Мы прогуливались вдоль озера. Того самого, возле которого познакомились. Я разулась и несла туфли в одной руке, другой держалась за локоть Виктора.
А мне здесь нравится. Детство Евы здесь будет счастливым.
Я не стала спорить. Но глубоко внутри зрело желание сбежать отсюда, прижимая к груди спящую маленькую Еву. Спрятать её от этого места. Уберечь.
Рука Виктора напряглась на моей талии, я почувствовала её тяжесть и жар, который отходил от ладони. Его задели мои слова? Ему не понравилось моё желание уехать? Я напряглась. Виктор поднял руку выше, притянув меня к себе за плечи. У меня возникло такое ощущение, что это не его рука обвила мою шею, а удавка. Я с трудом вдохнула.
Я не была хрупкой и миниатюрной, а густая рыжая шевелюра придавала моему телу объёма и роста, но рядом с Виктором я превращалась в маленькую девочку. Как будто уменьшалась в размерах. Сжималась.
С одной стороны, мне нравилось ощущать себя дюймовочкой в его объятиях, с другой я терялась. Я всегда была свободолюбивой и горделивой. Ведь была? Я точно уверена, что была.
К закату мы вернулись домой. Я поднялась в нашу спальню, чтобы переодеться, весь подол платья был мокрый и грязный, а Виктор ушёл к соседке за Евой.
Наверное, слишком быстро я доверила свою жизнь и жизнь своей дочери мужчине, которого знала так мало. А знала ли я его? Рядом с нами был незнакомый человек. Но меня тянуло к нему. Нет, мы были не магнитами разных полюсов я как будто брошенный со скалы камень, притянутый в земле гравитацией, упала в его объятия, захваченная непонятно откуда взявшимися чувствами. Я испытывала к нему негаснущее влечение.
Мы дома, Виктор стоял в дверях спальни с Евой на руках.
Дочь спала, прижавшись к его груди и обхватив ножками талию, её ручки, как тонкие нити, повисли на его шее. Одной рукой Виктор поддерживал её, а другой приглаживал растрёпанные по спинке волосы. Я увидела их в зеркале, когда он вошёл, и обернулась.
Виктор согнулся над нашей кроватью, чтобы переложить Еву.
Ну нет! возмутилась я. Она спит у себя!
Брось, ей здесь хорошо Виктор опустил дочь на кровать и выставил руку, останавливая меня, чтобы я не подошла к ней.
У нас брачная ночь, в конце концов! Я напряжённо дышала, сложив руки на груди. Я против.
Тебе не идёт быть серьёзной и злой, Ди Он подошёл ко мне и хотел поцеловать.
Я увернулась от его губ. Сердце кольнуло. Так меня кто-то называл В прошлом. Я напрягла память, но эта предательница отказывалась покоряться. Как будто подбрасывала клубочки в мои руки, а как только я начинала разматывать их, обрезала нити, ведущие в нужном направлении.
О, ты ещё и обиделась! Виктор положил руки мне на талию. Или это новая игра? Я должен укротить свою рыжую бестию?
Просто переложи Еву в её кровать, спокойно ответила я.
Он выдержал мой строгий взгляд. Я попыталась обойти его, но он опередил меня, за локоть притянув к себе. Как будто знал каждое моё движение. Или мог предугадать.
Мы не будем ссориться, Диана, Виктор поцеловал меня в шею.
Я недовольно отвернулась. Он продолжал целовать мои ключицы, плечо, спускаясь к рукам, высвобождая их друг от друга. Я сжала руки в кулаки и выдернула одну из-под губ Виктора.
Или ты перекладываешь её, или уходишь спать вниз. Мой голос даже не дрогнул.
Вот как Он провёл ладонями по моим бёдрам, наверное, думал, что я сдамся.
Но мой характер был крепкий, как ствол тысячелетнего дуба не сломать стерквиндским ветрам. Но и Виктор был не робкого десятка. Он быстро сменил нежность на страсть. Резко развернул меня спиной к себе. Я только взвизгнула от неожиданности, но не стала вырываться. Сама прижалась грудью и лицом к холодной стене.
Виктор водил руками по шее, плечам, спине. Потом остановил ладони на ягодицах. Пригладил. А после взбодрил меня хлопком, которого я тоже не ожидала.
Ты думаешь, что твоя строптивость никому не по зубам. Но я знаю тебя лучше, чем ты знаешь себя, прошептал возле моего уха, делая паузы после каждого слова. Хриплым соблазнительным шёпотом. Пока он говорил, его пальцы изучали внутреннюю сторону моих бёдер. Я молчала, прикусив губу и затаив дыхание.
Мы заснули втроём в одной постели.
Ева спала между нами до пяти лет, потому что той ночью я позволила это, подчинилась Виктору.
Ревность
Неожиданная ревность мужа к дочери продолжила расти во мне такая отвратительная, ядовитая. Я возненавидела дочь лишь потому, что она с таким обожанием смотрела на мужа. Что будет, если она узнает, что он ей вовсе не отец? Чего ей будет стоить увести мужчину у матери? Когда она будет молодой и свежей, а мои груди обвиснут и под глазами появятся первые линии морщин.
Но при этом я бескрайне любила свою рыжую малышку, которая вырастет и станет безупречной красавицей. А я состарюсь, моё тело больше не будет гладким и подтянутым, руки и шея первыми примут на себя отпечатки старости. Виктор разлюбит меня
Он, как будто чувствуя мои терзания, заглушал во мне подобные мысли словами и действиями.
Самая красивая женщина на земле, прижал к себе, целуя в шею, спуская свою рубашку с моих плеч. Я обожала носить его рубашки. Надевала их вместо женских длинных сорочек. На голое тело.
Ты так думаешь? заигрывающе улыбнулась я, всеми силами пытаясь удержать страсть между нами. Эта страсть делала меня живой. Может быть, если у нас появится общий ребёнок, это изменит ситуацию? Но я никак не могла забеременеть.
Когда Еве исполнилось четыре, я впервые открыто заговорила с Виктором о нашем общем ребёнке. И это привело к первой серьёзной ссоре между нами.
Может быть, нам пора подумать о пополнении? засыпая в его объятиях, промурлыкала я.
Нет, строго ответил Виктор.
Что значит «нет»?! вздрогнула я. Сон вмиг как рукой сняло.
Нет значит нет, он был невозмутим. У нас есть Ева.
У нас нет Евы! Ева моя дочь! Я начинала злиться.
Вот как? Виктор вытащил руку из-под моей шеи и приподнялся на локте. А как же «мы никогда не скажем Еве, что ты ей неродной отец»?
Я не могла признаться ему, что ревную его к Еве. Это было смешно и низко.
Мы не будем ссориться из-за такой глупости! отчеканил он.
Вот как? спародировала его тон я. То, что я хочу стать матерью твоего ребёнка, ты считаешь глупостью? Я больше не заведу разговор на эту тему, но запомню, отвернулась к стене.
Ди Виктор дышал мне в шею.
Я закрыла глаза.
Ева расцветала, как бутончик необычного экзотического цветка. Её рыжие кудряшки воздушным облачком обрамляли нежное личико, на котором сверкали два изумрудных камушка, с интересом и любопытством смотрящие на всё на мать, на отца, на мир. Я корила себя за ревность, но никак не могла отделаться от этого чувства оно витало между нами.
Мне так и не удалось вернуть все воспоминания о своём прошлом. Некоторые моменты я восстановила в памяти, а некоторые напрочь исчезли. Втайне от Виктора я пыталась найти ответы на волнующие вопросы. Почему скрывала от него? Не хотела, чтобы муж думал, что ему досталась жена со странностями. Тем более, моё прошлое никак не касалось его.
Когда Виктор и Ева ушли на прогулку, я полезла на чердак, который был забит многочисленными коробками. Я не имела ни малейшего понятия об их содержимом. В одной из них перед нашей с Виктором свадьбой я нашла подвенечное платье. Что ещё могло храниться там? Одежда, старинные подсвечники, чьи-то платья, туфли чаще без пары и пыльные старые фотографии я касалась незнакомых мне вещей в надежде хоть что-то вспомнить. Но лица на фотографиях видела впервые. Доставая последнюю фотокарточку из коробки, я похолодела: на меня смотрели незнакомая девушка в платье, в котором я выходила замуж, и Виктор. Я отбросила фотографию, как догоревшую спичку, чтобы огонь не коснулся пальцев, а когда хотела взглянуть ещё раз на снимок, услышала голос Виктора внизу:
Ди, мы дома!
Вот чёрт, запаниковала я. Схватила коробку с фотографиями и затолкала в дальний угол. На чердаке можно было находиться только встав на колени, а свободно двигаться мешали коробки и низкий потолок.
Диана?! громче позвал меня Виктор.
Я здесь, наконец подала голос я, спускаясь с чердака.
Ты что там делала? удивился Виктор.
Он протянул руки мне навстречу, чтобы поймать у подножья лестницы.
Искала, чихнула я, когда он поставил меня на ноги.
Аллергию? усмехнулся Виктор.
Не нашла, пожала плечами, поправляя задравшееся платье.
Не нашла что? не отставал он, склонив голову набок.
Как погуляли? Я попыталась перевести тему.
Диана, что происходит? Ты что-то скрываешь от меня? Виктор вмиг стал серьёзным, улыбка испарилась с его губ, он сложил руки на груди и посмотрел мне в глаза.
Неловкость между нами разрушила Ева, которая запрыгнула на меня и уткнулась холодным носиком в плечо.
Эй, ты почему холодная? извиняюще улыбнулась я, прижимая дочь к себе. Вы где были? обратилась к Виктору.
Возле озера гуляли, пожал плечами тот и отвернулся.
Я напряглась.
Рано ещё к озеру ходить, упрекнула его. Холодно. Ева может простыть.
Мне тепло, прошептала дочь, прижимаясь ко мне, ты тёплая
Виктор не оставлял меня одну дома, как будто боялся, что я снова полезу на чердак. Наше молчаливое противостояние продолжалось месяц, и никто из нас не собирался уступать. Мне нужна была та фотография. Я должна взглянуть на неё ещё раз: вдруг мне показалось, вдруг мужчина на ней просто очень похож на Виктора, вдруг это какая-то иллюзия
Милая, что в коробках на чердаке?
Я заплетала непослушные рыжие кудри дочери в косы. Ева вырывалась. Когда Виктор зашёл в детскую, мы обе замерли.
Почему ты спрашиваешь? вопросом на вопрос ответила я.
Думаю, нужно навести порядок там. Избавиться от всякого хлама, небрежно сказал Виктор, будто никаких других причин провести ревизию на чердаке не было. Но я уловила в его голосе тревогу.
Да, можно, прошептала я и продолжила плести косу, опустив взгляд на макушку Евы.
Можем сделать это вместе, Виктор обнял меня сзади. Его ладони прошлись по моему животу и сплелись на нём в замо́к.
Я напряглась.
Мам, мне больно! простонала Ева.
Я отпустила недоплетённую косу. Волосы рассыпались рыжими блестящими волнами по спине дочери.
Виктор отодвинул меня в сторону и взял распустившуюся часть волос, аккуратно и быстро заплетая их в идеальную косу. Я вздрогнула, прикрыв рот ладонью. Почему-то эта картина привела меня в ужас, как будто это было что-то нереальное, отталкивающее. Как будто в реальном мире отец не мог с такой лёгкостью обращаться с волосами дочери. Как будто это было что-то противоестественное. Я напряжённо выдохнула, не моргая и не сводя глаз с Виктора, следя за каждым его движением.
Ева улыбалась, глядя вверх и пытаясь перехватить мой взгляд.
Мам, папочка справляется лучше, чем ты, рассмеялась дочь.
Я ничего не ответила, вышла из детской, схватила с комода в нашей с Виктором спальне пачку сигарет и ушла на балкон, закуривая на ходу. Дурная привычка. Я начала курить в тринадцать подбросила память. Снова закурила несколько лет назад, когда впервые нащупала в себе это ужасное чувство ревности мужа к дочери.
Милая? Виктор снова обнял сзади, сплетая руки на моей груди. Я не слышала, как он подошёл. Ты в порядке? Ты снова куришь!
Накажешь меня за это? язвительно бросила я, выбрасывая окурок в пепельницу.
Он убрал руки и отстранился.
Мы говорили с тобой об этом, Диана. Мне не нравится, когда ты куришь.
А мне не нравится, когда ты выставляешь меня дурой! я сорвалась. Руки затряслись. Ком подступил к горлу. Я закурила новую сигарету.
Почему ты злишься? Виктор тоже заводился. Он выхватил сигарету из моих пальцев. Я же просил не курить! повысил голос.
Не трогай меня!
Я хотела уйти с балкона, но Виктор схватил меня за запястье и притянул к себе спиной. Я замерла. Поднялся сильный ветер, балкон был не крытым и маленьким, мне стало нечем дышать.
Что происходит, Диана? Твоё поведение неподобающе прилежной жене и матери, прошептал возле моего уха он. Этот шёпот был противным, как будто чьи-то липкие щупальца забрались в моё ухо и скользнули внутрь.
Я вздрогнула, отойдя от него на несколько шагов, и упёрлась спиной в стену.
Отпусти, тихо произнесла я ровным голосом.
Виктор отпустил мою руку.
Вечность
Прилежная жена и мать. Какая она? Что вообще значит «идеальная семья»? Разве семья должна быть идеальной? Она просто должна быть. Полной.
Мам, Ева приоткрыла дверь нашей с Виктором комнаты.
Виктор уехал в город, должен был вернуться к ночи. Мы остались с дочерью вдвоём.
Да, милая? Я отложила книгу, над которой задумалась.
Можно мне к тебе?
Ты же уверяла меня, что не боишься грома, лгунишка, я подняла край одеяла, запуская Еву.
За окном опять сверкнула молния. Дочь прижалась ко мне, обнимая за талию обеими ручонками. Я убрала книгу на тумбочку и поцеловала Еву в плечо, улыбаясь.
С тобой мне точно не будет страшно, пропищала Ева, уткнувшись носом мне между грудей.
Хитрюшка, я прилегла, потянув её за собой.
Расскажи мне страшную сказку устрашающе прошептала дочь.
Под гром и молнию? Чтобы ты напрудила мне в кровать? рассмеялась я, вдыхая запах её влажных волос. Они пахли малиной: у Евы был детский шампунь с малиновым вкусом.
Я уже большая! возмутилась дочь. Я не пружу в кровать!
А как насчёт доброй сказки про Принцессу?
А может тогда про Снежную Королеву? Ева посмотрела на меня заинтересованно.
Ладно, сдалась я. На чём мы остановились в прошлый раз?
Глаза Евы загорелись, она подскочила, выпутываясь из моих объятий:
Когда Герда попала в за́мок Снежной Королевы и увидела Кая, который складывал из ледяных осколков слово она задумалась. Какое слово складывал Кай?
Он складывал слово, которое не имеет ни начала, ни конца, улыбнулась я, давая ей подсказку.
А разве что-то не имеет ни начала, ни конца? Разве может такое быть?
Еве уже исполнилось девять, но порой она задавала такие вопросы, на которые я не знала, что ответить. Зато Виктор всегда находил слова, чтобы заинтересовать её и подбросить новую пищу для размышлений. Это тоже вызывало во мне ревность. Виктор читал ей стихи наизусть, Ева с широко раскрытыми глазами, ни разу не моргнув за всё стихотворение, слушала его. А потом пересказывала всё своими словами. Это должно было казаться милым, но я, сжимая руки в кулаки и скрипя зубами, выходила из комнаты и уходила на балкон, чтобы выкурить сигарету и успокоиться.
Мам? Ева позвала меня. Ты уснула?
Задумалась, я поцеловала её в румяную щёчку.
Так что не имеет ни начала, ни конца?
Это я у тебя спросила, рассмеялась я. Хитрая!
Но я не знаю! Ева нахмурилась. Расскажи-расскажи-расскажи
Вечность, выдохнула я. Это слово складывал из льдинок Кай.
И у вечности, правда, нет ни начала, ни конца? Ева смотрела на меня тем самым взглядом, какими смотрела на Виктора, когда он читал ей стихи.
Правда, кивнула в ответ я, как будто этим кивком подтверждая правдивость своих слов.
Мам, Ева крепко обняла меня за шею и прошептала, я ощутила её тёплое дыхание, от которого по шее побежали мурашки, а ты останешься со мной всю вечность?
Я замерла. Сердце забилось чаще. Я обняла её худенькое тело обеими руками. Как бы хорошо нам было вдвоём Только я и она. Всегда. Вечно. И как будто в подтверждение моих мыслей в окно сверкнула молния.
Куда я от тебя денусь, я поцеловала её в оголившееся плечо и поправила ночную маечку, которая сползла.
Мне иногда снится, что ты тонешь в нашем озере, а я не могу тебя спасти прошептала Ева. Её губы почти касались моего уха.
Милая, я испуганно отстранилась от неё, заглянув в любимые изумруды, это всего лишь сны, понимаешь? Я всегда буду рядом.