Кассета закончилась. Денисов перевернул её. Джон МакЛафлин и индийский скрипач Шанкар в очень быстром темпе завели мелодию со сложным нечётным размером. Гитара со скрипкой устроили музыкальную дуэль смотрины техники, мысли и культуры. Тон общению задавал европеец, гитарист который, по всему, отлично знал восточные лады, индус отвечал ему цветистыми народными фразами, гитарист задиристо отвечал ему сложной джазовой фразой, насыщая её подслушанным восточным ароматом, скрипач подхватывал её, обогащая её сочными индийскими руладами с мелизмами, как бы передразнивая своего соперника.
«Красота, прошептал Денисов после очередных пассажей дуэта. Вот музыка не подверженная конфликтам нашего века. Она уходит в будущее, зовёт людей к миру вне зависимости от цвета кожи, религии и политических взглядов».
***
Снег перестал идти, стало смеркаться, появились снегоуборочные машины, по-братски, дружелюбно перемаргиваясь, приветствуя друг друга, загорались уличные фонари. Плотный поток машин медленно тянулся по проспекту, подолгу застревая на перекрёстках. На автобусных остановках толпились люди, автобусы и троллейбусы ползли с запотевшими окнами, за которыми будто за стёклами душевой кабины угадывались смутные силуэты людей. Они подкатывали к остановкам, выплёвывали помятых пассажиров, забирали новых, рискованно стартуя с места: водители «легковушек» нахальничали, не уступали проезд. По тротуарам двигалась безликая масса, её всасывали в себя и выкидывали назад многочисленные магазины, подземные переходы; усатые, приплясывающие от холода кавказцы торговали ёлками. «Неумирающий кавказский бизнес летом дыни, арбузы и фрукты, зимой ёлки, отметил непроизвольно про себя Денисов, мы уже к этому привыкли, как к данности».
У метро, движение застопорилось. На пешеходном переходе рядами выстроились торговцы всякой мелочёвкой. Тут же примостился старик с баяном, на асфальте лежал открытый футляр, в который нечасто бросали мелочь спешащие люди. Старик играл, опустив голову вниз. «Не от хорошей жизни в такую погоду выходят старики концертировать», думал Денисов, включив поворотник, и, пытаясь перестроиться в левый ряд. Девица в Мерседесе, делала вид, что не видит его машину она ему не уступила. Едущий за ней БМВ тоже проигнорировал включённый поворотник не «авторитетной» «шестёрки». Пропустив пять машин, ему удалось перестроиться. Вскоре поток машин пошёл живее, Денисов будто забыл для какой цели он выезжает: по обочинам стояли многочисленные голосующие люди, но он не останавливался, его уже который раз охватывало не раз приходившее, тоскливое, тревожное состояние.
«Зачем всё это? неслось в голове. Эта езда за проклятыми копейками, по мрачному, грязному городу не твоё это не твоё сколько времени ты ещё будешь вот так колесить по улицам, «бродяжничать», как говорят некоторые «бомбилы», как долго ты сможешь этим заниматься, насколько тебя хватит? В конце-концов можно нарваться на следующего, не шутейного «Василия», который и выстрелить может. Машина вот-вот развалится, никакой перспективы, рутина, общение с людьми с тяжёлой аурой, это просто кабала какая-то, сколько времени потеряно на эту суету, ведь миллионы людей живут вообще без машин и как-то выкручиваются. Но это затягивает, как в лотерее, которая обещает выигрыш не в этот, так в следующий раз. К тому же, Денисов, ты всегда был законопослушным гражданином, а твои нынешние действия на самом деле противозаконны, хотя закона запрещающего левачить пока нет, это долго сидело в тебе занозой и мучило. Но вспомни, вспомни, в начале твоего шоферского пути ты стыдился, краснел, беря деньги у людей, а вот уже этого с тобой не происходит, равнодушно складываешь деньги в карман, как само собой разумеющееся. Боже, сколько раз твоя мудрая жена говорила, что нельзя на этом зацикливаться и, между прочим, ты ей обещал, что вот-вот поставишь своего старого коня у подъезда, а сам Безвольный играешь в прятки с совестью, обещаешь какому-то второму Денисову бросить курить, а сам продолжаешь курить. Мария, Мария, Мария! Любовь моя Верная моя девочка, как же я люблю тебя! Куда я еду? Зачем я здесь? Я хочу всегда быть с вами, с тобой, моя любовь, и с сыном
Опять сорвался мокрый снег. Он въехал на Сенную площадь, и тут голосовали люди. Денисов видел людей с поднятыми руками, но не останавливался, он чувствовал себя разбитым и усталым. По привычке он чуть не остановился рядом с голосующим пожилым мужчиной, но какой-то голос внутри не дал ему этого сделать. Он представил себе, что сейчас придётся говорить с незнакомым человеком, ехать неизвестно куда, возможно теперь в обратную сторону. Ничто не могло теперь изменить его маршрута, сердце, верный навигатор любви, требовало этого, вело его домой.
По Садовой он на удивление быстро добрался до Невского проспекта. Движение было плотным, но задержек не было, вскоре он въехал на мост Александра Невского, и его стало охватывать волнение, нетерпеливое желание, сердечное жжение от радости встречи с самым любимыми людьми женой и сыном.
И неожиданно, вслушиваясь в свои ощущения, он с удивлением обнаружил, (память сердца ему подсказала), что такое же волнение он чувствовал в молодости, когда спешил на свидание с Марией. Вспомнил, что она никогда не опаздывала на свиданья, приходила за пять-десять минут до назначенного времени. «Лапонька моя, прошептал он, ощущая, как гулко и радостно бьётся сердце, как прекрасно, когда ты любишь и любим!
В своём дворе он не стал искать место для парковки, заехал колёсами на поребрик. Выйдя из машины, посмотрел на окно своей квартиры: Мария стояла у окна. На свой этаж он вбежал. Дверь квартиры была приоткрыта, за ней его ждала Мария. Он шагнул к ней, обнял, уткнулся лицом в тёплую, пахнущую свежестью шею, чувствуя пульсирование крови, на глаза навернулись слёзы.
Мария гладила его по волосам, тихо шепча: «Что, что, родной? Устал. Замаялся, родной мой. Господь не посылает людям испытаний, которые они не могут перенести. Надо перетерпеть милый. Нет у нас с тобой другого пути. Всё наладится, Игорёк, успокойся, милый».
Она отодвинулась, взяла лицо мужа в ладони, глядя нежно в его глаза, прошептала:
Унываешь? Знаешь, какой это грех и до чего может дойти человек, поддавшись унынию? Что ему может нашептать бес? Завтра воскресенье, дорогой мой неофит. И мы с тобой идём на Соборование, мне звонил отец Глеб, сообщил о том, что ему удалось собрать семь священников. Нам это будет душеполезно.
Да, да, да, любимая, шептал Денисов, улыбаясь блаженно.
К Егору завтра опять придут одноклассники, они собираются пробыть у нас целый день, так, что у нас с тобой завтра день свободный, а после мне бы очень хотелось сходить на Смоленку, к Ксенюшке Петербургской, говорила жена, и Денисов, неожиданно сказал себе: «Для этого стоило жить, чтобы вот так, как сейчас испытывать блаженство от речи, голоса, глаз, волос любимой».
2. Марголин
Как ты, Дима?
Марголин сонно моргнул глазами, но глаз не открыл. Тревожный голос Елены доносился откуда-то издалека, но она сидела рядом на кровати, поглаживая его руку. Он хотел ответить: «Хорошо», но открыл рот и, как немой, только пошевелил губами. Рот пересох, он облизал губы, повёл заторможено глазами. Сон упираясь, неохотно покидал его, оставляя в голове тяжёлые, тревожные, тёмные пятна.
Продолжая поглаживать руку мужа, Елена заговорила, но голос всё ещё звучал так, будто она была где-то далеко.
Тебе ночью сделали несколько уколов. Это был криз. Давление сбили, попутно ввели инъекции для поддержки сердца и успокоительное. Врач сказал, что тебе категорически противопоказаны нагрузки, запрещены стрессы, ты обязан отлежаться, и непременно обследоваться. В самом деле, Дима, не загоняй себя, ты хочешь оставить меня вдовой? нежный голос Елены теперь был рядом.
Просыпайся, Дима, просыпайся.
Марголин открыл глаза, приподнялся на спинку кровати, улыбнулся вымученной улыбкой.
Доброе утро, свет Елена.
Елена протянула ему стакан апельсинового сока. Нехотя, безо всякого удовольствия, сделав несколько глотков, он спросил:
Который час?
Ты куда-то спешишь? Посмотри на себя в зеркало. Все отменяется, тебе нужно лежать, никуда ты сегодня не пойдёшь!
Сегодняшние дела никак нельзя отменить, Леночка. Это очень важные дела, чёрт бы их побрал, вяло возразил он, закрывая глаза. В ушах стоял гул, кровь в висках болезненно пульсировала, немели пальцы.
Важные дела! голос Елены зазвенел металлическими нотками. Важней чем жизнь? Ты меня поражаешь, муж. Видел бы ты себя, каким ты овощем был вчера, а сегодня он уже, видите ли, фрукт, причём практически экзотический, напоминающий выжатый лимон. Без тебя не обойдутся? Люди во все времена болеют, но жизнь из-за этого не останавливается, здоровые работают, больные болеют и всё идёт своим чередом. Ты не лётчик за штурвалом самолёта. Справятся! День пролетает быстро, позвони и дай указания.
Марголин кисло улыбнулся:
Именно сегодня я за лётчика, А дела предстоят архиважные.
Глаза Елены блеснули усмешливо:
Ты прямо-таки как Ленин заговорил архиважные! Кончай, Марголин, пыжиться. Господи, как же меня раздражает в мужчинах вот эта их дурацкая черта! Всё им кажется, что они пупы земли, что их дела самые важные, что без их деятельного участия жизнь остановится. Которую, между прочим, сами же деятельно и изничтожают; устраивают войны, мрут миллионами ради какой-нибудь дурацкой идеи, подвергая себя, своих родителей, жён, детей смертельной опасности, грудью вставая против других мужчин, думающих, что их дела важнее, а женщины бессильны их остановить. Всё куда-то они бегут, не останавливаясь, у них нет пауз, чтобы взглянуть в звёздное небо над их головами. Что-то ветхое крепко засело в их головах, они всё время находят для себя оправдания, считая себя правыми. Наверное, это и взаправду от Адама идёт, первого мужчины который даже Богу на его упрёки, посмел сказать после того, как отведал запретного яблочка с древа познания добра и зла: «Что ж ты мне такую жену негодную подсунул?
Марголин рассмеялся глазами.
Кто же свидетель? Кто присутствовал при этом историческом разговоре Бога с Адамом?
Сам догадайся, проворчала Елена. Естественно Ева. Нет, Дима, не упирайся, пожалуйста. Отлежись
Сегодня не получится. Хочу напомнить тебе, что и среди женщин встречаются весьма деятельные натуры, например: Ильза Кох «Ведьма Бухенвальда», с её сувенирами из человеческой кожи, наша «Салтычиха» отличилась. Да и библейская Соломея с Иродиадой хороши. Когда девочка наша домой приехала, Леночка?
Настюха пришла после того, как «скорая» уехала. Ты уже спал, она так перепугалась, плакала, сидела долго у твоей кровати. Я не стала её ругать за то, что она нарушила закон и приехала после полуночи. Она были в кафе с одноклассниками, засиделись ребята
Она не пила? с тревогой в голосе спросил Марголин.
Нет, ну, что ты! Она к спиртному отрицательно относится и не курит. В недавней беседе она мне рассказывала, что в классе есть девочки уже попивающие и курящие. Они не стесняясь, ходят по улицам с бутылками пива в руках, бравируют своей продвинутостью. Уснула она только под утро, несколько раз вставала и приходила в нашу спальню, посмотреть на тебя, ты Толик, не бережёшь себя. Нам было очень страшно, милый. Чтобы мобилизовать себя, почаще представляй себе на секундочку, что мы остались без тебя.
Глаза Марголина повлажнели. Глянув на мужа пристально, Елена продолжила:
Мне кажется, Толик, что девочка наша влюблена. У неё какое-то мечтательное выражение лица моментами проявляется, неожиданно она может вдруг унестись мыслями куда-то далеко, а на лице в это время витает нездешняя улыбка. Господи, какое время тяжёлое, безумное и раздрайное подступило! Как же я за неё боюсь! Сколько сейчас предательства, бездушия, лжи, соблазнов, сил коварных, суеты, смятения в душах. Как хочется уберечь детей, вразумить их? Но они спешат, несутся вперёд сломя голову, они хотят воспользоваться своей молодостью, девочка наша совсем не готова к вызовам теперешней жизни. Она такая чистая, наивная, добрая, её так легко обмануть, а чистота юных влюблённых сердец в один миг может быть растоптана предательством, обманом, изменой. И когда юные влюблённые сердца сталкиваются с таким негативом, это может стать их реальной настоящей трагедией, горьким и болезненным жизненным уроком. Или наказанием ребёнок может ожесточиться, обезвериться и этот постскриптум может очень долго владеть человеком. Я ужасно беспокоюсь о Насте, когда её нет дома, переживаю, места себе не нахожу. Господи, Господи, спаси и помилуй мою девочку!
Марголин сжал руку жены.
Рано или поздно нам придётся отпустить её в свободное плавание по жизни. В поисках счастья человеку приходиться проходить через испытания. Нет отдельной, тихой и безопасной тропинки для избранных, тропы людей пересекаются в жизни с тропами тысяч других людей. От этого никуда не деться, Леночка. Но, мне кажется, что ты ошибаешься по поводу беспомощности нашей дочери, в тебе мать говорит и вопиет. Она разумная девочка, мы с тобой не раз сталкивались с тем, как Настюха может отстаивать свои принципы и позиции, пусть по-юношески максималистские, но по сути правильные и честные. После наших с ней нередко очень горячих дискуссий, я анализировал её высказывания и вывод был один: они гуманистические, верные в своём корневом значении и уже выражают вектор, в котором двигается её сердце, а это вселяет надежду, что она в этом утвердится. Она сейчас твердеет в своём мироощущении, она борется, решает важнейшие душевные вопросы и мы должны ей в этом помогать. Вообще, Ленуся, она мне очень напоминает тебя в те времена, когда мы с тобой познакомились, много перешло к ней от тебя и это согревает моё сердце. Появились у неё какие-нибудь твёрдые намётки о дальнейшей учёбе, профессии, что она думает по этому поводу? За последние пару лет кем только она не хотела стать.
Она сейчас много читает. Ну, просто запоем читает классику. Недавно мне сказала, что думает о журналистике. Завела толстенную тетрадь и пишет, пишет, пишет в неё; говорит, улыбаясь, что это «Заметки юного подсолнуха от восхода до заката».
Вот видишь! Она творческий, думающий человечек, всё будет хорошо, Елена.
Елена с нежностью провела по колючей щеке мужа.
Останься дома, Толик, не испытывай судьбу, нужно себя поберечь. Мы в храм сходим, тебе станет легче
Марголин, отводя глаза в сторону, спустил ноги на пол.
Я хотел бы, но сегодня никак, без меня будут сорваны планы многих людей. Мои бы подождали, но чужие не могут. Потерпи, вот-вот начнутся новогодние сатурналии, мы отключим телефоны и улетим на Дон. Я уже весь там, в вашем тёплом доме у реки.
Я сказала Насте о наших планах, она плясала от радости. Сказала, что ей очень хочется увидеть бабушку и дедушку, дядю Колю, тётю Полину и дядю Виктора, а ещё, что ей хочется поездить на тихой грустной кобыле дяди Виктора, поиграть с козочками. Какой она всё же ребёнок! Весь сегодняшний день решила посвятить походам по магазинам, купить подарки для всех родственников, список составила длиннющий. А сегодня вечером у них объединённая школьная дискотека старшеклассников. Раз вопрос о поездке решён, и мы его больше не обсуждаем, звоню тётушке, буду просить её, чтобы она в январе переселилась к нам, присмотрела за нашими животными.
Замётано. Я сам позвоню ей, ответил Марголин, целуя жену. Я в душ, после только стакан крепкого чая.