Затем старик кратко объяснил, как определить рост и вес человека, а также положение в бою, исходя из характера ран на трупе.
Даюн замер. Он понял: его товарищи пали от руки одного человека, однако убийцей считал Шао Цзюнь. Не мог же старик определить, что произошло, основываясь только на двух ранах. Евнух Юй в нерешительности заговорил:
Господин тиду
Но тот перебил его:
Господин Работорговец, спасибо за помощь. Дальше вам лучше направиться в Макао. В деле с господином Пилосом вы сыграли большую роль.
Каждый из Восьми тигров имел прозвище: Фэн Черт, Цзюй Демон, а Вэй Виня называли Змеем. Он был прекрасным шпионом и когда-то стоял во главе караула. Во время той церемонии именно Винь обнаружил в столице тайное место собраний Братства ассасинов, благодаря чему их удалось уничтожить. Кроме Чжан Юна и Юй Даюна, в число Тигров входил человек по имени Ма Юнчэн, отличавшийся садистскими наклонностями. Конечно, каждому из восьмерки приходилось убивать, но этот евнух наслаждался процессом, чем заслужил прозвище Мясник. Во время императорской церемонии схваченные члены Братства ассасинов в конце концов оказались в руках людей Юнчэна, поэтому им оставалось лишь молиться, чтобы их просто обезглавили.
Работорговцем же называли Даюна. Также говорили про последнего правителя династии Ся[17] евнух Юй не относился к числу его верноподданных и получил прозвище по другой причине. Император ставил себя на один уровень с солнцем и луной, а простой народ считал сорняками. Об этом даже написали песню с такими словами: «О солнце, почему ты не зайдешь? Погубишь ведь нас обоих». Даюн не имел большой власти, зато характером напоминал императора.
Слушаю и повинуюсь, склонившись, произнес Работорговец.
Старик Юн снял перчатки, вернул их в бамбуковую трубку, а затем сказал:
Только сначала похорони как положено Черта и Пан Чуня.
Прежде тиду говорил холодно, но сейчас не смог сдержать тяжелого вздоха.
Даюн подумал: «Гао Фэн мертв Снова нет никого, кого можно было назвать семьей. Почему всегда складывается так?» мужчина не озвучил свои мысли, а лишь поклонился и сказал:
Конечно.
Пожилой господин развернулся и направился к выходу. Все так же молча Цю Цзюй быстро подошел и открыл двери, пропуская вперед господина Чжана, после чего вышел следом. Евнух Юй поспешил проводить гостей, хотя они не обращали на него внимания, идя к паланкину.
На землю опустились сумерки, а в небе появились звезды и луна, озарившая мир серебряным светом. В паланкине Демон стоял сбоку от Чжан Юна, не смея сесть, а тиду в глубоких раздумьях сидел с прямой спиной. Лишь спустя долгое время старик прервал тишину:
Как думаешь, Шао Цзюнь до сих пор на северном склоне горы?
До этого момента телохранитель стоял, не поднимая головы.
Она вернулась возродить Братство ассасинов и, раз уж столкнулась с одним из нас, вряд ли осталась на склоне, глядя на главного евнуха, ответил мужчина.
Логично, однако Тиду чуть заколебался, но продолжил с мрачной улыбкой: Девка все еще может находиться неподалеку от горы Волун.
Думаете? Там лишь Академия Нань Дацзи удивленно сказал Цзюй.
Нынешний ректор данного учебного заведения, господин Ван Янмин, связан давней дружбой со стариком Юном и в прошлом положил конец бунту нинвана[18]. В течение месяца он подавил военный мятеж и схватил главаря бунтовщиков Чэнь Хао. Тогда император Чжу Хоучжао пожелал лично возглавить поход, а господина Чжана назначили в авангард. Вопреки всеобщим ожиданиям, император даже не успел добраться до места конфликта, а Янмин решил вопрос с мятежом.
Но нашелся в этой ситуации один угодливый сановник, который очернил имя господина Вана, заявив, будто тот давным-давно вступил в сговор с мятежниками. А потом, увидев, что дела плохи, направил оружие против бывших союзников. Вот только Чжан Юн быстро разгадал намерения сановника и лично защищал Янмина перед императором. С тех пор между этими двумя завязалась крепкая дружба. Именно из-за этого Юй Даюн не решился тревожить ректора, когда узнал о том, где убили Гао Фэна и Пан Чуня. Однако у тиду имелись подозрения о связи господина Вана с Братством ассасинов.
Тишину ночи нарушало тихое шарканье ног тех, кто нес громадный паланкин двадцать четыре крепких солдата хуатуй[19]. Старик лично отобрал их из столичного гарнизона. В начале династии Южная Сун князь Чжан Шао Цзюнь сформировал из высоких, крепких и красивых мужчин, находящихся на службе в армии, специальный военный отряд, где каждому бойцу сделали на ноге татуировку. Отряд получился небольшим, зато каждый солдат обладал невероятный силой. А для Юна, представителя бедного аристократического рода, элитные воины стали носильщиками.
Неожиданный ответ тиду сбил Цзюя с толку, поскольку тот не читал поэта Лу Ю:
«Есть то, о чем мы сожалеем, поручаем ежели другим»
Но Демон понял смысл сказанного и подумал: «Господин с самого начала не мог никому доверять».
Не доверять никому это кредо Восьми тигров. Сами себя они называли Белыми тиграми[20], но люди видели в них лишь кровожадных убийц, и такое имя не прижилось. В прошлом из восьмерки лучших евнухов выделялся Лю Цзинь, которому служил невероятный преданный человек Чжан Юн. И кто бы мог подумать, что во время бунта в уезде Аньхуа тот воспользуется случаем и обвинит своего господина, а затем приговорит к казни «Тысяча порезов».
«Выжидать удобного случая, а затем нанести смертельный удар это стиль господина тиду», подумав так, телохранитель более не смел смотреть прямо в глаза старику.
* * *
На следующий день утром Чжан Юн и Цю Цзюй прибыли в Академию Нань Дацзи. Эти двое считались самыми могущественными людьми при нынешнем императоре, однако сейчас оделись в простую одежду, и даже паланкин с носильщиками пришлось оставить у подножия гор.
Привратник на входе заставил их внести свои имена в список посетителей. Почтенный У, посмотрев в лист, подумал: «У пожилого господина очень красивый почерк», а вслух спросил:
Позвольте спросить, господин Чжан прибыл сюда для обучения или подискутировать о дао[21]?
Обычно в академию приходило два вида людей: одни искали наставника и знания, а другие хотели проявить себя в спорах в стенах известного учебного заведениях, воспользовавшись славой оного. Два человека перед привратником мало походили на студентов: мужчина выглядел чересчур неотесанным, и вряд ли его интересовала учеба, а старик Странно ходить на занятия в таком возрасте. Если же они пришли порассуждать о дао, то не очень-то походили на философов. Старый У сам не блистал эрудицией, но так или иначе знал иероглифы и мог прочитать развлекательные истории наподобие «Доступного изложения анналов троецарствия». Более того, через него проходило огромное множество людей, и он порой с первого взгляда мог понять, что за человек перед ним. Только эти двое вызывали у привратника непонятные чувства.
Услышав вопрос, тиду ответил:
Прошу вас передать господину Вану: пришел его старый друг Чжан Юн.
Старый У удивился, невольно встал и сказал:
Так вы давний приятель главы! Простите мою грубость! Господин Чжан, пожалуйста, подождите немного, я сейчас же доложу.
Слава академии во многом заслуга Янмина. Даже местный князь, приложи все усилия, не смог бы так. Привратник видел немало тех, кто хотел поговорить с ректором, а вот друзей главы академии всего ничего. Он поспешно вышел из своей будки и, сделав пару шагов, вдруг увидел ученика со свитком в руках: тот шел и проговаривал текст, время от времени опуская глаза в текст, проверяя, все ли запомнил. Присмотревшись, старый У понял, что перед ним Ван Цзи, ученик самого ректора, поэтому поспешил обратиться:
Господин Ван!
В этом году ему исполняется двадцать восемь, а он родился здесь, в деревушке на северном склоне горы. Три года назад молодой человек провалил экзамен в Министерстве церемоний. Услышав о возвращении господина Вана, тут же пришел в академию, желая стать его учеником. Сейчас Цзи сосредоточенно готовился к предстоящим экзаменам в столице, поэтому повторял материал, даже когда шел куда-то. Когда старый У неожиданно окликнул его, парень поднял голову:
Почтенный У, что случилось?
Привратник быстро подошел к Цзи и прошептал:
Прошу вас передать вашему наставнику: к нему прибыл старый друг Чжан Юн.
Ван Цзи остолбенел, ведь знал, кому принадлежит это имя. С трудом проглотив ком в горле, молодой человек подумал: «Пришел главный дворцовый евнух и самый могущественный человек в стране! Как он здесь оказался? Не ради учебы ведь приехал Они правда с наставником друзья?»
А затем поспешно ответил:
Хорошо, почтенный У, я провожу гостя.
Господин Ван вел занятия в зале Высшей Добродетели. Конфуций говорил, что принцип высшего образования заключается в высокой добродетели, и эта мысль являлась кредо академии. Перед залом располагался дворец трудов этого философа, а позади палата почитания собранных канонов. Раньше она называлась книжным хранилищем, но после реконструкции академии название изменили.
Ван Цзи довел Чжан Юна и Цю Цзюя до нужного зала и сказал:
Господа, подождите немного здесь. Я схожу и сообщу наставнику о вашем визите.
Услышав, что студент просит подождать снаружи, Демон разозлился. Свое прозвище он получил не просто так, хотя в присутствии старика Юна старался держать себя в руках. Сейчас телохранитель не посмел вспылить, однако не сдержался и тихо сказал:
Господин тиду, эти студентишки слишком высокомерны.
Ученики академии действительно отличаются от нас, но это не повод забывать о правилах приличия, сказал старик с усмешкой.
Слушаюсь как можно более равнодушно ответил Цзюй, хотя в глубине души чувствовал себя униженным и озирался по сторонам.
Зал Высшей Добродетели сделали достаточно просторным, потому навес над входом получился высоким. Когда телохранитель посмотрел наверх, то на углу стрехи увидел корм и небольшую птицу, похожую на сокола. Ее глаза холодно блестели. Мужчине стало противно, и он мысленно выругался: «Проклятая тварь, смотришь на людей свысока, как и эти школяры!» думая об этом, Цзюй увидел, как из зала вышел человек и направился к ним. Не дойдя около десяти шагов, незнакомец заговорил:
Милый друг, мой привратник не узнал тебя, а ученик бросил в ожидании Непростительно!
Вышедший встретить был никем иным, как ректором Ван Янмином. В нынешнем году ему исполнилось пятьдесят четыре, но, несмотря на возраст, он сохранил природную красоту и умение располагать к себе одной лишь улыбкой. При его появлении даже вспыльчивому Цю Цзюю показалось, что подул легкий весенний ветерок и усмирил гнев Демона.
Дорогой Янмин, столько лет не виделись, а твои манеры все такие же, как и раньше! Нужно отпраздновать нашу встречу, сказал Юн, выйдя вперед.
Незнакомые люди сочли бы тиду ученым, прибывшим вспомнить старую дружбу, но никак не военачальником.
Гости поднялись по ступеням, входя в зал Высшей Добродетели. Во время занятий господин Ван поднимался на помост и вел занятия для студентов, которых к нему приходило столько, что на всех не хватало места, и некоторым приходилось стоять снаружи в надежде услышать часть лекции через открытую дверь. Сейчас же внутри находились всего несколько студентов, повторяющих материал. Заметив ректора, молодые люди встали и почтительно поклонились, а затем вернулись к учебе. Ректор проводил тиду и его телохранителя наверх, задержавшись, чтобы послать Ван Цзи за чаем. Старик Юн со вздохом сказал:
Ушел на заслуженный отдых, с любовью учишь таланты, и все относятся к тебе с почтением
Ах, если бы! Просто присматривать за студентами и учить добродетели передел мечтаний На деле же все не так просто, с улыбкой сказал Янмин.
Кстати, не только с тобой мы давно не виделись, но и с Иннином, улыбнулся евнух Чжан.
Говорят, несмотря на почтенный возраст, он бодр и энергичен, а кому много есть дано, с того много взыщется Мы с ним давно не говорили. Юн, неужели вы не виделись в столице?
Этому «мальчишке» больше семидесяти, а норов тот же: в столь почтенном возрасте в груди бушует пламя, и душа не знает покоя. Император снова назначил его начальником трех приграничных районов, поэтому за эти два года, боюсь, не было возможности встретиться.
Цю Цзюй продолжал слушать их разговор, полагая, что тиду вот-вот решит обсудить ситуацию с найденным телом одного из своих лучших евнухов, но старики вели обычную дружескую беседу после долгих лет разлуки, хотя Демону все время казалось, будто господин тиду своими словами делает какие-то намеки. Тот не только вспомнил старую дружбу, но и затронул последние столичные новости, а также дела минувших лет, когда они вместе усмиряли бунт.
Вдруг Юн сказал:
А этот стих и есть твое наставление студентам?
Именно. Мне даже неловко
В комнате наверху зала Высшей Добродетели, где принимали гостей, висело четыре свитка, на каждом из которых виднелась надпись:
Сердце не ведает добра и зла Они рождаются в нашем сознании.Благомыслие есть познание их.Творить добро и искоренять зло Значит постигать суть вещей.Ректор всю жизнь занимался учением о духовном самосовершенствовании, говоря, что оно необъятно, как мир, но уместил всю суть в эти четыре строки и назвал их «Единство познаний и действия». Вне дворца младшее поколение заучивало его наизусть.
Тиду тщательно осмотрел все свитки и сказал:
Друг мой, сама вселенная становится нашим сердцем, если в нем нет ни зла, ни добра. В таком случае мысли, знания и материальные вещи не выходят за пределы вселенной, а значит, не делятся на злые и добрые. Почему же их так разграничивают?
Истинные мысли не хорошие и не плохие, действия уже можно разделить, а знания источник действий. Постижение сути вещей достигается через повышение знаний, и тогда понимаешь: ради добра нужно искоренять зло, рассуждал Янмин.
У Цю Цзюя пошла голова кругом, он подумал: «О чем говорит этот седой школяр?»
Старик Юн с радостным лицом воскликнул:
Теперь все понятно!
Два человека обменялись любезностями, и тиду сказал:
Время позднее, нам уже пора. Милый друг, не будь я глупым евнухом, то остался бы в академии учиться у тебя.
В действительности Чжан Юн был старше Ван Янмина на несколько лет, но говорил с ним крайне вежливо. Ректор, поддерживая этот стиль общения, поблагодарил приятеля и попросил Ван Цзи, своего лучшего ученика, проводить гостей. Подслушав разговор наставника и его друга, молодой человек мигом зауважал старика Юна, подумав: «Не ожидал от евнуха, хоть и обладающего властью, такой образованности. Правду говорят, нельзя судить книгу по обложке». Четверостишие-наставление, кстати, Цзи знал назубок, хотя никогда не думал, что первая строчка противоречит остальным трем. Однако господин Чжан не только понял это, но и, вопреки ожиданиям студента, вступил в спор с автором, по-настоящему взбудоражив парня.
Покинув академию и спустившись с горы, тиду с телохранителем поднялись в паланкин и отправились в путь. Через какое-то время старик Юн тихо заговорил:
Цю Цзюй, пусть разведчики проверят всех людей ростом метр восемьдесят пять и выше, которые появлялись здесь в последние три дня.
Телохранитель ничего не понял из разговора своего господина и ректора академии. Среди Восьми тигров, конечно, были умные и начитанные, как Вэй Винь, а некоторые знали от силы пару иероглифов. Демон Цзюй относился к последним. Поэтому даже предположить не мог, что такого в словах собеседника услышал старик Юн, раз отдал столь необычный приказ. Стыдясь своих умственных способностей, телохранитель пробубнил: