Но сколько бы Джейн не провела в мыслях, анализируя его слова, не на шаг бы не приблизилась к разгадке чужой души, ведь, общаясь лишь с персонажами, становится трудно понимать реальных людей.
Тем не менее, возникшее к претензии профессора любопытство не отпускало и жаждало понять, настолько ли она несовершенна, или его мнение такое же бездарное, как и у многих.
Как и следовало, мисс Морел явилась в кабинет профессора в назначенное время, но его на месте не оказалось. Зайдя внутрь, она обратила внимание, что на столе сиял идеальный порядок, даже рабочее кресло, о котором обычно крайне мало кто вспоминает, было аккуратно задвинуто, будто по линеечке. И пока, поставив сумочку на ближайшую парту, Джейн размышляла, не забыл ли о ней преподаватель, за спиной послышался звук открывшейся двери.
Мистер Мартен вышел из небольшого кабинета смежного с аудиторией, в котором виднелись его личные вещи, книги, учебные материалы и ещё куча хлама, что было здесь задолго до профессора и, скорее всего, его переживёт. Жестом он пригласил девушку за свой стол, взяв лишний стул из каморки и поставив его по другую сторону.
Не знала, что здесь есть ещё помещение. отметила девушка и села за предложенный стул Не понимаю, что я здесь делаю
Считаете, я к вам придираюсь? мистер Мартен достал из ящика папки и кинул их на стол Пожалуйста, давайте взглянем вместе.
Будучи всегда тихим и равнодушным, его буйство заметно пугало.
Литература Франции второй половины девятнадцатого века. он пролистывал папки с работами, бубня под нос их заголовки Вот, читая с бумажки, он изображал голос, выступающего на публике поэта Стендаль, Мериме, Бальзак великие реалисты романтической эпохи. «Красное и чёрное» вершина поэтического мастерства. Далее, концепции Бога, как высшего разума, противопоставляется пантеизм и религия, как форма чувственности, идея живого Бога.
Он швырял после прочтения на стол бумажки, как доказательство преступления, чтобы пристыдить этим того, кому некуда было бежать.
Так я была не правда? в изумлении от жёсткого допроса Джейн вцепилась в сидушку стула, подавшись туловищем вперёд.
Дело не в вашей правоте, мисс Морел, отсутствии аргументов или недостаточной красноречивости. Это невыносимо скучная копирка с учебных материалов. Банально! продолжил он кидать, но уже перед собой Старо как мир! с грохотом папки летели на стол Тут я чуть не заснул. А здесь и вовсе чуть не расплакался, но отнюдь не от трогательности.
Интересная у вас техника преподавания, отчего же вы же не бьётесь так за своих учеников на лекциях?
Нет смысла бороться со стеной.
Господи
Умерьте свой пыл, мисс Морел, облокотившись на руки, профессор слегка приблизился к девушке я вас здесь не держу.
Если всё так плохо, так может и нет смысла?
О как, так у вас ещё и комплексы, неуверенность в себе? Я предлагаю вам такую возможность, а вы носом крутите.
Зачем вам это, если вы меня, очевидно, терпеть не можете?
Это не так. Вы меня даже почти не бесите. Я берусь только за то, что мне интересно, если вам так же любопытно, что может получиться, не вижу преград. Возьмите с собой, на ознакомление, и завтра расскажите, видите ли вы здесь что-то или нет. Попробуйте оценить саму себя.
Мистер Мартен собрал папки воедино и протянул аккуратную стопку студентке, её руки слегка провисли под тяжестью бумаг. Неуверенно кивнув, она схватила сумку и покинула кабинет под пристальным взглядом молодого преподавателя.
Как и полагается параноику, Джейн не сомкнула глаз, пролистывая одну работу за другой, она всю ночь обводила карандашом предложения, подписывала на полях объяснения и готовила речь защиты, словно к суду перед казнью.
Строгость формулировок и сухие термины были слабостью юного автора и вовсе не нацелены на бахвальство. Ведь писатели пишут для себя, а те, кому не нравится, могут не читать. Старо как мир, есть ли в этом укор? Столько всего великого и жизненного сокрыто в истории и историях, что она порождает.
Придя на следующий день в кабинет к профессору во всеоружии, приправленном уверенностью, мисс Морел буквально сверкала. Не выспавшиеся глаза не были затуманены, они сверкали и были готовы ослепить любого, кто хоть на мгновение усомнится в их ясности.
Увидев изящный стан молодой студентки, проскальзывающий сквозь уходящую толпу, лицо мистера Мартена преобразилось. Чёрные глаза наполнились интересом к её максималистичному нраву, что она упорно скрывала за безмолвностью. И впервые, он отметил, как миловидно выглядели её серые глаза за этими огромными очками, спадающими с носа, которые она аккуратно поправляла костяшками пальцев.
Поставив сумочку коротким рывком со стуком, будто призывающим к раунду, девушка кротким движением заправила за ухо волосы, прямыми колосьями спадающие ниже плеч. Одним взмахом руки преподаватель пригласил мисс Морел сесть напротив и, уставившись словно хищник, ждал её непокорных реплик.
Его движения показались Джейн вызывающими, а взгляд дерзким, больше всего ей хотелось стереть эту ухмылку с его лица и вырвать ручку, которую он перебирал пальцами.
Бегло просмотрев труды целой ночи, мистер Мартен изо всех сил сдерживался лишь бы не засмеяться этому предельному педантизму. Даже пометки на полях, аккуратными маленькими буквами, выдавали немалую скрупулёзность. Но её непокорность хоть и забавляла, детское упрямство жгуче увлекало, и профессор, то и дело, будто провоцировал девушку на реакцию.
Джейн морила себя его оценкой, будто с мольбой изучая каждое движение мужчины, пытаясь понять или увидеть то, что невозможно было прочитать в глазах.
Вы считаете, что это бред? вдруг не сдержалась она, сомкнув кулаки то ли для атаки, то ли для защиты.
Нет, я так не считаю.
Тогда к чему этот разнос?
Твои аргументы очень классичны, так думают многие его голос такой тягучий и грозный заставил притихнуть.
Что же в этом плохого?
Но ты же не многие. он отложил её исписанные со всех сторон листки и отклонился на кресле тебе действительно нравятся Стендаль, Мериме и, кого ты там ещё назвала?
Это особая плеяда французских реалистов, девичий голосок дрогнул, Джейн будто уже была не уверена в том, что говорила или думала что с ними не так?
Я понял, проблема не в том, что ты пишешь с методички, ты, вероятно, слишком много читаешь.
Это, по-вашему, проблема?
Если начинаешь выдавать чужие мысли за свои, даже не понимая этого, то да. склонив голову на бок, мистер Мартен сложил ладони домиком.
Считаете, у меня нет собственных мыслей?
Я так не считаю, я это вижу, я читаю это каждый раз в твоих работах! профессор поднял за уголок стопку бумаг, как разгрызанную вещь перед щенком, и грозно прокричал Тебе следует выползти из своей ракушки, если хочешь писать!
На секунду Джейн охватил шок, парализовавший всё тело, а затем преобразовавшись в волну гнева, зудящего в костяшках рук, злость отразилась в лице холодной гримасой. Она поднялась с места, дугой накрыв разделяющую их преграду, и прокричала с не меньшим напором, снося спесивость с его ядовитого лица.
Может это вам стоит хоть немного расширить свои границы!
Эта та реакция, которой мистер Мартен добивался, раззадорить улей, чтобы извлечь сладкий мёд. Вряд ли он предполагал масштаб её неоднозначной закрытости и упрямства, но точно знал, что яркий алмаз добыть весьма сложно, а потому следовало запастись терпением, впрочем, мисс Морел его могло не хватить, о чём тоже не следовало забывать. Ибо творческая личность сродни сумасшествию, требовавшего особого подхода и то, что могло помочь раскрыть зачатки сладкого нектара, при неправильном использовании, могло же его и погубить.
Она часто дышала и сжимала побелевшими пальцами кулачки прямо перед собой как разъярённое дитя. Тёмно-русые волосы снова упали вперёд, девушка выпрямилась, поправив очки, и стряхнула пылинку с брюк, усаживаясь на своё место. Этого времени хватило, чтобы совладать с собой, и профессор продолжил:
Хватит уже спорить со мной и начни слушать. Когда ты только пришла в университет, первый курс, ещё совсем зелёная, но с широко открытыми глазами, ты излагала себя очень искренне, что же случилось потом?
Я пишу сколько себя помню, я не могла звучать совершенно иначе пару лет назад.
Но я видел это в тебе, сейчас ты зазнаешься, пишешь сложно и без души. Я не говорил, что ты не умная, но заумные тексты читают лишь те, кто их пишут. Дай мне свой телефон внезапно оборвав свою тираду, он протянул руку, требующую названного предмета.
Зачем? ожидая подвох, Джейн отдала мобильный.
Порно фильм тебе скачаю. серьёзным тоном произнёс преподаватель не сразу понятное ехидство Вот мой номер для связи, на случай если у кого-то не получится явиться на дополнительные.
Он протянул телефон с номером на экране, но без имени, и мисс Морел обозначила его как Профессор. Они просидели, без малого, часа два, корпея над каждой строчкой её записей. Не поленившись, мистер Мартен достал её самый первый текст, отыскать который было довольно непросто.
Он хранил далеко не каждую работу, большинство были словно под копирку, но те, что заставляли его увидеть что-то новое, посмотреть на привычное по-иному, он сохранял, как свидетельство ещё неугасаемой любви к литературе.
Джейн нашла эту работу бездарной, наивной и не структурированной. Автора она представляла эдакой простушкой в цветочном платье, колышущимся на ветру, с открытым ртом, словно маленький щенок, бегущей по саду босиком. Этот образ показался профессору крайне забавным, схватившись за голову и сморщив удивлённый лоб, он поправил зачёсанные назад волосы, продолжив излагать мысль.
После того, как мисс Морел ушла, мужчина ещё долго сидел над оставленными ею бумагами. Что-то определенно было в её взгляде, что-то, что он никак не мог прочесть. Он говорил с ней, видел неподдельную злость и непритворно испуганные глаза, прижатого к стене оленёнка. Но он не ощущал себя победителем, даже когда чувствовал, что она готова была уступить.
Пожалуй, сказав, что она его почти не бесит, он погорячился, но теперь мистер Мартен с нетерпением ждал их новой встречи, полагая, что отыскал новый клад, разделяющий его тонкую и, временами, мучительную страсть. Несомненно, ему этого не хватало.
Он строил череду непроходимых дебрей из заданий, пока её не было рядом, подсовывал отдельные темы для сочинений и каждый раз выделял из толпы снующих студентов. Каждый раз, проходя мимо его стола, она здоровалась так, словно это была очередная лекция, но взгляд её был иным. Кажется, раньше заслушиваясь мастерством лектора, она глядела на него как на наставника, а теперь Что было теперь, он разгадать не мог, но их перепалки порой доходили до смехотворного.
Находя очередной промах, он со смакующей ухмылкой обводил целые предложения ярко-красной ручкой, даже если оно казалось ему вполне приемлемым. Это фамильярное злорадство подстёгивало девушку, но её гнев периодически сменялся покорным вниманием.
Как можно перефразировать это предложение? мистер Мартен протянул лист бумаги с помеченным фрагментом и сложил руки перед собой.
Пустующая аудитория приобрела тихое дыхание, задерживающееся при каждом движении оппонентов, а весь кампус буквально замер в ожидании новой волны перепалок.
Зачем его менять?
Ты же не научный трактат пишешь. чёрные глаза сверкнули непонятной ей эмоцией, и мужчина склонил голову набок.
Литература должна развивать.
Мысль, но не сводить с ума постоянными поисками в словаре.
Пара таких вечеров, и словарь не понадобится. промолвила мисс Морел, прижав плечи, на что профессор, передразнивая, протянул:
Пара таких вечеров, и твоя литература отправится пылиться на полку.
Какой же вы все-таки вредный.
Я? мужчина разразился хохотом, пока его собеседница нервно сжимала ручку.
Вы сами читаете великих романистов, вам сложно их понять?
Тогда и речь, и мысль строились иначе, сейчас нет смысла подражать ушедшей эпохе.
Я с вами не согласна.
Пожалуй, если бы она согласилась и соглашалась всегда, вся магия этого, непохожего больше ни на что, общения улетучилась бы, оставив привычные нотки скуки и предубеждений.
Упрямая. грозно, но без жестокости заметил преподаватель Хорошо, оставь всё как есть, я напишу тебе свою версию, и ты посмотришь, в чём разница.
Вызываете меня на дуэль?
Поединок, призванный доказать молодой неопытности её слабые стороны, свою функцию выполнил, оставив на душе жгучее ощущение. Печальный упадок обезоружил профессора, и, впервые, он не знал, что сказать. Умна, несдержанна и, похоже, весьма ранима. Руки её покраснели и покрылись мурашками, она сняла очки и прикрыла глаза от усталости.
Похоже, мы снова засиделись заметил он, кинув взгляд в окно, за которым почти стемнело.
Как сонное дитя, Джейн побрела в сторону выхода, прихватив вещи и держа в руках очки. Её изящная фигура под облегающей тканью бежевого платья не отпускала, приковывая будто магической силой.
Когда тень силуэта пропала, спали и чары, и преподаватель вернулся в реалии, полные странных ощущений и сомнений. Что этой юной женщине удавалось пробудить в сознании? Влекла ли его литература или ему просто доставляло удовольствие наблюдать, как она злится, преодолевая себя? Ему казалось, если гнев забавляет, то не о каком сочувствие и речи быть не может, но стоило ей поникнуть, как радости и след простыл, оставив лишь своеобразное чувство и какую-то пустоту. Это чувство было похоже на то, что он испытывал, когда читал невероятный подъём и стремительное падение духа.
Ему, почему-то, стало грустно оттого, что она, бесспорно, недолюбливала его, обижаясь на методы, которыми он пытался пробудить её окаменевшие представления о прозе.
Заметив своё неоднозначное состояние, которое обычно становится ясно для взора далеко не сразу, мистер Мартен одёрнулся, будто от холода, и принялся собираться домой. Он счёл очевидным абсурдность навязчивых мыслей об этой девушке и задался целью более не грезить об обществе её исключительной натуры.
Избрав отталкивающую манеру поведения, он, буквально, с порога осыпал девушку претензиями, правда пока мысленно, ибо на лекции в окружении десятка глаз не мог вести себя панибратски. Но стоило ей пройти мимо, кинув многозначительный взгляд, и с улыбкой произнести: Здравствуйте как декорации вокруг падали, а десятки глаз превращались в ничто.
Пару раз он ловил себя на мысли, что смотрит на неё чаще, чем на остальных, раньше он предполагал это связано с тем, что она была его единственным слушателем. Сейчас же, он старался изо всех сил, лишь бы не посмотреть, порой насильно отворачиваясь, позволяя себе потерять контроль только тогда, когда она не могла этого заметить.
Занятия стали проходить под налётом таинственности, но никто из них не мог разобрать причину. Джейн пыталась понять отношения преподавателя к ней. Иногда ей казалось, что он ей симпатизировал, она была сложным проектом, но интересным, профессор сам это говорил, и, очевидно, он готовился к их встречам, часто передавая ей бумажки с заданиями прямо на лекциях, но иногда мужчина становился невыносимым. Его требовательность порой доходила до крайности, в попытке перекроить образ мышления он злился кричал и часто закатывал глаза.