Пошевеливайся, нам пора! крикнул он журналистке.
Ее эта грубость вроде бы не задела, но плечи у нее как будто напряглись. Вместо того чтобы сорваться с места и побежать на «Хиганте», как требовал оператор, журналистка снова нацелилась на меня. Я застыла. Но она подошла и протянула мне руку.
Спасибо, что нашли для нас время Фурия, верно?
Оператор у нее за спиной уже просто кипел.
Я кивнула, а журналистка сказала:
Удачи на Южноамериканском кубке. Буду за вас болеть. Если что-то понадобится, дайте знать.
Спасибо! Но что мне могло от нее понадобиться?
Лусиана! Да пошли уже наконец! Оператор решительно напирал на нас, видно было вот-вот взорвется.
Лусиана глубоко вздохнула, словно прося небо дать ей терпения. Оператор схватил ее за локоть.
Мой источник с пятого канала говорит там на трибуне сам Титан!
Лусиана стряхнула его руку и, не сказав больше ни слова, побежала за ним к машине.
Визг покрышек и телевизионщики умчались.
Титан, Диего, приехал в Росарио.
4
Хассан, пошли, сказала Роксана. Под футболкой у нее поблескивала медаль. Мои родители хотят отвезти нас домой, пока матч «Сентраля» не закончился и на улицах еще нет пробок.
Вообще я терпеть не могу, когда Роксана зовет меня по фамилии. Но тут побежала с ней. Меня распирало от желания срочно сообщить ей, что Диего приехал и он на стадионе.
Диего Феррари был лучшим другом Пабло, гордостью нашего города и международной сенсацией. Пресса прозвала его Титаном, потому что прозвища Бог и Мессия уже были заняты Марадоной и Месси соответственно. О Диего говорили, что на поле он приковывает к себе больше внимания, чем королевская особа в толпе или на светском рауте. Он был из тех редких талантов, что рождаются раз в поколение. В прошлом году «Ювентус» заметил Диего и подписал в основной состав, прежде чем он успел дебютировать в «Сентрале».
Диего был моей первой любовью, с ним я впервые поцеловалась и, как миллионы по всему миру, была на нем помешана. Но я вовремя прикусила язык. Роксана Диего недолюбливала. Впрочем, ей вообще не нравился никто из мужчин-футболистов. «Все они нарциссичные гады», заявляла она, и, глядя на папашу и братца, я не могла с ней не согласиться.
А вот Диего он был совсем другой. Правда, я не видела его целый год. За такой срок человек может здорово измениться. Лично я изменилась. Кто знает, как на него повлияла мировая слава?
Мне нестерпимо хотелось увидеть его хоть краешком глаза. Скорее всего, он пойдет в бар напротив дома Роксаны отметить с парнями победу, если «Сентраль» выиграет, или напиться из-за проигрыша.
По идее, моей команде тоже пойти бы отмечать победу, но, в отличие от профессиональных футболистов, большинство из нас были на мели. Девочки расходились с поля, каждая в свою сторону.
Чао, Фурия, сказала Синтия.
Мия и Лукреция подхватили:
Чао, Фурия!
Сеньора Алисия укладывала в свой автомобиль инвентарь мячи, сетки для ворот, угловые флажки и прочее. Услышав, как все повторяют мое новое прозвище, она подмигнула мне.
Так, команда, никаких выходных! напомнила она.
Я помахала на прощание сеньоре Алисии и девочкам. И, не желая признаться себе, что надеюсь на встречу с Диего, пошла за Роксаной к машине ее папы.
Все улицы на подступах к стадиону были перекрыты. Даже когда сеньор Фонг объяснил, что живет в соседнем квартале, молодой офицер дорожной полиции остался непреклонен. На стадионе в тысячи глоток орали песню, и протесты сеньора Фонга потонули в этом громовом пении.
Un amor como el guerrero, no debe morir jamás
«Такая любовь, как у воина, умереть не должна никогда»
Пап, высади нас, мы быстрее дойдем пешком, сказала Роксана. Я так в туалет хочу ужас.
Ее родители заспорили, но наконец сеньора Фонг сказала:
Все в порядке, Густаво, давай их высадим. Мне все равно надо заехать в магазин на Авелланеде, посмотреть кое-что.
В таком случае, девочки, ваша остановка.
Только будьте осторожны, chicas, девчата! крикнула нам вдогонку сеньора Фонг, когда мы выбрались из машины.
Обожаю твоих родителей, призналась я Роксане. Мой папаша бы начал ругаться со мной, даже если бы сам хотел, чтобы я шла домой пешком.
Роксана пожала плечами, но щеки ее порозовели.
Да, они у меня ничего такие.
Мужской матч закончился, и со стадиона «Хиганте» потоком хлынули торжествующие болельщики. Они размахивали желто-синими полосатыми футболками и флагами, горланили церковные воскресные гимны, радовались победе «Сентраля», позабыв обо всем на свете.
Есть у футбола такое свойство: он заставляет забыть и о курсе доллара, и о грядущих выборах, и даже о личной жизни. На несколько часов жизнь становится прекрасна.
Мы с Роксаной стояли на перекрестке улиц Кордивиола и Хуана Б. Хусто, а перед нами компания парней и девушек распевала и прыгала на месте, ожидая, пока отъедет машина скорой. От лотка с горячими колбасками-чоризо поплыл аромат жареного мяса, и в животе у меня отчаянно заурчало. Улицу перекрывала цепочка дорожного патруля. Мы не успели и шагу сделать через дорогу, как поющая группка болельщиков оживилась. Какая-то девчонка подбежала к цепочке недовольных полицейских.
Самого Титана увидела! объявил один из парней. Диего Феррари.
Как и все вокруг, я повернулась к бару, словно подсолнух к солнцу. Тут-то из бара и правда вышел Диего, и улица взорвалась аплодисментами и приветственными возгласами. В потертой, но явно новой кожаной куртке и белоснежной футболке с портретом Лионеля Месси в образе Христа с нимбом, Диего выглядел стопроцентной звездой, каковой он и был. Каштановые волосы, гладко зачесанные со лба и блестящие от геля, упрямо вились над ушами. А в ушах при малейшем движении сверкали сережки. Бриллиантовые сережки.
Вокруг Диего толпились журналисты, а он все подписывал и подписывал то, что ему совали поклонники: листки бумаги, футболки, детское одеяльце, голую руку.
Роксана развернулась ко мне.
Ты знала, что он приехал?
Я не успела даже ответить «нет».
Amore mío, fai lamore con me![4] звонко выкрикнула у меня за спиной девица лет двадцати с чем-то, и мы аж подскочили.
Роксана безудержно расхохоталась. И хотя я думала, что умру на месте от стыда за эту девицу, но на меня тоже напал смех.
Года два назад Роксана прямо помешалась на книге и фильме «Три метра над уровнем неба». Вроде классика, но Роксану здорово зацепило. Она везде ставила метки «3м_У_Н». Даже итальянский начала учить, чтобы прочитать роман в оригинале, и меня тоже заставила заниматься за компанию. Я развлекалась произносила по-итальянски всякие хулиганские фразочки, которые мы бы ни за что не рискнули сказать в жизни. Так вот фраза, которую выкрикнула девица, она как раз была моя.
Девица выкрикнула ее еще раз, громче, и, похоже, Диего ее услышал. Я даже издалека увидела, как он покраснел. Прикусил нижнюю губу и помахал поклонникам. Мне захотелось кинуться к нему, позабыв обо всем. Я уже собиралась сказать Роксане, что нам надо домой, но тут Диего взглянул прямо на меня. И просиял ослепительной улыбкой. У меня от нее перехватило дыхание.
Камила! крикнул он и замахал, мол, давай сюда, давай ко мне.
Однако Роксана заслонила меня и поспешно напомнила: «Журналисты!» Правда, я уже и сама юркнула за спины девушек, которые заспорили, кого же это звал Диего. И каждая заявляла, будто она и есть Камила.
Разумеется, обращался-то Диего ко мне, и подбежать к нему мне ой как хотелось. Но Роксана была права
Теперь, когда Диего вернулся домой из Италии, безвестной девчачьей команде и ее победе в женской лиге просто не выделят эфирного времени. Значит, я смогу затаиться: не понадобится сразу же сообщать родителям о Южноамериканском кубке до того, как это прозвучит в новостях. Но вот если журналисты, которые хвостом ходят за Диего, заметят меня тогда катастрофа. Тогда дома меня будут поджидать совсем иные неприятности, покруче.
Мы с Роксаной поспешили прочь из толпы. Как только мы оказались вне досягаемости камер, Роксана взяла меня под руку. Вымотанные матчем, мы в напряженном молчании заковыляли к ее дому.
О чем он вообще думает? наконец возмутилась Роксана, качая головой. Выставить тебя на всеобщее обозрение Остаток фразы потонул в шуме: мимо прокатил автобус, с подножки свисали болельщики и горланили песню.
Но я поняла, о чем она. Мысли мои лихорадочно скакали, как ликующие фанаты. Диего меня заметил. И окликнул без колебаний.
Я плотнее прижала к груди медаль под футболкой. Напоминание о самом главном сегодняшнем событии: моя команда выиграла.
Теперь мне точно придется рассказать обо всем родителям.
5
К тому времени, как я приняла душ и переоделась в наряд послушной дочери, автобусы снова пустили, а мой семичасовой успел уйти. От Роксаны я вышла гораздо позже, когда на город уже опустилась сырая и темная ночь. Автобус высадил меня на углу улиц Хосе Инхеньероса и Коломбрес. Далековато от дома, но все лучше, чем топать пешком через Эмпальме и Окружную. Фонари не горели, только мерцали звезды, и мамины слова об убитой девушке теперь не шли у меня из головы и больше не казались пустой угрозой. Я ускорила шаг.
Вот наконец и фонарь перед нашим домом номер шесть, горит ярким желтым светом. Без четверти одиннадцать вечера. Чем дольше буду оттягивать неизбежное, тем сильнее мне влетит. Я заставляю свое лицо превратиться в маску и прячу все следы бунтарского дня чтобы не выдать себя, чтобы по моему лицу невозможно было прочитать, как солнце прошило тучи, когда мы забили решающий гол, и как мы качали на руках сеньору Алисию, и как появился Диего в кожаной куртке и с уложенными волосами. Все эти картинки я спрятала поглубже в памяти, чтобы потом перебрать одну за другой, когда уйду к себе в комнату.
Салютик, сестра Пабло! весело крикнул мне какой-то шкет, прокативший мимо на велосипеде. Передай Жеребцу от меня привет!
Камила! громко крикнула я в ответ. У меня есть имя Камила!
Но он даже не обернулся, и вскоре его поглотила уличная темнота. В нашем окраинном районе большинство жителей не то что не знают, как меня зовут, они не знают о моем существовании. Для них я лишь сестра Пабло или дочка Андреса и портнихи у моей мамы тоже нет имени. Но я была полна решимости добиться того, чтобы мое имя узнали и запомнили. А Южноамериканский кубок как раз даст мне такой шанс.
Никто в нашем районе и не подозревал, что я переродилась и стала Фурией, и этот жгучий, потрясающий секрет я хранила в душе как талисман.
Я миновала четыре наружных лестничных пролета и сразу услышала громовой хохот отца из-за металлической двери. Свет в холле погас, и меня окутала сырая темнота. Я поглубже вдохнула ночной зимний воздух и вошла в квартиру.
И увидела знакомую картину застолья как всегда после матча. Брат успел расфуфыриться на тусовку и развалился в плетеном кресле вместе со своей подружкой Марисоль этот неизменный аксессуар теперь всегда болтался при нем. По бокам от отца, тоже принаряженного, расселись его дружки дядя Сезар и дядя Эктор. Вообще-то они были мне не родня, но с отцом дружили со времен юности.
В воздухе плыл аромат маминой домашней пиццы, и в животе у меня громко заурчало.
Принцесса Камила пожаловала! воскликнул Сезар, и я улыбнулась ему. У него всегда находилось для меня доброе слово.
Эктор обшарил меня взглядом с ног до головы, потом его глаза остановились на моей груди.
Поздновато для прогулочек, особенно приличной девушке, а? Поди сюда, поцелуй дядюшку, негритосочка[5]!
Он чмокнул меня мокрыми губами в щеку, я поморщилась и плотнее запахнула куртку, хотя под ней все равно ни черта не разглядишь, кроме черной футболки. Съязвить в ответ я не успела, потому что мама спросила из кухни:
Где ты была, Камила? Мы тебя ждали еще несколько часов назад. Почему на звонки не отвечала?
Я прикинула, что будет, если выложить всю правду: мол, опоздала, потому что моя команда выиграла чемпионат и я отметила это дело тем, что поехала полюбоваться на Диего. Они решат, будто я шучу. И все равно раскрывать свои тайны пока что слишком рискованно.
Прости, мам. Деньги на телефоне кончились.
Я скинула с плеча рюкзак и поставила поближе к темной прихожей авось там его никто не заметит.
Но не тут-то было.
Что там у тебя в рюкзаке? спросил отец притворно-будничным тоном.
Сезар и Эктор прилипли к телику там показывали повтор дневных матчей. Громкость была убавлена до минимума, и я знала безразличие на их лицах обманчиво, на самом деле оба ловят каждое папашино слово. Они тоже знали его как облупленного и понимали, что надвигается скандал.
Я глянула отцу прямо в лицо, набралась храбрости, которой у меня не было, и ответила:
Учебники по математике. И, не моргнув, добавила: Я ходила заниматься.
Куда?
К Роксане.
Папаша заулыбался как сытый кот.
Роксана это та смазливая китаёзочка из твоей школы?
А ты знаешь еще каких-то Роксан, пап?
Уголком глаза я заметила, как Пабло с застывшей улыбкой жестами показывает мне, чтобы я угомонилась. К счастью, папаша уже переключился обратно на телевизор: там как раз показывали в записи гол Пабло.
Вот увидите, национальная команда в этом году пригласит Паблито на чемпионат мира среди молодежных команд, сказал он.
Кого точно пригласят так это Диего. Сезар знал, как ударить приятеля Андреса по больному. Для буэнос-айресских боссов двое из Росарио многовато, Андрес. Диего теперь уже воспитанник «Ювентуса». Пабло с ним не тягаться.
Может, он и приехал к нам, чтобы встретиться с Ассоциацией футбола? добавил Эктор. Он ведь сегодня был на трибуне, я видел его собственными глазами. А ты, Паблито?
Мой брат пожал плечами, но глянул на меня, словно опасаясь, не ляпну ли я какую глупость.
Если бы.
Подумаешь, велика важность, приехал и приехал. Отец скрипуче хохотнул. Играет Диего хорошо, но Пабло произведет лучшее впечатление. Вот попомните мои слова. А тогда уж ему светит Европа. Но не Италия, а сразу «Барселона» или «Манчестер Юнайтед». Слышала, Камила? Поможешь нам подучить английский. Собирайте чемоданы!
На меня не рассчитывайте, ответила я, многозначительно глядя на Пабло, чтобы брат уяснил и запомнил: ссорюсь я с отцом, а не с ним. Я с вами никуда ехать не намерена.
Я бы свалила из этого дома при первой же возможности, только не за парнем, в том числе и не за своим братцем. Я уйду на своих условиях, за своей мечтой, а не за чужой. И главное никто не будет сидеть у меня на шее. Никто.
А папаша разливался, будто и не услышал моего возражения.
Мы за нашим Жеребцом поедем повидать мир. Наконец-то выберемся из этой крысиной норы и заживем как подобает. Как подобало бы мне, если бы тот чертов парагваец не сломал мне ногу.
Парагвайский сукин сын, буркнул Эктор.
Ты был лучшим, Андрес. Лучшим из всех, привычно подхватил Сезар.
Пабло лучше. Папаша подпустил в голос мелодраматического надрыва, который меня не брал. Он спасет нас всех.
Точно, поддакнул Эктор. Благодаря ему мы разбогатеем.
Марисоль поймала мой взгляд и закатила глаза к потолку. Будь у нее право решать, все миллионы Пабло достались бы только ей. Она уже успела выкраситься в платиновую блондинку а-ля Ванда самая известная botinera, охотница на звезд футбола. Братец что-то шепнул Марисоль на ушко, и она разулыбалась. От этой интимности меня аж тряхнуло.
Я пошла в кухню поздороваться с мамой. Поцеловала ее в щеку.
Привет, ма. Ты пойдешь с ними гулять?
Ответ я знала заранее.
Так поздно? Нет, bebé, деточка. Мне еще то платье дошивать хочешь, так помоги.
Ага, помогу. Только сначала сделаю домашку по бухучету. Уже сдавать скоро.