Ну, вот и дошли, улыбнулся Стиг. Стоять можешь?
Да, выдохнул он, потрясённо оглядываясь.
Впереди красное, багровое зарево, стеной, от чёрной земли до он закинул голову и не увидел верхней границы огненной стены. Огонь? Так это и есть ты, Великий Огонь?! Справа ощутимо тянет гарью, запахом горелого, нет, горящего мяса.
Правильно, кивнул Кервин, там Тарктар.
Тарктар огненные ямы с грешниками, а тогда
И опять правильно, поправил очки Стиг. А там Рлиймб, а за ним Эрлирзий.
Нам пора, извиняющимся тоном сказал Кервин. Понимаешь, нельзя уходить далеко и надолго.
За самоволку помнишь, что бывает? рассмеялся Стиг.
Нет, это не совсем самоволка, поправил его Кервин. Нас отпустили, но мы уже должны вернуться. Дальше тебе придётся самому. Справишься?
Справится, ответил за него Стиг.
Он молча смотрел на них, освещённых багровыми отсветами, совсем таких, как раньше, нет, всё-таки других, он только не может понять, что в них изменилось, но это они, они вывели его из Коргцита, а теперь
И не вздумай здесь оставаться, строго сказал Стиг. Скатишься опять туда, а во второй раз не вытащим.
Он прав, Гаор, кивнул Кервин, такое бывает только раз. Конечно, я понимаю, тебе хочется
Мало ли чего ему хочется! перебил его Стиг. Не вздумай, понял? Ты нужен там. Это тоже дезертирство, понял?
Он кивнул.
Всё, Адвокат, Кервин нервно оглянулся на слышимый только ему зов и кивнул. Да-да, идём.
Да, пора, Стиг поправил очки. Давай прощаться, Отчаюга. Там не получилось, так хоть здесь. Удачи тебе.
Он беззвучно и бессмысленно шевельнул губами
Трещавший метавшийся в плошке огонёк успокоился и стоял неподвижным жёлтым лепестком, отражаясь в чёрной густой жидкости. Мокошиха покачала головой.
Не спешит, кивнула Нянька. Я же говорю, упрямый.
Пойдёт, возразила Мокошиха, куда он денется. Ослабеет только сильно, потом тяжко придётся.
Пусть выйдет, вздохнула Нянька, дальше уже мы поможем.
Надо ждать, Мокошиха поправила на плечах платок и строго посмотрела на плошку с огоньком.
Он стоял и медленно озирался по сторонам. Что же ему теперь делать? Куда идти? В Огонь? Направо, к ямам, откуда несёт тошнотворным запахом горящих человеческих тел и слышится тоскливый стонущий вой так кричат только от неизбывной, непрекращающейся боли? Нет, туда ему незачем. Налево, следом, за ушедшими, растаявшими в красном тумане Кервином и Жуком? Он попробовал. И даже увидел. Поле оранжевых, как языки огня, лилий и колышущиеся над ними полупрозрачные то ли облака, то ли струи, слабо напоминающие человеческие фигуры. И даже вспомнил название огненных лилий асфоделии. Но подойти поближе не смог. Воздух стал плотным и не пустил его, а от душного цветочного запаха запершило в горле и заслезились глаза. И он вернулся на холмик спёкшейся горячей земли, где в последний раз обнялся с друзьями. Они пожелали ему удачи и велели идти. Но куда? И назад нельзя. Сзади Коргцит, огромное ледяное озеро с крутыми скользкими склонами, если бы не Жук с Кервином он, даже и дойдя до берега, не смог бы выбраться. Это они своими горячими руками вытаяли для него ступеньки и помогли подняться. Нет, туда нельзя, в одиночку ему нет, не сможет и и он устал. Сейчас посидит, отдохнёт, соберётся с мыслями и силами и уж тогда Он сел на колючую твёрдую землю, горячую, но терпеть можно, обхватил руками колени и уткнулся в них лбом. Вот посидит, совсем немного, ну хоть чуть-чуть
Опять трусишь? строго сказал над ним знакомый голос.
Он вскинул голову, и оторопело заморгал.
Сержант? Ты?!
А кто же ещё?
Сержант возвышался над ним, не старый ещё, и уставной «ёжик» на голове чёрный, только слегка тронутый сединой на висках, и в кулаке зажата трубка, пуговицы и поясная пряжка блестят, только сапоги чуть присыпаны серым пеплом и оранжевой пылью, нет, пыльцой пыльцой?
Ты шёл через лилии?
Наблюдателен, молодец, одобрительно кивнул Сержант. Это ты правильно, без этого солдату не выжить. А вот что на вопрос не ответил, за это врезать тебе надо. И что приказ не выполнил, врезать вдвойне.
Ну, так врежь, устало ответил он, опуская голову. В первый раз тебе, что ли?
Дурак, вздохнул над ним Сержант. Рано, видно, я тебя сделанным посчитал. Как был разгильдяем, таким и остался.
Я не разгильдяй, угрюмо буркнул он, не поднимая головы. Я лохмач.
Нашёл чем хвастаться. Тебе что было приказано? Ну, так выполняй.
Отдохну и пойду, нехотя ответил он.
Опять ты дурак. На марше сидеть, только дыхание сбивать. Давай вставай, ритм потеряешь, на марше тяжело будет.
Он помотал головой, стряхивая с волос чёрные чешуйки и ледяные, почему-то не растаявшие крошки, и встал, оказавшись лицом к лицу с Сержантом.
Я звал тебя, помнишь? Ты не пришёл. Почему? Побрезговал, он скривил губы, на рабский голос отозваться, так?
Сержант вздохнул, но глаз не отвёл.
Приходил я, а что молчал А что я бы тебе сказал? Ты и так на него злобишься. Как привезли тебя, так и держишь. И на меня а что я мог? Ты пойми.
Ну да, ты выполнял приказ, понятно. А что он и тебе жизнь сломал, это ты понимаешь? Теперь-то Простил его?
Ты отца не суди, у него своё, а так-то Сержант по-прежнему не отводил глаз. Брат он мне, понимаешь. Двое нас, против всех. А ты похож на него, такой же злопамятный, зло лучше добра помнишь.
А иначе солдату не выжить, он насмешливо скопировал интонацию Сержанта. Ладно, с ним ты сам рассчитываться будешь, когда он сюда придёт, может, и до Коргцита проводишь. Да, вдруг спохватился он, а ты что, свободно здесь ходишь?
Сержант отвернулся и ответил уклончиво.
Ну здесь свои Уставы.
Так, он вдруг задохнулся догадкой, ты отверженный?
Хрясь! Резкая пощёчина обожгла ему лицо.
Ты это дяде родному?! Такое?! заорал Сержант. Да я тебя
Он пощупал щёку и челюсть.
Однако, насмешливо сказал он, что умеешь, то умеешь. Так, где тебе место определили? Здесь? Или в Тарктаре, но с прогулками.
Да всюду помаленьку, ответил, по-прежнему глядя в сторону, Сержант. Далеко не захожу, на краю постою и обратно. Да что ты ко мне с расспросами лезешь? Я тебя как учил? А ну повтори!
Смотри, слушай, и сам соображай, привычно отбарабанил он памятную с далёкого детства фразу и посмотрел на Сержанта.
И опять удивился. Сержант вдруг стал маленьким, в какой-то грязно-серой рубахе, сморщенный и совсем седой, и трубка исчезла.
Сержант, ты чего? неуверенно, даже робко спросил он.
Сержант запрокинул голову, снизу вверх вглядываясь в него слезящимися глазами.
А каким ты помнишь меня, я и такой, и вздохнул. И всегда так. Каким видели меня, таким и был. Сказали, ты дурак, ну, значит, и так. Сказали, что старший, я и не спорил. Думал, не буду спорить будут любить. Это вы вот, что Яржанг, что ты всегда наперекор шли, а я послушный был. Вот и решили, что бастардом мне быть А ты иди, иди, не стой, ослабеешь не пройдёшь, а тебе не место здесь, ты там нужен
Смотреть на него, маленького и старого, не было сил, и он отвернулся, шагнул к огненной стене. И сзади отчаянный захлёбывающийся крик:
Выживи! Кто выжил, тот и победил! Выживи-и-и!
Спасибо, Сержант, прохрипел он, не оборачиваясь и осторожно спускаясь по горячему неровному склону
Огненная завеса, казавшаяся издали сплошной, и вблизи была такой же. Пламя стояло стеной, не перепрыгнуть, не обойти. На прорыв? Какой тут на хрен прорыв, он ещё вплотную не подошёл, а волосы на голове и лице уже трещат и скручиваются, вот-вот загорятся. И сколько шагов там в глубину, тоже неясно. Пламя сплошняком, и за ним ничего не просматривается, значит значит больше двух и даже трёх шагов. Он сделал ещё шаг вперёд и невольно отшатнулся от ударившего в лицо и грудь горячего ветра, попятился, оказавшись на прежнем пригорке, где смог перевести дыхание. Ощупал себе лицо и грудь. Нет, вроде не обожгло. Так, лобовой атакой не пройдёшь, придётся поискать слабое место. Где можно прорваться? Вряд ли у Тарктара, попробуем взять левее, ближе к Рлиймбу, полю невинных так припекать не должно
Огонёк в плошке метался и трещал, заставляя метаться и корчиться на стенах тени неподвижно сидящих Мокошихи и Няньки.
Бьётся, обронила Нянька.
Вижу, кивнула Мокошиха, только не дотянуться сейчас.
И снова тишина, только треск огонька в плошке и частое неровное дыхание неподвижно распростёртого на нарах человека.
Нянька снова смазала ему губы и язык коньяком, погладила часто дрожащую грудь, потрогала казавшиеся сейчас красноватыми пряди волос.
Вспотел? спросила Мокошиха.
Ещё нет, покачала головой Нянька. Гореть начал. Кирпичи убрать?
Оставь, сейчас остановится если, застынет без них.
Нянька кивнула.
Он уже долго шёл вдоль огненной стены, спотыкаясь на горячих неровных буграх и даже каких-то обломках, и ничего не менялось. Справа обжигающий жар, а слева ледяное дыхание Коргцита. А Рлиймб продолжал маячить где-то впереди. Опять кружит? Похоже, что так, и надеяться уже не на кого, через Огонь тебя никто не проведёт, сам трепыхайся. Так, что же делать? И сам себе ответил: остановиться и подумать. И вспомнить, чему учили на уроках Закона Огненного. Раз и Рлиймб, и Тарктар, и Коргцит оказались правдой, то и остальное тоже может быть в наличии.
Он остановился на подходящем бугорке, вполне возможно, всё том же, где он говорил с Сержантом, и огляделся, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Ладно, сядь и подумай. Горячо, конечно, как на сковородке, но терпеть можно. Итак, Огненная черта, за ней направо асфоделиевые поля Рлиймба и сады Эрлирзия, налево огненные ямы Тарктара и за ними ледяное озеро Коргцита, но но, во-первых, от Коргцита, оказывается, есть прямой проход к Огню, а а во-вторых, ты дурак. Чтоб было озеро, должна быть река, больше льду неоткуда взяться. И втекает она откуда-то извне, своей воды у Огня нет. Так что надо искать реку. Стоп, помню, говорили. Три реки, Архегрон, Стиркс и Ферлегрон. Две из них огненные, а третья вытекает из Коргцита, вроде бы так. Или втекает? Ладно, на месте разберёмся. Найти бугорок повыше и оглядеться
Чуть потрескивая, успокоившийся огонёк покачивался над гладкой чёрной поверхностью. Выровнялось и успокоилось дыхание лежавшего. Мокошиха и Нянька переглянулись.
Поможем? спросила Нянька.
Пока он кровь свою не пересилит, вздохнула Мокошиха, нам делать нечего.
Так и будем ждать?
Так и будем, жёстко ответила Мокошиха. Устала? Так пойди, сосни, я с ним посижу. Крепкий парень.
Курешанского корня, кивнула Нянька.
Кто ему только про курешан сказал? покачала головой Мокошиха. Вот не думала, что кто ещё их помнит.
Рассыпали утробу, вот и разошлось.
Видно, что так. А у твоего Малого семя хорошее.
Видела евонных? живо спросила Нянька.
Поселковых-то? Видела. Крепкие, хоть и в него вылились.
Значит, в «галчата», вздохнула Нянька.
Там ещё года два, а то и три ждать, всякое может быть, успокаивающе сказала Мокошиха.
Думашь, отмолим? с надеждой спросила Нянька.
Посмотрим. Девка там хороша, мальчонка-то обычный, а девку жалко терять, и заключила. Посмотрим.
Нянька кивнула.
Шумнём, чтоб высветлили.
И то дело, согласилась Мокошиха. Ты смотри, что удумал. Ну, как есть гридин.
Такому и воеводой не зазорно, гордо сказала Нянька.
Мокошиха задумчиво кивнула.
Пока искал бугорок и проводил рекогносцировку, вспомнил про реки. Точно, три реки. Ферлегрон огненная, круговая, Архегрон смоляная из Коргцита дальше в Бездну, и Стиркс кровавая от Огня к Коргциту. Ну, ни по огненной, ни по смоляной не выплыть, а вот Стиркс можно попробовать. Кровь не вода, конечно, но откуда за Огнём взяться воде. И лёд, значит, в Коргците такой тёмный потому, что не вода там, а смола замёрзшая. Ладно, это сейчас побоку, хотя побродить по Коргциту и поговорить Жук же обмолвился, что они, пока искали его, предков потревожили, да и сам он сподобился беседы с первым Юрденалом, так что взять интервью было бы весьма занимательно, Кервин сразу понял его, но и Жук прав. Мало ли чего хочется, надо выбираться отсюда. Все ему говорят, что его место там, так что аггел, где же здесь Стиркс?
Земля всё больше напоминала городские развалины после бомбёжки и хорошей артподготовки, он спотыкался о какие-то твёрдые и даже острые обломки и осколки, и самое неприятное, что все они горячие. Вполне ощутимо припекало ступни и вообще И только сознание, что, скатившись на дно Коргцита, самостоятельно он обратно не выберется, останавливало его от попытки свернуть туда, чтобы охладить раскалившиеся, а может, и обожжённое тело.
Сколько он так метался между Огненной чертой и Коргцитом, опасаясь сильно приближаться к Тарктау, там было слишком горячо ногам, и останавливаемый воздушной стеной на подходах к Рлиймбу? Наверное, долго, но но он всё-таки нашёл их! Рыже-золотистый с дрожащим над ним горячим воздухом Ферлегрон, чёрный густой, кажущийся стоячим Архегрон, и, наконец, тёмно-красный, багровый Стиркс. Кровь в Стирксе была горячей, но не обжигала, так что это он вытерпит, но самое неприятное, что Стиркс протекал от Черты к Коргциту, и придётся плыть против течения, а он уже здорово устал, бегая по горячей земле, и очень хотелось пить. По берегу Стиркса он подошёл к границе Коргцита, осторожно, стараясь не оступиться, накрошил подобранным тут же обломком от чего-то деревянного, но спёкшегося и затвердевшего как железо, немного чёрного льда и натёрся ледяной крошкой, чтобы хоть так охладить тело, вернулся к Огненной черте, насколько она подпустила его, с мгновение, не больше, помедлил на берегу и прыгнул в казавшуюся почти чёрной кровавую реку.
Прыгнул по-солдатски, стоя, и тут же ухнул с головой, оттолкнулся от скользкого, как развороченное человеческое тело, дна, всплыл, плотно сжав губы, чтобы даже случайно не хлебнуть, и его властно поволокло назад, к Коргциту. Ну, Валсу ты переплывал, а она и шире, и ты в полном вооружении, и с берега по тебе стреляли, так что, давай вперёд, по-другому тебе за Черту не выбраться, плыви теперь до упора. Либо выплывешь, либо отнесёт тебя в Коргцит, и тогда всё напрасно и всё зря
Мокошиха и Нянька пристально смотрели на заметавшийся в плошке огонёк, не замечая тяжело задышавшего, судорожно дёргающегося тела.
Пошёл? недоверчиво спросила Нянька.
Пошёл, кивнула Мокошиха. И строго добавила: Пока сам не выйдет, и мы не поможем.
Знаю, кивнула Нянька. Как бы не упал, привязать его, что ли?
Зачем? Сильно биться начнёт, и так удержим. Ну, кровь не вода, а плыть можно.
Лишь бы не нахлебался, озабоченно сказала Нянька, с мягкой, но властной силой придерживая молотящие воздух кулаки.
Плыть было тяжело, он не мог ни на мгновение остановиться передохнуть: сразу сносило назад. И он упрямо, то и дело окуная лицо в густую горячую жидкость, потому что Огненная черта уже была совсем близко, плыл вперёд. И даже не увидев, почувствовав, что вот он заветный рубеж, набрал полную грудь горячего дымного воздуха, нырнул и, как когда-то на Валсе под горящей нефтью, поплыл в глубине Стиркса, упрямо пробиваясь против течения и стараясь не думать о том, что русло может оказаться слишком узким для него.
Трещал и метался в плошке огонёк, дёргались на стенах чёрные причудливо изломанные тени трёх сцепившихся в схватке тел. Судороги, выгибавшие, сотрясавшие его тело, были настолько сильны, что Нянька с Мокошихой вдвоём еле удерживали, не давая упасть или разбиться о стену. Его лицо налилось кровью, стало багровым, вздёрнулась, собралась к носу верхняя губа, обнажив белые острые зубы, дыхание стало громким и хриплым, стон прорывался воем
нет, он не сдастся, нет, он выдержит, надо выдержать, кровь горячая, как кипяток, значит, он как раз под Огнём, нет, ну же, давай, слабак, мозгляк, сумел вляпаться, сумей и выбраться, ну же, не сдавайся, нет, нет, не-ет