Ну ладно-ладно, я шучу, засмеялся Кислый.
Шутник, блин! не успокаивался дембель. Ща на очки у меня пойдёшь! пригрозил он и громко засмеялся.
Через некоторое время вернулся с гитарой Гоген.
О-о-о-о! обрадовался Ивашка. Давай, братуха, садись сюда!
Гоген сел, взяв гитару, чтобы играть, и посмотрел на дембеля.
Ты куда смотришь? спросил его дембель.
На вас, ответил Гоген.
На нас? удивился Фёдор, оглядываясь и пытаясь понять, куда же смотрит гитарист. Меня тут много стало, что ли? Или ты меня на «вы» называешь?
Ну да, ответил косой.
А-а, понимающе промычал дембель. Это я косой? Или ты косой? скосил он свои глаза.
Это я, обречённо выдохнул Гоген.
Ладно, братух, не обижайся на пьяного дембеля, извинился солдат, потрепав Гогена по плечу. На «вы» не надо ко мне! Чё я тебе, прокурор, что ли? На «ты» обращайся. Меня Фёдор зовут! дембель протянул гитаристу руку.
Гоша, ответил Гоген, и они пожали руки.
Знаешь эту про дембелей? спросил Фёдор и снова напел строчку из песни.
Ну замялся гитарист. Так-то слов не знаю, но подобрать можно.
Сыграли и спели, как смогли, любимую дембельскую песню.
А вот эту знаешь? Там типа: роту на обед «дед» с ремнём на яйцах построил. Потом он там стул пихнул и всё такое, а? задумавшись, спросил солдат и напел мотив.
А! «Гоп-стоп-стоп, зелень»? Да. Эту играл как-то, сказал музыкант и попробовал звучание гитары, взяв несколько аккордов.
Гоген сыграл песню про «Зелень». Потом другую. Третью. Дембель всё время спрашивал, знает ли «маэстро» ту или иную композицию. Потом решился сам попробовать, как делать проигрыш на двух басовых струнах, а на второй строчке переходить на бой, и начал играть солдатскую песню с романтикой афганской войны про пакистанский караван.
Остановив игру после первого куплета дембель виновато сказал: Ах-х! Короче, я слова забыл.
Тут пришёл Слава Антонов с водкой и колбасой.
О-о-о! обрадовался дембель и отдал гитару хозяину. Всё! Давай, братва, подходи! За вас! За нас! За «Птиц»!
Антонов выложил на стол две бутылки «Русской», буханку чёрного такого же, как «кирпичик», только круглого, такой только в Жуковском пекут, колбасу и овощи.
Дембель достал из кармана блестящую палочку и умелым движением превратил её в нож-«бабочку». Потом попробовал покрутить им, складывая и снова раскладывая, но уже получалось коряво и не очень умело.
Главное развернуть быстро, оправдался он. А остальное потом отработаем. На-ка, порежь колбасу и хлеб, сказал он Кислицину.
Нормальный аппарат! восхищённо сказал Кислый, взяв вещицу в руки.
Мне «молодой» подогнал! поведал Ивашка.
Чё за «молодой»? удивился Сергей.
Ну, мой «молодой» «стриж», объяснил солдат. У каждого дембеля свой «молодой» есть. У некоторых два.
А-а-а! Это типа «духи», что ли или «черпаки» там, «деды» всякие, да?
Ну да.
А кто там у вас вообще-то есть? поинтересовался Кислицын.
Ну кто, ёмана? почесал затылок дембель. Сначала ты «запах», до присяги. Потом, после присяги, становишься «духом». «Запахов» и «духов» обычно не напрягают. Только по работе: копать там, строить чё-нибудь, убирать, наряды «тащить». Потом, как полгода отслужил становишься «молодым» или «стрижом». Ну у нас «молодыми» зовут.
А «слоны» есть? перебил Кислый рассказчика.
«Слоны»? «Боевые»? улыбнувшись, уточнил Фёдор. Это те же «духи бесплотные». В других частях «слоны боевые», а у нас «духи бесплотные», пояснил он. Ну так вот «молодым» можно «тренчик» это такая штучка на ремне шлёвка называется, которая вот тут болтается, чтобы в неё свободный конец ремня заправлять, солдат показал на свой белый ремень. У меня нет, Дембелям можно не носить, ёмана. Ну так вот, тренчик этот, нужно на ширине ладони от бляхи носить, вот здесь слева. А «молодым» можно к бляхе сдвинуть. Сразу видно, что «перевели». Любой «дед» может спросить: «Кто «перевёл»?», а «молодой» отвечает: «Тот-то!» и всё если всё по «закону» никаких претензий. Как срок подошёл полгода, как первые «запахи» в часть пришли, на табуретку ставят на четвереньки и из ремня косичку делают, вот так, ёмана Ивашка снял свой парадный ремень и свернул его по особому, внешне стало напоминать косичку. Вот так! повторил он и потряс «косичкой». И шесть раз по жопе хлещут, по количеству месяцев службы, а потом «печатью» закрепляют бляхой по жопе. Потом на жопе месяц синяк вот такой звезда от бляхи «сверкает», ёмана. И тогда «молодой» начинает «шуршать» для «дедушки»: «рожать» ну значит доставать всё, что нужно. По работе его напрягают уже меньше. Зато «рожай», ёмана, что «дед» прикажет. Мне вон «молодой» «бабочку» «родил», он глазами указал на лежащий на столе нож. «Дед» из «духа», если пацан достойный, то и пораньше может себе в «молодого» «перевести».
Дембель закурил и продолжил:
Потом, как «черпанулся», значит год отслужил, дембеля переводят «молодых» в «птичников». Типа «черпаки», но у нас их «птичниками» или «фазанами» зовут. Как птица же есть такая фазан? Только ударение на первый слог «фазан» «птица», короче «птичник»! Я даже в армии в «птицах» был, прикинь? Круто вообще, ёмана!
Ребята весело и одобрительно зашумели.
«Птичник» «тренчик» сзади носит, типа как хвост у птицы! засмеялся Фёдор. В «птичников» переводят так же, как и в «молодых», только двенадцать раз ремнём по жопе бьют, ёмана, а потом тоже «печать» бляхой. Когда семь-восемь раз тебе шлёпнули, жопа вааще «огнём горит», шесть-то раз ещё не так, а вот двенадцать тяжеловато, но ты терпишь, потому что знаешь, как печать поставят, всё тебя никогда и никто больше не напряжёт! Фёдор глубоко затянулся с важным видом и продолжил: А потом, как «полторашку» уже оттянул «дедом» становишься. «Тренчик» на правую сторону переводишь. Потом «стодневка» начинается сто дней до приказа остаётся, и «дед» всю «стодневку» своё масло «молодому» отдаёт. А как приказ «приходит» мой двадцать седьмого апреля был, всё, ёмана становишься дембелем! дембель растянул довольную улыбку. «Тренчик» вообще можешь срезать. Шевроны срываешь. По хорошему нужно и лычки срывать, но сержантов за это «шакалы» «ебут», поэтому сержанты с лычками ещё ходят. А ефрейторы вообще лычку никогда не носят. Поговорка есть: «Лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора», ёмана, вот и не носят. А так там пол части ефрейтора. Ну вот как-то так у нас устроено всё было. Наливай давай! Чё сидим! За мой дембель давай «жахнем»!
***
Каждый божий день после учёбы в ПТУ Дима Пономарёв приезжал в Томилино на остановку «ВУГИ», под балкон своей Рыжей Бестии, в надежде увидеть заветный знак полиэтиленовый пакетик. Теперь он не приезжал задолго до назначенного времени. Он появлялся обычно к трём или даже в половине четвёртого, чтобы при удачных обстоятельствах (пакетик на балконе) оставалось не очень долго ожидать встречи.
В День Победы он так же, как и в предыдущие дни, приехал примерно в половине четвёртого. И о, чудо! Пакетик снова висел на верёвочке. Сердце бешено заколотилось, в штанах всё зашевелилось от нахлынувших воспоминаний о романтических минутах, проведённых с той, ради которой он ежедневно колесит по железной дороге из Жуковского в Томилино и обратно. Дмитрий был безмерно рад, что сегодня снова увидится со своей Рыжей Соней. Он сразу же, насколько позволяло его мужское начало, которое увеличилось и мешало двигаться, помчался или, лучше сказать, поковылял к условленному месту магазинчику «Железнодорожный».
Привет, красота! сказал Дима, когда Раиса подходила к нему.
Они страстно обнялись и слились в горячем поцелуе.
Я так рада тебя видеть, ответила подруга после того, как отлепила свои губы от пономарёвских.
Я тоже, они снова слились в поцелуе.
Было жарко. Парень и девушка пошли куда-то по тенистым улицам.
Ну и где Серёга на этот раз? поинтересовался Дима.
Этот урод опять к Маргошке пошёл! обиженно проговорила Рыжая Соня и выпятила нижнюю губу. Ну и пусть катится, козёл!
Дима шёл молча, понимающе кивая головой.
Мне так тебя хотелось вчера, она улыбнулась, мило сморщив нос, и прижалась к его плечу щекой. В ванной закрылась и тебя вспоминала. А ему не дала! Рая снова надула губки. Недостоин! Пусть дрочит, придурок!
Вы чего поругались с ним, что ли?
Да! Раиса махнула рукой. Он догадался, что мы с тобой виделись. Я, оказывается, трусы наизнанку надела, тихо сказала она и, стыдливо прыснув, по-лошадиному пошлёпала губами.
Дмитрий сдержанно улыбнулся.
Капец, я растяпа, конечно, продолжила рассказ Рыжая, приложив ладонь ко лбу. Да ещё и в синяках вся. У меня на заднице прям ладонь твоя, вот так вот отпечаталась, она показала растопыренную ладонь, а потом приложила её к левой своей ягодице. И вот тут ещё на ляжке. Во! Смотри!
Она нагнулась и задрала длинную, почти до пола, юбку, оголив левую ногу. Потом, развернув своё мягкое место к Дмитрию и отведя краешек своих белых трусиков, продемонстрировала зеленоватый отпечаток явно мужской пятерни на бледной коже её восхитительной округлости. Затем она, на мгновение нагнувшись и заглянув себе под юбку меж ног, выставила левую ногу вперёд, показывая такой же отпечаток руки на стройной, манящей ножке, с внутренней стороны бедра.
Пономарёв снова почувствовал сильнейшее возбуждение.
Ты, может, потом бы показала? глупо улыбаясь, смущённо проговорил он. А то тут всё-таки люди ходят.
Да и хрен на них! Пусть ходят! горделиво ответила Рая, поправляя юбку. Кому не нравится пусть не смотрит!
Прохожих поблизости, правда, не оказалось. Те, что были в зоне видимости, находились на почтительном расстоянии и не обратили внимания на этот «стриптиз».
Как такое может не понравиться?
А как этому мудаку не нравится?.. раздражённо бросила девушка, снова взяв Пономарёва под руку, и, сделав небольшую паузу, добавила: Походу.
Э-э Что «походу»? не понял Дмитрий.
Не нравятся, походу, моему мужу мои ноги! тщательно выговаривая слова, сказала Рая. Ему, походу, вот такие вот жирные ляхи нравятся! она показала руками размер большого арбуза. Вот пусть и валит к этой своей жирной твари!
Я вот что-то никак не «вкурю», произнёс Дима. Ему, значит, можно любовницу иметь, а тебе нет, что ли? Как-то не равноценно. И вообще, как ты ему рожу не расцарапала ещё?
Да выдохнула девушка. Тут долгая история.
А я никуда не спешу.
А я спешу! Рыжая Бестия вытаращила на Диму карие, а при дневном свете ещё и с зеленоватым оттенком глаза. Чего ты думаешь, я с тобой? Просто так? Мне трахаться нужно! Понимаешь?
Пономарёв аж поперхнулся и закашлялся.
А этого придурка на двоих не хватает, с досадой и взволновано говорила девушка. А щас и ваще! Я сама на принцип пошла за его ревность грёбанную и не дала ему. А мне надо! сказала она, глубоко дыша и глядя Пономарёву прямо в глаза. Пошли ко мне, а? уже несколько смягчившись и с молящим выражением на лице попросила Рая.
А можно?
Тормоза всё равно нет, проговорила Рыжая. Пока они там натрахаются Потом жрать ещё будет Может, часа через два вернётся. Ну через час
Они по одному вышли из дома и направились вдоль Егорьевского шоссе в сторону станции Томилино.
Ну, так ты мне расскажешь свою «долгую историю»? Пономарёв опять завёл тему про отношения в их семье.
Да чего тут рассказывать-то? отвернувшись, выдохнула Раиса. Мы с Маргушкой подружками были. Ей с парнями не везло вечно. Жирная! Ты же видел её? Тяжело ей без парня-то. А я сама разнообразие люблю в постели она заглянула Диме в глаза и вздёрнула бровями. Ну и когда замуж-то уже вышла, думаю: «Как бы подруженции своей помочь?». А парни-то никогда против групповушки не бывают. Ну и спросила и у неё, и у этого она мотнула головой, имея в виду Тормоза. И вуаля! Что бы вы думали? Они оба согласились, Раиса расплылась в саркастической улыбке. Ну, мы и стали заниматься сексом втроём. А потом она как-то у нас была Праздник какой-то был! Двадцать третье февраля, по-моему! Да, точно! Двадцать третье! Короче, я нахерачилась чё-то, смущаясь подобно Карлсону, произнесла Рая. Усну-ула протянула она, тяжело вздохнув. И они там, короче, вдвоём кувыркались всю ночь. С тех пор он ещё и к ней отдельно стал ездить иногда.
Ни хера себе, у вас детектив промолвил потрясённый Дима, почёсывая затылок.
Трудно так, конечно. Подруга называется! обиженно произнесла девушка. Но я сама во всём виновата. Сама предложила. Что посеешь, то и пожнёшь!
Не делай добра, не получишь зла! вспомнил поговорку Пономарь.
О! обрадовалась Рая. Точно! Прям, как у меня! Сделала добро подружке, а теперь сама как дура! Блин. Что-то мне опять так тебя охота. Может, пойдём куда-нибудь в лесок?
***
Было около семи вечера, и сумерки только начинали лёгкой дымкой наползать на улицы. В школьном спортзале было не очень темно: свет ещё проникал сквозь завешанные верёвочной сетью окна, расположенные под самым потолком. Менее часа назад закончились занятия второй смены. Но в спортивном зале, в очередной раз предоставленном для проведения дискотеки, всё уже было готово к этому мероприятию: маты и другие спортивные снаряды убраны в подсобку, в торце зала установлен диджейский стол. На пульте диджея горела настольная лампа. Из колонок уже звучала танцевальная музыка с шармом французской картавости «Вояж, вояж». Фонари светомузыки ритмично мелькали в такт звучавшей мелодии, отражаясь на стенах и потолке разноцветными овалами.
У входа на дискотеку толпился народ.
Женщина и мужчина завуч и физрук школы стояли у дверей, тихо переговариваясь между собой. Они следили за тем, чтобы в дискотечный зал проходили только ученики этой школы. Посторонние не допускались. Также эти педагоги контролировали соблюдение порядка посетителями дискотеки. Иногда они делали замечания кому-то из проходивших мимо учеников.
Парни и девушки здоровались с учителями и друг с другом, смеялись, украдкой курили, чтобы школьные церберы не увидели. Как правило, строго с проходом на дискотеку было только в начале мероприятия, а ближе к середине, когда на улице становилось темно, контроль ослабевал и пройти уже можно было и «чужим».
Отдельной группой, в стороне от входа, стояли несколько взрослых молодых людей.
К ним подходили, уважительно здороваясь, подростки. Некоторые из них оставались в этой группе, но большинство после приветствий отходили.
Давай, может, в «Молоко» съездим завтра, а? прикуривая, сказал один из взрослых парней Илья Автократов. Там хоть нормальная обстановка, продолжал он, не вынимая изо рта сигарету, которая «заплясала» в губах, рисуя дымные зигзаги. А то чё-то надоело в этом гадюшнике постоянно тусить.
Молодой человек сильно затянулся и выдохнул густую струю дыма.
Илья был, как обычно, в меланхолическом настроении. Чёткий проборчик его уложенной гелем с эффектом мокрых волос причёски и свисающая на лоб завитушкой «мокрая» прядь придавали ему деловой вид.
М-м-м! заинтересованно промычал его приятель с аккуратными, уже мужскими усами, тоже прикурив и затянувшись. Давай! Давно не ездили. Далеко, правда, чухать туда.
У говорившего был ещё более ухоженный и солидный вид, чем у Автократова. Он был крупным и крепким, со здоровым румянцем на лице. Густые тёмные волосы с проседью, аккуратная стрижечка: коротко по бокам и средне сверху, дополнялись тщательно постриженными и расчёсанными такими же густыми усами с «серебряными» нитями седых волос. Звали его Олегом Спиридоновым. Для друзей он был Спиридоном, или Усатым. На самом деле он был гораздо моложе, чем выглядел: ему было всего восемнадцать, летом должно исполниться девятнадцать. Видимо, болезнь у него какая-то была. Олег всегда выглядел намного старше своих сверстников. А усы он ещё в седьмом классе начал отпускать, как только пушок над верхней губой стал приметным.