В ангаре ровными рядами стояли укутанные в брезент громадины, в которых только смутно угадывались лёгкие танки, бронетранспортёры и тому подобная техника. Но чистота не армейская. И ни одного человека.
Тут всего навалом, Нурган шёл впереди и, не оглядываясь, на ходу комментировал: И трофеи, и эксперименты, и всего навалом. Конечно, много барахла, но можно найти кое-что и стоящее. Понимаете, Ридург, что-то не прошло испытания, что-то прошло, но не так. Всё это отправят на переплавку и в переработку, фактически оно уже списано, так что смотря по потребностям. Скажем, броня не та, но если броня не нужна, то сойдёт.
Коррант слушал и не мог не согласиться. Разумеется, он и раньше слышал о подобных комбинациях, когда армия, или другое какое ведомство с удовольствием скидывает за горсти монет то, что всё равно будет бесплатно утилизировано.
Вот, как вам этот?
Нурган жестом фокусника сдёрнул брезент с относительно небольшой по сравнению с соседями машины.
И Коррант, мгновенно задохнувшись от восторга, понял: это оно, то самое. Да, конечно, он посмотрит, проверит ходовую часть, влезет во все дыры и щели, прощупает и пронюхает, попробует на зуб, но возьмёт. Потому что в самих обводах, во всём облике машины чувствуется это настоящая рабочая машина. А если что и не так, то есть Рыжий.
И сколько? небрежным тоном задал он главный вопрос.
Как договоримся, усмехнулся ответно Нурган.
Их глаза встретились.
И каковы дополнительные условия? выдерживая тот же тон, спросил Коррант.
Условия? переспросил Нурган. Как бы это покороче.
А может, требовательно улыбнулся Коррант, поподробнее, и пояснил: Чтоб лучше дошло.
Что ж, кивнул Нурган. Давайте так. В придачу к этому зверю вы покупаете раба.
Опять?! невольно вырвалось у Корранта.
К его изумлению, Нурган вдруг густо, по-мальчишески, покраснел. Правда, тут же овладел собой.
Я ничего не знаю о вашей предыдущей сделке, резко ответил он. Я предлагаю вам свою. Мне надо продать раба. Вам нужен раб?
Торг по товару, ответил старинным присловьем Коррант.
Разумеется. Нурган улыбнулся с радушием опытного торговца, уверенного в неотразимости своего товара. Машину можно осмотреть сейчас, а потом поедем смотреть раба.
Согласен, кивнул Коррант.
Что ж, спорить с тихушником незачем, похоже, тот заинтересован в продаже больше покупателя, а значит, цена не должна быть обременительной. Есть такое предчувствие.
Что хозяин ждёт гостей, Тихоня догадался сразу, только увидев большую коробку с радужной наклейкой на боку. Сторрам фирма известная. Прежние его хозяева тоже изредка баловали себя или своих гостей всякими вкусностями, и всегда деликатесы и прочее было в таких коробках. И потому распоряжения вскрыть, разложить, убрать и вообще, чтоб всё на уровне не удивили и не обеспокоили. Всё у него зажило, нигде ничего не болит, так что кто бы и зачем бы ни пришёл, он ко всему готов. Конечно, он всё сделал. Судя по набору, готовился небольшой на двух-трёх от силы мужской междусобойчик. Не страшно. Квартира и так в порядке. Когда не грязнят, да еще каждый день убирают, то всё блестит и сверкает.
И когда щёлкнул дверной замок, он вышел в прихожую встретить хозяина и его гостей, как и положено домашнему рабу.
Гость был один. Немолодой, немного старше хозяина, с обветренным загорелым лицом и военной выправкой, в штатском дорогом, но заметно не новом костюме. Провинциал, отставной военный. Таких зовут не для совместных развлечений, а А не его это дело!
Подай вина, бросил ему хозяин, жестом приглашая гостя в комнату.
Да, хозяин, поклонился он и бросился на кухню за всем необходимым.
Хорошо, что у него всё готово. Только составить на поднос и внести.
Гость и хозяин сидели на диване, и Тихоня сразу от двери натолкнулся на внимательный, оценивающий взгляд гостя. Он с улыбчивым полупоклоном поставил поднос на столик, и хозяин кивком велел ему остаться.
Прислуживать за столом, развлекать хозяина и его гостя пением, танцами, стихами, всё это он знает и умеет давным-давно. И хозяину не будет стыдно за своего раба неумёху или невежу. И приказ раздеться не удивил и не обеспокоил. Всё зажило, ни синяков, ни ссадин, а что волосы на теле полезли, так это ж так, пушок, сильно приглядываться или гладить надо, чтобы заметить.
Разглядывая изгибающееся в танце юное, практически мальчишеское тело, Коррант быстро обдумывал ситуацию. Разумеется, спорить с тихушником он не будет и купит мальчишку. Разумеется, это не совсем то, что нужно, но вышколенный домашний раб тоже ценность и всегда себя оправдает, если не перепродажей, так арендой, так что главный вопрос в цене. Чего и сколько с него слупят за такой комплект экспериментальный грузовик и домашний раб. Но и другого варианта нет. Он повернулся к Нургану и кивнул. Поймав его кивок, Нурган коротким повелительным жестом остановил раба.
Всё, хватит. Одевайся и иди на кухню.
Да, хозяин, слушаюсь, хозяин, немного растерянно ответил Тихоня, выполняя приказание.
На кухне он поставил на плиту уже наполненную рукру, но зажигать огонь не стал: настоящий кофе хорош только свежесваренным. В комнате шёл негромкий разговор, да ещё музыка так и осталась включённой. Но он прислушивался. На всякий случай.
Итак?
И какова цена?
По официальному минимуму.
А дополнительные условия?
Нурган кивнул.
По грузовику никаких, и твёрдо глядя в глаза Корранту, продолжил по-айгрински. Я должен быть уверен, что в любой момент смогу забрать его.
Коррант усмехнулся.
Тогда это аренда, ответил он так же по-айгрински.
Нет, энергично мотнул головой Нурган. Он ваш, вы хозяин. Я только прошу не продавать его. Никому. Кроме меня. И когда я приеду за ним, вы называете свою цену. Я её удваиваю. И мы совершаем сделку.
Коррант задумчиво кивнул.
Вы настолько заинтересованы в нём.
Он не спрашивал, а констатировал, но Нурган ответил, как на вопрос.
Да.
И продаёте.
Нурган пожал плечами.
Так складываются обстоятельства.
«Что ж, Коррант усмехнулся своим мыслям, обстоятельства бывают разными».
Он заметил сходство раба, и хозяина, и в свете новых законов и возможных перспектив дальнейшего развития событий Разумеется, обстоятельства бывают разными. Сейчас клеймёный родич не нужен, но в будущем обстоятельства могут и перемениться. Любая цена в удвоении. Через год мальчишка пойдёт по полной первой категории, а обученный Рыжим на механика, будет стоить очень дорого. Цены на рабов растут, всегда росли, а сейчас, если болтовня об ограничениях в виде упорядочения окажется реальностью не самый плохой вариант. И машина. Ясно, что без мальчишки машины не видать
Но все эти соображения и размышления заняли несколько мгновений, пока Коррант пил вино, и, допив свой бокал, он кивнул ещё раз.
Я согласен.
Нурган невольно облегчённо вздохнул. Коррант вежливо ничего не заметил.
Сугубо деловой разговор об оформлении бумаг и передаче платы и товара они продолжили уже на родном языке. Выпили ещё по бокалу, скрепляя сделку, и Нурган велел рабу подать кофе. И когда улыбающийся мальчишка внёс поднос с дымящейся рукрой, чашками и стаканами воды, Коррант следил за его действиями уже по-хозяйски.
Они выпили кофе и ушли. Оставшись один, Тихоня убрал со стола, доел надкусанное и допил кофе. Они говорили по-айгрински, чтобы он не понял. Тихоня невольно усмехнулся, расставляя на сушке крохотные кофейные чашки. Что один из его прошлых хозяев второй или даже ещё самый первый учил его айгринскому, никто не знал. А тот хозяин, удивляясь и восхищаясь его способностями к языкам, тоже так и не догадался, что учить-то его начали ещё до всего, до Амрокса, и он сначала не учил, а вспоминал и ещё удивлялся, почему воспоминания не болят, а потом втянулся. Что ж, не хотят, чтобы он знал, значит, и не покажем знания. И что всё понял. Его продали этому бывшему военному, он-то думал, что хозяин работать будет, ну, там вербовка или прокачка, а это, значит, так. Ну что ж, лучше не будет, а хуже всегда. У хозяина свои игры, а у него а ему всё равно.
Дамхар
Белое холодное солнце на бледном до белизны небе, белые холодно искрящиеся холмы по сторонам, белая заиндевевшая дорога в белых после недавней метели застругах, белые заиндевевшие и заснеженные деревья А ему почему-то легко и хорошо. И глаза не болят, и белизна живая, ничего похожего на то «белое безмолвие», что перед Новым годом.
Гаор вёл машину легко и уверенно. На складах он загрузился под завязку, в заведении сытно пообедал в дружной свойской компании, даже с девками по старой памяти побалагурил, маршрут выверен и никаких неожиданностей не предвидится. И с чего это ему так похорошело? И сам себе мысленно ответил: а с того, что пока хозяин из Аргата не вернётся, никуда его не продадут. Если только эта сволочуга сама не припрётся. И задохнулся от мгновенно окатившего его страха. А ведь и впрямь, если что и сам себя оборвал. Не скули. Насчёт Фрегора ты уже всё решил. Будет так будет, а до расстрела не помирай.
Впереди на сияющей искрящейся от солнца дороге показалась стремительно растущая чёрная фигура? Да, пешеход, похоже, женщина, в тёмной, а против солнца чёрной одежде. Судя по платку, нашенская, ургорки так не ходят. Гаор плавно сбавил ход и принял чуть правее: дорога из-за снежных валов на обочинах стала заметно уже, как бы не задеть. Женщина, услышав гул мотора, остановилась и обернулась. И Гаор не смог не остановиться. Даже не успев удивиться ни низко опущенному на лоб и закрывающему шею платку, так что не видно ни клейма, ни ошейника, ни старому в морщинах лицу, он приоткрыл дверцу и предложил:
Подвезти?
Светлые, но не выцветшие, а просто светлые, как зимнее небо, ясные глаза блеснули, уколов его острыми искрами.
А знаешь куда?
А ты и укажешь, весело ответил Гаор.
И хозяина не побоишься?
Гаор молча мотнул головой.
Ишь ты смелый и удалый какой, рассмеялась она совсем не старческим смехом. И где ж тут залезать?
Гаор легко вышел из машины, распахнул перед ней дверцу и подсадил под локоток. Вернулся на своё место и положил руки на руль, всем видом демонстрируя готовность выполнить любой приказ.
Прямо, приказала женщина.
Есть прямо, негромко гаркнул по-армейски Гаор, срывая машину с места.
Женщина засмеялась.
Это где ж так наловчился?
Засмеялся и Гаор, правда, не так уж весело.
Я, мать, семнадцать лет в армии оттрубил.
Она кивнула.
А ошейник сколько носишь?
Мимолётно удивившись тому, как быстро в нём признали обращённого, и тут же сообразив, что сам проговорился, сказав об армии, Гаор ответил:
Шестой год пошёл.
Она снова кивнула. И странно. Смотрела она перед собой на искрящуюся снежную дорогу, а Гаору казалось, что её внимательный, не злой, но требовательный взгляд не отпускает его, проникая сквозь одежду и кожу в самое нутро. Он ждал вопроса о причине обращения, а она сказала:
Долго ж они тебя держали. Ну ладно. Всё не зря, и требовательно. Всё, что хотел, вспомнил?
Не знаю, растерянно ответил Гаор и, помедлив с мгновение, спросил: А чего мне хотеть?
А хоть имя своё, усмехнулась она.
Материно? уточнил Гаор и кивнул. Это вспомнил.
Ну, так скажи, потребовала она. Полное скажи.
Горыня, так же твёрдо ответил Гаор. Горыня Курешанин.
Ишь ты, удивилась она. И вправду значит. А я думала, поблазнилось им. Ну, крепка курешанская сила.
Гаор невольно затаил дыхание, ожидая дальнейшего. Но она молчала.
Хватит с тебя пока, наконец решила она. Остального пока нельзя тебе, ношу по силе бери.
А когда остальное? хрипло спросил Гаор.
Время придёт, узнаешь, отмахнулась она от него и подалась вперёд. Вон у той сосны останови, мне по тропке дальше, не пройдёт там тарахтелка твоя.
Гаор послушно и плавно притормозил, потянулся открыть ей дверцу, но она неожиданно ловко справилась сама и по-молодому резво выпрыгнула прямо на обочину, в снежный вал без малейших признаков тропки. Махнула рукой.
Мне вслед не смотри. Езжай себе, всё тебе в удачу будет. Отмолила тебя матерь твоя.
И подчиняясь этому голосу, он стронул фургон, даже не поглядев в боковое зеркальце, как она там, в снегу.
Аргат
Забрав машину, Коррант полдня гонял по автодрому, привыкая к машине и приучая её к себе. И обдумывал новые, открывшиеся перед ним возможности.
Новая машина позволила отказаться от поезда, но это он и планировал, а вот, что, если выехать в полночь, то за сутки он доберётся до дома, даже быстрее, это новая вводная. Во всяком случае, ночевать в дороге не придётся, а сам он отоспится уже дома: не такой уж он старый, чтоб не выдержать столько за рулём, к тому же внедорожник такого уровня позволит спрямить, а значит, выиграть во времени.
Приняв решение, он позвонил Нургану и договорился, что заберёт раба сегодня в полночь на выезде из Аргата. Нурган согласился с плохо скрытой радостью в голосе. Разумеется, Коррант ничем не показал, что заметил, но мысленно усмехнулся: надо же, как хочет от клеймёного родича избавиться. Интересно, он парню хоть одежду даст, или так и привезёт в одной рубашке на голое тело? И на всякий случай, наполняя новый фургон всем, что можно купить в Аргате дешевле, чем в Дамхаре, он в магазине Рабского ведомства приобрёл «зимний полный комплект 3 для уличных работ». Потом заехал к бывшему сослуживцу, широко известному в узких кругах своей запасливостью, и купил «антисонник» набор тонизирующих, но не возбуждающих таблеток. Когда-то он его получал в пайке перед дежурствами или сложной длительной работой с документами. Сейчас не война, и он не на службе, но за гемы и по знакомству достать можно всё, и даже больше.
Вернувшись в Офицерский Клуб, Коррант собрал вещи и лёг, приказав себе проснуться за период до полуночи. Наука, освоенная им ещё в училище, вернее, их всех там этому специально учили. Как и многому другому.
Когда за ним пришли, Тихоня спал. Сквозь сон услышал, как в прихожей открывается дверь, но толком проснуться не успел и выбежал встречать хозяина, как спал, нагишом.
Крепко спишь, усмехнулся хозяин.
Прошу милостивого прощения, хозяин, пробормотал он в ответ и поклонился.
На колени вставать не стал: не такое уж большое нарушение, да и продали его уже, правда, новому хозяину не передали, но это дело дней. Если не периодов. Всё это время Гихоня с тоской и страхом ждал неизбежной отправки в отстойник. Как обходятся в камерах с «подстилками» он хорошо знал. А скрыть не удастся, он же по-поселковому ни слова не знает. Жалко, знал бы раньше, у Лохмача бы выспросил. Так что убить не убьют, но побить очень даже могут. Если не придётся надзирателей услаждать, что, в общем-то, не лучше. И, похоже, вот оно его время и пришло.
Давай, хозяин снова усмехнулся. Приводи себя в порядок и свари кофе. Живо.
Да, хозяин, ответил Тихоня и бросился выполнять приказание.
Продали, не продали, а влепить и сейчас вполне могут. И вполне обоснованно.
Кофейник на огонь, наскоро ополоснуться под холодным душем, прогоняя сон. Только успел вытереться, а кофе уже почти готов, ещё раз поднять пену и можно подавать.
Нурган в распахнутой куртке сидел у стола. Тихоня аккуратно поставил поднос на угол стола и отступил на шаг. Нурган небрежным залпом выпил крепчайший кофе и удовлетворённо кивнул.
Так, с этим всё.
Убрал бумаги во внутренний карман и обернулся.
Тихоня, по-прежнему голый, настороженно, но улыбаясь, как и положено домашнему рабу ночью перед хозяином, смотрел на него. Нурган невольно усмехнулся: настолько мальчишка был похож сейчас на брата-Наследника, их общего старшего брата.
Одевайся, Нурган кивком показал ему на туго набитую спортивную сумку.
Да, хозяин, привычно ответил Тихоня и склонился над сумкой.
Одежды оказалось много. И и для отстойника одевают по-другому: штаны и рубашка на голое тело, да ещё и какие похуже: там же всё равно отберут. А тут тёплое бельё, вязаный джемпер, высокие зимние ботинки на толстой подошве, толстые носки, куртка с капюшоном и тёплой подстёжкой. Все вещи, правда, старые, ношеные, побывавшие и в стирке, и в починке, но целые и крепкие. Штанов и рубашки в сумке не было, так что, надо полагать, старые, те, в которых его сюда привезли. Он быстро оделся и встал перед хозяином.