Элис сидит неподвижно и прямо, как доска, пристально глядя в окно на бесконечную стену проносящихся мимо темных деревьев. Сидящий впереди Норрис постукивает большими пальцами по рулю и тихонько подпевает: «Боже, я иду к тебе домой»
Элис, шепчу я. Кое-что случилось.
Я с тобой не разговариваю.
Ну же, шепчу я. Там, у костра, там было Боже, я даже не знаю, с чего начать. Похоже, там была драка
Прекратить болтовню, приказывает помощник шерифа. Я ловлю в зеркале его взгляд. Он поднимает бровь, словно говоря: «Ну, рискни же, скажи что-нибудь». Я опускаю глаза и отвожу взгляд.
Через несколько минут Норрис заговаривает сам.
Каролинский, значит. Мой сынок подавался туда пару лет назад и не прошел. Трудно туда попасть. И дороговато.
Ни я, ни Элис не знаем, что на это сказать.
Как вы все это проворачиваете?
Мы обе молчим. Проворачиваем что? Как проходим туда или как оплачиваем? Элис отвечает первой:
Стипендия.
А ты, подружка? Норрис ловит в зеркале мой взгляд. Полагаю, как малоимущая?
Элис застывает, а у меня волосы на затылке встают дыбом. Я не его подружка, и мне не стыдно получать финансовую помощь, но он спрашивает не об этом. «Позитивная дискриминация?» как бы говорит его понимающая ухмылка.
За хорошую учебу, выдавливаю я сквозь стиснутые зубы, хотя это в любом случае не его дело.
Он усмехается.
Как же.
Я выдыхаю, ощущая волну бессильной ярости. Пальцы впиваются в бедра, напряжение сковывает меня из-за всего, что я хочу, но не могу сказать сейчас.
Через несколько минут машина замедляет ход. Мы по-прежнему далеко от кампуса, здесь нет перекрестка, нет никаких других автомобилей, просто прямая двухполосная дорога, подсвеченная фарами патрульной машины. Затем я вижу, почему Норрис остановился. Две фигуры вышли из-за линии деревьев на другой стороне дороги. Когда он подъезжает ближе, включив фары на полную, они прикрывают глаза поднятыми руками. Норрис останавливается рядом с ними и опускает стекло.
Поздновато для прогулки.
Норрис, да?
Когда я слышу этот голос, кровь отливает от моего лица.
Плечи помощника шерифа напрягаются.
Кейн. Его взгляд скользит влево. Морган. Простите. Не узнал вас.
Элис наклоняется к окну, чтобы получше рассмотреть тех, кого я знаю как Сэльвина и Тор. Пронырливых легендорожденных.
Я заметил, мягко произносит Сэл. Он наклоняется, и я смотрю вперед с невозмутимым видом. Краем глаза я замечаю, как его взгляд на секунду останавливается на мне, а затем перемещается на Элис. Его внимание заставляет меня нервничать.
В каньоне заблудились?
Ага, соглашается Норрис. Немного помолчав, он откашливается. Есть какие-то поводы для беспокойства?
Сэльвин выпрямляется.
Больше нет.
Рад слышать.
Норрис улыбается напряженно. Нервно.
Норрис знает. Он знает.
Это все? сухо спрашивает Сэл. Если Норрис и оскорблен, что ему, помощнику шерифа округа Дарем, взрослому мужчине, буквально приказывает подросток, он этого не показывает.
Просто отвожу этих двоих обратно в кампус.
Сэл уже идет дальше по дороге, не обращая внимания на нас.
Продолжайте движение.
Продолжайте движение. Не просьба. Не предложение. Приказ.
Остатки чувства безопасности, которое я еще могла испытывать, находясь в этой машине, испаряются от этих трех слов. Вне зависимости от того, каким властям подчинен помощник шерифа, эти два подростка старше его по званию.
Норрис отдает честь Тор, и она направляется следом за Сэлом; затем он трогается с места и едет дальше по дороге к кампусу. Через минуту он снова включает радио и начинает напевать себе под нос. Набравшись смелости, я оборачиваюсь как можно аккуратнее, чтобы посмотреть назад.
Тор и Сэл исчезли.
Рядом со мной Элис снова откидывается на сиденье. Я не пытаюсь еще раз заговорить с ней. Если я раньше не знала, что сказать, то теперь точно не знаю я видела, как представитель власти общается с так называемыми легендорожденными. Остаток поездки я провожу, обдумывая то, что сказала Элис ранее, и в итоге испытываю одновременно облегчение и ужас. Облегчение поскольку не сказала в присутствии Норриса ничего, что показало бы, будто я знаю, что на самом деле случилось в карьере. Ужас поскольку я увидела то, чего не должна была, и, если Сэльвин Кейн захочет что-то предпринять на этот счет, помощник шерифа Норрис не станет ему мешать.
Всю дорогу до кампуса в голове крутятся три мысли, которые сливаются в единый поток: Магия. Здесь. Существует.
Норрис высаживает нас перед «Старым Востоком» историческим зданием, в котором живут студенты программы раннего обучения. Мы молча поднимаемся в нашу комнату на третьем этаже. Элис переодевается в пижаму и отправляется спать, не пожелав мне спокойной ночи. Я растерянно стою посреди комнаты, не зная, что делать.
На стороне комнаты, которая принадлежит Элис, на полке над столом в ряд выстроились фотографии в рамках ее брат, сестры и родители на каникулах в Тайване. Ее родители сразу заявили, что будут забирать ее из общежития каждую пятницу, чтобы она могла проводить выходные дома, в Бентонвиле, но это не помешало ей украсить комнату так, будто она живет здесь постоянно. Сегодня днем она повесила на стену несколько постеров с актерами романтических комедий и протянула над кроватью двухметровую гирлянду.
На моей стороне фотографий нет. И постеров тоже. Вообще никаких украшений. Дома мне было невыносимо больно ходить по комнатам, где я провела детство, и видеть в них фотографии матери живой и улыбающейся. Я даже спрятала ее безделушки. Любые ее вещи разрывали мне сердце, так что, когда пришла пора переезжать в Чапел-Хилл, я мало что взяла с собой. Все, что у меня здесь есть, несколько пластиковых коробок с книгами и канцелярией, чемодан с одеждой, любимые кроссовки, ноутбук, телефон и небольшая коробка с косметикой.
После того, что случилось сегодня, все это выглядит как артефакты из другого мира мира, где магии не существует.
Она существует. Здесь.
К потоку мыслей присоединяются еще три слова. Мерлин. Королевский маг. Легендорожденные.
Я не надеюсь заснуть, но все равно забираюсь в кровать. Детское воображение сталкивается с адской реальностью, свидетельницей которой я сегодня стала. Когда я была маленькой, мне нравилась сама идея о магии, вроде той, что можно встретить в «Перси Джексоне» или «Зачарованных». Иногда магия казалась мне инструментом, который мог бы сделать жизнь лучше. Иногда средством сделать невозможное возможным.
Но реальная магия означает, что существуют твари, которые питаются людьми. Тихий голосок внутри подсказывает, что, если легендорожденные охотятся на этих тварей, значит, они хорошие. Должно быть так. Но когда ночь сменяется ранним утром, этот голосок смолкает. К моменту, когда я засыпаю, в ушах эхом отдается другое: вопль боли парня, которого Сэл заставил встать на колени; невнятное бормотание Дастина, когда он шел к стоянке; и визг уничтоженного Сэлом исэля.
4
Меня будит голос Элис.
В чем дело? со стоном спрашиваю я. Меня затягивает в сон, и я не хочу сопротивляться.
Вставай! Элис уже одета, она стоит, скрестив руки на груди и отставив ногу в сторону. Декан звонил. Мы должны быть у него через пятнадцать минут!
Сердце сжимается в груди, а мысли мечутся. Сэльвин. Существо. Поездка домой с Норрисом. Магия. Это все по-настоящему. Погодите декан тоже знает? Он тоже в сговоре с Сэльвином и Тор, как и полиция? Я сглатываю, ощутив прилив паники.
Из-за чего?
Она с упреком смотрит на меня.
А ты как думаешь? У меня уходит целая минута, чтобы осознать, о чем она говорит. Исключать будут. Нас. Одним движением я встаю и выбираюсь из кровати. На лице Элис смесь гнева и беспокойства. Повернувшись на месте, она выходит из комнаты. Я пойду. Не задерживайся.
Дверь с хлопком закрывается.
Я хватаюсь за телефон и нахожу сообщение, пришедшее от Шарлотты поздно ночью.
«БОЖЕБОЖЕБОЖЕ!! Черт, черт!! ПРОСТИТЕ, пожалуйста!! Копы никогда, НИКОГДА не приезжали на вечеринку в карьере! Напишите, когда получите!!!!»
В игнор.
Затем пропущенный звонок и голосовое сообщение с неизвестного номера с кодом округа Оранж и университетским префиксом. Мне звонили из деканата.
Я мечусь по комнате в поисках чистой одежды. Через несколько минут я уже выхожу, спешу по коридору, спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Я нажимаю на ручку входной двери и сбегаю по каменным ступенькам крыльца.
Справа от меня студенты выстроились в длинную очередь на мощенной кирпичом площадке вокруг Старого колодца. Они ждут возможности сделать глоток, чтобы заполучить немного удачи в первый день занятий. Дальше тянется газон, усеянный старыми деревьями и низкорослыми кустарниками, за которыми виднеется памятник какому-то стороннику Конфедерации.
Перейдя улицу, быстрым шагом прохожу между корпусом, который называется «Юг», и старинным зданием «Театра игроков». Как только я прохожу мимо них, мне открывается живописный вид на Полк-плейс главный двор университета. В этот момент возникает ощущение, будто весь кампус площадью семьсот акров уставился на меня.
Со всех сторон стоят учебные корпуса, соединенные сложной сетью мощенных красным кирпичом тропинок, которые разделяют двор на части и пересекаются друг с другом, будто сеть. Сотня зевающих ошалевших студентов пересекает двор, будто перелетные птицы в небе. Некоторые ориентируются в кампусе по памяти, уткнувшись в телефоны. Другие идут парами или группами, срезая дорогу через газон по направлению к столовой, чтобы позавтракать перед началом занятий в восемь утра. Облака, типичные для раннего утра в конце лета, затягивают небо приглушенно-серой пеленой, а листья кажутся насыщенно-зелеными.
Наверное, это всего одна десятая территории кампуса, но я столько ни в одном учебном заведении не видела. Мне не сразу удается сориентироваться. Я просматриваю карту кампуса на телефоне и пускаюсь бегом сквозь низко висящий над землей туман и мокрую от росы траву к зданию «Студенческих и академических служб».
Сознание подбрасывает мне образы прошлой ночи, будто темные, сбивающие с толку конфетти. Мне хочется рассказать обо всем Элис, но поверит ли она, что я видела парня с золотыми глазами, который использует магию, чтобы гипнотизировать студентов, и девушку, которая носит с собой лук и стрелы в заднем кармане? А что насчет помощника шерифа а может быть, даже всего полицейского отделения, который явно знает правду и помогает держать ее в тайне? Элис не видела исэля, но она видела, как Сэльвин разговаривал с Норрисом. Возможно, она признает, что это был нетипичный разговор между полицейским и подростком, но согласится ли она вместе со мной броситься с берега ненормального в бескрайний непостижимый океан совершенно ужасного?
Мисс Мэтьюс, мисс Чен, пожалуйста, садитесь.
Декан Маккиннон выглядит, как бывший игрок в американский футбол: его широкие плечи натягивают швы синей полосатой рубашки, застегнутой на все пуговицы. Я благодарна, что он быстро предложил нам сесть. Я выше его по меньшей мере на пару сантиметров даже в балетках, и это не считая волос, уложенных в высокий узел. Тем, кто старше меня, часто некомфортно, когда наши глаза находятся на одном уровне.
Иногда мне хочется превратиться в кого-то более удобного.
Он обходит стол и усаживается на свое место. Через окно кабинета проникает солнечный свет, он отражается белым, синим и золотым от серебристой таблички с именем, которая стоит на ближайшем к нам крае стола из красного дерева. Декан открывает файл на компьютере и начинает проматывать его, а мы сидим и ждем. Волосы декана коротко острижены у висков и уже начали седеть словно раньше времени. Как будто работа с тысячами студентов ускоренно состарила его. Наверное, так и есть. Возможно, я одна из таких.
Элис рядом со мной сидит неподвижно, словно штык проглотила, но я покачиваю коленом в ожидании. Я мысленно сочиняю речь под названием «Не выгоняйте нас», еще с того момента, как лифт поднял нас на второй этаж административного здания. Я не собираюсь возвращаться в Бентонвиль. В особенности после того, что я видела прошлой ночью.
Декан открывает рот, собираясь заговорить, но я его опережаю.
Мистер Маккиннон
Доктор Маккиннон, мисс Мэтьюс. Его голос звучит так строго, что я на мгновение забываю продуманную речь. Он складывает пальцы домиком. Или декан Маккиннон. Я заслужил свою должность. Элис нервно ерзает на стуле, сжав губы в тонкую линию.
Да, конечно. Я замечаю, как мои интонация и акцент меняются, подстраиваясь под декана. Декан Маккиннон. Прежде всего, я хотела бы сообщить вам, что это была моя идея уйти с территории кампуса той ночью, Элис ни при чем
Декан Маккиннон смотрит своими синими глазами то на нее, то на меня, а потом мягко перебивает меня снова:
Вы приковали мисс Чен к себе наручниками, чтобы заставить ее пойти с вами?
Я переглядываюсь с Элис. Она наклоняет голову, словно говоря: «Заткнись, Бри!»
Нет.
Хорошо.
Он открывает другой файл, и на экране компьютера появляются мои данные и студенческое удостоверение. Он проматывает их не глядя.
Потому что мы не занимаемся обучением студентов, которые не умеют думать самостоятельно. Хотя учебные успехи мисс Чен блестящие практически идеальные на самом деле, если она настолько покорна, что готова последовать за кем-то, рискуя исключением, я начну сомневаться, стоит ли ей на самом деле здесь находиться.
Элис делает резкий вдох. Я была бы не прочь пнуть этого человека.
Декан Маккиннон откидывается в кресле и испускает долгий вздох.
Вы превосходные ученики, иначе не попали бы в число тех тридцати, кого приняли на программу раннего обучения. Для студентов вашего возраста, впервые столкнувшихся с жизнью без присмотра, делать ошибки вполне типично. К счастью, шериф округа Дарем облагодетельствовал вас устным замечанием, а не протоколом. Следовательно, я не планирую исключать вас. Считайте это вашим первым и единственным предупреждением.
О, слава богу. Мы обе облегченно вздыхаем.
Однако. Во взгляде декана Маккиннона мелькает что-то острое. У вашего грубого нарушения правил учебной программы и пренебрежения вашим собственным письменным согласием выполнять эти правила будут последствия. Я открываю рот, но он взглядом заставляет меня замолчать. После этой встречи я позвоню вашим родителям, а также вы обе будете отчитываться перед наставником в течение всего семестра. Наставником станет студент второго курса программы раннего обучения, который добился успеха, принимая более удачные решения.
Я открываю рот от удивления, чувствуя, как жар поднимается к затылку.
Нам не нужны няньки.
Похоже, произносит декан Маккиннон, подняв бровь, нужны.
Спасибо, декан Маккиннон, говорит Элис ровным голосом.
Вы свободны, мисс Чен.
Мы обе встаем, но он жестом приказывает мне остаться.
Мисс Мэтьюс, минутку.
Желудок ухает вниз, словно брошенный в пучину якорь. Зачем ему говорить со мной наедине? Элис задерживается на несколько секунд, и наши глаза встречаются. Затем она выходит, и дверь с тихим щелчком закрывается за ней.
Декан рассматривает меня, постукивая пальцами по столу в наступившей тишине. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Сердце колотится все сильней, пока я жду, что он скажет. Знает ли он, что я видела? Знает ли он о легендорожденных?