А Вы, Котов, помогите новенькому побыстрее освоиться в коллективе.
На что Сергей согласно кивнул:
Понял, сделаем.
Но поток речи Владимира Борисовича от видимой покорности старшины не уменьшился, и он с новой силой продолжил излагать мысли, которые, по всей видимости, его очень тревожили. Он напомнил о порядке в каютах, о соблюдении формы одежды, о распорядке дня и очереди практикантов в столовой во время приёма пищи. По его мнению, практиканты мешали там членам экипажа.
Неожиданно Владимир Борисович что-то вспомнил, встрепенулся и напомнил, что завтра после обеда будет отход и, посмотрев сквозь круглешки очочков на Лёньку, неожиданно грозно приказал:
И чтобы завтра к восьми утра на разводке был как штык! Понятно?
Не ожидавший такой перемены в настроении начальника Лёнька, что тот китайский болванчик, послушно закивал головой:
Так точно! Всё ясно.
Таким всплеском эмоций Владимир Борисович, видимо, исчерпал весь свой запас начальственности и, махнув рукой на застывших Сергея с Лёнькой, вяло закончил инструктаж:
Всё, идите. Я вас больше не задерживаю, и бессильно откинулся на спинку кресла, которое так и не покинул в течение всего разговора.
Выйдя из каюты начальника практики и спустившись палубой ниже, Сергей махнул в сторону каюты начальника:
Ты на него особо внимания не обращай, понизив голос и усмехаясь, поделился он с Лёнькой. Трендит вечно какую-то ерунду. Хоть что-нибудь толковое за последний месяц сказал бы! Ты лучше Здора слушайся. Вот это мужик! с чувством подтвердил свои слова Сергей, выставив большой палец.
А кто такой Здор? уточнил Лёнька.
О! протянул Сергей. Это наш второй механик. Николай Васильевич это что-то!
Тут они подошли к курсантским каютам, Сергей открыл дверь, которая была рядом с той, куда привёл Лёньку Андрюха, и широким жестом показал:
А здесь у нас есть свободная койка. Так что устраивайся тут. И, войдя в каюту, хлопнул по койке второго яруса у иллюминатора: Твоя будет. И не забудь получить бельё, напомнил он и ушёл.
Глава девятая
На двухъярусной койке, стоявшей у входа, отодвинулись занавески, и на Лёньку уставились две заспанный физиономии, а он после ухода Сергея остался в неведении стоять посередине каюты.
Парень с верхней койки легко спрыгнул на палубу, подошёл к Лёньке и, крепко пожав руку, представился:
Миша.
Парень оказался ростом с Лёньку. Что-то странное отличало его от всех тех, с кем ему пришлось встретиться сегодня. Лёнька никак не мог понять, что именно, но когда Миша назвал себя, то моментально понял. Его выделяли выразительные глаза и непомерно большая голова с взъерошенными остатками волос.
Лёня. В ответ Лёнька сильно тряхнул руку Михаила и получил в ответ пружинистый ответ, что говорило о том, что Миша, несмотря на свой интеллигентный вид, силушкой обладает.
С нижней койки выкарабкался другой парень и протянул Лёньке ладонь:
Сергей, тут же пошутив: Что, говоришь, вместе куковать тут будем? Ну давай устраивайся. Сам-то откуда будешь? Он с неподдельным интересом рассматривал Лёньку, но тот на его вопрос ответить не успел.
Дверь каюты распахнулась, и в неё ввалился ещё один персонаж.
Это был парень с Лёньку ростом, сухощавый, с взъерошенной копной русых волос, в распахнутой на груди рубашке, от которого шёл жар.
Парень держал в руках две большие сумки, которые осторожно поставил около рундуков. Освободившись от груза, он с облегчением выдохнул и плюхнулся на свободный стул возле стола.
Фу-у! громко выдохнул он и, помянув всех чертей и матерей, закончил свою тираду: Да чтоб я ещё поддался на вашу провокацию и ходил в эти магазины
Чё, купил, что ли? спокойно поинтересовался Миша, не обращая внимания на возмущение вошедшего, и, присев на корточки, открыл одну из сумок.
Проверив её содержимое, он констатировал:
Во! Это то, что надо. Все бурелые и не очень крупные. Довезём до Провидения, а что не довезём, то сожрём, тут же пошутил он.
Лёнька непроизвольно глянул в сумку. Там лежали помидоры. Это его удивило, и он посмотрел на Мишу:
Это чё у вас такое?
Не видишь, что ли? поднял на него голову Миша. Это мы обещали привезти нашим знакомым в Провидения, вот и купили. Не много ли? он перевёл взгляд на пришедшего парня, который, расслабившись, сидел в кресле и вытирал с лица пот.
Нормально. Самое то что надо! отмахнулся тот и посмотрел на Лёньку: А тебя чё, тут поселили, что ли?
Ага, утвердительно кивнул Лёнька.
Ну тогда держи краба! улыбнулся пришедший и, привстав со стула, протянул Лёньке руку. Василий, громогласно заявил он при этом.
Леонид, в тон ему ответил Лёнька и вцепился в протянутую ладонь.
Василий энергично потряс её и тут же спросил:
А бельё ты уже получал? в его голосе даже прозвучали заботливые нотки.
Лёнька удивился тому, с какой скоростью поменялось настроение у Василия, но вида не подал.
Не успел ещё. Только что получил инструктаж у Борисыча, а старшина Котов показал койку, пожав плечами, спокойно пояснил он.
Так чё ты тут стоишь? чуть ли не взвился Василий. Сейчас кастелянша куда-нибудь свалит, тогда ищи-свищи её. Только после отхода сможешь бельё получить. Тем более обед же скоро!
При чём здесь обед и кастелянша, Лёнька связать не успел, поэтому поинтересовался:
А где она, эта кастелянша? и, надеясь на помощь, осмотрел присутствующих.
А, махнул рукой Василий, всё равно не найдёшь. Пошли, покажу, и, махнув рукой Лёньке, чтобы тот следовал за ним, открыл дверь и вышел в коридор.
По длинным коридорам, то поднимаясь, то опускаясь с палубы на палубу, Василий привёл Лёньку к заветному месту, где можно получить бельё. Василий оказался прав, сам Лёнька ни в жизнь бы не добрался до этого белья.
Помещением, где обитала кастелянша, оказалась небольшая чистенькая каюта с идеально наведённым порядком.
Под стать помещению оказалась и сама кастелянша. Симпатичная, невысокого роста женщина с аккуратным макияжем и перманентной завивкой. Такая завивка была в моде, и все красавицы Советского Союза щеголяли с такими причёсками. Поговаривали, что точно такая же причёска была у какой-то французской то ли певицы, то ли актрисы.
Лёнька в таких делах особо не разбирался, потому что его свободное время в основном занимали спорт и учёба. В девчонках ему больше нравились стройные ножки да коротенькие юбочки, а причёски были ко всему этому только каким-то дополнением.
Василий, судя по обходительному общению, был знаком с кастеляншей, поэтому получение белья не заняло много времени.
Возвращаясь назад, Василий игриво поинтересовался у Лёньки:
Ну и как тебе женский персонал у нас? кивнул он назад, в сторону покинутого помещения.
Как «как»? удивился Лёнька. Нормально. Старовата только. Сколько ей? Лет тридцать, что ли?
Где-то так, прищурив глаз, качнул головой Василий и с видом знатока поделился: Но ты не на возраст смотри. Женщина что надо. Тут про неё говорят, что она такой роман со старпомом крутит, что любая молодуха позавидует, и таинственно закатил глаза к подволоку, будто выдал какую-то сокровенную тайну.
Но времени рассказать об интригах, пронизавших шикарный пассажирский лайнер, у Василия не хватило, потому что они пришли в каюту, где Лёнька принялся застилать постель.
Он ещё не закончил с постелью, как в каюту зашли двое парней, одетых в курсантскую форму, но только со споротыми лычками и без гюйсов.
Один из них, назвавшийся Юрой, симпатичный парень ростом с Лёньку, с отточенными чертами лица и не в меру отросшими чёрными, постоянно лезшими ему в глаза волосами, которые он постоянно поправлял. Говорил он мало, больше прислушивался. Ему, как показалось Лёньке, очень хотелось увидеть и послушать новенького, который приехал чёрт знает откуда и будет с ними проходить практику.
Другой (потом выяснилось, что зовут его Сашей) постоянно старался шутить и сам же громче всех смеялся своим шуткам.
Если Юра на них только слегка реагировал, скромно улыбаясь, то Саша смеялся от души, но как-то казалось странным, что во время этого смеха рот у него раскрывается только чуть-чуть, как будто у него треснула губа и он боится, чтобы шрам на губе не причинил ему особой боли. Хотя губы у него были целыми, и никаких трещин на них не было.
Парни наперебой принялись рассказывать о прошедшем рейсе и о том, что их ждёт впереди.
Оказывается, они уже сделали один рейс на Провидения, который длился целый месяц.
«Орджоникидзе» стоял на линии Владивосток Провидения с заходами в Корсаков, Петропавловск-Камчатский (как они называли его, Питер), Беринговский, Анадырь, Эгвекинот. Последним портом был Провидения, где стоянка составляла больше суток.
Они откровенно делились переполнявшими их впечатлениями и старались довести до Лёньки все правила судового расписания.
Лёнька впитывал всё то, что говорили парни. Его всё интересовало. Тем более что отход был назначен на завтра, и он сам сможет воочию увидеть всё то, о чём ему сейчас рассказывали парни.
Одним из главных правил являлось то, что курсанты с восьми утра работают в машинном отделении до обеда. Обед в двенадцать часов, а потом им выделяются четыре часа на работу над составлением отчёта по практике. На вопрос Лёньки «Ну и что, составили уже отчёт?» Василий с полной серьёзностью ответил:
Конечно нет, чем вызвал всеобщий смех, а Саша указал на Мишу:
Он у нас голова. Мы ждём, когда он начнёт, так мы и передерём у него. Ну а если и Данилов присоединится к нему, он кивнул на скромно сидящего в стороне Сергея, то у нас с отчётами всё будет в ажуре, и рассмеялся громче всех.
Разговор так и продолжался бы до бесконечности, если бы Василий не взглянул на часы.
О! делано удивился он. Мужики! Мы так за базаром и обед прозеваем. Давайте-ка собираться. Там, наверное, экипаж уже заканчивает харчить, так что нам подгребаться пора.
Да не боѝсь ты, Гусев, тебя там никто не засамолётит, вновь подшутил над Василием Саша.
Василий с полной серьёзностью отреагировал на его нелестное замечание:
А ты, Шастин, вообще, если не хочешь идти, так и сиди тут и соси лапу дикого дикобраза, а без меня обеды не проходят. Вы все, как хотите, а я пошёл. Он поднялся с кровати, где сидел во время разговора, и направился к двери.
Обожди, Вась, ты чё, я же пошутил! подскочил со стула Шастин и последовал за Василием.
А тот, обернувшись к Лёньке, с удивлением посмотрел на него:
А ты чё, не пойдёшь, что ли?
Почему? Пойду, удивился Лёнька и, поднявшись со стула, пояснил: Так я же не знаю, куда идти.
Иди следом за мной и не ошибёшься, веско изрёк Василий и для верности подкрепил свои слова энергичным жестом.
Из соседних кают начали выходить парни, и толпа голодных курсантов с шутками и прибаутками двинулась в направлении столовой.
Столовая для экипажа имела два входа. Один от ресторанного камбуза, а другой со стороны кают второго класса, который проходил через уголок отдыха экипажа, где стояло несколько диванов и столиков для игры в домино и шешь-бешь. На столиках и сейчас в беспорядке лежали домино и коробки для шахмат и шашек, а диваны оказались завалены подшивками газет. В одной из переборок виднелись прорезанные квадратные отверстия, сквозь которые выглядывали линзы киноаппаратов.
Всё это мимоходом подметил для себя Лёнька, подумав, что тут можно будет посмотреть и кинофильмы.
Комната отдыха или, как её официально называли, Ленинская комната переходила в столовую, где в два ряда стояли столы для приёма пищи или места для просмотра кинофильмов.
За столы можно было садиться с обеих сторон на привинченные к палубе вертящиеся стулья.
В левом ряду сидели матросы, а в правом мотористы. Первые два стола слева, находившиеся ближе к раздаточной, предназначались для боцмана, подшкипера и матросов первого класса, а два других справа для токаря, сварщика, старшего моториста и мотористов первого класса.
Матросы второго класса с палубными практикантами и женским персоналом садились на оставшиеся столы слева.
Мотористы второго класса и курсанты садились на оставшиеся столы справа.
Места посадки, а особенно для старших чинов, занимать никто не имел права. Весь экипаж негласно придерживался этих правил.
Да и остальные члены палубной и машинной команды старались садиться на «пригретые» места. Поэтому неразберихи при приёме пищи никогда не возникало.
На каждом столе стояло по две кастрюли с борщом, тарелка с хлебом и отдельно в стопках пустые тарелки. Там же лежали ложки, вилки, и стоял вместительный чайник с компотом. Так что за шанцевым инструментом по помещению бегать не было необходимости.
Как потом стало ясно Лёньке, при штормовой погоде стеклянная посуда на столы не ставилась. Её по мере необходимости выдавали в раздаточной, туда же относилась и грязная посуда.
При входе в столовую весь этот гомон утих, а курсанты чинно и благородно устроились за столами, покрытыми клеёнками.
По мере уничтожения первого блюда каждый вставал и подходил к раздаточной, сдавал использованную тарелку, и ему, уже в чистую, накладывали второе блюдо. Суеты не было. Если кто не наедался, то без проблем выдавалась добавка.
Василий, увидев застеснявшегося от чинности и порядочности Лёньку, окликнул его:
Лёнь, ты чё это там застыл? Иди к нам. У нас тут как раз есть свободное место.
Лёнька, устроившись на вертящемся стуле рядом с Василием, присоединился к общей трапезе.
Так что утолить голод он смог без проблем. Тем более что борщ оказался очень вкусным, а котлеты абсолютно не похожи на курсантские. Они, конечно, имели некоторые добавки, но мясо в них было, и его вкус отчётливо ощущался.
А так как судно стояло в порту, и только что получили свежие продукты, на столы поставили салаты из свежих огурцов и помидоров.
«Так это, если не работать, а регулярно посещать столовую, при таком питании можно вскоре стать колобком», шутливо подумал про себя Лёнька.
Отобедав, парни потянулись из столовой на палубу. Василий снова провёл Лёньку по всем коридорам, трапам и вывел на кормовую швартовную палубу.
Курящие парни выстроились вдоль фальшборта и, опёршись локтями на планширь с видом бывалых мореманов, дымили дешёвыми сигаретами и папиросами.
Лёнька к подобной пакости старался не прикасаться, и сейчас, обойдя группку курящих матросов и мотористов, постарался оказаться в зоне, где дым не доходил до него.
Василий тоже не курил, и они, перейдя на правый борт, наслаждались тёплым летним деньком, разглядывая акваторию бухты и стоящие в рыбном порту суда.
Понаблюдав за бухтой Золотого Рога, по которой постоянно сновали мелкие буксирчики и пассажирские катера, Лёнька поделился с Василием проблемой, которая волновала его:
Слышь, Вась, тут мне надо кое-чего купить, не смог бы ты мне показать, где это можно сделать без проблем? Ты же местный, знаешь же всё Лёнька просительно посмотрел на Василия и предложил: Давай сходим в город.
Нет проблем, пожал плечами Василий, сходить можно. А что тебе купить-то надо? Василий с интересом взглянул на Лёньку.
Пасту зубную, одеколон, носки да, может быть, ещё чего в раздумье принялся перечислять Лёнька.
Ну это ерунда. В ГУМе это всё есть, с видом знатока успокоил его Василий. Тем более что на стоянке мы не работаем, да и недалеко тут. Видишь? Василий указал рукой в сторону памятника на площади.
Лёнька прекрасно запомнил памятник с красноармейцем и огромным флагом, когда они осматривали его с Сергеем и Виталием, поэтому согласно кивнул.