнить знатную родню, и в январе потенциальный цареубийца князь Андрей Шуйский был выслан в деревню. К лету уже все князья Шуйские были сосланы в «малую» ссылку в свои имения за участие в заговоре. Но даже «опала» никак не повлияла на их маниакальное стремление сместить царя Фёдора с престола. Однако, в стане противников царя не было согласия по всей видимости, Шуйские начали конфликтовать с кланом Нагих, тем более это противоречие усилилось тем, что в Россию вернулись еще две женщины, которые оказались ближе всех к престолу «королева Магнусова» с дочерью. Ситуация стала очень напоминать известную аллегорию о пауках в одной банке. Весной того же года находящийся в ссылке в своем селе Лопатниче регент князь Иван Петрович Шуйский, вступил в тайные переговоры со вдовой царевича Ивана Ивановича Еленой Шереметевой «старицей» Леонидой Покровского монастыря в Суздале. Постриженная царевна даже покидала монастырь и наносила ему ответный визит. «Князь Иван Васильевич (Петрович) Шуйский, первый князь царской крови, пользовавшийся большим уважением, властью и силой, был главным соперником (Бориса) в правительстве, его недовольство и величие пугали»53. Годунов немедленно учинил розыск, в результате которого Шуйского отправили в Кирилло-Белозерский монастырь, где немедленно постригли под именем Иова. А через 4 дня 16 ноября 1588 г. он «преставился», будучи удушен едким дымом. Видимо, он пытался осуществить некий план, в котором бывшие жены из царской семьи могли создать немалые проблемы. Скорее всего, именно в 1587 году у князя Ивана Петровича впервые появилась идея о создании «тайного» наследника или наследницы престола от легитимной ветви династии, которую позже подхватил и воплотил в жизнь Гришка Отрепьев. Встреча со вдовой царевича Ивана Ивановича говорила о том, что «наследник» должен был по замыслу «происходить» от законной старшей ветви Рюриковичей (от какого-то сына от первых трех церковных браков царя Ивана Васильевича Грозного в отличие от его «союза» с Нагой). В другом подобном заговоре против царя Фёдора вновь принимало участие семейство Нагих, по всей видимости, находившихся в курсе, что Шуйские задумали создать конкурента-«племянника» царевичу Дмитрию, и потому резко активизировавшихся.
Углические «сидельцы» внимательно следили за новостями из столицы, где у них были свои глаза и уши, а также, как позже выяснится, вполне деятельные руки. Они ждали своего звёздного часа и растили мстителя за свои обиды царевич Дмитрий уже весьма ловко управлялся с сабелькой, крови не боялся и знал на память поименно люстрационные списки врагов, в которые Шуйские, что не удивительно, не входили. Единственным недостатком было слабое здоровье даже современники отмечали, что ребенок страдал падучей (тяжёлой формой эпилепсии). Для современного ребёнка эпилепсия это уже не приговор. 400 лет назад болезнь медленно, но верно вела к специфическому слабоумию. И, надо сказать, гораздо более злокачественному, чем у безвредного старшего брата Фёдора. С чем были связаны такие патологии вопрос будущих исследований. Представляются наиболее вероятными две версии: тяжёлые семейные генетические нарушения в семье Ивана Грозного (слабоумный дядя Глинский, глухонемой и «простой умом» младший брат Грозного Юрий Углический, слабоумие сына Фёдора, эпилепсия сына Дмитрия); последствия хронического отравления ядами членов царской семьи в нескольких поколениях (трудно даже сказать, кто не был отравлен).
Борьба за трон продолжалась, набирая обороты, стороны постоянно обменивались ударами: в 158889 годах угличские Нагие активно распускали «непотребные» слухи о скандалах и неурядицах в семье царя-дурака и попытках «окормить зельем» царевича Дмитрия. Слухи о попытке отравления не кажутся безосновательными. Естественно, «приоритетным» заинтересованным лицом всегда считался Борис Годунов, систематически «обезвреживавший» всех потенциальных претендентов на престол, даже женского пола. Можно даже предположить, что, узнав суть замысла И. П. Шуйского, Годунов начал охоту за всеми, кто был в ближайшем родстве с Грозным, но в этом случае кажется маловероятным проведения официального расследования московским «правителем» против самого себя. А поскольку Горсей утверждает, что розыск все же состоялся и имел какие-то результаты, то нельзя упускать из виду возможности «недобросовестной конкуренции» между потенциальными наследниками первой и второй очереди. Любопытно в этом свете, что Мария Владимировна Старицкая двоюродная племянница Ивана Грозного выданная им замуж за датского принца Магнуса, уже три года благополучно жившая в собственном имении, подаренном ей царём Фёдором Ивановичем, была внезапно пострижена с дочерью в Подсосенский монастырь в конце 1588 начале 89 гг. Дочь вскоре умерла в монастыре (17 или 18 марта 1589 г.). По всей видимости, пострижение Старицкой и её дочери было связано с тем же делом54, в котором была замешана и одна из ветвей Нагих. Так Афанасий Фёдорович Нагой был арестован одновременно с заточением женщин в монастырь, а его сын Пётр был отправлен в известный тогда своей строгостью Антониев-Сийский монастырь под особый надзор, где и умер 21 декабря 1588 года.
К этому же периоду относятся слухи о попытках «окормить» царевича Дмитрия и его семью зельем не исключено, что в этом случае могла быть прямая заинтересованность в его ликвидации руками подкупленных близких родственников именно Марии Старицкой, если не в свою пользу, то в пользу собственной дочери. Не избежала преследований и семья князя Василия Ивановича Шуйского, как потенциального наследника престола второй очереди. Его первая жена была насильно пострижена в монастырь вместе со старшей дочерью, а сам Василий Иванович получил прямой запрет на женитьбу55. По всей видимости, Василий Иванович знал об охоте на детей-престолонаследников. В монастыре его дочь умерла и была похоронена, но современные раскопки показали, что захоронение было ложным. Она выросла и вышла замуж, и уже ее сын и внук (внук и правнук князя Василия Шуйского) создали немало политических проблем царю Алексею Михайловичу Тишайшему, так как были более легитимными претендентами на престол. В том же 1588 году всё семейство Шуйских было арестовано и отправлено в настоящую «большую» ссылку по обвинению в заговоре против царя.
В чём была суть этого заговора можно понять из ответных мер: на оппозицию Нагих Кремль ответил официальным запретом в 1589 году поминать царевича в церковных богослужениях как незаконнорожденного в шестом браке (законными признавались только три). Так царевич Дмитрий был выведен из числа наследников престола. Все остальные дети-престолонаследники были уже к тому времени мертвы. Самый активный из оставшихся в живых заговорщиков князь Андрей Шуйский был казнён в тюрьме 8 июня того же года. Атака регентов-оппозиционеров на престол была отбита, ситуация начала затихать. Через год какой-то политический компромисс был найден, и в 1590 году Годунов возвратил князя Василия Шуйского с братьями из ссылок и тюрем, вернул конфискованное имущество и восстановил в чинах и в Боярской думе. К 1591 году в Кремле между «партиями» Годунова и Шуйских установилось более-менее прочное равновесие сил. Но ситуация складывалась явно в пользу царевича Дмитрия: царь Фёдор наследника так и не имел, здоровьем был весьма слаб и долго не протянул бы в любом случае. Дорога к престолу, после пострижения Марии Старицкой и смерти её дочери, была почти открыта.
Дворовая потеха
Все рухнуло в одночасье Из материалов следственного дела о смерти царевича становится известно, что за неделю до гибели у него была целая череда сильных, почти непрекращающихся приступов. Естественно, он был сильно физически истощён. Накануне трагедии ему стало легче, и на следующий же день мать лично повела Дмитрия в церковь стоять обедню мягко говоря, странный метод реабилитации но родители всегда лучше знают, что полезно их детям
15 мая 1591 года стояла настоящая летняя жара56 и после воздаяния Богу богова, утомлённая Нагая из церкви пошла сразу в палаты отдыхать и обедать, Дмитрия же отправили не на отдых, а гулять во двор. Там, в компании четырёх дворовых мальчишек и не сильно усердствовавшей в догляде мамки, царевич затеял играть в тычку в кольцо. На этой простонародной и давно забытой русской потехе нам придется остановиться отдельно.
Современному человеку «тычка» или «свайка» как игра почти неизвестна, поэтому в инциденте с царевичем ходовой стала более понятная «версия-лайт» игра в ножички. Но в этой версии есть существенный недостаток едва ли можно себе представить способ падения горлом на лезвие ножа, к тому же, каким-то волшебным образом, долго остающимся неподвижным и вертикально стоящим.
Попытаемся выяснить, что это за орудие: «Свайка заострённый железный стержень длиной около 12 см. Вес свайки мог быть различным: для детей изготавливали уменьшенные свайки весом до 800 г, для взрослых более тяжёлые до 2 кг» любезно сообщает любому желающему Википедия. Солидная длина и вес оказались не единственным достоинством у свайки была весьма интересная форма. На остро заточенных стержнях красовались массивнейшие гранёные головки с большой и плоской верхней гранью. Основной вес свайки приходился как раз на них. Неудачный бросок или отскок стержня от земли мог легко поставить его вертикально, на эту плоскость. И острие стержня неизбежно, подчиняясь законам физики, смотрело бы вверх.
Свайка из коллекции коломенского Краеведческого музея.57
Игра «тычка в кольцо» выглядела следующим образом: толстое железное кольцо с отверстием в центре около вершка в поперечнике (~45 см) клалось плашмя на землю, и играющие устанавливали между собой очередь для игры. Игрок брал свайку за острый конец и с некоторой высоты (по договорённости) три раза бросал её так, чтобы она, перевернувшись в воздухе, ушла в землю до головки через кольцо. Затем играющий брал свайку за головку и три раза снова бросал её, чтобы она ушла в землю до головки.
Следующий по очереди подавал свайку предыдущему игроку, и это продолжалось до тех пор, пока играющий не проделает все оговорённые фигуры или до его промаха. По окончании игры один из выигравших брал свайку и с силой бросал её в землю так, что она почти вся входила в неё. Проигравшие по очереди вынимали свайку из земли. Так могло ли это быть опасной игрой? Некоторые варианты сваек имели четко различимые гранёные стороны стержня. Это оказалось отдельной темой, потому что было связано с холодным оружием. Русская армия почти до первой мировой войны пользовалась игольчатыми штыками, сначала трёхгранными, а с 1870 года четырёхгранными. Эти штыки принесли русскому солдату славу непобедимого в рукопашном бою, потому что раны от таких штыков почти всегда очень тяжелы или смертельны, так как вызывают обширные внутренние кровотечения. По этой причине, кстати, трёхгранный штык был запрещён Венской конвенцией, как негуманное оружие.
Если свайку хорошо заточили (а для игры она должна была быть остро заточена), то она становилась уже вполне рабочим прототипом штыка, способного нанести смертельное ранение. При несильном или неточном броске свайка становилась острием вверх на тяжёлую и плоскую головку. Мог ли царевич избежать трагического исхода как-то сгруппироваться во время падения, оттолкнуть свайку или чем-то смягчить падение? Или во время приступа он был обречён? Видимо, проявления болезни были различны по тяжести в более лёгких случаях Дмитрий не терял сознания, но грыз и кусал окружающих за руки и вообще за что попало, когда они пытались его удержать, или предметы в пределах досягаемого. Но 15 мая 1591 года припадок был генерализованный, и мальчик упал, потому что потерял сознание. В руках была свайка Куда попало острие свайки по следственному делу не ясно, ни один из свидетелей не уточняет, видимо, не считая это либо нужным, либо важным.
Игра в свайку или тычку58
Но была ли его рана причиной гибели? По всей видимости, нет. В Угличе вам с большим удовольствием продемонстрируют «ковчежец» co сгустком крови из смертельной раны на шее царевича, который хранится в церкви св. Димитрия «что в поле». Повреждение магистральных сосудов шеи таким крупным предметом, как свайка, должно было привести к тотальному кровотечению с очень быстрой остановкой сердца. Обескровленный царевич умер бы в течение 23 минут. Крови тоже должно было быть очень много, что неизбежно произвело бы впечатление на дворовых «робяток», но никаких упоминаний о сильном кровотечении нет. Ни один из свидетелей не говорит, что царевич истек кровью, только вполне безобидное «покололся ножичком», «покололся свайкой». Точно так же свидетели характеризуют небольшие колотые раны от свайки, нанесенные царевичем во время припадков другим людям. Зато все единодушно утверждают: «бился долго» в падучей. Смерть не от кровотечения, а от приступа эпилепсии косвенно подтвердил и Григорий Фёдорович Нагой в своих «расспросных речах»: «а как они (Григорий и Михаил Нагие) пришли, а Царевич ещо жив был и при них преставился»59. Следовательно, ранение могло ускорить смерть, но не было её причиной. Царевич мог скончаться от удушья или от остановки сердца. Единственным утешающим фактом может служить только понимание того, что эта смерть была безболезненной. Он просто не пришел в сознание. Прибежавшая на крики детей мамка схватила на руки царевича, и тот, не приходя в себя, умер.