Ма-а-ам, ты там не утонула? А то твой телефон надрывается в комнате, стукнул в двери ванной комнаты сын.
Седьмая глава
Если ты, тварь, не освободишь квартиру в течение трёх дней, то пеняй на себя! шипел в трубку взрослый сын моего мужа, почти пятидесятилетний старик, прикрывая чем-то микрофон, чтобы изменить голос.
Конспиратор, блин! Со своего номера. Рука-лицо, как говорит мой сын.
Предупреждаю. Наш разговор записывается и будет предъявлен как доказательство в суде. Можете продолжать угрозы, спокойно ответила я.
Ты ещё пожалеешь! отреагировал Александр Петрович и тяжело засопел в трубку.
Ну что же вы стесняетесь? Не стоит держать в себе. Продолжайте! меня потряхивало от нервов.
Но лучше один раз всю эту мерзость записать, чем дёргаться на каждый звонок. Ничего. Послушаю. Да и вынесу в чёрный список номерок.
Выметайся из квартиры! взвизгнул Александр Петрович.
Вы бы хоть почитали закон, что ли? Александр Петрович, мы с сыном прописаны здесь, и квартира куплена в законном браке, и завещание на нас. Мало того, мы вступили в права наследования всем имуществом Петра Васильевича. На каком основании вы собираетесь нас выселять? И кто будет выселять? Вы понимаете, что эта ваша самодеятельность до первого звонка в полицию? устало спросила я.
Ты, тварь, смеешь мне ещё морали читать! Ты угробила моего отца и отжала у нас, законных наследников, имущество! Я уничтожу тебя! Ходи и оглядывайся, гадина! И ублюдка своего береги! Дам из-за угла молотком по башке, быстро свалишь в туман! разошёлся этот старик, разбрасывая вокруг себя свой внутренний мир.
Спасибо за откровенность, Александр Петрович! решила я, что достаточно наслушалась и положила трубку.
Сама тронула эту кучу. Говорили тебе, не связывайся!
С другой стороны, рано или поздно, но эти разборки меня бы настигли. Так что Хорошо, что сейчас. Не стоит гневить судьбу!
Распаренная после душа, нарыдавшаяся, я была так слаба, что совсем не хотелось прямо сейчас переться в полицию с заявлением. Честно сказать, самой вообще не хотелось туда идти.
Не скажу, что я сильно испугалась угрозы Александра Петровича, но сегодняшний день особенный.
День испытание.
Я закуталась поглубже в банный халат и потопала на кухню за горячим чаем.
Ярик, пока меня не было, убрал со стола и запустил посудомойку. Приглушённый свет от гаджета пробивался из-под его прикрытой двери.
Закипающий чайник освещал синим светом своей подсветки тёмную кухню. В стекле окна дрожало моё зыбкое отражение.
Когда Пётр Васильевич забрал меня из роддома с Яриком, и привёз сюда, в квартиру на проспекте Вернадского, я была растеряна. Совершенно не понимала, как ухаживать за ребёнком. Я была не готова к тому, что его голова это самая большая часть тела.
Когда я развернула пелёнки впервые, то боялась прикоснуться к малышу и стояла, плакала вместе с Яриком, не решаясь взять его на руки, чтобы помыть.
Пётр Васильевич научил меня всему. Он первый взял его в руки в нашем доме.
А когда через три месяца я от усталости стала засыпать на ходу, он нанял мне помощницу. И заставил доверить ей ребёнка. На три часа в день, чтобы выспаться. А после на полдня.
Благодаря появлению помощницы, я смогла возобновить учёбу и в дальнейшем устроиться на работу.
Ярославу было два года, а я уже работала, когда Пётр Васильевич посадил меня вот здесь, на кухне за стол и начал говорить о том, что молодой женщине не стоит быть одной. В интимном плане. Он говорил, что я должна встряхнуться и захотеть жить дальше. Захотеть быть с мужчиной.
Он попросил меня дать мужчинам шанс. Оглянуться вокруг и сходить на свидание. И не на одно. Рискнуть открыться мужчине.
Я пыталась возражать, лепетать что-то на тему супружеской верности, но Пётр Васильевич тепло улыбнулся и, поцеловав меня в лоб, сказал:
Ты же понимаешь, что брак между нами ненастоящий?
Нет, не понимаю! Вы столько делаете для меня! Самое малое, чем я могу отблагодарить, так это не бегать, словно не понять кто налево. Мне не нужно этого! Я не хочу! горячилась я тогда.
Отблагодари меня тем, что станешь счастливой! Найди свою любовь, девочка! тепло отозвался Пётр Васильевич.
Я не верю больше в любовь! Её нет. В вашей заботе и есть любовь для меня! Зачем мне искать иное? призналась я.
Просто пообещай мне, что попробуешь сходить на пять свиданий!
После того разговора я честно, оглянувшись кругом себя, назначила пятерых мужчин, с которыми пойду на свидание.
Первый программист с работы Яша. К нему я подошла в обеденный перерыв и предложила провести вместе вечер. Он обрадовался и весь вечер, размахивая руками, рассказывал мне, как он проходит какую-то игрушку.
Вычёркиваем!
Второй и третий, студенты с параллельного потока, действовали по одной схеме. Кино неловкое тисканье на задних рядах слюнявый поцелуй. Фу!
Четвёртого ухажёра я попросила меня сразу поцеловать и, судя по отвращению от прикосновения холодных пальцев, дальше заходить не было смысла.
А с пятым, студентом из моей первой, ещё юридической группы, мы стали друзьями.
Он отказал мне в просьбе с поцелуем. Обозвал дурочкой и велел ждать. С ним мы с удовольствием ходили в кино, ездили на пикники. И с Петром Васильевичем Лёня общался с удовольствием, консультируясь в сложных вопросах.
Вот ему я и решила позвонить, узнать, что он посоветует мне делать с новоиспечённым телефонным хулиганом!
Восьмая глава
Ты изменилась, встретил меня Лёня, Леонид Яковлевич, за столиком кафе неподалёку от моей работы в обеденный перерыв.
Стол был уже частично накрыт. Лёня работал недалеко, но всё же не так близко, чтобы позволить себе дождаться меня с заказом.
Вот, странно, да? Наверное, давно не виделись? нервно ответила я, глядя на блюдо с отбивной, от которой нежно отпиливал кусочек мой друг, и с раздражением понимая, что проглотить ничего кроме кофе я не смогу. Опять желудок от нервов противится пище. И при этом судорожно сжимается.
Четыре с половиной месяца назад, меланхолично ответил Лёня, прожевав ароматный и, наверняка, сочный кусок мяса.
Лёнька появлялся у меня после смерти Петра Васильевича?
Мне тогда было не до друзей. Я плохо помню нашу встречу, честно ответила я ему.
Как ты? отложил друг приборы и посмотрел, наконец-то, мне в глаза, опять нервничаешь?
Послушай, вот, протянула ему наушник. Я хочу подать заявление в полицию, чтобы идиота вразумили. Будь моим представителем.
Официант принёс мне кофе и стакан минеральной воды. Я ухватилась за горячую чашку, словно утопающий, не отводя взгляд от смурнеющего на глазах лица друга.
Жень, давай наймём человека, чтобы походил с Яриком пару месяцев? предложил Лёня, отдавая мне наушник.
Только хотела попросить тебя об услуге! Ты вращаешься в этих кругах и можешь мне посоветовать, согласно замахала я головой.
Ленька работал во вневедомственной охране. Что-то там по договорам. Но всё-таки ближе к полиции, чем я.
По его настоянию я давно уже поставила на пульт и квартиру, и дачу. С камерой слежения как то жить безопаснее.
Не хочешь на выходные съездить куда-нибудь, проветриться? предложил Ленька, с неодобрением сверля глазами мой стакан с водой.
Ой, сейчас включит режим «заботливая мамочка»!
Мне нужно появиться на даче и раскупорить её после зимы. Проветрить. Помыть. Приезжай, если хочешь, к нам на шашлыки? переключила я его внимание. Ярослав будет рад встрече, предложила я, прощаясь.
Попрощавшись с другом, подхватила сумочку и заторопилась к выходу. Ловя в отражении стеклянной двери привычно тоскливый взгляд мне в спину. Нет, Лёнечка! Я слишком ценю нашу дружбу, чтобы рисковать и завязывать нелепые отношения. Это не для меня!
Уже поворачивала за угол, и до входа оставались считаные метры, когда с шиком, в один приём вставая на нужное место, на парковку перед бизнес-центром подъехал понтовый автомобиль. Хищные изгибы, агрессивный вид, узкие фары и узнаваемая решётка радиатора. Немецкая классика. Тёмно-синий, цвета глубокого ночного неба.
Мягко открылась водительская дверь, и блестящий мужской ботинок опустился на грешную землю.
А следом и великолепный Константин явил нам своё сиятельное величество.
Он небрежно сдвинул на нос солнечные очки, чуть скривил свои губы и решительно направился к входу.
Пижон.
Я стояла, оказывается, спрятавшись за угол в тени здания, и меня трясло от волнения.
Больше всего на свете сейчас я хотела развернуться и бежать, не знаю, куда.
Отсюда!
От него!
Никаких нервов не напасёшься с такой жизнью!
Я трусливо пряталась в тени, уговаривая себя не поддаваться сиюминутным желаниям. Ведь реально не было смысла в прятках! Но как же рвалось сердце сбежать подальше!
Я знала, что Константин приехал ко мне. Чувствовала.
И совсем не хотела с ним встречаться.
Не сейчас!
В несостоятельности моей личной жизни он уже убедился, спасибо родственничкам.
А то, что я изменилась и постарела с тех пор, он тоже заметил. Уже не юная и свежая девочка. И до стандартов красоты мне не дотянуться никогда.
И, отчего-то мне очень больно было оттого, что Константин поймёт, что и как специалист я тоже не взлетела. Изменила своей мечте. Бухгалтер в конторе средней, очень средней руки совсем не то, чем стоит гордиться в карьере по сравнению с ним.
Постояла ещё минутку и решительно шагнула вперёд!
Ничего.
Все, что есть моё! Я не предавала никого и не бросала! Нет моей вины. Почти. Моя вина не дело этого пижона. Я свое заплатила сполна.
Переживу и это.
Нужно только взять себя в руки и перестать трястись, как лист на ветру.
Поднимаясь в лифте, старалась дышать на счёт, и найти в себе точку опоры.
На нашем этаже было пусто. Девчонки с ресепшена куда-то испарились. Я вошла в свой кабинет, никем не замеченная, и с удовольствием захлопнула за собой дверь. Невелика защита, но все же!
Не стала прихорашивается. Вот ещё! Только причесала непокорные кудри и села за стол.
Ждать.
Гулко отстукивали секунды настенные часы.
Кто-то пробежал по коридору.
Вдали заскрежетал лифт.
Прошло минут пять ожидания, а Константин так и не пришёл.
А с чего я взяла, что божественный Костик приехал ради меня? Ну, зажал он на парковке разочек по старой памяти, и что? Это повод гоняться за мной теперь?
Я хмыкнула и, расслабив спину, придвинула к себе стопку накладных.
Арбайтен, фрау! Не стоит мечтать на работе о высоких черноглазых красавчиках! Не про твою честь!
На третьей накладной дверь кабинета отворилась, и в неё бочком вошёл наш директор Дмитрий Алексеевич.
Знакомьтесь, Евгения Владимировна, наш новый партнёр, представил он мне ухмыляющегося Костика, уверенно осматривающего мой неказистый кабинетик.
Девятая глава
Не стоит, мы с Евгенией Владимировной старые знакомые. Можно сказать, близкие. Да, Ева?
Глаза нашего ДимЛелича округлились, и он закивал китайским болванчиком. Затем глянул на меня умоляюще и, пролепетав что-то о договорах, бочком просочился за дверь.
Похоже, мне придётся искать новую работу.
Я молча разглядывала Костика, уже не скрываясь.
Красивого породистого мужчину я выбрала в отцы своему сыну! Пожалуй, самого интересного из всех, кого встречала.
Скажи, ты скучала обо мне? Помнила меня? спросил тихо Костя, отворачиваясь от окна и устраивая свою задницу на мой подоконник.
Он серьёзно? Только за этим здесь распускает свои павлиньи перья?
Ты, наверное, хочешь познакомиться с сыном? спросила я как можно более спокойным тоном.
Что делать с ледяным комом в животе? И руки стали непослушными. Ватными.
Сыном? его брови взлетели, а в глазах плеснулась боль.
Чёрт! Я мысленно отвесила себе оплеуху. Ну как я могла так проколоться! Этот индюк самодовольный и не думал ничего складывать! Какие дважды два? К чему? Его не касаются чужие дети! Я сама сейчас своим болтливым языком выложила.
Почему ты мне не сказала о ребёнке тогда, десять лет назад? Константин подошёл к моему столу и, опершись о столешницу, склонился надо мной, нависая и продавливая своим физическим превосходством.
Помнишь, я приходила к тебе на кафедру в октябре? Помнишь, как ты меня встретил? Что сказал? Позволь, я напомню! «Женщина не должна так унижаться! Прекрати преследовать меня, Ева!» я немного помолчала. Я просто не успела ничего тебе сказать.
Костя моргнул и с шумным выдохом упал на жалобно скрипнувший стул для посетителей. И некоторое время сидел, явно ошарашенный новостями.
Умеешь ты, Женечка, поставить человека впросак
А после? Почему я не видел тебя на похоронах Владимира Дмитриевича? Почему ты не пришла проститься со своим отцом? спросил он, вскидывая голову и глядя на меня с подозрением.
О, да! Почему я не пошла на кладбище проститься с отцом, который умер от инфаркта по моей вине? Отличный вопрос! Прекрасное умение отстраняться от эмоциональной части и отключать эмпатию. Профессиональное! Если она у него вообще есть, эта эмпатия.
Я лежала в этот момент в больнице с угрозой выкидыша, ровно произнесла я недрогнувшим голосом.
Память, зараза, всё равно подсовывает горькие и обидные слова мамы. Бьёт прямо в сердце, как и в тот день скручивает от резкой боли живот.
Дыши! Дыши, Женечка. Это всего лишь прошлое. Это скоро пройдёт.
Ева. Я задам тебе вопрос. А ты мне на него спокойно ответишь. Хорошо? не замечая ничего вокруг себя, продолжал Константин.
Он пытливо уставился мне в глаза. Вокруг рта обозначились глубокие морщины. Лицо стало жёстким и злым.
Ты уверена, что это мой ребёнок? спросил он.
Я уверена, ровно ответила.
Вдох, три-четыре-*пять, выдох. Вдох Терпи, Женечка.
Дело в том, что я сдавал анализы и вероятность того, что я могу иметь детей, ничтожна. произнёс Константин и откинулся на спинку несчастного стула, глядя на меня со сложным чувством.
Прекрасно. Значит, нам не о чём больше с тобой разговаривать, как можно спокойно сказала я, испытывая нереальное облегчение.
Он уверен в своей правоте. Считает, что вывел меня, обманщицу, на чистую воду! И прекрасно! И давай, до свидания! Вали из моей жизни! Не тереби сердце болью, не вороши воспоминания, не напоминай мне о моих ошибках.
Уходи!
Но с мальчиком я бы хотел увидеться, если позволишь, проговорил Константин с вернувшейся уверенностью в голосе.
Нет! Он издевается?
Нет. Ни к чему ему такие знакомства. Зачем? Тебе праздное любопытство, а нам это зачем? Нет, Константин Игоревич, мой сын не зверушка в зоопарке. Не нужно вам на него смотреть.
Ева? Ты что? Я просто хотел хотел убедиться, что он не мой, дёрнул плечом и отвернулся от меня к окну.
Он не твой, ровно сказала я.
Ледяной ком медленно таял в моём животе, унося с собою боль и спазм.
Я ведь могу добиться экспертизы, Ева! с усмешкой произнёс мой бывший любимый мужчина.
Можешь, Костя. Ты можешь всё. Можешь влезть в наш хрупкий мир в своих грязных сапогах, вытаптывая любую жизнь вокруг, только чтобы потешить своё эго. Можешь поломать жизни юных и наивных детей вокруг себя. Тебе это ничего не стоит. Я знаю! Ты ведь не создан у нас для семьи! Эти мещанские радости не для тебя, я помню! пока говорила, я встала со своего места и, зеркаля Костину позу, нависла над ним.
Его чёрные глаза стали совсем непроницаемыми. Константин тоже поднялся со стула и чуть отклонился в сторону.
Я потянулась за ним. Жизненно важно было высказать всё ему в лицо.
Так близко.
Я просто прошу тебя, Костя, исчезни из моей жизни! Ты принёс достаточно горя. Просто уйди! надвигаясь на него и, тыча пальцем в грудь, хрипела не своим голосом.