Чем обязаны? спросил он, настороженно оглядывая полицейского.
Хотел бы поговорить с хозяином дома по поводу происшествия по соседству, с Олениной.
Хозяин отсутствуют. Могу доложить хозяйке, Елене Павловне.
Хорошо, пусть будет Елена Павловна, согласился урядник.
Скоро к нему спустилась немолодая дама с седыми локонами на висках. Присутствие в гостиной полицейского не вызвала никакого удивления. «Несмотря на старания Петренко, все соседи уже в курсе», подумал Иван и оказался прав.
Ах, какая трагедия! сразу заговорила она. Анна Андреевна Какое несчастье! Простите
Иван Иванович Трегубов, представился полицейский. Совершенно согласен с Вами, любая смерть это трагедия, но, Елена Павловна, скажите, Вы хорошо знали покойную?
Не так чтобы очень, скорее, просто по соседски, у Олениных был свой круг общения, ответила Елена Павловна.
Скажите, а Вы были дома вчера?
В основном, да, только на обед мы были приглашены к сослуживцу мужа.
Ничего не заметили необычного у Олениной, может, видели, как кто-то приходил или уходил? спросил Иван.
Да нет, не видела, а вот Филипп вечером ходил к Анне Андреевне.
Филипп?
Да, Вы его выдели, он Вам открыл дверь, пояснила хозяйка дома.
А зачем он ходил к ней? заинтересовался Трегубов.
Мальчишка какой-то принёс нам письмо для неё, ошибся домом, а Филипп взял зачем-то и мне отдал. Я ему и говорю: дурак, зачем взял, ты же умеешь читать. Видишь, Олениной Анне Андреевне? Иди отнеси его соседям.
И что же, отнёс?
Конечно, отнёс. Зачем мне чужая переписка? возмутилась Елена Павловна.
В котором часу это было, не вспомните? спросил Иван.
Филя! Поди сюда! Расскажи господину полицейскому, когда отнёс письмо.
Филипп не заставил себя долго ждать, очевидно, находился рядом, прямо за дверью, и подслушивал.
Точно не помню, часов не имею собственных, извините, но смеркалось как раз, ответил слуга.
А кто был дома? Кто взял письмо? продолжил опрашивать Филиппа урядник.
Хозяйке и отдал.
Это точно была она? Не горничная, не лакей?
Точно она. Что я, горничную от барыни не отличу? обиделся Филя.
Хорошо, спасибо, Трегубов обрадовался, что теперь можно сузить промежуток времени, когда погибла Оленина, с суток Филимонова до прошедшей ночи.
Что за мальчишка принёс письмо, можете описать? спросил Иван.
Да мальчишка, как мальчишка, Филя непроизвольно почесал затылок, лет десять, не босяк, но и не с благородных, может, какого приказчика сын. Белобрысый, с родинкой над губой, картавил чуть. Больше не вспомню ничего.
И на этом спасибо. А что на конверте было?
Да ничего, только имя: Олениной Анне Андреевне.
А зачем же Вы его взяли? удивился Иван.
Сам не знаю, ответил Филипп, чтобы Елена Павловна решила, что с ним делать дальше. Моё то дело маленькое.
Когда Трегубов вернулся в дом Олениной, не узнав больше ничего полезного от остальных соседей, труп уже увезли. Петренко уехал, Семёнов ждал Трегубова на улице, караулил его лошадь.
Ну, что, поехали? облегченно сказал он, когда увидел Ивана. Вот твои адреса, держи.
Нет, пока никуда не едем. Оленина вечером получила письмо, прямо перед смертью, нужно его найти. Мало ли что, вдруг в нем причина происшествия?
Не видел я никакого письма, вздохнул Семёнов, слезая со своего коня.
Они вернулись и перевернули весь дом вверх дном, им помогала Ульяна, которая обычно вела корреспонденцию хозяйки. Нигде письма, про которое говорил Филипп, не было.
Получается, кто-то побывал здесь ночью и забрал его, задумчиво подвел итог обыску Трегубов.
Получается, так, согласился с ним Семёнов. Может, это и есть преступник.
3.
Столбов был в искреннем недоумении: зачем он мог понадобится столь высокому начальству? Полицмейстер Тулы подчинялся только губернатору, и в его ведении была не только полиция, но суды и тюрьмы. Также он отвечал за многие аспекты жизни города, такие, как пожарная охрана, обеспечение правопорядка в общественных местах и во время мероприятий, бесперебойная работа всех государственных учреждений города, а иногда даже выступал как цензор. В своей повседневной работе Илья Петрович редко сталкивался с Тришатным, который сейчас ожидал его в полицейском управлении.
Когда пристав подъехал к нему, то увидел стоящий у входа экипаж. Рядом с ним, вышагивая то туда, то сюда, нетерпеливо металась полная фигура тульского полицмейстера.
Comment allez-vous, Илья Петрович? поприветствовал пристава Тришатный.
Merci, pas mal. Только, извините, Александр Александрович, французский совершенно забыл. Не в том обществе вращаюсь.
Cest vrai. Контингент у Вас ещё тот! Давайте, залезайте ко мне, нас ждут, едем скорее.
Кто же? удивился Столбов.
Губернатор. Давайте давайте. Трогай! приказал он кучеру.
Сергей Петрович?!
Вы что, знаете ещё каких-то губернаторов? Конечно, Сергей Петрович.
А зачем?
Приедем узнаем. Вы мне вот что скажите, Илья Петрович: слышал, отказались от повышения? Не хотите быть исправником?
Отказался, правильно Вы услышали.
Зря Вы это. Недальновидно. Грядут большие перемены в полиции. Намедни я был в столице. Там говорят о выделении в полиции отдельной службы сыска, которая бы только преступниками занималась, а охрану правопорядка хотят полностью перенести на городовых. Здравая идея, как считаете? А Вы у нас известная личность в городе по поимке всяческих негодяев и мерзавцев, могли бы возглавить такое отделение.
Вы же сами знаете, Александр Александрович, пока до нас что-то из столиц дойдёт лет десять утечёт.
Не соглашусь с Вами, Илья Петрович. Тульская губерния это не провинция Вам какая. Вы окончательно решили? Может, ещё подумаете? Я Вас не тороплю.
Да, окончательно. Бюрократия это не по мне, стар уже для этого, подготовлю себе смену и в отставку.
И что, есть достойные кандидаты? поинтересовался полицмейстер.
Только один, и пока ещё неопытный, честно признался Столбов. Сами знаете, как с кадрами: не идёт к нам образованная молодежь. Да и платят по нынешним временам немного.
Знаю, знаю. Кто таков, этот votre protégé?
Трегубов Иван, сын разорившегося помещика.
Постараюсь запомнить. Приехали. Быстрее, прошу Вас, Сергей Петрович давно ждёт.
Сергей Петрович Ушаков был не один из кресла поднялся мужчина средних лет в мундире с генеральскими эполетами: в глаза бросалась роскошная ухоженная борода, проницательные глаза из-за стекол очков изучающе пробежались по Столбову. Илья Петрович, конечно, узнал в генерале начальника императорского оружейного завода Бестужева-Рюмина, который приходился племянником известному участнику декабрьского восстания двадцать пятого.
Илья Петрович, заговорил Ушаков, двигая в такт словам своими пышными бакенбардами, мы Вас позвали, поскольку у нас есть некое недоразумение, для которого надобен активный, опытный и, при этом, деликатный человек. Мне помнится, недавно всё это про Вас говорил Фёдор Александрович Свечин. С его слов, Вы успешно разрешили историю с пропавшей лошадью. Также вот, и Александр Александрович подтвердил мне, что Вы подходящая фигура для подобного поручения.
Я польщен таким отношением к моей особе, ответил Столбов, но не соблаговолите ли объяснить мне, в чём дело? Ибо я в полном неведении. Александр Александрович ничего не рассказал мне по пути сюда.
Он и не знал. Василий Николаевич, прошу Вас, введите в курс дела Илью Петровича.
Генерал вышел немного вперёд и заговорил с приехавшим приставом.
Дело, действительно, деликатного свойства, продолжил уже Бестужев-Рюмин. Нужны быстрые результаты и минимум публичности во время следствия.
Я весь во внимании, сказал Столбов.
С завода пропали практически законченные экспериментальные образцы винтовок, которые разрабатываются для перевооружения армии, сказал Василий Николаевич. Поэтому это вопрос государственной важности, который может дойти до самого Вы понимаете, о ком я?
Кажется, начинаю, ответил Илья Петрович, который начинал понимать, как он был прав, что внезапный вызов к начальству не несёт ему ничего приятного.
У Вас есть опыт, которого, скажем так, нет у руководства завода. Нужно найти эти винтовки и найти злоумышленника.
Скажите, Василий Николаевич, а для кого могут представлять ценность эти винтовки? В них есть что-то уникальное?
Ума не приложу, кому это нужно, ответил Бестужев-Рюмин. Это винтовки с новым замком магазинного типа, то есть, многозарядные, ещё не прошедшие испытания, запланированные на следующий год. Как я говорил уже экспериментальные образцы.
Могут ли некие иностранные государства быть заинтересованы в этих разработках?
Сомневаюсь, честно сказал генерал. Как показала Балканская кампания, мы несколько отстали в этом вопросе. Сейчас мы находимся в положении догоняющих, чтобы уравнять шансы. Однако, полностью отмести эту версию я не могу, потому как лицензия на производство определенного типа оружия стоит очень дорого. Но всё же, скорее я бы подумал на внутренних недоброжелателей, противников прогресса, которым традиции важнее блага Отечества.
Как бывший пехотный офицер, я хорошо понимаю, о чём Вы говорите, сказал Столбов.
Тогда не мне Вам рассказывать, что есть у нас генералы, с презрением в голосе сказал Бестужев-Рюмин, которые против магазинов в стрелковом оружии. «Одного патрона достаточно!» Они считают, что умение солдата должно нивелировать недостатки его оружия. «Стреляй редко, но метко» слышали такое?
Приходилось, подтвердил пристав. Когда нужно приступить к расследованию и какими силами?
Прямо сейчас, сказал Василий Николаевич. На заводе Вас встретит штабс-капитан Мосин Сергей Иванович, он член особой комиссии по разработке магазинных ружей, возглавляет инструментальный цех, и вообще сейчас основной конструктор экспериментальных образцов. А какими силами не знаю. Александр Александрович?
Берите всех, кто нужен, Илья Петрович, вопрос государственной важности. Это приоритетное расследование.
После беседы с Бестужевым-Рюминым и Ушаковым, Тришатный вернул пристава в управление.
Поручение ответственное, напутствовал на прощание полицмейстер Столбова, не подведите меня, Илья Петрович. А про повышение подумайте, подумайте!
Будем стараться, Александр Александрович, ответил пристав.
В душе он послал проклятие в адрес Свечина и его жеребца, из-за которых он оказался втянут в какую-то политическую историю, коих Столбов пытался старательно избегать в силу своего характера. На завод он решил отправиться завтра по утру, благоразумно решив, что утро вечера мудренее, а ему необходимо время, чтобы обдумать линию своего поведения.
Утром, когда Трегубов только появился у полиции, его там уже ждал Столбов с лошадьми.
Здравствуйте, Илья Петрович. Вы куда-то уезжаете?
Доброе утро, Ваня. Мы уезжаем вместе. Вторая лошадь для тебя. Едем на завод.
На завод?
На оружейный завод.
Но зачем? удивился Иван.
Пропали некие ружья, ответил Столбов, но это тайна, ты никому не должен об этом говорить, хотя по моему разумению, если, действительно, случай серьезный а пока мне видится, что это так то это надолго не скрыть.
Понятно, ответил Трегубов, залезая на коня.
Пристав и урядник, беседуя, медленно двинулись в сторону моста через реку. Тем временем город просыпался, и на улицах было всё больше людей, спешивших по своим делам.
Расскажи мне, что там с Олениной, попросил пристав.
Пока не очень понятно, начал рассказывать Иван. У нас две версии: убийство и самоубийство. В любом случае Филимонов считает, что случайно так не упасть. Мы с Вами так и думали, когда были в доме. Либо Анна Андреевна прыгнула, либо её скинули. Филимонов назвал время смерти от утра воскресенья, но мы сузили его до ночи с воскресенья на понедельник.
Почему? заинтересовался пристав.
Соседский слуга отнёс ей письмо вечером в воскресенье, она ещё была жива и, судя по всему, была одна дома, прислугу отпустила, я про горничную и лакея.
Что было в письме?
Неизвестно. Его принес мальчишка, который ошибся домом, и слуга уже сам передал его Анне Андреевне, пояснил Трегубов.
Письмо не нашли? понял пристав.
Нет, не нашли. Мы с Семёновым просмотрели весь дом, но письма нигде не было.
Значит, кто-то побывал ночью в доме, сделал вывод Столбов. Возможно, это важно, и письмо было либо поводом к самоубийству, либо к убийству. Ты допросил лакея? Он сообщил что-то интересное для нас?
Да, допросил. Он говорит, что у покойной есть несколько родственников, не таких состоятельных, как Анна Андреевна: её сестра с мужем, сестра покойного мужа, свой сын, внебрачный сын покойного Оленина и двоюродный брат. Павел, лакей, говорит, что все они не любили его хозяйку и имеют меркантильные интересы к её состоянию.
Проверь кто наследует, подсказал Столбов.
Как раз сегодня собирался заняться, Илья Петрович.
Императорский оружейный завод находился по другую сторону реки Упы относительно центра города и управления полиции, где служили Столбов и Трегубов. Производство оружия в Туле имело давнюю историю: ещё в семнадцатом веке здесь началось литьё пушек, а затем Никита Демидов основал фабрику по производству оружия. В восемнадцатом веке Пётр I открывает казенную фабрику, и на её территории работают уже тысячи оружейников. Почти век спустя уже Павел I передает управление производством военным. В тысяча восемьсот семьдесят пятом году Александр II присваивает заводу, на котором работает уже более двадцати тысяч человек, статус «императорского». Трегубов, который никогда не бывал на заводе ранее, с удивлением и интересом рассматривал суету вокруг цехов и мастерских, где отливали оружие, сверлили дульные отверстия, изготавливали замки и затворы.
Штабс-капитана Мосина полицейские нашли в инструментальном цехе. Молодой офицер плотного сложения со слегка округлой формой лица внимательно посмотрел на Трегубова и Столбова, а затем предложил жестом выйти, ибо говорить в шуме, производимом многочисленными станками, было невозможно.
Пристав представился, и Мосин предложил пойти в здание правления завода. Пока они шли, Иван оглядывал огромные корпуса, которые, по всей видимости, были построены не так давно.
Сергей Иванович, расскажите, пожалуйста, что мы ищем? начал с главного вопроса пристав.
Пропали три опытных ружья. Это даже не экспериментальная партия, которая обычно состоит из нескольких десятков ружей и отправляется на тестирование в армию или в Ораниенбаум, где сейчас проводят испытательные стрельбы, а прототипы оружия.
Как я понимаю, это совершенно сырые образцы, которые будут постепенно доводиться до ума. Они чем-то отличаются от типовых изделий завода?
Да, это так. Мы будем смотреть, как в них работает затвор, и вносить изменения в конструкцию. А именно затвором они и отличаются: в этих винтовках магазинный затвор. Вы, наверное, знаете, что это? с сомнением посмотрел на полицейских штабс-капитан.
Конечно, ответил пристав, я бывший офицер и прошел Крымскую кампанию.
Тогда Вы должны понимать, что это значит для нашей армии, Мосин с уважением посмотрел на пристава и стал говорить свободнее. Мы отстали в вооружении от многих армий Европы это показала не только осада Севастополя, где именно качество оружия, с моей точки зрения, и стало причиной поражения. Как Вы знаете, мы потеряли тысячи солдат из-за низкой дальности и плохой кучности стрельбы наших ружей. Шутка ли сказать, разница и в том и другом, по сравнению с оружием англичан и французов, была в три или четыре раза хуже! Но даже совсем недавно, во время Балканской кампании, тот же вопрос встал очень остро. И вот, наконец-то, на него обратили внимание. Но, к сожалению, у нас всё меняется очень медленно: много инстанций, в каждой кому-то что-то приходиться доказывать это первая проблема, которая сейчас решена путем создания специальной комиссии. Другая проблема состоит в сопротивлении всему новому. Доходит до того, что в приоритет скорострельности ставят удобство взятия ружья на караул! Вы можете в это поверить?